Дмитрий Дашко

Хоть он и ничего не сказал, но любому нормальному оперу было ясно – Челик спешит на встречу с осведомителем. Меня брать с собой он не стал. То ли не хотел светить агента, то ли «барабан» был из пугливых и шарахался от незнакомых ментов. Собственно, это было уже не моё дело. Мамед справится и без меня. – Товарищ Овчинников

революцией», взята из жизни Владимира Матвеевича. Так что я был несказанно рад выпавшей возможности

на цунами, она обрушилась на моё тело, едва не заставив завопить от неимоверной боли: меня словно обдало кипятком, кожа нагрелась так, что чуть не прожгла одежду, а потом, по контрасту, окатило ледяным душем. Сердце сначала бешено заколотилось, после сжалось и перестало биться, по нервам пробежал электрический импульс, я перестал управлять собой и задёргался как марионетка на верёвочках. Всё, что было дальше, превратилось в

Оборачиваюсь. К нам приближается подвода в сопровождении нескольких всадников

винтовки и жёлтые околыши фуражек

Если полицейские поинтересуются (а они обязательно поинтересуются), почему его телефон всё это время находился вне сети, ответ будет простой, как лом в разрезе: разрядился, падлюка. А что, с вами такого не бывает? И, конечно же, сразу после «дела» Кречетов

один хрен не удалось, это только коты умеют одновременно спать и мониторить обстановку. И отдельные товарищи, прошедшие горячие точки. Лично я за время командировок этому не научился. Видимо, не обладал нужным талантом. К вечеру изба наполнилась преданным мне личным составом, включая Юхтина и Бекешина.

доктор исторических наук, профессор Алексей Михайлович Свешников

них голова побаливает, а потом легче становится. Я уж и замечать перестал. Человек – скотина такая, что ко всему приноравливается. Елисеев лишь покачал головой. Ему

усугубленного нашими действиями, крупная боевая часть неприятеля прекратила свое существование. Часть шведов неслась прямиком на