Григорий Горин

Офицер. Товарищи! Приказываю срочно остановить концерт! Конферансье. Что случилось? Офицер(тихо). Война. Кто-то из артистов вскрикнул. Пауза. Лютиков. Кто сказал? Офицер. Я сказал. Немцы ночью бомбили Брест, Витебск, Гродно… (Прислушивается к грохоту.) А это уже нас… В двенадцать часов будет сообщение по радио. Необходимо,

Простите, простите, простите меня!

И я вас прощаю, и я вас прощаю.

Я зла не держу, это вам обещаю.

Но только вы тоже простите меня! Забудьте, забудьте, забудьте меня!

И я вас забуду, и я вас забуду.

Я вам обещаю: вас помнить не буду.

Но только вы тоже забудьте меня! Как будто мы жители разных планет.

На вашей планете я не проживаю.

Я вас уважаю, я вас уважаю,Но я на другой проживаю. Привет!

– Селянка! – крикнул он. – Подь сюда… Фимка покорно подошла:

– Чего изволите?!

– Хочешь большой, но чистой любви? – бесцеремонно сказал Маргадон.

– Как не хотеть! – ответила Фимка.

– Однако! – ухмыльнулся Маргадон. – Мне нравится твоя простота. Придешь сегодня в полночь на сеновал?

– Придем-с… – сказала Фимка. – Только уж и вы приходите. А то вон тот сударь тоже позвал, а опосля испугался…

Маргадон удивленно уставился на Жакоба.

– Она с кузнецом придет! – спокойно объяснил Жакоб.

– С каким кузнецом?

– Дядя мой… Степан. Он мне заместо отца.

– Какой кузнец? Зачем кузнец? – изумился Маргадон. – Я не лошадь!

– Благословлять, – простодушно сказала Фимка. – Вы ж изволите предложение делать или как?

В восьмом классе, после исполнения на вечере куплетов о хулиганах, меня здорово отлупили… Это и был мой первый настоящий успех на выбранном пути.

У меня есть правило: когда не знаешь, как соврать, говори правду, – это очень озадачивает окружающих.

Почему это самым достоверным всегда кажется самое невероятное...

не бывает трудностей, которые не становились бы удовольствиями, переходя в разряд воспоминаний.