Kitabı oxu: «Шепот, робкое дыханье…»

© ООО «Издательство АСТ», 2023

* * *

У окна

* * *

Мама! глянь-ка из окошка —

Знать, вчера недаром кошка

Умывала нос:

Грязи нет, весь двор одело,

Посветлело, побелело —

Видно, есть мороз.

Не колючий, светло-синий

По ветвям развешан иней —

Погляди хоть ты!

Словно кто-то тороватый

Свежей, белой, пухлой ватой

Все убрал кусты.

Уж теперь не будет спору:

За салазки, да и в гору

Весело бежать!

Правда, мама? Не откажешь,

А сама, наверно, скажешь:

«Ну, скорей гулять!»

У окна

К окну приникнув головой,

Я поджидал с тоскою нежной,

Чтоб ты явилась – и с тобой

Помчаться по равнине снежной.

Но в блеск сокрылась ты лесов,

Под листья яркие банана,

За серебро пустынных мхов

И пыль жемчужную фонтана.

Я видел горный поворот,

Где снег стопой твоей встревожен.

Я рассмотрел хрустальный грот,

Куда мне доступ невозможен.

Вдруг ты вошла – я все узнал —

Смех на устах, в глазах угроза.

О, как все верно подсказал

Мне на стекле узор мороза!

* * *

Какая грусть! Конец аллеи

Опять с утра исчез в пыли,

Опять серебряные змеи

Через сугробы поползли.

На небе ни клочка лазури,

В степи все гладко, все бело,

Один лишь ворон против бури

Крылами машет тяжело.

И на душе не рассветает,

В ней тот же холод, что кругом,

Лениво дума засыпает

Над умирающим трудом.

А все надежда в сердце тлеет,

Что, может быть, хоть невзначай,

Опять душа помолодеет,

Опять родной увидит край,

Где бури пролетают мимо,

Где дума страстная чиста, —

И посвященным только зримо

Цветет весна и красота.

* * *

Еще вчера, на солнце млея,

Последним лес дрожал листом,

И озимь, пышно зеленея,

Лежала бархатным ковром.

Глядя надменно, как бывало,

На жертвы холода и сна,

Себе ни в чем не изменяла

Непобедимая сосна.

Сегодня вдруг исчезло лето;

Бело, безжизненно кругом,

Земля и небо – все одето

Каким-то тусклым серебром.

Поля без стад, леса унылы,

Ни скудных листьев, ни травы.

Не узнаю растущей силы

В алмазных призраках листвы.

Как будто в сизом клубе дыма

Из царства злаков волей фей

Перенеслись непостижимо

Мы в царство горных хрусталей.

* * *

Скрип шагов вдоль улиц белых,

Огоньки вдали;

На стенах оледенелых

Блещут хрустали.

От ресниц нависнул в очи

Серебристый пух,

Тишина холодной ночи

Занимает дух.

Ветер спит, и все немеет,

Только бы уснуть;

Ясный воздух сам робеет

На мороз дохнуть.

* * *

Ночь светла, мороз сияет,

Выходи – снежок хрустит;

Пристяжная озябает

И на месте не стоит.

Сядем, полость застегну я, —

Ночь светла и ровен путь.

Ты ни слова, – замолчу я,

И – пошел куда ни будь!

* * *

Чудная картина,

Как ты мне родна:

Белая равнина,

Полная луна,

Свет небес высоких,

И блестящий снег,

И саней далеких

Одинокий бег.

* * *

Кот поет, глаза прищуря,

Мальчик дремлет на ковре,

На дворе играет буря,

Ветер свищет на дворе.

«Полно тут тебе валяться,

Спрячь игрушки да вставай!

Подойди ко мне прощаться,

Да и спать себе ступай».

Мальчик встал. А кот глазами

Поводил и все поет;

В окна снег валит клоками,

Буря свищет у ворот.

* * *

Печальная береза

У моего окна,

И прихотью мороза

Разубрана она.

Как гроздья винограда,

Ветвей концы висят, —

И радостен для взгляда

Весь траурный наряд.

Люблю игру денницы

Я замечать на ней,

И жаль мне, если птицы

Стряхнут красу ветвей.

* * *

Ветер злой, ветр крутой в поле

Заливается,

А сугроб на степной воле

Завивается.

При луне на версте мороз —

Огонечками.

Про живых ветер весть пронес

С позвоночками.

Под дубовым крестом свистит,

Раздувается.

Серый заяц степной хрустит,

Не пугается.

* * *

Вот утро севера – сонливое, скупое —

Лениво смотрится в окно волоковое;

В печи трещит огонь – и серый дым ковром

Тихонько стелется над кровлею с коньком.

Петух заботливый, копаясь на дороге,

Кричит… а дедушка брадатый на пороге

Кряхтит и крестится, схватившись за кольцо,

И хлопья белые летят ему в лицо.

И полдень нарастает. Но, боже, как люблю я,

Как тройкою ямщик кибитку удалую

Промчит – и скроется… И долго, мнится мне,

Звук колокольчика трепещет в тишине.

* * *

Знаю я, что ты, малютка,

Лунной ночью не робка:

Я на снеге вижу утром

Легкий оттиск башмачка.

Правда, ночь при свете лунном

Холодна, тиха, ясна;

Правда, ты недаром, друг мой,

Покидаешь ложе сна:

Бриллианты в свете лунном,

Бриллианты в небесах,

Бриллианты на деревьях,

Бриллианты на снегах.

Но боюсь я, друг мой милый,

Как бы в вихре дух ночной

Не завеял бы тропинку,

Проложенную тобой.

* * *

Уж верба вся пушистая

Раскинулась кругом;

Опять весна душистая

Повеяла крылом.

Станицей тучки носятся,

Тепло озарены,

И в душу снова просятся

Пленительные сны.

Везде разнообразною

Картиной занят взгляд,

Шумит толпою праздною

Народ, чему-то рад…

Какой-то тайной жаждою

Мечта распалена —

И над душою каждою

Проносится весна.

* * *

Еще весна, – как будто неземной

Какой-то дух ночным владеет садом.

Иду я молча, – медленно и рядом

Мой темный профиль движется со мной.

Еще аллей не сумрачен приют,

Между ветвей небесный свод синеет,

А я иду – душистый холод веет

В лицо – иду – и соловьи поют.

Несбыточное грезится опять,

Несбыточное в нашем бедном мире,

И грудь вздыхает радостней и шире,

И вновь кого-то хочется обнять.

Придет пора – и скоро, может быть, —

Опять земля взалкает обновиться,

Но это сердце перестанет биться

И ничего не будет уж любить.

* * *

На заре ты ее не буди,

На заре она сладко так спит;

Утро дышит у ней на груди,

Ярко пышет на ямках ланит.

И подушка ее горяча,

И горяч утомительный сон,

И, чернеясь, бегут на плеча

Косы лентой с обеих сторон.

А вчера у окна ввечеру

Долго-долго сидела она

И следила по тучам игру,

Что, скользя, затевала луна.

И чем ярче играла луна,

И чем громче свистал соловей,

Все бледней становилась она,

Сердце билось больней и больней.

Оттого-то на юной груди,

На ланитах так утро горит.