движение. Мона напоминала гибкую лозу, что стелется по скалам, оплетая замшелые камни, вгоняя длинные
солнце. А вот врата матушки Этеры сияли пурпуром, словно кто-то выплеснул на камни ведро крови. И кристаллы в них росли не аккуратными букетами, а
бледное, губы упрямо сжаты. В глаза не смотрел. – Почему вы пошли на это? – спросила я шепотом, но он сделал вид, что не расслышал.