Евгений Вайсброт

– Зло – это зло, Стрегобор, – серьезно сказал ведьмак, вставая. – Меньшее, большее, среднее – все едино, пропорции условны, а границы размыты. Я не святой отшельник, не только одно добро творил в жизни. Но если приходится выбирать между одним злом и другим, я предпочитаю не выбирать вообще.

Он думал о том, как беспомощны женщины, как сильно управляют ими их бабские эмоции, мешая работать, мешая наслаждаться жизнью.

Sakradonnerwetterhimmelkreuzalleluja

– Геральт… – Слушаю, Йен. – Когда я… Когда мы не были вместе, ты бывал с другими женщинами? – Нет. – Ни разу? – Ни разу. – У тебя даже голос не дрогнул. Не понимаю, почему я тебе не верю. – Я всегда думал только о тебе, Йен. – Теперь верю.

Я никогда не мог понять, почему у вас, людей, большинство ругательств и обидных выражений связано с эротической сферой?

Мне известно, что тебе около сорока, выглядишь ты на тридцать, думаешь, будто тебе немногим больше двадцати, а поступаешь так, якобы тебе всего лишь десять.

Чёрт знает, чем всё кончится, но хорошо, что хоть начинается.

Когда же гадюка с самцом спаривается, то последний должен голову в пасть ей всунуть, дабы семя вовнутрь выплюнуть. Гадюка, от вожделения ошалевшая, тут же голову ему отгрызает. <...>

А для гулпцов отсюда предупреждение: похоть - дело человеческое, но всякий раз гляди, куда голову суешь.

Зло – это зло, Стрегобор, – серьезно сказал ведьмак, вставая. – Меньшее, большее, среднее – все едино, пропорции условны, а границы размыты. Я не святой отшельник, не только одно добро творил в жизни. Но если приходится выбирать между одним злом и другим, я предпочитаю не выбирать вообще.

Сим беру тебя, дабы владеть тобой и оберегать тебя, беру на долю хорошую и долю плохую, долю самую лучшую и долю самую худшую, днем и ночью, в болезни и здоровье, ибо люблю тебя всем сердцем своим и клянусь любить вечно, пока смерть не разлучит нас.