Марина Суржевская

Я застыла. В серо-зелёной бездне плескалось море. Живое, бурное, губительное. Совсем не ласковое. Это море было злым и яростным. Волна расплескивалась внутри радужек, билась о гранит зрачков, опадала белой пеной. Я резко втянула воздух. А потом привстала и треснула Шторма веслом

Если ты споткнешься – я поймаю. И если потеряешь опору, ориентиры и разум – тоже…

Когда все катится в бездну и становится невыносимым, каждый задается вопросом: где именно он свернул не туда. Где тот злосчастный поворот, после которого новый шаг лишь приближает падение к пропасти. Точка невозврата, делящая жизнь на до и после.

Ты не уйдешь больше, потому что я устал скулить каждую ночь на этой кровати, понимаешь? Устал выворачиваться наизнанку, пытаясь не думать о тебе. Устал заливать в себя разное пойло, чтобы хоть немного поспать.

Вранье, что для любви надо узнать человека. Ничего для этого не надо: и одного взгляда, слова, прикосновения бывает достаточно, чтобы глупое сердце попало в силки и уже не смогло выбраться!

«Люди думали, что мировой порядок незыблем как камень и прочен как скала. А оказалось, что он лишь вода. Тающий снег. И может измениться в считанные мгновения. Любая стабильность всего лишь ненадежная иллюзия. Стабильности не существует – несмотря на то, что многие в нее верят. Лишь один новый и ранее неизвестный фактор способен полностью изменить структуру существующего порядка. И этим фактором может оказаться что угодно. Неизученная болезнь. Стихийное бедствие или небесное явление. Человек.

– Да катись ты в яму, ненормальный! Злые слезы обожгли глаза, я толкнула дверь, и тут же меня развернули сильные руки, впечатали в створку. – Я не могу найти других причин, Софи, – жарко выдохнул мне в ухо Шерх. Жарко, отчаянно, безнадежно. Жадно прижимая к себе, ища в полутьме губы, трогая дрожащими пальцами. – Ни одной причины, чтобы ты… К такому, как я… Ты же… такая! Но к жротам все! Даже так… лучше, чем можно представить… И плевать мне на гордость… Плевать на все… Не уходи. Я с трудом понимала его горячечный шепот,