Наследники чужих судеб

историю и Зорин вспомнил. В их некогда большой семье, где было сразу три хозяйки, а в доме два погреба и чердака, закупки впрок делались чуть не в промышленных масштабах. Вместе посмеялись. И выпили за предков. – Хочешь, в комнату пойдем? – предложила Оля, видя, как Мишаня уже не знает, как усесться. Стул мал ему, и он жесткий, скрипучий

глаз. Узнав Олю, перевернулся, потянулся и требовательно мяукнул. – Где тебя носит? Я есть хочу! – перевела с кошачьего

красивых и желанных женщин. Я же уродина, синий чулок. У меня не

его смех, его привычка морщить нос, когда светит солнце, а не щурить глаза… Глаза его ей тоже нравились! Правда, Оля не поняла, какого они цвета, но это и не важно. Главное, что смотрят они спокойно, а на нее еще и ласково… Интересно, у Миши остались к ней

ной. Занимала дом, разделенный на два. В одной половине жили дед, бабушка и тетка, оставшаяся старой девой. В другой – их дочка (сестра) с мужем и тремя детьми. Чтобы не выходить на улицу, не пересекать дворы, не стучаться во входные двери, которые пусть редко, но все же запирались, дед сломал не несущую стену и