Анатолий Матвиенко

усмехнулся генерал. – Князь, как думаешь? Нам помиловать шпиона?

И нет юношеской безрассудности, когда берёшься за невыполнимое дело лишь от того, что не осведомлён о его невозможности. И побеждаешь, не зная, что задача была нерешаемая.

точности его мыслей. – Никак нет. Шесты – лишний груз. Да и многоступенчатую ракету с ними не сделать. Только стабилизаторы. Нужна опытовая база, сотни, даже тысячи пусков. – Верю… Но и эти ассигнования, что нам отжалели на двадцать четвёртый год, под вопросом. А испытательный полигон

Поймут, что они под колпаком. Тогда ударят в самое сердце, и я думаю, что они к этому готовы. Пусть лучше считают, что мы спим, – Хорхе усмехнулся. – Так что эта пьеска в тему. Ближайший помощник канцлера накануне судьбоносных событий

Заминировав магазин?! Ты хоть представляешь, насколько

врубились в толпу. Мощные животные сбивали грудью плотно стоящих людей, топтали копытами, сминая хрупкую человеческую плоть. Ритмично как бездушные автоматы всадники опускали на головы рабочих длинные кавалерийские палаши. Эскадрон расколол колонную словно топор трухлявую колоду. Только не щепки летели в сторону, а кровавые ошмётки путиловских пролетариев. – В сторону! – гаркнул Николай и бросился на Василия словно охотник на дичь, сшибая с ног. Смертоносный палаш сверкнул

возвращайся на исходную. Барон хлопнулся в кресло, не стряхнув мусор и осколки. Половина

космополитизмом прицел с американского образца поручили содрать чисто

забирает. Война – это проклятие, страшнее наложенного на меня за

Несколько угнетало отсутствие зелени, но вскоре он добрался до Беренграбена