Эмма Райц
9,2Кabunəçilər
— Одевайся. У тебя минута.
От неожиданности забываю, что стою голая под душем, и оборачиваюсь на низкий мужской голос. В нескольких ярдах от меня, скрестив руки на груди, возвышается хмурый незнакомец.
— Что...
— Тридцать секунд, — безэмоционально произносит он. — Иначе я вытащу тебя отсюда в чём мать родила.
По вине отца к нам в дом врывается глава Бостонского преступного синдиката. Меня насильно увозят прочь, чтобы позже выдать замуж за одного из наследников криминальной империи.
А пока я остаюсь беззащитной пленницей в зловещем особняке, чей хозяин — бездушный мерзавец. И после каждого нашего столкновения взаимная ненависть становится ещё крепче, пока не наступает утро перед свадьбой...
Sitatlar
Если бы Итан знал, что я на самом деле о нём думаю, уже собирал бы свои шмотки и заказывал билеты на космический корабль
ка хмельными глазами смотрела то на гневную подругу, то на хмурого брата. – Это мой брат Артём… Я тебе о нём
Она вся буквально трепетала от каждого моего прикосновения и доверчиво прижималась всем телом. Сладкая, нежная девочка… Моя девочка.
Помимо воли я то и дело закусывала нижнюю губу, медленно водила пальцами по тонкой ножке фужера вверх-вниз и периодически заставала свою левую ладонь, поправляющей прядь волос у шеи. А он знал. Улыбался и всё прекрасно понимал. Мгновенно раскусывал мой язык тела
пытался изобразить непонимание. – Потому что не горю желанием лишиться ни амбициозного телохранителя
– ТАКУЮ роль вы точно не могли дать МНЕ. Я же косячник! Меня вроде вообще не должны подпускать к таким вопросам. Или я чего-то не понимаю? – Ты что, испугался? – улыбнулась Лера. – Ага. Как папкину тачку вдрызг разнести, так он первый… – хмыкнул Ларионов.
быть счастливыми, никуда не спеша и вопреки всем своим прошлым ошибкам…
Дети – то, что не дает нам сдаться, ос
Какая?.. – Лера закусила нижнюю губу от болезненного наслаждения. – А… Помню… Сладкая
Яна удивлённо уставилась на него. Этот красивый харизматичный мужчина, поразивший её летом своей проницательностью, своим интеллектом, теперь вызывал чувство отторжения. Нет. Отвращения. – Ты ужасен.