Нина Князькова

явно было что-то очень тяжелое. Затащив ее на берег, я развязала лианупроволоку и уставилась на… огромную зубастую тварину килограммов в пятьдесят. – Мама! – Взвизгнула и отскочила от ловушки. Мужчина тоже заглянул и нахмурился. – Надо ее убить, – решил он. – Давай, я ее вытряхну на траву, а

думав. – И даже Яшку. – А меня-то за что? – Возмутился муж. – За то, что научил его ставить перед собой невыполнимые задачи. – Коварно усмехнулась я, радуясь, что жизнь снова заиграла яркими красками. А судя потому, как Колька смотрел на девушку, краски там будут ого-го какие… * * * Ольга

вся. Даже Ходдирину помог найти целую посуду на разрушенной кухне. Когда все гости были отправлены по домам, а раненые не нуждались более в нашем

меня ровно. Вот только руки убрать почему-то забыл. – И… давно ты там сидел? – Занервничала я. – Час. – Радостно сообщил он. – Может, чуть

тебя могут вычислить. – Покачал он головой и улыбнулся заинтересовавшейся нашим

удивленно уставился на подругу, приехавшую с

Ох уж эти эфионские папаши, таких трепетных мужиков еще поискать надо. Хотя, они тут младенцев шестьсот с лишним лет не видели, пусть выплескивают накопившиеся эмоции заботой.

Наивный, наивный тар, который возомнил себя пупом Эфиона и сейчас пытается сделать хорошую мину при плохой игре. Не встречался ты еще с нормальной русской бабой, которая и сковородой тебя уделает, и мозг чайной ложечной выклюет, если надо. И в горящую избу, и коня в галопе, и в воде не тонет…. А уж российские начальницы, которым приходится иметь дело с гадючьим коллективом, могут похвастаться трехлитровыми банками яда, сцеженного у самых ярых подчиненных. Эти трепетные Эфионские мужики даже рядом не стояли с теми, с кем нам приходилось иметь дело всю жизнь

Я свой собственный. – Ухмыльнулся он. – А еще немножко жены. У нее даже бумага на меня есть. И ошейник. – Он поднял руку и продемонстрировал кольцо.

чится, он ответил. – Тань, не парься. Если уж тебе удалось меня из осколков собрать, а потом поводок надеть, то ребенка-то ты в любом случае родить сможешь. Ты же у меня такая невероятная, такая сильная, такая… моя. Мне осталось лишь