«Светлым магам вход воспрещен» adlı səsli kitabdan sitatlar, səhifə 3

еще ритуалах? – с обескураженным видом отстранилась она. – Вообще ни в каких! – отрезала я. Пока Кэтти под чутким

ядовитыми эликсирами столешницу хорошенько поскребли щеткой. Хотя, конечно, вряд ли. – Я думал, она больше… – прервал молчание Шейнэр, не усмотрев в запретной

по тебе, – промолвил он. – В моем замке снова стало тихо и очень темно. – Ты не скучал

нераспределенными я да инкуб, по случаю энергичных игр заплетший платиновые волосы в аккуратную

Будь милой со всеми в доме Торстенов! Если у них есть кошки, то и с ними тоже! – Я чешусь от кошачьей шерсти, – сдержанно напомнила я. – Но не переживай: если вдруг надумаю вытереть руки о скатерть, то при этом обязательно улыбнусь.

Первенец – это материнская гордость, воплощение амбиций, надежда на безбедную старость. Младший – неожиданная радость в то паршивое время, когда в семейных буднях остается одно удовольствие: потрепать нервы дражайшему супругу

– Ты можешь поспать в моей комнате! – выпалил он. – У меня кровать шире, места больше, никто не храпит. – Когда ты не спишь в нашей спальне, у нас тоже никто не храпит, – заметила я.

Огрела бы метлой по голове, а потом добавила ослепляющее заклятие, чтобы катался и моргал как припадочный, но этот, с позволения сказать, темный властилинишка даже удара не достоин.

Почему так долго шел? Я почти отчаялась и хотела заново отбелить веснушки. – Ты представить не можешь, как надежно охраняют студентов стены академии Эсвольд, – покачал он головой. – До тебя очень сложно добраться. – Но ты сумел. – Мне пришлось заплатить его величеству, – усмехнулся он. – Ты подписал договор кровью и продал душу? – Практически. Пообещал

Брунгильда! – прошептала я, едва сестра пришла в себя. Будь она в своем уме и трезвой памяти, в жизни не поверила бы в штопанную белыми нитками ложь. – Где? – одними губами беззвучно проговорила она. Я ткнула пальцем в сторону потолка, мол, старуха вскарабкалась на второй этаж, уносим ноги, пока не слезла обратно. Мелкой перебежкой мы ринулись к двери. На полдороге Кэтти наступила на длинный кружевной подол, в тишине