«Прокляты и убиты» adlı səsli kitabdan sitatlar, səhifə 3

но сказать, от нечего делать и на всякий случай, когда служил в  Винницком

морщился майор Зарубин. – Фольклор наш изучили когда-то.

Изо  всех спекуляций самая доступная и оттого самая распространенная – спекуляция патриотизмом, бойчее всего распродается любовь к родине – во все времена товар этот нарасхват. И никому в голову не приходит, что уже только одна замашка – походя трепать имя родины, употребление не к делу: «Я и Родина!» – пагубна, от нее оказалось недалеко: «Я и мир». Пров Федорович Лахонин, помнится

дежурили. Костя Уваров и Вася Шевелев ведали провиантом – занимали очереди в раздаточной, пекли на печи добытую картошку, свеклу, морковь, торговали, меняли вещи на хлеб и табак, гдето в лесных дебрях добывали самогонку

Виктор Петрович Астафьев

стандартными домами лес, выросли баня, сараи, свинарник, дровяник, нужник, на двери

стуле. – Лан, лан, не пыли, тетя!.. Без тебя закон знаю, – обернулся

винтовки. Учебный военный кружок у нас. Как вы, героически сокращая линию фронта, до Искитимских степей дойдете, мы, бабы, обороняться начнем от фашиста, станем по очереди палить из этого единственного на три деревни оружия. – Она пошевелила

не хватает боеприпасов. Копать землю многие из них умеют с детства, штыком колоть

на войне и на охоте», – гласит русская пословица, и никто так не искажает понятия любви и правды, как военные. Я не люблю, я жалею людей, – страдают люди, им голодно, устали они – мне их жалко. И меня, я вижу