399 AZN qarşılığında bu va daha 2 kitab
Как и любой человек, офицер был в ярости от возмущения, когда речь зашла о сохранении лица Британской короны путём сокрытия ужасных изуверств.
Меня привлекает история. Меня привлекает свобода. Даже в Америке свобода уже не та, что была раньше.
С момента нашего прибытия на сирийский берег мы с Кристофером убедились в том, что сторговаться за полцены можно практически за любой товар, от бутылки газированной воды до королевских апартаментов.
Месье Буряченко принял нас прохладном помещении с электрическим освещением от настольной лампы и без привычного иконостаса Ленина и Маркса. По фамилии нашего знакомого я предположил, что он, вероятнее всего, с Украины: «Да, из Киева, а моя жена из Рязани»
Тем не менее на званом ужине была та атмосфера изобилия, какую всегда создают русские.
Ходят слухи, что два года назад какой-то немец подстрелил здесь дикую лошадь, но, к сожалению, его слуги съели не только мясо, но и шкуру, после чего это животное больше никто не видел.
Арабы ненавидят французов сильнее, чем нас. Имея ещё больше оснований вести себя соответственно, они между тем учтивее; другими словами, они научились не показывать виду при встрече с европейцами.
Как шакал – это шакал, так и вы – просто турист, паразитирующая особь человеческого вида, которую только и нужно, что доить как дойную корову или каучуковое дерево.
Мы были приглашены на обед к Ганнибалу, который, как и Пушкин, ведёт свою родословную от арапа Петра Великого, в связи с чем приходится кузеном некоторым английским королям.
Гомон арабской беседы, прерываемой попёрдыванием и жеванием, напомнил мне речь Уинстона Черчилля.