Kitabı oxu: «Пути океана: зов глубин. Книга вторая»
Да-Гуа
Запах гари ударил в ноздри прежде, чем Селин увидела их – черные скелеты кораблей, вонзающиеся в небо обугленными мачтами.
Словно обломанные ребра незнакомых морских чудовищ.
Не в силах отвести взгляд от зрелища, которое никак не вязалось с представлениями о новом доме, она до боли стиснула поручни «Стремительного».
Да-Гуа. Остров, что должен был стать ее спасением, встречал их пепелищем.
А ведь всего час назад, когда корабль только огибал последний мыс, сердце Селин замирало от восторга.
С высоты мостика «Стремительного» остров казался роскошным кружевом из малахитовой зелени, сквозь которую проглядывал дикий гранит. В прозрачных лентах водопадов плескалась лазурь. Над головой кружили чайки и невиданные большие черные птицы, резкие голоса которых звучали смутно знакомо.
«Наконец-то мы здесь», – шептала она тогда, и слезы радости сами собой текли по щекам, растворяясь в белоснежной пене за бортом. Неужели после всех тягот ее трудный путь к свободе наконец завершился? Селин сжимала на запястье браслет, переданный ей профессором де Фонтенаком накануне экспедиции, и размышляла о его напутственных словах. Неужто и впрямь эта незнакомая, но столь притягательная, земля поможет ей найти ответы и она сумеет обрести свое предназначение? Дыхание сбивалось от приятного волнения.
Новый, кристально чистый мир, свободный от пороков столичной знати, вот-вот распахнет ей объятия…
Дикая красота пейзажа, изуродованная обгорелыми корабельными останками, заставила Селин вновь засомневаться в актуальности карт. Вид острова почти не выдавал присутствия какой-либо цивилизации. Как здесь могли найти пристанище колонисты из числа миссионеров в Оплоте Благочестия? Где могло найтись место акифским алхимикам, что построили торговый порт, в размерах превосходящий даже Нововерденский?.. И уж тем более было сложно представить, что где-то на острове спрятаны и мейлонгские плантации черноцвета. Если верить Виталу… Могла ли она вообще полагаться на что-либо из его уст?
Селин прикрыла веки и вздохнула.
И словно в ответ в пришедшем с берега ветре почудился шепот – низкий мужской голос, чужой, распадающийся на множество октав. Он прозвучал словно в глубине ее костей. Но, как бы ни вслушивалась, ни слова разобрать не получилось.
Де Круа вздрогнула и заозиралась.
– Драгоценная кузина! – голос Антуана раздался неуместно звонко и окончательно прогнал наваждение. – Теперь сей, не побоюсь этого слова, крохотный материк, и все, что на нем – наш новый дом! Земля, которая по праву наша! Где мы – законные властители и благодетельные хозяева!
Он стоял на носу в расстегнутом нараспашку камзоле, сияющий и восторженный, когда «Стремительный» зашел в бухту, и та раскрылась перед ними створками гигантской раковины. Над темной водой плыла утренняя дымка, постепенно сгущаясь в непроницаемый молочно-синий туман.
Только то был не туман.
Антуан самозабвенно продолжал вещать, будто не замечая ни дымящихся руин в бухте, ни затихших вдруг криков мореходов, ни их встревоженных лиц, ни того, как металлическая рука капитана Марсия резко выхватила подзорную трубу с его пояса.
Теперь, глядя на обугленные остовы в бухте, Селин почувствовала, как внутри поднимается удушливая волна страха.
«Храни нас всех Всеведущий», – мысленно взмолилась Селин, глядя на оживленную беготню матросов. – «Мы не хозяева здесь, Антуан! Мы даже не знаем, во что ввязались!».
Суета вокруг только усилила страх. Лица и интонации мореходов ничего хорошего не выражали. Капитан же так и стоял, застыв в окружении команды во главе с квартирмейстером Агатой, напряженно ждавшей указаний.
Селин обернулась в направлении их взглядов.
Из тумана внезапно вынырнул очередной черный зловещий монстр.
Остов корабля.
– Альбатрос его подери…. – по палубе пробежал ропот. – Это же «Морской Бриз»!
Действительно, уцелевшая часть букв на обгоревшем борту наводила на мысль, что корабль принадлежал Гильдии Мореходов.
Селин приблизилась к столпившимся морякам у борта и взглянула на капитана. Марсий словно окаменел. Губы его были плотно сжаты. Между бровей залегли глубокие складки. Сейчас, впервые за долгие недели путешествия, она забыла о своем молчаливом обете держаться от него подальше и игнорировать любые попытки к общению в надежде, что их случайная и единственная связь так и останется затерянной где-то в океанских просторах позади. Преображенное тревогой лицо Марсия говорило о чем-то куда более серьезном, чем их личные счеты..
– Что тут произошло? Что все это значит?..
Он молча подал подзорную трубу и жестом указал направление.
Линза сфокусировалась на еще двух обугленных и все еще дымящихся кораблях почти у самой суши.
Де Круа тревожно оглянулась.
– Это значит, что нам стоило бы сейчас не швартоваться, а разворачиваться подобру-поздорову, – хмуро бросил Марсий, забрал трубу и спешно удалился.
Эхо голосов матросов повторило его «швартовка носовым шпрингом, якорь не опускать».
***
Под ногами хлюпало после недавнего дождя или, быть может, шторма. Пахло горелой древесиной, водорослями, чем-то отсыревшим и рыбным рынком. Он расположился тут же под навесами рядом с трехэтажной таверной с надписью «Попутный Ветер» на выгоревшей на солнце вывеске. Все это и несколько ветхих телег у складских построек говорило о том, что у Нововерденского порта, несмотря на его нынешний запустелый вид, когда-то бывали времена и большего оживления.
Напряженную и тягостную тишину отчего-то не нарушал ни шум бьющих в пристань волн, ни размеренное громыхание лат идущих впереди гвардейцев Лиги Доблести во главе с Брутом, чьей единственной задачей была защита своих высокородных подопечных.
На фоне диких зеленых верхушек в туманной дымке гор вдалеке город казался совершенно инородным островком цивилизации.
Неподалеку от портовых складов виднелись двухэтажные здания, очень отдаленно напоминающие архитектуру Малого Орфея – с округлыми оконными проемами и причудливыми флюгерами из потемневшей латуни. За внушительной каменной аркой возвышались городские крыши во главе с башней ратуши Новой Вердены, поблескивающие в редких солнечных лучах влажной россыпью черепиц, что пробивались через угрюмо плетущиеся бурые облака.
В ответ на светски-приветственные улыбки горожане молча смотрели исподлобья, и оттого с каждый шагом становилось все страшнее. Их выцветшая, залатанная одежда, явно когда-то была добротной. Мужчины щеголяли в потрепанных камзолах с чужого плеча и давно вышедших из моды жилетах, украшенных потускневшей металлической нитью. Некогда белоснежные рубахи пожелтели. Женщины кутались в легкие шали поверх простых платьев из грубой ткани с потрепанными кружевными манжетами. Головы местных покрывали шапки, какие обычно надевают после господ слуги – выцветшие, помятые, но все еще хранящие следы былого щегольства в потемневших лентах.
Их наряды представляли собой причудливую смесь, словно остатки гардероба самых разных сословий и народов свалили в один сундук и наугад распределили между колонистами. Кое-где мелькали куртки с чужими гербами, чьи владельцы давно позабыли об их значении, а рядом – простые холщовые рубахи, украшенные местной вышивкой с диковинными узорами. И лишь небольшие детали вроде изящных, но истершихся пряжек на обуви, выдавали в этих людях выходцев из цивилизованных земель Старого Света.
– Дар-рогу! Ррррас-ступись! – скомандовал Брут гвардейцам, шагая в ногу с подчиненными впереди процессии.Селин шла под руку с Антуаном и пыталась ничем не проявлять тревогу, что бушевала внутри от грозного вида толпы. Смуглые изможденные лица мужчин и женщин с заостренными чертами смотрели с подозрением, если не враждебно. И только сейчас за скромной одеждой она заметила у этих людей выраженную худобу.
Уж не голодают они тут часом?
Вдруг представилось, как эти жуткие с виду горожане бросаются на прибывших и разрывают на мелкие кусочки. А что, вполне себе допустимый исход… отправиться следом за их предшественниками… Их с Антуаном исчезновение на Лавразе заметят ох как нескоро… Де Круа едва не всхлипнула от страха. Однако лучезарно улыбнулась.
Толпа бесшумно и явно неохотно повиновалась.
Селин обернулась и тут же отвела взгляд. За ними с мушкетами на изготовку шли опытные гвардейцы, часть свиты и несколько вооруженных до зубов мореходов во главе с Марсием. Сошедшие со «Стремительного» моряки исподлобья смотрели по сторонам на образовавшийся людской коридор и даже не пытались скрывать на лицах враждебность, отраженную от настороженных взглядов собравшихся. И ею же усугубленную.
Начищенные эфесы и рукояти пистолетов за поясами поблескивали на солнце.
И нет, даже это не утешало поднимающейся внутри паники.
В толпе заплакал ребенок. Со всех сторон на него тут же зашикали.
Не таким представляла себе Селин прибытие на Да-Гуа, ох,не таким…
Наконец, гости остановились у террасы здания портового управления с соответствующей начищенной медной табличкой. Как ни в чем не бывало, кузен легко взбежал по ступеням, потянул де Круа за собой и изящно взмахнул рукавом в приветствии:
– Друзья мои! Меня зовут Антуан де Сюлли. Бесконечно рад знакомству!
Толпа с сомнением уставилась на разодетого молодого человека.
– Я – наследник фамилии де Сюлли и герцога Лавраза. – Селин стало страшно неловко от неприкрытого восторга и обожания в голосе Антуана, и она спешно присела в реверанс, не сводя глаз с толпы. – Прошу любить и жаловать – моя кузина, виконтесса Селин де Круа, уполномоченный консул Альянса Негоциантов! Мы прибыли, дабы отныне жизнь ваша расцветилась благоденствием и безмятежностью!
Напряженное молчание его ничуть не смутило.
Непроницаемое лицо Брута ровным счетом ничего не выражало. Вот только перчатка его помощника покоилась на чуть выдвинутой рукояти меча, под которой блестела узкая полоска стали. Виконтесса скосила глаза на Марсия. Ни он, ни внушительные фигуры почти столь же крепких и рослых гильдейцев за его спиной, не таили своего напряжения и, казалось, прицельно высматривали стрелков на крышах…
«Умоляю, думай, что говоришь, Антуан! – внутри себя кричала Селин. – Одно твое неверное слово – и начнется резня, а от нас и мокрого места не останется! Остров, Антуан. Да-Гуа – это остров, а вовсе не «крохотный материк»!… И в случае опасности – помощи на котором нам ждать неоткуда… да и не от кого… Хороши же хозяева на отрезанном ото всего мира острове, где правит беззаконие, и откуда наши предшественники с континента более полугода не слали вестей!»
Отравлять его эйфорию своими тревогами и паникой совсем не хотелось. Точно ли будет благом, если Антуан ощутит, как вокруг сгущаются беспросветные вязкие клубы надвигающейся опасности? Может, кузену и правда лучше не понимать, куда же в действительности их сослали?..
Боль от добела сцепленных рук вернула ее в реальность, и Селин как могла улыбнулась в надежде, что уголки рта ее предательски не дрогнули.
Впрочем, не к этому ли она шла всю свою сознательную жизнь? Не ради этого ли момента проходили годы ее сложнейшего обучения?! Тот самый миг, когда ее таланты, стремления и блестящее образование способны в корне переломить ситуацию. И она его не упустит. Как бы ни парализовывал страх, виконтесса собрала все силы, чтобы ни голос, ни дрожь в руках, ни лицо не выдали страха, и сделала шаг вперед. Сотни взглядов уставились прямо на нее. Селин вдохнула, как если бы собиралась запеть перед огромным залом, как когда-то делала сотни раз…
– Господа, мы здесь, чтобы восстановить порядок…
– Да-да, но о делах позже! – перебил ее Антуан и картинно развел руки. – Сегодня же, властью, данною мне высочайшим и чрезвычайным указом герцога Лавразского, объявляю народные гуляния по поводу нашего прибытия! Всем горожанам Новой Вердены – угощений и вина за счет казны! А, и да! Господа мореходы, лично приглашаю и вас, и ваших коллег из порта присоединиться! Негоже оставлять за бортом отважнейших членов Гильдии Мореходов!
Разумеется, он не удержался и хохотнул над собственным каламбуром.
Что? Он просто пообещал этим людям еду и выпивку? Но это же…
Нерешительные возгласы превратились в восторженные крики и свист, которые долго не стихали.
Что, если все посещенные лекции и изученные ею научные опусы не стоили и гроша сейчас в сравнении с опытом кузена, что привык шататься по тавернам и общаться с простолюдинами? Теми самыми, которых она хотела бы защитить и сделать их жизнь лучше, но решительно не знала?Селин нервно улыбнулась, взглянула на Антуана и задумалась.
Антуан, что немыслимо легко отыскал решение в самой напряженной обстановке и вышел из патовой ситуации, уже вовсю жал чумазые руки и хлопал по плечу городских жителей.
– Гуляния?! Блестящее решение, Ваше Высочество! Всеведущий внял нашим молитвам о вас, да пребудет он вовеки! – послышался глубокий женский голос.Впервые в жизни она посмотрела на него другими глазами. Неожиданно трезвый, неожиданно решительный. Боялся ли он эту землю и этих людей так же, как и она сейчас? Было ли привычное фиглярство очередной защитой от реальности или он действительно верил тому, о чем вещал? Ведь и правда, в нем, казавшемся взбалмошным капризным мальчишкой, сейчас выступало наружу нечто особенное. Похоже, герцог все же не ошибся с выбором, когда отправлял Антуана в качестве управителя на эти дикие земли.
Толпа почтительно расступилась и исторгла бодрую даму средних лет с высокой прической, едва тронутую сединой. Нимало не смущаясь, та с выдержанной жеманностью расправила юбки на бархатном бордовом платье и присела в изящном полном реверансе, неожиданно открывшим довольно амбициозное декольте.
Антуан немедленно расцвел от изысканных, хотя и с налетом провинции, манер. Неуместность лакированной светскости в столь причудливом антураже его не смутила.
– Вот только казна пуста. Город практически осажден, – продолжила дама, и голос ее из елейного стал жестким, – Мы окружены враждебными аборигенами, дикими животными и вооруженными до зубов бандитами. Мой супруг – Люсьен де Прюм – бывший управитель Новой Вердены, мертв. С некоторых пор от внешнего мира мы отрезаны. Вы сами, полагаю, видели, как у нас поступают с кораблями…
– Миледи, примите наши искренние соболе… – начала было Селин.
– Меня зовут Элиса де Прюм. Я – временная управительница… являлась ею до вашего появления здесь, по крайней мере…
– Если вы тут были за главную, – вдруг прогремел Марсий, заставив вздрогнуть, – самое время сообщить нам, кто же сотворил такое с кораблями?
На гневный тон капитан резко обернулись все, даже невозмутимый с виду Брут.
– Жду ответа на этот вопрос с самого прибытия! Кто посмел уничтожать собственность Гильдии!? Пойман? Какое понесет наказание?, – он еще раз обернулся на виднеющиеся в бухте остовы кораблей и со скрежетом сжал стальной кулак, – А передайте-ка преступников мне. Я уже даже знаю, что с ними сделаю… Если не преподать хороший урок таким выродкам, то конечно никакой казны не хватит устранять последствия, сударыня!
От напора североморца на лицо де Прюм наползла глупая улыбка.
– Капитан Марсий, Марсий Нуар. К вашим услугам, – для приличия смягчился гильдиец.
– Мне ничего неизвестно, капитан. Охотно предоставлю вам возможность самолично выяснить это у местных представителей Гильдии Мореходов, – не без досады пожала плечами де Прюм. – Приношу извинения, мы не успели подготовить порт к вашему прибытию после очередного трагического инцидента… Многие наши надежды были связаны с этими кораблями…
Де Прюм не хотела продолжать неприятную тему и вдруг спросила:
– Остался ли у господина де Сюлли прежний настрой на организацию народных гуляний? Уместно ли это в такой непростой для нас час?..
– Безусловно, – с оживлением откликнулся Антуан, и вихры его блеснули в кивке. – Если с казной затруднения – я с готовностью покрою все расходы из своего кармана! Больше! Мы воспользуемся и тем, что привезли с собой. У нас потрясающий запас портвейна! И, господа, готов побиться об заклад, вы в жизни не пробовали такой отменной солонины, как на «Стремительном»!..
Голос его утонул в радостных возгласах. Третье сословие умело любить даже за обещания.
– …но сперва мы хотели бы засвидетельствовать почтение адмиралу Пауле Росалес, – закончила Селин и многозначительно посмотрела на Антуана. Обострять отношения с Гильдией после инцидента на Малом Орфее было бы плохим началом правления.
Удерживая елейную улыбку, бывшая управительница промурлыкала:
– Как вам будет угодно. Вас проводит адмиральский адъютант.
Антуан и Селин обернулись. Молодой мореход с задорными глазами уже прикрыл дверь и с расхлябанным поклоном пригласил войти.
***
В помещении царила полутьма, пропитанная душным ароматом застарелых специй и терпким амбре винных паров. Вдоль стен выстроились обитые потемневшим железом шкафы и пара окованных медью массивных сундуков. В кресле за внушительным письменным столом из мореного дерева, утопающим под рулонами карт и корабельных бумаг, восседала смуглая мореходка, чей возраст невозможно было определить. Из-под туго подвязанной на гильдийский манер пестрой косынки на её голове каскадом спускались почти до плеч ряды серебристых тонких косичек, напоминавших хитросплетение корабельных канатов.
Увидев гостей, адмирал привстала.
Оба ее уха были пробиты множественными массивными и тонкими золотыми кольцами, включая даже такие их части, которые де Круа и в голову бы не пришло украшать серьгами.
«Вот уж кому точно не придется беспокоиться об оплате своих пышных похорон», – подумала Селин, невольно вспомнив мореходские обычаи.
Скулы адмирала покрывали убористые, чуть поплывшие за давностью нанесения, татуировки. Селин привлекли живые миндалевидные глаза, сверкающие нездоровым блеском. При этом лучики морщин выдавали человека, любящего от души посмеяться.
Де Круа не могла не отметить, как, рассаживая по креслам делегацию, юноша неприметно заменил одиноко стоящую поверх бумаг пустую бутылку новой, заполненной под самую пробку жидкостью благородного красно-коричневого оттенка, что тихонько пронес под бушлатом.
Завидев Росалес, Марсий дежурно салютовал, протянул ей запечатанный конверт. Та вскрыла письмо, внимательно посмотрела на капитана и обратилась к кузенам, слегка обдавая их коньячным духом:
– Приветствую новоиспеченных персон нон грата Гильдии Мореходов в порту Новой Вердены.
В ее словах звучало столько горечи, что Селин неожиданно ощутила неподдельное сочувствие со стороны этой суровой женщины. И, что удивительно, внезапную теплоту к ней в ответ.
Селин опомнилась и начала выкладывать перед ней уведомления и копии всех подписанных документов, когда ее взгляд упал на газету на столе и слово «трибунал». Росалес с громким стуком водрузила на это место закупоренную бутылку.
– Как новый Управитель Новой Вердены, свидетельствую глубочайшее почтение, миледи Адмирал. – Антуан сидел довольно расслабленно, однако без панибратства, которого так опасалась от него кузина.
– Ты еще не вступил в должность, – тихо проговорила она сквозь улыбку. Де Сюлли-младший только отмахнулся.
– Что теперь будет? – спросил Брут.
– Зависит от того, чего вы хотите, – отчеканила Росалес, и не было никакой возможности уловить ее настрой сквозь непроницаемое холодное дружелюбие опьянения.
Слегка пошатываясь, но твердо стоя на ногах, она прошагала к вошедшему Марсию и снизу вверх заглянула в его лицо.
– Североморская Акватория предписывает вам отдельное адмиральское прошение для предъявления вышестоящим по званию судового журнала и рапорта? Или как?
Марсий бросил краткое извинение, с плохо скрываемым раздражением положил на стол Росалес объемную кожаную папку и встал по стойке «смирно».
– Все здесь, – сообщил он.
– Да-да, капитан, в ношении бумажек вы преуспели, – Росалес провела пальцем по краю папки. – Жаль только, что под вашим началом «Стремительный» прибыл с трехдневным опозданием, без части рангоута, а швартовка выполнена… – она поморщилась, – абы как.
– Наверное, у тех судов, что сгорели, швартовка была отменной? – парировал Марсий. – А насчет рангоута и опоздания… В море всякое бывает. Поди забыли уже как оно, да, адмирал?
Селин отчего-то стало стыдно за обоих участников этой пикировки. Но вопреки ожиданиям, на Росалес лишь хмыкнула с кривой усмешкой.
– Что же, капитан второго ранга, вольно. Свою работу по доставке нарушителей вы выполнили. Теперь займитесь контролем разгрузки трюма.
– Так точно. И об охране «Стремительного» я так же позабочусь сам.
Хмуро озираясь на кузенов, он, явно недовольный, вышел. Де Круа и Брут только переглянулись.
Едва дверь за капитаном закрылась, Росалес плюхнулась в кресло и ловко откупорила коньяк. После пристального изучения наполненного стакана она заговорила.
– Итак, господа, я обязана разъяснить вам…
– Вы же видите, в какой мы ситуации! – с готовностью закивала Селин. – Без транспортного сообщения и товарооборота по воде у нас связаны руки, и наши позиции на острове останутся уязвимыми…– Адмирал, может, мы как-то договоримся? – вдруг спросил Антуан. – Мы представляем Альянс Негоциантов. Находиться в Черном Списке Гильдии Мореходов для нас категорически неприемлемо.
– Господа, – Росалес подняла руку, останавливая их обоих, – вы нарушили закон. Буде каждому спускать попрание установленных правил и «договариваться», это что же с нами станет?
– Но адмирал, мы же не собираемся опротестовывать наложенные Гильдией Мореходов штрафы… – начал было заверять ее Антуан.
– Ничем не могу помочь. Увы. Положение у вас даже куда более плачевное, чем вы полагаете. Вас явно либо по незнанию, либо умышленно, ввели в заблуждение о положении дел здесь, на Да-Гуа. – Росалес одним движением осушила половину стакана и улыбнулась. – Поверьте, штрафы и временный запрет на доступ к морским перевозкам – это ерунда. На острове царит хаос и беззаконие. Все друг с другом грызутся: дикари-аборигены, миссионеры, работорговцы, плантаторы “черного цветка” и торгаши-алхимики … Людей похищают и угоняют в рабство. И мы уже не сторонние наблюдатели – начались поджоги кораблей…. Вы даже представить не можете, каково это моряку – видеть горящие суда! И если я, как адмирал Гильдии здесь, связующего звена всех этих буйнопомешанных, хоть на шаг отступлюсь… Да вы понимаете, какой хаос тогда наступит?
– Сударыня, помилосердствуйте! – кузен подался вперёд. – Мы прибыли именно для того, чтобы навести порядок на Да-Гуа! Перекрывая нам доступ к флоту, вы же сами себя лишаете прибыли!
Пока Антуан и Росалес препирались, перебирая возможные компромиссы, а Брут напряженно следил за беседой, в голове де Круа крутилось одно и тоже имя. И проклятое «трибунал». Ей казалось, это опасное, механически-злое, слово буквально разламывает ее мозг в мелкое крошево.
Не дожидаясь исхода переговоров, она вдруг произнесла чужим голосом:
– Адмирал, каковы итоги трибунала по делу капитана Витала?
Спор мгновенно прекратился.
Росалес, налила доверху новый стакан и осушила его до дна, не поморщившись. И только после этого кивнула на вынутое из конверта с гильдейской печатью письмо.
– Вам действительно интересно? Я узнала буквально на днях из официального донесения… До сих пор не могу дочитать до конца… Минуту..
Селин показалось, что прошла целая вечность прежде чем Росалес развернула письмо и близоруко сощурилась над злополучным донесением.
– Закон – что дышло, да, миледи? – послышались ей слова адмирала словно через толщу воды, – Впрочем, здесь написано что ваши с кузеном конфискованные дневники выступили в его защиту. Но этого оказалось недостаточно…
– Что вы имеете в виду, умоляю, скажите… – у Селин стремительно потемнело в глазах, и она вцепилась в подлокотники, чувствуя, как из-под нее уплывают все опоры.
Росалес достала еще один стакан, налила и в него из своей бутылки и подвинула его де Круа. Щедро налитого оказалось, «с горкой»: газету пропитали пахучие коньячные пары.
Кузен напряженно следил за Селин и бездумно кивал на слова адмирала.
– «На основании сделанных выводов о вящей надежности подсудимого и в назидание прочим лицам, ответственным перед Гильдией, исключить подсудимого из Гильдии в связи с тяжестью совершенных им преступлений; лишить подсудимого Витала Агилара всех званий и наград, полученных ранее за заслуги перед Гильдией; конфисковать всю принадлежащую подсудимому собственность, движимую и недвижимую – список собственности прилагается – с целью возмещения причиненного Гильдии ущерба, как морального, так и материального; приговорить к смертной казни…, – голос Росалес дрогнул, – через повешение».
Внутри все оборвалось. Селин залпом осушила предложенный стакан и упала в кресло. Выдержанный коньяк огнем опалил горло, на глазах выступили слезы.
Адмирал больше не пыталась унять дрожь в руках и только наклонила голову, глядя на де Круа.
– Это то, что доложили мне, вместе с приложенной копией протокола допроса подсудимого. Изучу позднее. Ваши же письменные свидетельства стали умягчающим обвинения фактом. Но скорее для меня, чем для тех, кто приводил приго… выносил приговор.
Антуан рассеянно потирал лоб. Брут снял шлем и поджал губу.– То есть…как это – повешение?!.. Капитан Витал… Они убили его? – прошептала Селин, озираясь в попытке понять смысл сказанного.
– Я знала его еще юнгой. Витал попросту не мог быть повинным в том, в чем его обвиняют. Такое не в его характере. Если хотите знать, он был последним, кому я вполне могла довериться и доверилась. Более того, он обладал всеми качествами, необходимыми новому Адмиралу Флота…
Де Круа больше не слышала слов. В ушах звенело.
Не помня себя, Селин пробормотала невнятное прощание, ударившись о грудь адъютанта Росалес, выбежала из конторы на улицу. Там её немедленно скрутило приступом тошноты. Горячие слёзы затуманили вид на порт, превратив бухту в размытое пятно сине-серых красок.
Больше всего на свете ей сейчас хотелось остаться одной и рыдать до полного исступления.
***
Во дворце Новой Вердены праздновали сразу два события: долгожданное прибытие Антуана де Сюлли и его вступление в должность нового управителя.
Мероприятие пусть и формальное, но на нем можно было прикинуть кто является значимыми шишками в городе и как на самом деле выглядит нынешняя расстановка сил. И пожалуй, для этой цели его темно-зеленый бушлат с золотыми погонами на сухопутный манер был в самый раз для того, чтобы влиться в общество.
С бокалом темного вина капитан Марсий бродил по пышно украшенному залу среди сухопутных господ и вслушивался в скучные светские разговоры.
И было ему решительно не по себе. Это объяснял тем, что перед его глазами все еще стояли джоги судов и их обугленные остовы отзывались страшным горем в самом сердце. Ни один сухопутный не понял бы такой беды. Кто бы ни стоял за настолько чудовищным зверством, Марсий обязательно найдет его и накажет.
Старая алкоголичка-адмирал, которую в последнее время и так недолюбливали на Малом Орфее, действительно перестала соответствовать своей должности, и его ближайший рапорт несомненно об этом сообщит.
Этим идиотам лавразцам впору бы закрыть порт, оцепить останки судов, да провести тщательное расследование поджога… Раз он уже оказался здесь, долг перед Гильдией – не оставлять все безнаказанным. Лишь бы Росалес не пыталась ему в этом помешать.
Марсий остановился у группы в просто скроенных парчовых ризах, и вполуха слушал скучнейшие теософские диспуты.
Он только хмыкал на примитивные представления местных церковников о сотворении мира, ведь каждому мореходу было известно, что сушу поднял со дна древнего Океана Божественный Альбатрос, который, ухватив останки Морского Змея и разместив их как материки, тотчас же разбился о купол неба и осел на нем осколками звезд.
Сбившись в стайку, местные дамы с провинциальными прическами то и дело перешептывались, и поглядывая на него, кокетливо хихикали в веера. Он всмотрелся в их компанию и учтиво кивнул. Селин среди них не было. Подопечная виконтесса его избегала. Впрочем, Нуар догадывался – ей потребуется время, чтобы хорошенько переварить все, что она узнала по прибытию.
– Пожалуй, еще один бокал не помешает, – решил Марсий и подошел к столу с напитками.
Восторженный тон Антуана в обществе той пожилой дамы из приветственной делегации в порту начинал досаждать.
Или все же дело в другом? Не в поджогах, ни в усталости, ни в скучности публики, а в том, что мысли постоянно возвращаются к этому чертовому салаге…
У Марсия не было ни единой причины уважать Витала – это вечно хвастливого и высокомерного сосунка, все достижения которого сводились к везению и позиции любимчика своих некогда статусных покровителей и учителей вроде той же Росалес.
Перед этим салагой всегда открывались все двери, ему доверяли самые выгодные перевозки товаров и статусных пассажиров, выделяли казну на обновления флота. Каким-то непостижимым образом Агилар – этот сопливый выскочка – с легкостью высчитывал в уме то, что ему, Марсию, приходилось решать на сложнейшем арифмометре… И при этом поговаривали, дескать, Витал настолько небрежно относился к собственным наградам, что легко продавал даже их на черном рынке по баснословным ценам.
Все это и стало причиной решения уволиться с Лавраза в Северморскую Акваторию: неизведанный суровый регион с неподъемными для середняков условиями труда, да и платили с лихвой… Уж там-то Марсий мог доказывать окружающим да и самому себе сутки напролет, чего он стоит!
Несмотря на вполне понятную давнюю неприязнь к Виталу, Нуар ощущал растущее беспокойство от жестокости вынесенного приговора. Размышления о том, что в гильдейских порядках далеко не все гладко, занозой засели в сознании.
Марсий допил вино и направился убедиться, достаточно ли хорошо выставлена охрана в порту на ночь, когда его едва не сбил с ног блондинчик-кузен виконтессы:
– Капитан! Какое счастье обнаружить вас! Селин пропала! Клянусь, что видел ее здесь час назад. Брутом с ног сбились искать ее!
