Смертельная белизна

тот, кто всегда уверен в своей правоте, считает возможным препятствовать другому в совершении самых безобидных поступков

Страйк, повидавший за время своего неспокойного кочевого отрочества множество бездомных и беспризорных детей, рассмотрел в его умоляющем взгляде главную просьбу к миру взрослых: выполнить свой взрослый долг, то бишь навести порядок среди хаоса, сменить жестокость на здравомыслие

прости… ноги не держат… я эту шайку потерял… – Козел! – заорал Страйк, выйдя из себя. – Почему ты не предупредил, что болен? – Я и так в последнее время уклонялся… а у тебя такой затык… Страйк переключил Хатчинса на громкую связь, положил телефон на стол и принялся лихорадочно застегивать сорочку. – Ты уж прости, дружище… идти трудно… – Это ты мне рассказываешь?! Кипя от негодования, Страйк прервал разговор. – Корморан? – окликнула из-за двери Робин. – Все нормально? – Нет, блин, ненормально! Он распахнул дверь в приемную. Какая-то частица его сознания зафиксировала, что Робин переоделась в зеленое платье, которое он подарил ей два года назад в благодарность за помощь в поимке убийцы – первого в их совместном списке. Выглядела она ослепительно.

– Никоим образом, никоим образом, – перебил Чизуэлл. – Кинвара порой… честно сказать… она дьявольски экзальтированная женщина. Завела себе лошадей, а теперь над ними трясется. Так что не отвлекайтесь на погоню за тенью в зарослях Оксфордшира. Мои проблемы завязаны на Лондоне. Теперь все? Получив утвердительный ответ, министр без лишних церемоний повесил трубку, а детектив похромал дальше – к станции метро «Сент-Джеймс-парк». Через десять минут, сложив руки на груди и вытянув ноги, он уже сидел в торце вагона и невидящим взглядом смотрел в окно напротив. Это расследование ставило его в тупик. С одной стороны, он впервые взялся за такое дело о шантаже

даже когда готовил материалы для передачи в военный суд. – Курить не бросил? – поинтересовался Страйк, ставя перед ним пиво и садясь на свое место