Ноосферный прорыв России в будущее в XXI веке

2.8.3. Предвосхищение В.И. Вернадским постановки вопроса ноосферно-социалистической глобализации

В.И. Вернадский фактически ставит вопрос, определенный нами в теоретической системе ноосферизма как вопрос о ноосферно-социалистической глобализации^[69]. Ноосферное бытие человечества на социалистических основах должно охватить весь земной шар. Вернадский так формирует на своем языке эту мысль: «Новые формы государственной жизни создаются реально. Они характеризуются все большим вхождением в них глубоких элементов социалистических государственных структур… Стихийно, как проявление естественного процесса, создание ноосферы – в ее полном проявлении – будет осуществлено: рано ли, поздно ли – оно станет целью государственной политики и социального строя» (курсив мой. – С.А.)^[70].

Н.И. Мочалов, комментируя ноосферные воззрения Вернадского, прямо указывает: «Единство ноосферы и коммунистического общества, по мнению Вернадского, определяется, в конечном счете, тем обстоятельством, что они покоятся на одних и тех же основаниях, создаются одними и теми же силами – народными массами и наукой. Реальность союза науки и народных масс предвидел К. Маркс, понимавший науку как производительную силу общества, отмечает Вернадский» (курсив мой. – С.А.)^[71]. Марксизм как течение мысли, которое доказывает «… могучую и неотвратимую силу науки для правильного социального устройства, имеющего дать максимум счастья и полное удовлетворение материальных потребностей человечества», Вернадским характеризуется как «вполне отвечающее представлениям о ноосфере»^[72].

В 1940 г. Вернадский писал: «Я мало знаю Маркса, но думаю, что ноосфера всецело будет созвучна его основным выводам» (из письма к Б.Л. Личкову от 1 ноября 1940 года) (курсив мой. – С.А.)^[73]. В учении о ноосфере Вернадский создает идеал биосоциального и геокосмического будущего человечества, с системогенетической необходимостью вытекающий из логики развития человеческого разума, эволюции его научного и философского творчества; из логики развития научно-организационной и общественной деятельности; из логики всей социальной эволюции человечества.

В 1938 г. выходит его работа «О правизне и левизне», в которой ученый ставит широкий спектр задач исследования, связанный с проблемой своеобразия пространственной организации живого вещества. В переписке с Вернадским знаменитый математик Н.Н. Лузин свидетельствует, что в беседах с ним Владимир Иванович поставил вопрос о новом естествознании, в котором найдут отражение учение о ноосфере, «идеи космического времени и взаимоотношение жизни и пространства»^[74].

В 1940 г. от сына, живущего в Нью-Йорке, Вернадский узнал об открытии ядерной энергии. «Никогда не думал, что доживу до реальной постановки вопроса об использовании внутриатомной энергии»^[75], – несколько позже записывает он. Вместе с Хлопиным он обращается в Президиум АН СССР о необходимости развернуть поиск и разведку урановых месторождений, наметить план этих работ и «выйти в правительство с проектом соответствующих мероприятий». Это предложение было принято.

2.8.4. Годы Великой Отечественной войны: периодическое возвращение к теме ноосферы

В период Великой Отечественной войны, до самой смерти, В.И. Вернадский постоянно возвращается к теме ноосферы. В 1942 г. ученый подает записку в АН СССР о создании при Академии научного комитета по реконструкции последствий нашествия гитлеровских полчищ. В конце этого года, возвращаясь к вопросам, поднятым в записке, Владимир Иванович пишет: «Мы живем в значительное геологическое время в истории нашей планеты – антропогенной эре (А.П. Павлов), когда стихийно в течение миллионов лет человек – с остановками, но неуклонно, в последние столетия все быстрее, становится геологической силой, меняющей лик нашей планеты. От нас зависит сделать стихийный процесс сознательным, превратить область жизни – биосферу в царство разума – в ноосферу (Леруа). Эту цель должны поставить себе ученые нашей страны, когда после изгнания гитлеровских варваров перед нами станет во всей его сложности вопрос о быстром восстановлении производительных сил нашей страны»^[76] (курсив мой. – С.А.). В 1943 г. Вернадский заканчивает статью «Несколько слов о ноосфере».

12 марта 1943 г. великому ученому исполнилось 80 лет. Он уклонился от публичного чествования. В Приветствии от академического коллектива курорта Боровое, где тогда жил Вернадский, в частности, говорилось:

«Мы преклоняемся перед Вашим непоколебимым оптимизмом. В самые тяжелые дни Отечественной войны Вы, Владимир Иванович, утверждали, что в ХХ веке проповедующий дикие идеи средневековья никогда не может иметь успеха, что фашизм обречен на гибель, что разум, добро и справедливость должны победить и восторжествовать. И в эту зиму Ваше предвидение начало осуществляться. Будем, как и Вы, Владимир Иванович, верить, что с уничтожением фашизма человечество начнет жить в ноосфере, в области разума»^[77].

В 1943 г. ученый возвращается в Москву. Он продолжает работать над книгой «Химическое строение биосферы Земли и ее окружение», готовит материалы к мемуарам «Пережитое и передуманное».

В переписке с сыном и дочерью Вернадский неоднократно возвращается к мысли о ноосфере. Вот некоторые из них:

1. «Думаю, что мы подошли к большому. В то же время это связалось в жизни человечества и нашей планеты с ноосферой».

2. «…Если я доживу, я бы хотел более подробно обработать главу моей большой книги: “О ноосфере”… Для меня ясно, что ноосфера есть планетарное явление, и исторический процесс, взятый в планетном масштабе, есть тоже геологическое явление».

3. «…Хотелось бы эту работу закончить и больше прожить в ноосфере».

4. «Я очень рад, что ты очень ярко и просто выразил мою мысль о ноосфере как синтезе природного и исторического процесса».

5. «…Лично я думаю, мир будет скоро и что я увижу зарю ноосферы»^[78].

К ноябрю-декабрю 1944 г. относятся последние записи Вернадского в «Дневнике». Его интеллект угасал.

Запись 18 ноября 1944 г.:

«Вчера ко мне приходил А.Е. [Ферсман – С.А.] с женой… Надо расширить исследования Арктики… К сожалению, Александр Евгеньевич теперь не тот, каким он был при изучении Кольского полуострова… Физически он сильно подался» (курсив мой. – С.А.).

25 декабря 1944 года здоровье Вернадского резко ухудшилось. Произошло сильное кровоизлияние в мозг. 6 января 1945 года в 5 часов дня, не приходя в сознание, на исходе 82 года жизни, Владимир Иванович Вернадский скончался.

2.9. Жизнь после смерти. Торжество идей Вернадского

2.9.1. Дерево онтогенеза научного творчества Вернадского

Начался очередной цикл его жизни – жизни после смерти. В этой связи А.Е. Ферсман писал:

«Еще стоит передо мной его прекрасный образ – простой, спокойный, крупного мыслителя; прекрасные, ясные, то веселые, то задумчивые, но всегда лучистые его глаза; несколько быстрая и нервная походка, красивая седая голова, облик человека редкой внутренней чистоты и красоты, которые сквозили в каждом его движении и поступке. …последними словами были слова любви к стране и к людям, любви к жизни и науке, которой он зажигал и сам долго горел. Вечность и бессмертие были для него новым восприятием человека и мира, полным веры в жизнь и будущее, в творчество и науку. …Не смерть была посеяна на его могиле, а жизнь, полная величия и радости, веры и творчества» (курсив мой. – С.А.)^[79].

К.П. Флоренский, по аналогии с филогенетическим деревом, построил дерево своеобразного онтогенеза научного творчества Вернадского, сгармонизированное и с процессом расширения объекта его исследования^[80]. Мы его представим в виде системогенетической цепи:

2.9.2. Оценки творческого наследия В.И. Вернадского

Вскоре после смерти В.И. Вернадского стали появляться достаточно объективные оценки в понимании значимости его личности как ученого и мыслителя для мировой истории, его системы мировидения. В.К. Агафонов подчеркнул революционные импульсы, которые давало научное творчество Вернадского и которые порождали революционный процесс, получивший впоследствии наименование Вернадскианской революции. Эти импульсы связаны: с концепцией живого вещества; с физико-химическим неравенством правизны и левизны в живом веществе, которое указывало на свойство неэвклидовости геометрии живого пространства; с учением о био– и ноосфере. Им введено понятие «биокосного тела», которое является биохимически точным «и определенно отличается от понятия косного и живого естественного тела. В биосфере естественные тела этого рода ярко выражены и играют большую роль в ее организованности. Биокосные естественные тела характерны для биосферы. Это закономерные структуры, состоящие из косных и живых тел одновременно, например почвы»^[81].

«В 1922–1923 гг. на лекциях в Сорбонне, в Париже (примечание В.К. Агафонова: в 1922 году Вернадский был избран членом-корреспондентом Парижской академии наук – Institut de France; за все время существования этой академии (более 200 лет) этой чести удостоилось чуть более 20 русских ученых) – я принял как основу биосферы биогеохимические явления, – писал Вернадский. – Часть этих лекций была напечатана в моей книге «Очерки геохимии», вышедшей сначала в 1924 году на французском языке, а в 1927 году переведенной на русский язык. Французский математик Леруа, философ бергсоновского толка, приняв биогеохимическое обоснование биосферы за отправной пункт … ввел в 1927 году понятие о ноосфере как стадии, через которую биосфера теперь проходит, и подчеркивал, что пришел к этому понятию в сотрудничестве со своим другом, монахом Тельгард де Шарденом [Тейяром де Шарденом – ред.], крупным геологом и палеонтологом… Ноосфера – новый геологический период на нашей планете. В ней человек впервые становится крупнейшей геологической силой. Он может и должен перестроить свою жизнь трудом и мыслью, перед ним открываются все более и более широкие творческие возможности. Здесь встает перед нами новая загадка. Мысль не есть форма энергии. Как же она может изменять материальные процессы? Этот вопрос научно до сих пор не решен» (курсив мой. – С.А.)^[82].

Учение В.И. Вернадского о биосфере породило у Леруа понятие ноосферы, но для того, чтобы оно превратилось в учение о ноосфере, понадобилось 17 лет интенсивной творческой работы Владимира Ивановича. А.Е. Ферсман таким образом классифицировал научное наследие Вернадского по направленности его трудов^[83]:

• Минералогия – 30% (в том числе изучение силикатов – 7%),

• Биогеохимия – 17%,

• Геохимия – 16%,

• Радиоактивность – 12%,

• Общие вопросы науки – 12% (в том числе работы по высшей школе),

• Кристаллография – 7%,

• Почвоведение – 3%,

• Полезные ископаемые – 3%.

Ферсман подчеркнул знание Вернадским многих языков. Он свободно владел французским, немецким, английским, польским, чешским, скандинавскими языками, языками балканских народов.

Особую роль в трансформации научной картины мира и в истории мировой науки, в оценке А.Е. Ферсмана, сыграла «Геохимия» Вернадского.

Высокую оценку дал научному творчеству В.И. Вернадского его ученик и друг, находившийся с ним в интенсивной переписке более 20 лет, Б.Л. Личков:

«Он был и химиком, и геохимиком, и биологом, и почвоведом. Но самое замечательное, конечно, то, что во всех этих отраслях науки он был творцом, и творцом большого масштаба… Он не был геологом, в точном смысле слова, ни геологом-“динамистом”, ни геологом-стратиграфом, и специально геологическими исследованиями никогда не занимался, но этими своими геологическими идеями он повернул здание современной геологии, обосновав необходимость построить геологию на энергетической основе…»^[84].

Далее Личков показывает, что хотя Вернадский не был биологом в сложившемся классическим понимании, но сделал такой же переворот в биологии, как и в геологии: «Формулировка идеи живого вещества как определенного, количественно выразимого целого, привела Вернадского и к созданию биохимической науки, основы которой он заложил, а затем она ввела его в самые недра биологии. На это нам укажут, что «он ведь биологом не был». Однако с этим никак нельзя согласиться. Несомненно, биологом он был, биологом большого масштаба, хотя совершенно своеобразного, совсем нового направления. Надо признать, что в его лице из жизни ушел самый крупный биолог современности, имя которого по его значению можно поставить рядом с именем знаменитого И.П. Павлова: он дал новое понимание роли жизни в структуре мира своим введением понятия живого вещества; этим же понятием он внес число и меру в изучение явления жизни…»^[85].

2.9.3. Второе открытие В.И. Вернадского. Начало Вернадскианской революции

Несмотря на высокий уровень всемирного признания работ В.И. Вернадского при его жизни, учение о ноосфере после смерти ученого не было актуализировано в программах АН СССР. Вторичное открытие Вернадского берет начало в 1963 г. – в год празднования 100-летия со дня рождения ученого. К.П. Флоренский в поисках наиболее точной характеристики научно-творческого облика Вернадского приходит к выводу, что он являлся в точном смысле этого понятия – натуралистом-естествоиспытателем, какими были такие крупные ученые, как Ж. Бюффон, А. Гумбольдт, Ч. Дарвин^[86].

Вернадский, по меткому замечанию К.П. Флоренского, считал, что «ломка пограничных линий наук и всестороннее изучение природных явлений – одна из характерных особенностей современности и науки будущего». Ученый писал в 1944 году: «Синтетическое изучение объектов природы – ее естественных тел и ее самой как «целого» – неизбежно вскрывает черты строения, упускаемые при аналитическом подходе к ним, и дает новое. Этот синтетический подход характерен для нашего времени в научных и философских исканиях. Он ярко проявляется в том, что в наше время грани между науками стираются; мы научно работаем по проблемам, не считаясь с научными рамками»^[87].

С 60-ми гг. ХХ в. следует связывать начало Вернадскианской революции в ее современном значении – системно-научной революции в самих основаниях единой науки, порожденной как развитием учения о биосфере и ноосфере, так и усилением роли ее проблемной организации, своеобразной антропизацией основ всех блоков науки, включая естествознание.

Л.Н. Гумилев вводит категорию ноосферы в свое учение об этносфере как части биосферы Земли. Мы оцениваем теорию этногенеза и в целом этнологию Л.Н. Гумилева как закономерный этап Вернадскианской революции. Для своей методологии Гумилев берет два главных момента из творчества Вернадского: принцип «эмпирического обобщения» и учение о ноосфере – «..вместо философского постулата естественники применяют «эмпирическое обобщение», имеющее, согласно В.И. Вернадскому, достоверность, равную наблюденному факту. Иными словами, естественные науки преодолели молчание источников…»^[88].

Открытие феномена пассионарности в логике этногенеза Гумилев осуществляет как эмпирическое обобщение огромного количества фактов и явлений в этнической истории человечества за 3000 лет. В этом феномене находит свое подтверждение особое воздействие космоса, солнечного ветра, биогеохимической энергии на монолит разумного живого вещества (по В.П. Казначееву), являющегося частью живого вещества биосферы.

В таком контексте феномен пассионарности связывает теорию этногенеза и этнологию Гумилева с учением Вернадского о ноосфере и с гелиобиологией А.Л. Чижевского. «Космические и планетарные вариации стоят на несколько порядков выше этногенезов, влияют на всю биосферу, включающую не только совокупность живых организмов, но и почвы, т.е. трупы растений и свободный кислород воздуха. И хотя этносы – капли в океане биосферы, они же могут не реагировать на ее флуктуации», – замечает Л.Н. Гумилев^[89]. Он доказывает, что «пассионарность – эффект энергии живого вещества биосферы … сознание, а равно и связанная с ним история культуры сыграют роль руля, а не двигателя…»^[90] (курсив мой. – С.А.).

Фактически возникает своеобразная этногенетическая детерминанта в логике ноосферогенеза. В этой связи автор данной монографии указывал в одной из своих работ: «Пассионарная теория этногенеза Гумилева органично встраивается в теоретическую систему ноосферизма, она становится частью нового этапа развития Вернадскианской революции… и, соответственно, учения о ноосфере В.И. Вернадского. Происходит Великий Синтез учения о ноосфере (ноосферогенезе) В.И. Вернадского и учения об этногенезе (этносфере) Л.Н.Гумилева»^[91].

В.П. Казначеев, подчеркивая значение синтеза идей Вернадского и Гумилева, предупреждает об опасности отчленения «позитивных космофизических потенциалов, которые действуют на наш интеллект (о чем писал Чижевский и многие другие)…»^[92].

Таким образом, творчество Л.Н. Гумилева является важнейшим этапом Вернадскианской революции и учения о ноосфере.

2.9.4. Новый взлет рефлексии над творческим наследием В.И. Вернадского в связи с 125-летием со дня его рождения

Особым итогом в оценке наследия В.И. Вернадского стало празднование 125-летия со дня его рождения в 1988 г. Были подвергнуты анализу все составляющие учения о биосфере и ноосфере. Большой вклад в современное развитие учения о ноосфере, живом веществе, биосфере внесли В.П. Казначеев, Н.Н. Моисеев, А.Д. Урсул, А.Л. Яншин, Ф.Т. Яншина, Э.Н. Елисеев, Э.И. Колчинский, А.П. Огурцов и др. Выполнено издание основных трудов Вернадского, многие из которых были продолжительное время библиографической редкостью. Н.Н. Моисеев и А.И. Субетто обратили внимание на связь учения о ноосфере с русским космизмом. А.И. Субетто в своей концепции русского космизма показал, что учение о ноосфере генетически вытекает из сферного учения русского космизма^[93].

Размышляя о генетической связи русского космизма и учения о ноосфере, Н.Н. Моисеев подчеркивал роль русского космизма как «интеллектуальной атмосферы», в которой формировалось мировоззрение Вернадского. По Н.Н. Моисееву, «В.И. Вернадский вряд ли представлял, что время, когда для человека станет жизненно необходимым направляемое развитие биосферы, настанет столь скоро. Но то, что такое время однажды наступит, – В.И. Вернадский представлял себе достаточно четко. Вот почему мне кажется уместным говорить не столько о ноосфере, сколько об эпохе ноосферы»^[94] (курсив мой. – С.А.).

Ф.Т. Яншина уделила внимание современной эволюции понятия «ноосфера». Она отметила, что признание учения о ноосфере началось с Конференции ООН по оценке состояния окружающей человека природной среды в 1972 г. Под влиянием решений Стокгольмской конференции в 1973 г. при Президиуме АН СССР стал действовать научный совет по проблемам биосферы. Появился целый ряд монографий, так или иначе касающихся учения о ноосфере (напр.: Гиренок Ф.И. Экология. Цивилизация. Ноосфера. М., 1987; Моисеев Н.Н. Человек и ноосфера. М., 1990). Ф.Т. Яншина выделила 12 условий становления ноосферы в будущем, сформулированных Вернадским в различных его работах:

1. Заселение человеком всей планеты (условие выполнено).

2. Резкое преобразование средств связи и обмена между разными странами (выполнено).

3. Усиление связей, в том числе политических, между всеми государствами Земли (выполнено).

4. Преобладание геологической роли человека над другими геологическими процессами, протекающими в биосфере (выполнено).

5. Расширение границ биосферы и выход в космос (прогноз по отношению к человеку частично сбылся).

6. Открытие новых источников энергии (выполнено).

7. Равенство людей всех рас и религий (Яншина считает, что это условие выполняется, хотя логика последнего десятилетия показывает, что это совсем не так).

8. Увеличение роли народных масс в решении вопросов и внутренней политики (Яншина считает, что условие выполнено. Наши исследования по капиталократии ставят это под сомнение. Более того, у Вернадского уже в конце 1930-х гг. синтез народных масс и науки как условие ноосферы связывается с социализмом. Это условие, конечно, не выполнено).

9. Свобода научной мысли и научного искания от давления религиозных, философских и политических построений и создание в общественном и государственном строе условий, благоприятных для свободной научной мысли (условие не выполнено).

10. Подъем благосостояния трудящихся. Создание реальной возможности не допустить недоедания, голода, нищеты и ослабить влияние болезней (условие не выполнено; более того, растет обнищание «незолотых миллиардов»; если различие между самым богатым квинтилем и самым бедным квинтилем населения на земном шаре в 1960 г. составляло 24 раза, то к концу ХХ в. превысило 80 раз; Яншина в качестве выполнения условия Вернадского апеллирует к росту стандартов жизни «золотого миллиарда», что является некорректным приемом, потому что этот рост происходит именно за счет ограбления в ресурсопотреблении остального населения Земли).

11. Разумное преобразование первичной природы Земли с целью сделать ее способной удовлетворять все материальные, эстетические и духовные потребности численно возрастающего населения (это условие, на наш взгляд, в таком императивном варианте Вернадский не ставил, и оно имеет более сложный характер, связанный с сохранением гомеостатических механизмов биосферы, в т.ч. через развитие автотрофности человечества).

12. Исключение войн из жизни человечества^[95] (Яншина выполнение этого условия оценивала оптимистично, находясь в иллюзии философии разоружения СССР – России и не замечая сохраняющийся империалистический характер мировой капиталократии, в первую очередь, капиталократии США).

Особое место в современной разработке теории ноосферогенеза принадлежит В.П. Казначееву. Обращаясь к творчеству В.И. Вернадского, он сформулировал законы Вернадского – Бауэра, согласно которым «живое вещество в том случае прогрессивно развивается, если оно своей жизнедеятельностью увеличивает упорядоченность среды своего обитания», т.е. «негэнтропия данного сгущения (монолита) живого вещества может нарастать лишь тогда, когда под его влиянием нарастает негэнтропия среды его обитания», «отдельности живого вещества в соответствии с этой закономерностью выживают, сохраняются и прогрессируют, если они кооперативно (на взаимной основе) соответствуют требованиям законов Вернадского – Бауэра». По Казначееву, эти законы для разумной формы живого вещества имеют решающее значение и реализуются по отношению к разумной форме жизни – человечеству – в «двух векторах своего бессмертия»: «биологическом продолжении рода (общем свойстве земного живого вещества) и духовно-культурном, в конечном счете космическом бессмертии (творческом вкладе в создание ноосферы)»^[96].

В.П. Казначеев определяет ноосферогенез как космопланетарный процесс: «До сих пор человечество не оказывало столь глобального преобразующего влияния на окружающую среду, его жизнедеятельность, сохранность его здоровья, а также ресурсов жизнеобеспечения, гарантировались функциями биосферы, включая и наиболее ответственные взаимодействия с материально-энергетическими потоками из Космоса (полевой электромагнитной среды, космическими излучениями и т.д.)… Можно наблюдать, как земная глобальная экология и региональная экология, исследующие закономерности перехода биосферы в ноосферу, все больше превращаются в экологию космическую, в рамках которой взаимодействие живой природы с окружающей средой; и особенно процессы планетарных масштабов изучаются в аспекте связей явлений жизни с космическим пространством. Сама поверхность планеты начинает рассматриваться как часть планетарного космического тела и окружающей космопланетарной среды» (курсив мой. – С.А.)^[97].

Казначеев подчеркнул важный момент в биосферогенезе по Вернадскому, отвечающий геохимическим функциям жизни, – одновременно ее появление как целостного образования. Положения биосфероведения, по Вернадскому, развил физик-теоретик Л.Л. Морозов, создав концепцию Большого биологического взрыва^[98]. Развивая эту концепцию, Казначеев обозначил появление человечества – формы разумного живого вещества Большим ноосферным взрывом, запустившим ноосферогенез биосферы, совпадающий с антропной эволюцией – антропогенезом. «Рассмотрим возникновение человека и его интеллектуальной деятельности (ноосферного качества, по В.И. Вернадскому) в масштабах космопланетарного, геологического времени. Если период развития живого вещества на Земле, определяемый в 3,6–3,8 млрд лет, принять за 100%, то легко увидеть, что весь отрезок от появления древнего человека до настоящего времени (период антропоэволюции) составляет лишь около 0,07% (3 млн лет) и 0,25% (10 млн лет) при увеличении указанного срока до 10 млн лет. Очевидно, что это в известной мере взрывоподобное, или бифуркационное, явление»^[99].

Продолжая систему взглядов Вернадского на автотрофность человечества, Казначеев указывает на будущее движение человечества в сторону автотрофности его системы жизнеобеспечения как условия сохранения неравновесной гармонии человечества и биосферы: «Идеи автотрофности и ноосферы, которые были сформулированы В.И. Вернадским в 1923 г., породили эпоху нанобиологии, живого вещества Вселенной»^[100].

Он обращает внимание на проблему эволюции, которую Вернадский решает осторожно, подчеркивая, что принцип Реди («живое от живого») никто не опроверг. Казначеев вводит понятие «соувинговых программ» – «программ более глубокого эволюционного горизонта», связанных со «стратегией эволюции и выживания». «Они связаны с полевыми эволюционными потоками живого вещества, сосуществуют с белково-нуклеиновым веществом, но акцептором космофизического живого пространства являются отнюдь не генетические макромолекулярные конструкции, а нечто целостное – то холистическое состояние организма, биоты в целом, к пониманию которого мы только подходим. Здоровье нации, этноса (личности) в историческом аспекте – это процесс»^[101].

А.И. Субетто, развивая взгляд Вернадского на единство процессов становления ноосферы и социализма, сформулировал положение о единстве ноосферного и социалистического императивов как условия выхода человечества из уже состоявшейся первой фазы глобальной экологической катастрофы^[102]. Это положение стало основой разработки ноосферизма, который автор рассматривает, с одной стороны, как целостную теоретическую систему научных взглядов, законов, принципов, положений, являющуюся теоретической базой нового мировоззренческого переворота и революции в содержании образования и вооружающую человечество новой идеологией, позволяющей преодолеть первую фазу глобальной экологической катастрофы, состоявшиеся глобальные информационную и духовную катастрофы, а, с другой, – как новую форму бытия человечества в XXI в. и в последующем в виде управляемой социоприродной эволюции на базе общественного интеллекта и образовательного общества, ноосферного социализма^[103].

Важно понимать, что в конце ХХ в. наступили экологические пределы стихийной истории в парадигме рыночно-капиталистической цивилизации. Частично, опосредованно такое понимание (пусть даже в другой системе понятий) уже присутствует в материалах Конференции ООН по охране окружающей среды и устойчивого развития в Рио-де-Жанейро в 1992 г. Наступил переломный момент в истории человечества, который А.И. Субетто, продолжая логику Л.Л. Морозова – В.П. Казначеева, назвал Большим социо-ноосферно-кооперационным взрывом, который определяет начало новой истории – неклассической, кооперационной истории в форме управляемой социоприродной эволюции на базе доминирования идеальной детерминации в истории на основе общественного интеллекта, закона кооперации, образования как базисного условия всех видов воспроизводства.

Ноосферизм как теоретическая система должен завершить преобразование основ научного мировоззрения, импульс которым задает учение В.И. Вернадского о ноосфере. Речь идет о коренном научно-мировоззренческом перевороте, который становится делом в первую очередь, российской науки, давшей миру гения ХХ в. – Владимира Ивановича Вернадского.

А.В. Лаппо в статье «Миры Вернадского: от кристалла до ноосферы» замечает: «Ноосфера, по Вернадскому, это такой этап развития биосферы, при котором «проявляется как мощная, все растущая геологическая сила роль человеческого разума (сознание) и направленного им человеческого труда. Подобно тому как в зрелом и здоровом человеческом организме все функции, касающиеся его взаимоотношения с внешней средой (кроме дыхания), координируются головным мозгом, так и функционирование современного глобального сверхорганизма – ноосферы – должно управляться ее разумом – человеком разумным, Homo sapiens. В ноосфере, говоря словами Максима Горького, «наука становится нервной системой нашей планеты»^[104] (курсив мой. – С.А.).