Магдалина Шасть

Хотелось махать скальпелем, сшивать ткани кетгутом, принимать сложные роды и обязательно отличиться: написать убийственный диссер на самую злободневную тему.

Было в этом взгляде что-то, с одной стороны, пугающее, но, с другой, будоражащее и приятное. Что-то типа того, когда на качелях качаешься и собираешься «солнышко» сделать, но потом понимаешь, что зассышь, и отступаешь.

И Валера пошёл. Естественно, пешком, потому что служебную машину ухандокал.

Вспомнился день первой их с Татьяной встречи. Он её тогда чуть трактором по забору не размазал. Случайно, конечно. С той поры Ваське технику не доверяли. Засмотрелся на пейзаж: бескрайнюю степь и коров пасущихся, и бабу в красном платке не заметил. Ладно серый или голубой платок, но красный! Где глаза были? А храбрая Танька не растерялась, даже не испугалась почти. Заорала дурным голосом и к нему в кабину на ходу запрыгнула. Гимнастка, блин.

Он соскучился! Соскучился! Соскучился! Послышался лёгкий хлопок. Это недоеденный кусок пиццы неуклюже шмякнулся на давно немытый пол.

Вдруг ОН уже дома? Сидит на табуретке, ждёт её возвращения, ногами беспокойно сучит, к серьёзному разговору готовится, а стеклянные глаза в морозилку положил, чтоб ледяными стали

Не будет толку от неверного мужика. Такие от любой гуляют, даже от королевы. И от тебя будет гулять. Порода. Поняла? Хочешь – беги с ним, удерживать не буду. Будет за собой по миру таскать, в куклы играться, пока не надоешь. А как надоешь, он на тебя также наложит, как сейчас на жену свою законную, беременную. Не пожалеет. Такого и дети не удержат. На всех плевать. Вот тогда и завоешь по-настоящему, когда всю жизнь свою единственную на него спустишь. Беги. Пожалуйста.