«Дело Аляски Сандерс» adlı səsli kitabdan sitatlar, səhifə 2
одна тень. Серые волосы, серая кожа, серое тело, затравленный
голову все оттуда повыкинуть. Но я тут же оставлял затею, боялся, что начну вспоминать.
Пергол от радости как-то странно вскрикнул, и мы скрепили
Чинция Локкарт, подбежав к окну гостиной, успела заметить синюю машину с массачусетскими номерами.
– В милых городках обычно живут узколобые люди, – ответила Дебора Майлз. – В какой-то момент надо суметь вырваться.
– Тогда что, передаю это в полицию Маунт-Плезант, это она занималась пожаром? Напиши сопроводиловку, я отошлю. У Гэхаловуда не было ни малейшего желания думать и писать бумажки, и он попросил коллегу:
Если вы полагаете, что любите этот город, писатель, то вы ошибаетесь. Вы любите свои здешние воспоминания, это называется «ностальгия». А ностальгия – это способность убедить себя, что наше прошлое было в основном счастливым, а значит, мы все делали как надо. Всякий раз, когда мы что-нибудь вспоминаем и говорим себе: “Как было хорошо”, на самом деле наш больной мозг источает ностальгию и убеждает нас, что мы жили не напрасно и не теряли время
Аляска вас подозревала, то почему она стала слать вам эти письма
главное, очень спелые бананы. * * *
Баттерфляй”. Билет мне мог послать только один человек – Гарри Квеберт. Когда Эрика Донована привели в зал для посетителей, он был явно удивлен, что мы опять приехали. В отличие от вчерашнего дня, за стол сели Гэхаловуд и Лорен, а мы с Патрисией отошли в уголок. Эрик сразу понял, что если адвокат держится в стороне, ничего хорошего это ему не сулит.
