Kitabı oxu: «Пробуждение»

А. Вора

Şrift:

Революция кармы

Перевод с английского Е. О. Егоровой

Иллюстрация на обложке и оформление макета: YanaDhyana

This edition is published by arrangement with HG Literary and The Van Lear Agency LLC

Пролог

Резкий щелчок вырвал Айну из тревожных снов. Пошатываясь, она поднялась на ноги, не обращая внимания на затекшие мышцы, схватила лук и перекинула колчан через спину. Колючая проволока обвивала отвесные стены, словно паутина какого-то огромного паука. Айна вышла по тернистой тропе из пещеры в безлунную ночь.

Ее мать, сидя у костра, обтачивала камень, и ее спина казалась такой напряженной и твердой, словно клинок.

– Что ты тут делаешь в такую рань? – рявкнула она, не отрываясь от своего занятия.

Айна завороженно смотрела, как мать проводит пальцем по камню, отделяя крошечные осколки. Ее матери никогда не требовался какой-то инструмент – она могла формировать мир вокруг себя с помощью ченнелинга. Каменная заготовка приобрела форму рогатой обезьяны с шипами, сверкающими в свете костра.

– Ты отдашь мне это, когда закончишь? – спросила Айна. – Я хочу пополнить свою коллекцию.

– Я дам тебе крепкую пощечину, если ты не вернешься в постель. Ты никогда не научишься ченнелингу, если не будешь отдыхать.

– Моя растяжка на что-то среагировала. – Айна едва успела закончить фразу, как мать тут же вскочила на ноги. – Я имела в виду дикое животное, мама. Проволока бы оборвалась под весом человека, но она цела.

– Вот именно на «что-то», глупая девчонка. – Мать снова уселась у огня.

Айна проигнорировала испепеляющий взгляд, брошенный в ее сторону. Растяжка была бесполезной, поскольку мать создала вокруг их убежища защитный барьер. Глупые солдаты Калдрава отлетели бы от него, если бы приблизились. И выдали бы тем самым свое присутствие, подарив матери еще одну мишень для ее нескончаемого гнева.

– И куда, черт возьми, ты собралась? – грозно спросила мать.

– Принести нам еды. Я до жути голодная, мам. Вот почему не могу нормально использовать ченнелинг.

Мать снова попыталась встать, но Айна положила руку ей на плечо. Под изношенным плащом тело матери казалось слабым и хрупким. Под ее глазами залегли тени, а на обветренной коже проступили резкие морщины.

– Возможно, это просто крыса, – сказала Айна. – Давай я разберусь с ней. А ты отдохнешь, хотя бы немного.

– Если не вернешься в течение десяти минут, я тебе устрою!

Айна кивнула, бросив взгляд на проволоку, которая была натянута до предела и сильно дрожала.

Похоже, это что-то большее, чем просто крыса.

Айна отправилась в безжизненный лес, погруженный во мрак. Четырнадцать лет, проведенные в Мэлине, научили ее видеть в темноте. Но сегодня было темнее, чем обычно, словно все несчастья царства сгустились в мрачный туман, заслонявший все на расстоянии нескольких метров.

Сердце Айны замерло, когда сквозь дымку показался синий свет.

«Это не может быть тем, о чем я думаю…»

Но по мере приближения чудовищная форма становилась все отчетливее: огромная змея лежала, свернувшись в клубок, а ее тело казалось шириной со ствол дерева. Около защитного мерцающего купола спал гигантский нагамор.

Айна прокралась мимо чудовища и нервно вздохнула. Это просто неимоверное «везение», что единственное существо в Мэлине, которое было смертоноснее вражеских солдат, устроилось прикорнуть возле их убежища. Но, по крайней мере, оно не попалось ни в одну из установленных ловушек. Иначе это бы разозлило его.

Будто мышка, Айна тихо следовала за проволокой, пока не наткнулась на свою добычу. В ловушке оказалась лисица, которая билась, скрежеща зубами и закатывая от страха желтые глаза. На истощенном теле зверька было достаточно мяса, чтобы продержаться как минимум три дня.

В животе Айны болезненно заурчало. Эти три дня стали бы роскошью после недель сухой травы и случайно попадающихся ящериц.

Она сняла с плеча лук и натянула тетиву. Лучше убить, пока лиса не откусила ей руку. Когда девушка приблизилась, глаза зверька выпучились, он старался протиснуться сквозь проволоку, и кровь окрасила его мех.

– Не смотри на меня так, – пробормотала Айна.

Если бы эта лиса родилась в благословенном царстве Майана, то могла бы вырасти могучей и величественной. Вместо этого она была обречена, родившись в Мэлине, как и сама Айна. По крайней мере, в отличие от девушки, лиса могла закончить свое жалкое существование быстро, со стрелой в сердце.

Айну остановило тихое хныканье.

Она посмотрела вниз и увидела дрожащий комочек меха, такой маленький, что он смог бы поместиться в ее ладони. Крошечный влажный носик коснулся ее лодыжки, а затем детеныш жалобно пискнул и пополз вперед. Лиса зарычала, пытаясь дотянуться до своего скулящего ребенка.

Айна опустила лук. Ее грудь сжалась от до боли знакомой картины: маленький зверек и его мать отчаянно пытаются выжить и сопротивляются судьбе, которая выпала на их долю. Как бы жил этот лисий детеныш без своей злобной, рычащей матери, которая защищает его?

– Не двигайся, – прошипела Айна.

Она выхватила короткий нож и перерезала проволоку.

Раненая лисица сразу же отпрянула от нее. Айна отступила назад, подняв нож. Но зверь не собирался нападать. Он схватил в зубы крошечного детеныша и умчался в темноту.

Умирая с голоду, Айна побрела обратно к пещере. И снова в поле ее зрения оказалась огромная фигура спящего нагамора.

Затем все вокруг замерцало. На мгновение лес исчез, и Айна оказалась подвешенной в белом небытии. Она никогда не видела ее раньше, эту жуткую пустоту: такую безмолвную и неподвижную.

Но белизна исчезла так же внезапно, как и появилась. Айна вернулась в тот же лес, на то же место – под защитное поле в нескольких шагах от нагамора.

«Что, черт возьми, это было?»

У девушки не было времени на размышления. Из-за щита донесся мягкий неровный скрежет чешуи о камень. У Айны кровь застыла в жилах, когда существо, разбуженное белой вспышкой, подняло голову и повернулось в ее сторону.

Выпуклые змеиные глаза, предвещающие боль, сверкнули во мраке ночи. Затем грузное тело рвануло вперед и ударилось о щит.

Айна бежала, спотыкаясь и не оглядываясь. Без щита встреча с нагамором вызвала бы сильные галлюцинации – три года мучений уместились бы в эти три минуты.

Жизнь в этом царстве и так достаточно горька. Девушке не хотелось страдать еще больше.

Камни загрохотали под напором нагамора. Уклонившись от щелкавшего клюва чудовища, девушка выхватила лук и выстрелила ему в брюхо. Хвост пронесся в воздухе, отбив ее стрелы. Чудовище извернулось и нанесло очередной удар. От отчаяния Айна стала выпускать стрелы не целясь. Змеевидное тело нагамора все яростнее обвивалось вокруг девушки, превращаясь в неизбежный вихрь боли. Колчан Айны больно впился в ее бедро. Тиски нагамора сжимались все сильнее, выдавливая воздух из легких.

И тут земля под Айной вздыбилась, и столб камня пробил кобальтово-синюю чешую чудовища. Нагамор взвился в воздух, а из его бока хлынула кровь.

Освободившись от его хватки, Айна спрыгнула на землю и подняла взгляд, чтобы встретиться с парой более свирепых, чем у нагамора, глаз.

– Мама…

– Глупая девчонка, – прорычала мать, опустив руки и остановив свой ченнелинг.

Земля прекратила трястись, а камни застыли в воздухе, хотя раненое чудовище все еще корчилось от боли.

– Разбудила спящего нагамора! Я буду пороть тебя до тех пор, пока ты не испустишь дух, если, конечно, солдаты Калдрава не доберутся до нас первыми!

– Я ничего не делала, – сказала Айна. – Я просто шла, когда из ниоткуда появилась вспышка белого света!

Ее мать напряглась. Не успела она что-либо ответить, как нагамор вырвался из своей каменной тюрьмы и устремился к земле.

Выругавшись, мать провела большим пальцем по лбу. Из ее ладоней хлынул поток энергии, а под кончиками пальцев задрожала раскрошившаяся земля. В ответ нагамор издал душераздирающий крик и отмахнулся от валунов, словно от мух.

– Беги! – Мать толкнула Айну вперед.

Ее темная энергия закружилась вокруг них, создав защитный купол, но нескончаемые атаки нагамора разрушали его.

Они побежали, и Айна заметила невдалеке мерцание: всполохи света во мраке Мэлина. Изящная серебряная арка, а за ней – яркие поля и еще более яркое небо. Это была одна из торан – врат, ведущих в другое царство. Серебряная арка – путь в верхнее царство Майаны.

Но Айна и ее мать никогда не смогут попасть туда. Они из низшего царства, с душами, погрязшими в грехе. Душами, которые вращались в противоположном направлении. Торана не пропустила бы их, как делала это все эти годы. Таков Закон.

Сердце Айны сжалось. Она была возле тораны, когда нагамор разбил защиту матери. Девушка повернулась перед аркой и потянулась за стрелой, но ее ступни были в крови нагамора, и она поскользнулась. Левая нога ушла назад, прямо между серебряными колоннами. Мягкая трава коснулась ее пальцев.

Мать повернулась к дочери и увидела, что та одной ногой стоит в грязи Мэлина, а другой – в верхнем царстве.

– Белая вспышка, – прошептала она. – Значит, это правда… твоя душа обратилась вспять… теперь ты стала достойной войти в Майану.

– Этого… этого не может быть, – сказала Айна.

Никто не мог вознестись из Мэлина в Майану. Невозможно изменить вращение души.

Нагамор клацнул клювом, а потом выгнул шею, готовясь нанести удар. Айна схватила мать за запястье и потащила за собой через торану. Но врата не поддавались. Невидимый барьер не позволял матери Айны даже на волосок оказаться в верхнем царстве.

Айна знала, что ее мать не была хорошим человеком. Да, она не так плоха, как Калдрав, жестокий и деспотичный король Мэлина, однако годы отягощения души сделали свое дело. Но если торана отвергла ее мать, то Айну она пропустила…

– Теперь ты майани, глупая девчонка! – Мать вырвалась из хватки Айны. – Так велел Торанический Закон! Отпусти меня и отправляйся в новое царство!

– Без тебя я никуда не пойду, – заявила Айна и шагнула назад в Мэлин. – Я останусь здесь, мама. Я…

Мать дала ей пощечину, разбив Айне губу.

– Твоя душа изменилась! – прорычала она, отталкивая дочь обратно в Майану. – Я не хочу больше тебя видеть! Если ты снова сунешься сюда, в это царство, я изобью тебя до потери пульса! – В тусклом свете Мэлина щеки матери казались мокрыми. – Я заставлю тебя страдать больше, чем от взгляда нагамора! Я…

Что бы ни хотела сказать мать дальше, ее заглушил нагамор, рухнувший на торану. Его зловонное дыхание опалило щеку Айны, а тело, покрытое грязно-синей чешуей, обдало девушку потоком воздуха. Но при всей свирепости, с которой чудовище билось о торану, оно не могло войти в Майану. Как и у матери Айны, душа нагамора вращалась в обратном направлении. Торанический Закон не позволял ему выплеснуть свою грязь в верхнее царство.

Айна с ужасом наблюдала из-за колонны тораны, как ее мать вступила в схватку с чудовищем, управляя камнем и возводя небольшие горы, чтобы отбиться от громадного извивающегося чудовища.

Айна пустила стрелу в нагамора, чтобы помочь матери, но тут перед тораной в Мэлине появилась огромная каменная глыба – это ченнелинг перегородил девушке путь обратно.

– Мама! – закричала Айна. – Пропусти меня! – В отличие от матери, Айна не могла использовать каменный ченнелинг. Рев нагамора постепенно стал стихать. – Пожалуйста, мама! Не делай этого! Не оставляй меня здесь одну!

Ответа не последовало. Были слышны лишь тихие шаги, удаляющиеся от тораны.

От Айны.

– Мама… – Айна упала на четвереньки на душистую траву Майаны, и по ее щекам потекли слезы. – Не… оставляй меня…

Теплый солнечный свет согревал ее спину, а свежий воздух звенел от пения птиц, но Айна не обращала на это внимания.

Впервые с момента своего рождения девушка оказалась словно в раю. Майана была идиллическим царством, свободным от чудовищ Мэлина, а также от насилия и разврата. Свободным от тирании правления Калдрава и от его солдат. Это было царство, защищенное Тораническим Законом, где разрешалось жить только людям со светлой душой и добрым сердцем. Царство, которое приняло Айну, но никогда не примет ее мать.

Майана была райским уголком. Но для Айны она казалась адом.

Часть I

Когда земля утопала в крови и плоти
и ненависть разрушала жизни,
когда огонь и сталь хлынули потоком,
а небо озаряли раскаты зловещего грома,

человечество вело жестокую войну,
их дикость разрушала.
Они пробудили легендарных зверей,
чтоб мир свой исправить.

Так царство разделилось на четыре части
по воле Зверя, создавшего его:
два царства – для душ, что наслаждаются смертью,
кто грешил, разрушал и ненавидел;

два – для тех, кто оказался добрым, верным,
их царства процветают в мире и единстве.
И равновесие восстановилось,
разделив людей на честных и нечестных.

Песнь Спасения.
Стих пятый. Великое Тораническое разделение

Глава 1
Достойное преступление

Год спустя

Прикрыв капюшоном лицо, Айна сновала по шумным улицам Кирноса.

Вдоль широкой рыночной улицы, вымощенной камнем медового цвета, выстроились разнообразные лавки. Майани зазывали покупателей, предлагая вышитые шелка, позолоченную керамику и множество других столь же бесполезных вещей.

Айна сморщила нос.

«Такое изобилие», – подумала она, вспоминая вонючие шкуры, которые носила в Мэлине, а также деревянные трубочки, вырезанные ее матерью, чтобы они могли пить воду прямо из земли.

Но Кирнос – самое большое королевство в верхнем царстве Майана – был словно сгусток самого изобильного изобилия. Оно сочилось из каждой улицы и камня, из пышных садов и звенящих водопадов, из цветов размером с лицо Айны, которые распускались на каждом углу. Почти все двери здесь были отделаны золотом, крыши половины магазинов усыпаны драгоценными камнями. Даже сиденья чертовых отхожих мест в Кирносе делались из нефрита. И сегодня, в честь восшествия на престол наследной принцессы, Кирнос выглядел как никогда прекрасно. В частности, на рынок съехались купцы со всего царства, демонстрируя все свое богатство.

Это было идеальное место для следующего преступления Айны.

Она остановилась у прилавка, задрапированного марлей лазурного цвета. На нем красовалась коллекция раковин из подводного королевства Амаратир, отполированных до блеска, как жемчуг. Айна огляделась, затем протянула руку, чтобы взять мерцающую раковину.

Чужая рука обхватила ее запястье, и девушка отшатнулась. Ее мышцы напряглись, готовые к схватке.

– Не бойся, дитя, – ласково улыбнулась Айне старая торговка.

Она забрала у девушки раковину и протянула ей другую, округлую, со спиральными узорами:

– Возьми вот эту. Она принесет тебе удачу.

– Как это? – спросила Айна.

– Видишь узор из вихрей? Он означает прямое вращение души. Раковина должна быть у тебя. – Пожилая женщина вложила подарок в руку девушки. – Пусть твоя душа вращается прямо и стремительно.

Айна положила раковину в карман и натянула капюшон поглубже. Как будто глупая безделушка могла обладать такой силой. Даже если бы и могла, эта ракушка – последняя вещь, в которой нуждалась Айна. Она хотела обратить вспять вращение своей души, наполняя ее грехом до тех пор, пока торана не засосет ее обратно в Мэлин.

Обратно к матери.

Проще было бы пройти через одни из врат. Но по какой-то гребаной причине они отказывались пропускать ее. Когда врата вытолкнули Айну в сотый раз, ее терпение иссякло. Поэтому последние несколько недель она методично совершала мелкие преступления: кидала гнилыми фруктами в ничего не подозревающих майани, показывала неприличные жесты священникам, писала на торане нецензурные слова и воровала в кирносийских чайных и пекарнях.

Но сегодня она не станет таскать еду, которой в этом царстве было в избытке. Она украдет нечто более ценное.

Следующий прилавок был завален кирносийскими товарами. Венки жасмина и фрезии лежали грудами рядом с украшенными изумрудами миниатюрами Шерки – великой травяной волчицы, газару, которой поклоняются в обоих царствах.

Айна уставилась на миниатюры, полезла в мешочек на поясе и, вытащив обломок камня, провела пальцем по его сколам. Когда-то это была бивневая морская черепаха. Мать вы́резала эту фигурку много лет назад, чтобы Айна не капризничала и не приставала к ней. В Мэлине у девочки никогда не было игрушек, поэтому мать выреза́ла из камня маленькие фигурки: оленей с шипами на спине, акул с щупальцами и слонов с колючими хоботами. Где-то в мешочке лежал даже сломанный нагамор вместе с обломками газару.

Все ее фигурки разбились при схватке с нагамором, но Айна хорошо помнила, как они выглядели. Фигурка газару, сделанная ее матерью, изображала грозное существо со вздыбленными перьями и огромной пастью, наполненной мелкими острыми зубами. Оно так отличалось от этого милого, отлитого из чистого золота кирносийца с добрыми глазами!

И все же кража столь экстравагантной вещи обременит ее душу.

– Вы посетитель? – Бородатый мужчина заглянул в лавку. – Какая удача! В честь вознесения принцессы у меня есть особые подарки для посетителей. – Он достал нефритового волка размером с большой палец Айны и протянул ей.

Айна попятилась назад, крепко сжимая каменый обломок:

– Не хочу.

– Но ты должна взять! – настаивал мужчина. – Это священное изображение самой богини Шерки!

– Оно из того же камня, что и сиденья в отхожих местах? Действительно священное.

– Прими этот подарок, дитя, – с улыбкой сказал мужчина, – и пусть доброта великодушной богини благословит твою душу.

Через полчаса Айна обнаружила, что буквально завалена безделушками со всех концов царства. Ей вручили лаковую заколку из восточного королевства Нишака, которой можно выколоть глаз; шелковый шарф из Тахамура, что на юге царства, – возможно, она сможет им кого-нибудь задушить; деревянную чашу с замысловатой резьбой из Самараса, которая вполне могла послужить в качестве дубинки…

– Кровожадные майани, – пробормотала Айна.

Как она что-нибудь украдет, если они постоянно дарят ей какие-то вещи? Девушка подумывала швырнуть в лицо продавцам все их товары, но это только привлекло бы внимание королевской стражи Кирноса.

Айне нужно было что-то придумать. Что-то такое, чтобы Торанический Закон покарал ее прежде, чем это сделает местная стража.

Ее мать однажды пытала мужчину. Вырвала ему ногти после того, как он попытался похитить Айну. И хотя тогда это казалось всего лишь еще одним приступом материнской заботы, у Айны свело живот при мысли о том, что она может поступить так с одним из этих мягкосердечных и слабохарактерных майани.

«Что стоит между пыткой и кражей?» – размышляла Айна, протискиваясь сквозь толпу. На церемонию вознесения съехалось большое количество майани, буквально наводнивших улицы Кирноса.

– Из дворца передают, что король Атанкен как на иголках, – сказала женщина в розовых шелках. – Всю прошлую луну он провел в храме, молясь за успешное вознесение принцессы.

Ее собеседник рассмеялся, и его смех казался таким легким и беззаботным:

– Переживает и молится – это единственное, что делает этот мужчина. Конечно, Хималия вознесется, ведь ее душа светла, словно облако.

«Неужели им нечем больше заняться, – подумала Айна, – кроме как смотреть на избалованную принцессу, шагающую через врата?»

И в следующее мгновение в ее голове появилась идея. Достойное преступление, более гнусное, чем обыкновенное воровство, но без какой-либо жестокости. Это не причинит особого вреда, однако его будет достаточно.

Айна подошла к беседовавшей паре и обратилась к ним:

– Вознесение принцессы. Во сколько оно начнется?

– Через час в дворцовых садах, – ответил молодой человек. Он удивленно смотрел на девушку, пока та вкладывала ему в руки различные сувениры. – Подождите, почему вы…

Айна. не сказав ни слова, бросилась прочь, активно работая локтями в толпе. Если она поторопится, то еще успеет на церемонию вознесения принцессы Хималии.

«Я иду, мама! – Айна бежала, сжимая в руке сумку с битыми камнями. – Скоро вернусь».

* * *

Айна присела на корточки за крепостными стенами кирносийского дворца. Из-за того, что королевская стража была занята церемонией вознесения, подкрасться оказалось проще простого. Айне открывался прекрасный вид на зеленые лужайки сада, где разворачивался пир.

– Пусть твоя душа вращается прямо и стремительно! – воскликнул один из зрителей, когда принцесса Хималия пронеслась сквозь толпу, сияя улыбкой из-под усыпанного цветами балдахина, который несли четверо охранников.

Объемные юбки Хималии развевались, когда она шла, а вкрапления изумрудов сверкали ярче, чем торана, через которую ей придется пройти.

Золотая торана вела в Парамос – высшее из четырех царств, которое, как говорили, было намного прекраснее Майаны. Вознесение Хималии должно было отразить ее собственную добродетель и добродетель ее семьи, что позволило бы им оставаться на троне Кирноса.

Если принцесса пройдет через торану.

Айна изучила подаренную ракушку, отмечая твердость и форму, взвесила на ладони – идеальное орудие. Затем достала из кармана рогатку, вложила ракушку в кожеток, натянула тетиву и прицелилась.

– Посмотрим, насколько ты приносишь удачу, как говорила та старая карга, – сказала девушка, пользуясь тем, что ее голос заглушали звуки цимбал и барабанов.

У нее был один шанс. Всего шанс, чтобы попасть в принцессу. Помимо нанесения травмы, нарушение святости церемонии вознесения должно оказаться достаточно веской причиной, чтобы тут же отправить Айну обратно в Мэлин.

Как только Хималия появилась на лужайке, воздух наполнился ароматом лепестков роз. Барабаны загремели, когда она приблизилась к торане, а звуки цимбал взвились до дикого крещендо. Караул торжественно маршировал, толпа же прыгала и вопила, размахивая разноцветными шелками и осыпая Хималию тоннами лепестков.

«Война пойдет им только на пользу. – Айна наблюдала, как восхищенный старик швыряет в воздух свой парик, а затем продирается сквозь толпу, чтобы вернуть его. – И вот на это они тратят свое мирное существование?»

Она покачала головой и снова прицелилась. Вся процессия, танцующие майани, этот нелепый навес, увешанный бутонами лотоса, – все это выглядело чертовски нелепо.

– Шерка, благослови ее душу! – разнесся над толпой восторженный возглас.

Хималия улыбнулась и помахала рукой, словно высокородное отродье, коим она и являлась.

Ехидно улыбнувшись, Айна выстрелила из рогатки. Снаряд успел достичь цели до того момента, как принцесса шагнула в торану.

Хималия вскрикнула: ракушка Айны пролетела между двумя стражниками и вонзилась ей прямо в лодыжку. Принцесса упала на колени перед золотыми колоннами, а ее головной убор в виде лотоса свалился на землю. Пораженные, испуганные зрители застыли, а их хвалебные возгласы превратились в изумленные вздохи.

– Я недостойна! – завопила юная принцесса, схватившись за ногу. А из ее глаз, черных, словно уголь, потекли слезы, оставляя полосы на смуглой коже.

Хималия спрятала лицо за вуалью черных волос, а королевская стража уже спешила ей на помощь. Удары барабанов и цимбал стихли, были слышны только звуки рыданий наследной принцессы.

– Я недостойна. Торанический Закон признал меня недостойной.

Губы Айны скривились. Глупая Хималия и ее пустоголовые фанаты решили, что Торанический Закон против ее вознесения. Даже если бы они обнаружили ракушку, то обвинили бы во всем божественное вмешательство, назвав это волей Шерки. Им бы и в голову не пришло подозревать Айну, затаившуюся у стен дворца.

Но Торанический Закон всевидящий, всезнающий и всеосуждающий. Айна ждала, что он осудит ее за этот грех. Потащит к ближайшей торане, ведущей в Мэлин, и бросит сквозь медные колонны.

Но пока лишь прохладный ветерок взъерошивал волосы Айны, сама она стояла на месте.

– Проклятый Торанический Закон, – прошипела Айна. – Я подвела тебя, мама. Снова тебя подвела.

Девушка сглотнула ком, подступивший к горлу, положила рогатку в мешок, спустилась с дворцовых стен и направилась к рынку, где можно было смешаться с толпой.

Айна прошла уже половину пути через сады, когда услышала команду, сопровождаемую лязгом доспехов:

– Стоять! Во имя Шерки Великодушной!

Айна обернулась и увидела одинокого королевского гвардейца в плаще, развевавшемся на ветру.

Значит, он обнаружил, что это она. Учитывая абсолютную бесполезность стражи в остальных делах, Айна не могла не удивиться. И все же она предпочла бы столкнуться с разъяренным нагамором, чем с этим лицемерным дураком в моднявой форме.

Проведя пальцем по своей кейзе – вихрю на лбу, который, как говорят, является зеркалом души, Айна бросилась бежать. Она чувствовала, как внутри нее бурлят хитроны, направляясь к кейзе.

«Ну же, маленькие засранцы, – призвала Айна. – Активируйтесь быстрее!»

Девушка помчалась через сад, но стражник настигал ее слишком быстро, будто его ноги были усилены хитронами. Айна перепрыгнула через ограждение и очутилась на самом краю крутого скалистого обрыва. Земля виднелась где-то внизу, метрах в двухстах.

– Черт подери! – Айна глубоко вздохнула и бросилась с обрыва.

В ту же секунду ее хитроны ожили. Айна пропустила их через подошвы ног прямо в скалу и сформировала на ней выступы. Девушка перепрыгивала с уступа на уступ, и ее ноги мерцали тусклым бирюзовым светом.

Хитроны – это крошечные вращающиеся частицы, из которых состоит каждая живая душа и которые накапливаются в течение всей жизни. Хотя по отдельности хитроны были невидимы человеческому глазу, при использовании ченнелинга они светились, следуя воле своего «хозяина».

Айна была уверена, что ее собственные хитроны либо глупы, либо просто слабы. Каждый раз, когда она проводила пальцем по кейзе, этим гадам требовалось целых пять секунд, чтобы активироваться. Их неконтролируемое поведение ухудшалось каждый раз, когда она пыталась воспользоваться ими, будь то усиление работы собственных органов или управление окружающими предметами.

Ее мать спустилась бы со скалы быстрее ветра, оставив после себя аккуратную каменную тропинку. Но Айне требовалось больше времени, поскольку камень формировался медленно. Не раз уступы рушились под ее весом, едва не отправляя на верную гибель.

– Я сказал, стой! – раздался крик сзади. – Ты можешь кого-нибудь ранить, если будешь таким вот образом использовать ченнелинг.

Гвардеец приблизился к Айне, его движения были быстрыми и точными, в отличие от ее. В этот момент Айна подумала о том, что он может просто обрушить уступы под ее ногами или вызвать оползень, сбив ее с ног. Но такой неженка, как майани, не осмелился бы причинить ей боль. Однако же Айна не испытывала подобных угрызений совести, ее мысли были заняты лишь тем, как бы не упасть самой.

Наконец девушка достигла верхушек деревьев с золотыми листьями. Гвардеец приземлился на одну из ветвей и словно ждал, когда Айна окажется у него в руках.

Девушка разорвала потоки хитронов и прыгнула. Она врезалась в преследователя, и они полетели вниз, сшибая золотые листья и ломая ветки. На земле гвардеец набросился на Айну, и почти два метра мускулов и доспехов прижали ее к земле.

– Мои ребра! – прохрипела Айна, скребя пальцами по земле.

Гвардеец тут же ослабил хватку. Предвидя такой поворот событий, Айна ухмыльнулась, а затем схватила обломанную ветку и, извернувшись, воткнула импровизированное оружие ему в грудь.

У гвардии Кирноса была самая нелепая конструкция нагрудника, которую Айна когда-либо видела: четыре прорези на металлической груди, напоминавшие отметины от гигантских волчьих когтей. Эти прорези символизировали «благословение Шерки», что бы это ни значило, а также оказались уязвимым местом, куда можно что-то воткнуть.

Гвардеец обмяк, Айна смогла выбраться из-под него и понеслась сквозь лес. Она уж было обрадовалась тому, что ей удалось сбежать, как вдруг из-под земли вырвался гибкий корень и обхватил ее, не давая сдвинуться с места.

«Черт».

Стиснув зубы, Айна снова призвала свои хитроны. Они не спешили отвечать, а вокруг ее талии обвивалось все больше корней.

– Опять ты?

Айна подняла голову, услышав звучный и мягкий голос, словно позолоченный, как и доспехи гвардейца. Он подошел к ней и снял шлем в форме волчьей головы, а его гладкие золотистые волосы упали на плечи. Айна скривила губы при виде Аранеля – самого молодого члена королевской гвардии Кирноса.

– Неужели ты не можешь меня отпустить? – взмолилась Айна, извиваясь в путах корней. – Мне больно!

Карие глаза Аранеля сузились.

– Я не позволю тебе одурачить меня дважды!

– Ладно. Уверена, Торанический Закон вознаградит тебя за то, что ты переломал мне кости.

Гвардеец побледнел, и Айна смогла вздохнуть свободнее. Как и большинство майани, с которыми сталкивалась девушка, Аранель ничего так не боялся, как перспективы замедления вращения его души. А запугивание, как она усвоила за четырнадцать лет жизни в Мэлине, позволяло легко манипулировать людьми.

– Ты арестована, – сказал Аранель. – За саботаж вознесения наследной принцессы Хималии.

От торжественного выражения его лица Айне захотелось врезать по этой тупой физиономии. Она бы так и сделала, если бы он не был так чертовски хорош в ченнелинге. Даже сейчас она подозревала, что Аранель сдерживается, чтобы не причинить ей боль, что делало данную ситуацию еще более унизительной.

Без хитронов Айна смогла бы победить его в битве. Но с ними у девушки не было шансов. Она не могла ни напасть, ни освободиться от пут. Единственное, что ей оставалось, – это позволить ему вести ее через золотой лес.

* * *

Айна опустилась на стул и уставилась на знакомые стены кирносийской кордегардии. Аранель ходил по комнате в своем изящно колышущемся плаще, запирая двери и закрывая окна в тщетной попытке придать аресту более серьезный вид.

– Мне придется тебя обыскать, – сказал Аранель и провел большим пальцем по своей кейзе.

Айна напряглась, когда ее охватили потоки энергии, теплой, зеленой и тошнотворно яркой. Это тревожное, но родное ощущение, когда так прикасаешься к чужим хитронам и чувствуешь чужую душу. Раньше Айна ощущала только душу своей матери, наполненную холодным гневом, от которого содрогалось тело. Но душа Аранеля бурлила искренностью и свежестью тысячи ростков травы, пробивающихся из-под земли. Когда он ослабил ченнелинг и его хитроны исчезли, Айна расслабилась.

– Что это такое? – Аранель открыл мешочек, конфискованный у Айны. Он достал обломки фигурок и держал их так, словно они могли взорваться. – Это боеприпасы?

– Не трогай их! – огрызнулась Айна. – Это… Это досталось мне от мамы.

Аранель опустил мешочек на землю:

– Скоро прибудет командир. Если ты будешь хорошо себя вести, он может проявить милосердие при вынесении приговора.

Командир проявит милосердие независимо от того, будет ли она вести себя хорошо или нет. Айна отвернулась от Аранеля и окинула взглядом стену, на которой висели листы пергамента: списки запрещенных предметов, включая нелицензированное оружие, наркотики и кровь мегарии, а также объявление о розыске членов печально известной повстанческой группировки под названием «Балансиры».