Сиротка для Ледяного чудовища

Глава 1. Ледяной морок

– И что ты тут распласталась? Замёрзнуть решила и в невесты Ледяного чудовища угодить? – голос мачехи прогромыхал ничуть не тише, чем пустое ведро по льду. – Баня уж истоплена, а воды всё нет!

Под противное хихиканье сводной сестры я вылезла из глубокого сугроба и попыталась отряхнуться. Да куда там! Снег облепил тулуп, насыпался за шиворот и в рукава. Сразу стало сыро, промозгло. А ещё обидно – из-за “шуточки” сестрички мне теперь опять вёдра набирать и домой тащить. Я, стиснув зубы, посмотрела на сестру и пожелала ей и ноге, которой она подставила мне подножку, доброго здоровья.

Сестричка своим красным сапожком подкатила ведёрко, а когда я наклонилась, чтобы его поднять, мачеха недовольно бросила мне:

– Никакого толку от тебя, растяпа. Хоть бы замуж кто взял, чтоб глаза мои тебя не видели!

Я хмыкнула, подцепила ведра коромыслом и пошла обратно к колодцу. А кто ж у них тогда убираться-то будет? Они ж для этого не рождены. Им место при королевском дворе. Только не зовут их что-то туда.

Не сказать, что я привыкла к насмешкам. К такому не привыкают, особенно когда день ото дня всё хуже. Но матушка, умирая, строго завещала мне не оставлять отца до того момента, как мне исполнится двадцать лет. А потом он должен был отдать мне шкатулку, и я могла идти, куда захочу.

Вот я и терпела. Иногда тихо плакала в подушку, иногда до крови кусала губы, иногда просто тихо жаловалась своему волшебному зверьку. Ветерок, так я его прозвала, прятался в медном колечке, которое досталось мне тоже от матушки. Он был единственным, кто знал все мои секреты и беды.

У колодца толпился народ – к празднику всем хотелось растопить бани и помыться. На меня сочувственно посмотрели: сирота при живом отце, почти старая дева, да ещё и в прислуге у мачехи.

Я себя снова успокоила тем, что пройдёт всего пара месяцев, и получу долгожданную свободу. Как раз папенька к моему дню рождения обещал вернуться. Вот отправлюсь с ним в далёкие путешествия, встречу там заморского принца, он как увидит меня, так сразу полюбит и женится!

Так я мечтала, переминаясь с ноги на ногу и пытаясь согреться. Когда подошла моя очередь, и я принялась за ведро, в толпе начали громко переговариваться и охать.

– Как ушла вчера вечером в лес за хворостом, да так и не вернулась! – причитала старушка с деревянным ведром из дома напротив. – Точно ОН её унёс!

– Прогневалось на нас ледяное чудовище в этом году, вон какую стужу наслало, – пробасил бородач-староста рядом. – Будь оно неладно.

– Тише ты! Не приведи Пресветлая, он ещё кого из деревни стащит, – шикнула на него немолодая дородная женщина в зелёном платке и ярко-красных варежках. – У меня дочь на выданье.

Я тихо посмеялась над этими сказками и посочувствовала чудовищу. Если оно существовало, конечно, потому что никто и никогда его не видел. А в деревне говорили, что если и видел, то уже ничего и никому рассказать не мог.

Ну как самый обычный зимний мороз можно было списывать на гнев какого-то чудовища? Ему делать что ли больше нечего, как людей замораживать?

С этими мыслями я достала из колодца ведро и, прежде чем переливать, глянула в него. И мне почудилось, будто в воде отражаются глаза, голубые, нечеловеческие. Словно на меня сквозь воду смотрело само чудовище, оценивало. В этих глазах, как снежинки, летали искорки. Я вздрогнула и чуть не выронила ведро. Глаза пропали, а в толпе уже начали на меня покрикивать. Я принялась переливать, но руки ещё подрагивали. Я не удержала ведро и плеснула на себя водой. Что б их… радость разобрала вместе со всеми легендами.

Отлично! Теперь осталось только заледенеть, пока до дома дойду, и можно быть совсем счастливой. Вот и буду, грея ноги у печки и читая книжку, которую в прошлый раз привёз папенька.

Могли ли сбыться мои ожидания? Нет, конечно.

Я отнесла воду в баню, преодолевая искушение остаться там подольше, и, наконец, зашла в сени. После мороза, который щипал щёки, казалось, что тёплый воздух ласково гладил их.

– Можешь не раздеваться, – преграждая мне путь в дом, распорядилась мачеха. – Ты идёшь в Запретный лес.

Я как собиралась шагнуть через порог, так и застыла. Оглянулась: начинало смеркаться – зимний день короткий.

– Маменька, так скоро ночь. И мороз сегодня крепкий, – удивлённо возразила я.

– Днём не замёрзла, и теперь не замёрзнешь, – уперев руки в бока, мачеха продолжала стоять живой преградой на моём пути в тепло. – Ледяной цветок достать надо.

Тут я совсем обомлела. Что такого должно было случиться, чтобы она послала меня в Запретный лес ночью, да ещё и за Ледяным цветком, который существовал только в сказках.

– Но где же я его найду? Сколько людей до меня при свете солнца искали, а вернулись всё равно с пустыми руками? – я всё ещё пыталась отстоять своё право попасть в дом.

– А в лесу и ищи. Королева объявила, что тот, кто ей Ледяной цветок для спасения маленькой принцессы от огнянки принесёт, тот с ней во дворце жить будет, – наконец, объяснила истинную причину требования мачеха. – Без цветка обратно можешь не возвращаться.

Меня грубо вытолкнула пухлая рука мачехи и захлопнула перед самым носом дверь. Зябко поёжившись, я спустилась с крыльца и вгляделась в темнеющее небо. Налетел ветер, порывом взметнул снег. И мне снова почудились они, холодные как лёд, голубые глаза. Красивые, такие, что я не могла отвести взгляд, а на душе тут же потеплело. Я покачнулась и шагнула вперёд, навстречу видению. А потом словно очнулась. Это морок такой или мне от усталости и холода уже мерещится не пойми что?

Да ну их, пусть идут… на южные острова, в тепло. Я на это не соглашалась! Развернувшись, я снова вбежала на крыльцо и открыла дверь в дом. Неужели до утра не подождёт?

– Ты ещё здесь? – раздражённо спросила мачеха. Она будто ждала, что я могу вернуться.

– Маменька, никуда я не пойду, – твёрдо глядя ей в глаза, сказала я.

– Не пойдёшь, значит? – зло прищурилась она. – А подарок мамкин тебе не жалко?

– Какой подарок? – даже растерялась я.

– Который я в печке сожгу! Шкатулку.

Глава 2. Дорожка из светлячков

В груди похолодело пуще стужи за окном. Откуда она знала про шкатулку? Неужели отец так беспечно её отдал? Не мог же он забыть последнюю волю матушки?

– Папенька не одобрит, – попыталась возразить я.

Но когда мачеха слушала отца? Да никогда. Всегда всё было, как она скажет. Я бы очень хотела ему помочь, да он сам наказал новой хозяйке в доме не перечить. Сказал, рад, что пока он в поездках, обо мне есть, кому позаботиться. Но та ли это забота, о которой он думал?

В ближайшем будущем передо мной заботливо маячили ночь в Запретном лесу и трескучий мороз. Сердце заныло, а по спине пробежал холодок от предчувствия неотвратимой беды.

– Да он и не помнит уж о ней. А вспомнит – скажу, это он сам потерял. Так что, идёшь за цветком?

Я насупилась и с укором смотрела на мачеху. Что б ей… жилось хорошо, как в сказке. И ведь не врёт, правда может мои вещи испортить, я знаю.

– Доченька! – крикнула она в сторону. – Принеси-ка шкатулочку, ту которая не отпирается.

– Мне лень, сама неси, – был ответ.

В молчании я наблюдала, как лицо матушки медленно багровеет. – Ах ты!… – и она разразилась тирадой, ругая сестру на чём

свет стоит.

Испуганная сестричка принесла шкатулку и с поклоном передала мачехе. Чаще всего, младшенькой всё сходило с рук, но иногда приходилось вспоминать, что мать в гневе страшна.

Я с тоской, не отрывая глаз смотрела на резную шкатулочку, украшенную узорами и голубыми камнями. Завещание от матушки. Такое близкое, но недоступное.

– Убедилась? – мачеха демонстративно попыталась открыть шкатулку, на которой не было замков, и не смогла. – Печь хорошо растоплена, быстро сгорит.

Я кивнула, глаза защипало, а в груди скреблись кошки.

Взяла лишь сухарей в дорогу, вытребовала с мачехи обещание, что шкатулку она больше не тронет, да пошла.

Мачеха на этот раз соизволила проводить аж до ворот, крепко сжав меня за локоть. Её пальцы наверняка должны были оставить синяки даже сквозь тулуп. На глаза навернулись слезы.

Мой маленький зверёк Ветерок незаметно выскочил из колечка и, став похожим на маленького почти прозрачного зайчика, покружился, взметая снежинки. Он прыгнул на куст барбариса и сдул пригоршню снега прямо в лицо мачехе. Она чихнула и сразу же отпустила мой локоть. Я поспешила выскочить за ворота и захлопнуть их, пока мачеха не увидела Ветерка.

Выйдя из деревни, я вгляделась в сизую сумрачную даль, в которой белел Запретный лес. Как поговаривали, это была вотчина Ледяного чудовища, на которую заходить опасно. Не зря же лес так назывался. Но именно туда мне и лежала дорога.

Когда я ступила под лесной полог, на землю уже легла непроглядная темень. Голубые глаза, слава Пресветлой, больше не мерещились. Прислонившись плечом к ближайшему дереву, я думала, есть ли смысл идти дальше? Промокшее и вставшее колом платье мешало, тянуло вниз, холодило ноги.

Ветерок так и не вернулся в колечко и принялся вертеться вокруг, подогревая воздух вокруг меня.

– Спасибо, маленький мой, – улыбнулась я зверьку, единственному моему помощнику. Не согрелась, конечно, но полегче мне стало. – И за то, что перед мачехой меня защитить попытался, спасибо! Да только не надо было, вдруг увидела бы тебя.

Ветерок запрыгнул ко мне на руку, и снежинки, осевшие на варежках тут же растаяли.

Луна вышла из-за облаков, заискрился снег, засеребрились ветки. Ветер стих, а мороз усилился. Я с тихим хрустом под ногами пошла дальше.

Конечно, я не верила, что найду цветок. Другие не нашли, куда уж мне? Но меня уже начало клонить в сон. Нельзя было и дальше стоять – можно было замёрзнуть, заледенеть так, что уже и не пошевелиться. А такой радости мачехе и сестрице я доставить не могла.

Ветерок резвился рядом, гулял, играл со снежинками. Нравилось ему в лесу, видно, подпитывался волшебством. Но тут я пригляделась и поняла, что не просто так Ветерок игрался. Зверёк пытался поймать маленькую светящуюся точку, как мушку, или светлячка. Только откуда светлячки зимой?

– Ветерок, тише, тише. Не хулигань, – я подставила ему руку. Бело-голубой «светлячок» почуял во мне защиту и спрятался в складках юбки. Ветерок обижено покружил, а потом и вовсе спрятался в колечко.

Чудеса творятся. Или опять мне мерещится от холода невесть что? И тут я заметила второго «светлячка». Мой, первый, выпорхнул из складок юбки и полетел к нему. Они зависли в воздухе и словно чего-то ждали, а может, и переговаривались по-своему, тихо. Мне будто даже послышался звон маленьких колокольчиков.

Я шагнула к ним ближе, они полетели навстречу, а потом назад, словно звали куда то. Что ж, ветра и снега нет, по следам я обратно дорогу найду. Я пошла за светлячками.

Лес становился гуще, звон колокольчиков отчётливей. К двум светлячкам присоединился третий, потом и четвёртый… а после семнадцатого я сбилась со счёта, потому что они все время мельтешили и кружились.

Они привели меня к полянке, и расступились, зависнув полукругом. А в центре (я не поверила глазам!) рос самый настоящий цветок. И правда был похож на ледяной, с тонкими, мягкими на вид лепестками, переливающимися на свету. По виду, как тюльпан, только синий, пышный, и стебель был не зелёный, а белый, будто покрытый инеем.

В груди стало тепло от радости: я его нашла! Легенды говорили правду!

Не веря своему счастью, я подошла к цветку. Сняла варежки, подышала на закоченевшие руки, присела рядом и несмело потянулась к стебельку. На ощупь он не был холодным и напоминал обычное растение. Я сжала пальцы и потянула, чтобы сорвать его.

– Что ты делаешь?! – проревел кто-то.

Я вскинула голову и встретилась с горящим взглядом холодных, льдистых глаз.

Глава 3. Утро вечера мудренее

Внутри всё как будто заледенело от страха. На меня с угрозой смотрел высокий темноволосый мужчина. Он задал только один вопрос, но стало точно ясно, что он – хозяин этого леса. Ледяное чудовище.

– Никому не позволено касаться этого цветка, – властно прогремел его голос.

Я отдёрнула руку, вскочила и попятилась. Чудовище не сводил с меня хмурого взгляда и не двигался с места. Но даже в том, как он держался, в размахе его широких плеч, в гордо поднятом подбородке сквозила опасность.

Надо было бежать. Он плавно, с грацией зверя шагнул навстречу. Я отступила, хрустнув снегом под ногами. Сердце бешено билось: попалась. Быть мне теперь ледяной статуей самой себя, и папенька даже ничего не узнает.

– Куда ты собралась? – не сводя с меня пристального взгляда голубых глаз, спросил он. – Всё, что находится в этом лесу – моё.

Вокруг всё стихло, будто испугавшись Хозяина, и на этом фоне ещё ярче и отчётливей звучал только его низкий, холодный голос, пробирающий до мурашек. Я хотела побежать, повернулась, но неловко упала прямо в сугроб. В мгновение ока он оказался рядом, наклонился к самому уху, и каждое его слово камень падало на сердце:

– Сбежать не получится.

Сильные руки взяли меня за воротник, как котёнка, и, дёрнув, поставили на ноги. Шее сразу стало холодно, будто я была не в тулупе и пуховом платке, а в тонкой кофте и касалась льда. Хозяин леса отряхнул руки в перчатках друг о друга. Поднялся сильный ветер и закружил вокруг нас снежинки. Они больно врезались в лицо и заставляли щуриться. Я зажмурилась, голова закружилась, а потом вмиг всё прекратилось.

– После перемещения тебя может тошнить, – отстранённым голосом сообщил он. – Смотри, не вздумай пол испачкать.

Я открыла глаза и ахнула. Мы оказались внутри большого зала, с высокими потолками и лепниной на стенах. Под самым потолком висела огромная люстра, которая, наверное, когда-то сияла тысячей свечей. Теперь с неё свисали огромные сосульки.

Некогда красивый мраморный пол был покрыт слоем пыли, перемешанной со снегом. Перила широкой лестницы блестели ледяной коркой, отражающей свет нескольких свечей в покрытых инеем канделябрах по периметру зала.

– Следуй за мной, – приказал хозяин.

Когда я не сдвинулась с места, он обернулся и равнодушно констатировал факт:

– Ты всё равно отсюда не уйдёшь. А уйдёшь – замёрзнешь прежде, чем найдёшь дорогу. Решай.

Он уже поднялся по лестнице на второй этаж, когда я тихо вздохнула – утро вечера мудреней – и последовала за Ледяным чудовищем. Он привёл меня к невысокой двери, покрытой тонким слоем инея, как и всё в этом замке.

– Ты будешь жить здесь, – чудовище открыл дверь и выжидательно посмотрел на меня. – Будешь служить мне, иначе заморожу.

Я поёжилась, обхватив себя руками, бросила на хозяина тоскливый взгляд и зашла в комнату. Точнее, даже комнатушку. Узкая кровать, комод и маленький камин в углу. Всё крошечное, но тем не менее уютное, если не считать сковывающий холод.

Дверь захлопнулась за моей спиной, оставив меня одну в промёрзшей каморке. Я подула на ладони, пытаясь согреться, изо рта вырвалось облачко пара. Как можно жить в таком смертельном холоде? К счастью, всё для того, чтобы развести камин, лежало рядом. Будто когда-то кто-то позаботился об этом, но потом покинул комнату и уже никогда вернулся. Я мысленно поблагодарила этого человека, разожгла камин и какое-то время просто сидела около него, греясь и

глядя, как весело пляшут языки пламени.

Я, не раздеваясь, залезла в стылую постель, свернулась в клубок и заснула.

Утро наступило, казалось, мгновенно. Я проснулась чувствуя чужой взгляд. Сердце заполошно забилось, когда я поняла, что мне то ли снились, то ли снова мерещились льдистые глаза с вертикальным зрачком. Я резко вскочила на постели и огляделась.

Стёкла были затянуты красивыми морозными распустившимися цветами. По лицу скользили мягкие лучи зимнего солнца, а в комнатке было даже тепло. Никого не было. На душе сразу стало спокойнее.

Я встала, сладко потянулась, прогоняя ночной морок, а Ветерок пощекотал мне нос и принялся играть с волосами. Взгляд упал на комод. На нём толстым слоем лежала пыль. Ох, сколько же здесь никого не было? А ведь пока я не придумаю, как сбежать, мне тут жить! Значит, пора приняться за уборку.

Я попросила Ветерок пробежаться по замку, найти метлу и тряпку, а сама решила узнать, как выглядит мир из окна моей каморки. Где я хоть оказалась, далеко ли от дома? Отогрев маленький кусочек стекла своим дыханием, я протёрла его рукой и выглянула.

Моему взгляду открылись бескрайние просторы белоснежного искрящегося леса, залитые ярким солнцем. Где же этот замок? Как мне найти дорогу домой?

Я залюбовалась и одновременно задумалась, как вдруг мимо меня, прямо перед глазами пролетело огромное ледяное чудище.