«Мадам будет в красном» audiokitabından sitatlar

Стас зарылся носом в ее волосы, втянул нежный, только ей присущий аромат, смесь шампуня, духов и ее родного

стерильные. – Скажите, а как часто вы слышите звуки в этой квартире? – уточнил Лавров у мужика, с которого, казалось, окончательно слетел сон. – Врать не буду, не часто, – тот почесал грудь под майкой, переступил с ноги на ногу. – Примерно раз в месяц, не чаще. Но по датам, конечно, не вспомню.

данка Стрижова регулярно совершает звонки из разных районов города нескольким

пришел Алеша. Анна выскочила в прихожую, подпрыгнула, повисла у него на шее. Он был твердый, холодный и вкусно пах морозом. Анна потерлась щекой о задубевший отворот куртки, погладила пальцами щеку, тоже прохладную. – Я соскучилась, – сообщила она. Зубов, не снимая одежды, поцеловал ее в нежные губы, втянул носом тонкий, едва уловимый аромат

мир. Ее автор, несомненно, тонко чувствующий, очень творческий и безумно талантливый

поломке машины, протекающей крыше, сильной грозе, метели или лютом морозе не крылось ничего, способного ввергнуть ее в душевное смятение. Все это не имело значения. А неважное от действительно важного она научилась отличать еще в детстве.

близнецы. Ты что хочешь на ужин – жареную картошку или цветную капусту? Зубов понял, что разговор Анне

– Почему вы? – удивился Лавров. – Потому что как раз этот неведомый преступник

лучшим мировым картинным галереям и бродить там по залам в полном одиночестве, впитывая всю силу шедевров мирового искусства

сохранении своего немалого состояния. На свои удовольствия деньги они тратили легко, а галерея была именно удовольствием, тонким и изысканным. Анна Бердникова обеспечивала высокий класс этому самому удовольствию, ибо обладала отменным вкусом, позволяющим находить уникальных авторов и подбирать удивительные по композиции работы. Галерея пользовалась популярностью и была на слуху у ценителей живописи, а Анна получала вполне заслуженное вознаграждение. К тому же ее собственные работы тоже неплохо продавались. Анна рисовала, сколько себя помнила, и картины ее – яркие,