Александр Феликсович Каменецкий

Тим почесал в затылке, спросил в потолок: – Эй, Железяка, почему у капитана не высший приоритет? – Потому что есть вещи и поважнее решений капитана. А капитан может ошибаться. – Вот ещё! У кого же высший? Уж не у тебя ли? –

В одном он был совершенно уверен: никаких маяков в городе не было, да и поблизости не было. Разве можно такую башню не заметить? Её, поди, издалека видно. И никакого моря там нет, вне всяких сомнений. Ну какое море?! Откуда?! Неоткуда тут ему взяться.

– Негоже новое дело со лжи начинать, не мудро это, – покачал рогатой головой мой собеседник. – На шатком основании крепкое строение не выстроишь.

– Ты сам слышал, я хозяйке нужен. – Слышал-слышал, – проворчал я. – Козни строить. – Не козни, а оборону, – своим назидательным тоном Баюн стал совсем похож на кота Матроскина.

– Горе мне! – буквально взвыл, не выдержав кот. – Ну посмотри ты вот сюда. Вот сосна стоит зелёная, и вот ты. Что у вас общего? – Надеюсь, что ничего, – я даже испугался его неожиданного напора. Но всё же, что он меня с сосной-то сравнивает? Может, чего и не понимаю, ну уж не настолько я туп, чтобы как дерево.

«Вот чего так вырядилась?» – недовольно подумал Данька, хотя через минуту вынужден был признать, что сидело на ней всё это идеально, и смотреть на неё было приятно. Правда, это открытие Даньку ещё больше разозлило, и он пообещал себе не обращать на девчонку никакого внимания. Словно она не девчонка, а столб у дороги – пока перед глазами, будь осторожен, а чуть миновал и можно забыть.

– Да, следовать даже своим собственным словам бывает гораздо труднее, – намёк на грустную улыбку чуть раздвинул уголки губ мальчишки. – Но, только до тех пор, пока ты сам себе не веришь. Пока ты знаешь, что твои слова и твои мысли – обман. Когда человек перестаёт обманывать других, а самое главное, когда он перестаёт лгать самому себе, когда в его сердце живёт абсолютная, непоколебимая уверенность в своей правоте, тогда его действия легко следуют за словами,