Kitabı oxu: «Плоть ужаса и свободы»

Отражение

– Ты запираешься в комнате от меня уже неделю, ты только и делаешь что работаешь и смотришь в своё тупое зеркало!

– Я делаю это для нас, и к тому же хорошее зеркало.

-Деньги на свадьбе были для нас двоих, ты всё потратил на себя, купил блядское зеркало!

– Можешь пожалуйста не мешать, ты пьяна.

– Конечно, ты не обращаешь на меня внимания, спишь раздельно, и не считаешь меня за человека.

– А кем ты себя вообще считаешь? Ты уныла, и постоянно хочешь внимания, научись быть с собой наедине. Иначе тебя будет разъедать дальше, и до самой смерти ты будешь искать виноватых.

– Мне не нужна твоя философия, мне нужно твоё тепло, до того как мы поженились, ты был другим.

– Мы жили раздельно, и конечно я относился по другому, потому что виделись реже, у меня есть дела.

– Ты просто дрочишь на себя и свои достижения, не видя при этом других. Строишь образ идеального, а по сути просто подстраиваешься под ситуацию и мимикрируешь, ты животное!

Молодая супруга облокотилась на стену, рыдая и пуская сопли себе в рот пыталась издать звук, но выходила лишь тошнота.

– Как же ты надоела, хватит бухать, ты скоро изменишь сама себе, или я тебе.

Девушка, собрав оставшуюся волю выбежала из его комнаты в зал. Незамедлительный звук пробки при открытии вина прозвучал на всю квартиру, столкновение бокала с горлышком был как колокола, создающие симфонию спокойствия для каждого.

– Ну, хотя бы будет тихо.

Мужчина встал со стула и запер дверь в свой обитель на замок, для полной концентрации в своё дело. Рабочий стол был завален бумагами, он работал продажником, проверял законность оплаты при сделке, искал потенциальных покупателей, в основном конечно воровал у пенсионеров, вынуждая покупать ненужный мусор, финансовая пирамида позволяла ему отдохнуть от давления вокруг и создавать трудности для других. Может он и хотел по другому, но нервные срывы были часты в его жизни, из-за этого сложно быть на одном месте и с одними людьми.

Сбоку от его рабочего места висело зеркало, что он купил на деньги родителей жены, когда он увидел барельеф и узоры на зеркале, то сразу влюбился, и подумал что он сможет стать лучше, если будет постоянно смотреть на то, как он себя ведёт, он искренне хотел научится контролировать гнев, и это зеркало идеально походило. Большое, старинное, повидавшее множество людей, с богатым опытом могло предать ему урок. Он купил его на аукционе, заказал прямиком с интернета, желающих было много и пришлось вложить не малые усилия. Супруга была в недоумении, но поддержала его маниакальное влечение, хоть и пожертвовала своим уютом.

Вдруг из зала раздался мощный звон разбитого стекла. Муж незамедлительно отворил дверь и побежал в соседнюю комнату.

Красный ручей вина стекал по стене к полу, словно магматический ручей, перекрашивающий и сжигающий белые, невинные обои, кровавые пятна покрыли ковёр, словно весна пробудила мёртвые цветы, распуская их лепестки во имя самой природы, осколки от бутылки отражали и одновременно поглощали в себя комнату, вместе с силуэтом женщины, что резала себя битой бутылкой. Она сидела около стены, смотря в никуда, не ожидая спасения, вдохновения, перемен. Она начала с ног, лесенкой идя к самой шее, кровавые порезы изгибами были уже на груди.

Супруг выхватил большой фрагмент стекла из рук несчастной женщины, дал ей лёгкую пощёчину, и после принялся рассматривать себя в кусочке от бутылки.

– Видишь, какой я хороший, другой бы уже тебя в дурдом сдал. Если тебе что-то не нравится, ты можешь всегда уйти.. Почему ты молчишь, ты что думаешь это я тебя довёл? Посмотри в осколок, я отражаюсь спасителем, ещё немного и ты бы погибла, ты не ведаешь что творишь… Ну и сиди в тишине, совсем спилась, ещё раз и пощёчина для того чтоб образумить превратиться в удар для сна, чтоб не мешала…

Мужчина настолько сильно стервенел, что не заметил как сжал стёклышко рукой до состояния вонзания и кровотечения. После вздохнул, глянул на отражение себя и настроил на нейтральный лад, чтоб не пропасть совсем в ярости.

Ладно, давай я тебя отнесу на твой диван и обработаю раны.

Мужчина заранее достал одеяло, подушку из шкафа, положил на край дивана. После подошёл к жене, что всё так же зависшей рукой держала невидимое стекло, ожидая что оно само вернётся и она сможет закончить то, что начала. Он взял её за талию и спину, поднял и уложил как раненого птенца в гнездо, после пошёл на кухню за аптечкой, взял всё необходимое и вернулся к ней. Её взгляд всё ещё словно ничего не видел кроме бездны и отчаяния. Продезинфицировал, поцеловал в лобик, укутал в одеяло и пожелав скорейшего оздоровления выключил свет.

– Чтож, уже поздно завтра на работу с утра, буду и я ложиться.

На часах виднелось 23:43, тьма за окном зияла и проявляла насилие затаившегося несчастья, но мужчину ничего не волновало, перед сном он как обычно почистил зубы и провёл 15 минут перед разглядыванием себя перед зеркалом.

– Тяжёлый сегодня день, но завтра нужно сдать отчёт, так что не буду медлить и погружусь в сон.

Наступило сонное утро, жена всё так же лежала в постели, пока муж собирался впопыхах на работу. Мёртвая тишина окружала квартиру, но не мысли об успехе у мужчины.

– Я побежал в офис, вернусь в обед!

Мир всё так же бешено крутился, но не вокруг людей, природы, пространства, все процессы происходили настолько быстро и одновременно медленно, что ни одному человеку не познать всю глубину происходящего вокруг. Вселенные зарождались, атомы распадались, чёрные дыры умерли, а эволюция всё ещё искала идеального сожителя для той или иной планеты, постепенно совращая существ на эксперименты, электроны путешествовали в атмосфере в попытках воссоединится с сосудом и передать свою энергию, магнитные поля переключали реальность, перемешивая всё вокруг. Но мужчину возвращавшегося с работы это не волновало, он довольствовался тем, что смог сегодня впарить кучу товара, подать успешную идею и не избить вчера жену до полусмерти.

Ключ медленно вошёл в дверь, повернулся на 180 градусов и отворил знакомое помещение. Мужчина медленно снял ботинки, повесил куртку и прошёл в зал, глянуть как поживает его пассия, но по приходу в комнате никого не оказалось, вернувшись в коридор он обратил внимание что её обувь стоит на месте. После недолгих мысленных манипуляций он произнёс вслух:

– Только попробуй оказаться в моей комнате, убью!

С яростью медведя под виагрой в брачный период он ворвался в своё логово. Его супруга лежала на полу вместе с зеркалом, её лицо было изрезанно на квадраты, словно шахматное поле, разбитое зеркало лежало рядом, как разбросанные игральные карты. У женщины уже свернулась кровь на руках, вены не пульсировали, хотя в этом месиве их было сложно разглядеть, глаза были открыты и кротко взирали в потолок, словно ангелы спустились с небес и дали узреть надежду. Осколок от зеркала всё ещё был у неё в руках, искажённо отражая её бледное тело.

– Как ты могла.. Ещё и зеркало разбила, бездушная, эгоистичная скотина!

Мужчина начал громить свою комнату, разбросал документы, рвя их на части, перевернул стол, пнул труп жены, взял упавший со стола циркуль и начал тыкать мертвеца. После множественных ударов и захотел взглянуть в её наглые глаза, но опешился и обомлел.

– Т..т..так вот как ты меня видишь, только в отражении твоих глаз я мог расти, быть собой. Какой же я прекрасный, и.. и ты всё это видела во мне? Какой же я глупец. Не бойся, я сохраню твой взгляд.

Мужчину парализовало, ступор не давал ему мыслить, лишь явление красоты волновало его душу.

После пары часов он наконец придумал что делать. Он с тремором рук достал телефон из кармана и попросил знакомого медика привезти ему формалина, аргументируя это тем, что у его жены умерла любимая крыса и её нужно сохранить. Знакомый был в долгу, по этому без проблем после своей смены завёз ему целую банку.

Глаза жены всё меньше отражали и всё больше выцветали. На улице сильно стемнело, нельзя медлить. Он взял кухонный нож, надел перчатки, которые обычно используют для работы с бытовой химией и заранее перелил формалин в две маленькие баночки, подошёл к супруге и наклонившись начал шептать:

– Твой взгляд нежен и любим, боль уйдёт как только от оков мнение освободим, люблю тебя.

Филигранным движением он начал вырезать глаза, доставая их словно шарики мороженного, осторожно перенося их в банку, они попадали туда с особой заботой.

После успешного переноса он пошёл в зал, занавесил шторами окна и сел на диван, поставив на стол банки с глазами, после принялся смотреть и принимать себя таким, каким его видела жена, он больше не будет холоден к ней, теперь то он всё понял.

Прошло двое дней, труп медленно, но верно гнил, звонки с работы поступали один за другим, в дверь стучали неизвестные, а мужчина так и не спал, не мог оторвать глаза от глаз, настолько ему было хорошо, но моргание ему шибко мешало, он раздражался, но глаза жены его успокаивали, хоть и полному отражению мешала банка и формалин, но ощущал её знаки на себе, на прямую сжигающие его прежние установки о мире.

Немного подумав, он решил открыть шторы и показать любимой вид из окна, который она так любила, хоть ему и было жалко делиться её взглядом с кем-то ещё, но ради неё он был готов на многое. Раскрыв шторы он ослеп от яркого света, его глаза отвыкли и слегка засохли, он чуть не выронил банки, но в последний момент смог придержать коленкой, обнимая и прижимая их как собственное дитя. После того как его глаза адаптировались к улице он начал гладить банки и рассматривать окружающий пейзаж, как вдруг резкая тень снизу и сверху перекрыло ему вид, но почти сразу открыло вновь, дом начал моргать, словно делая это за парня, он был в меланхолии, он начал думать что сходит с ума, но после увидел у других домов кожу, и точно такие же моргания. В окнах домов были силуэты, они все махали в его окно, приглядевшись поближе он увидел очень похожих на себя людей, все они были разных форм, цветов, рас, но поголовно идеальные, с щупальцами, перьями, единым большим глазом, с наростами, все они были честны.

Он опрокинул взгляд на банку, её очи медленно растворялись, мужчина открыл банку и вылил содержимое себе в глаза, чтоб смешать концентрат искренности взгляда, он начал слепнуть и видеть белый свет.

Не теряя ни секунды он выбежал в подъезд, спускаясь по лестнице, что-то звало его на улицу. Белый свет поглощал всё больше пространства и выжигал глаза, наконец он на ощупь нажал кнопку, пиликанье и дверь подъезда размагнитилась. Белый свет начал тускнеть, словно пена молока, через которое просвечивает всё окружающее, а дома стали выстраиваться в зеркальные фракталы, медленно подбираясь к нему, создавая лабиринт. В каждой частице зеркала были его лица, они крутились, метались, рвались, преображались, смешивались.

Он заплакал и побрёл в неизвестность, блуждать в лабиринте и проживать каждый образ, что только сможет найти. Он не понимал куда и зачем ему идти, а белый свет всё мерк и мерк, чем дальше он заходил в лабиринт тем менее чётче он становился. Он попытался разбить зеркало, но лишь впадал в него и ненадолго застревал, пока его не выкидывал в другой части лабиринта. Он не ощущал связь с женой, всё рушилось на осколки, в которых виднелась лишь тьма. От отчаяния мужчина вставил большие пальцы себе в глаза, выдавливая их словно сок из ягод, боль и ненависть бурлили в его мыслях и теле, пока наконец белый свет не вернулся, но на этот раз в виде линии, которые меняли своё направление в зависимости от того, куда он повернётся. Он последовал за линией, и когда наконец дошёл до конца через множество поворотов, он наконец смог ощутить что дошёл до нужной точки, связь с женой становилась более могучей, он ощутил ярый ветер снизу, он стоял перед бездной, он не видел, но представлял что перед ним, и он понимал, что ему пора узреть с закрытыми глазами истинность красоты освобождения от себя.

Гляделки

Мальчик по имени Максим пятнадцати лет очень любил смотреть в окно и размышлять, возможно потому что у него не было особого выбора, так как его часто запирали в своей комнате родители, иногда по делу, иногда за просто так, попадая под горячую руку. Экономические кризисы и бедствия его семьи отражались шрамами на коже, за каждый неудачный день отца он нёс наказания суровей чем Иисус, в школу его пускали только тогда, когда все побои заживали. Мальчик чрезмерно молчал и много думал, так как за каждый звук он мог поплатиться. Его любимым из малых развлечений было смотреть в окно и подмечать детали нового дня, хоть он и давно понял что времени нет, и это просто очень удобная система измерения, и то что Земля вращается вокруг солнца, по этому сменяется цикл света и ночи, но ему нравилось допускать что каждую ночь всё перезагружается, чтоб наполнить волшебством улицы и сознания людей. Каждое событие, будь то пробегающая стая собак, подростки, что кололись за гаражами, кому-то подаренный букет, поцелуй прохожих, или даже пролетающие птицы, всему он старался давать свой смысл. Например бродяга что спит на траве в солнечный день питается энергией солнца, чтоб восстать ночью прекрасным цветком и освещать дорогу призракам, что потерялись, или машины, что стремятся вперёд как таблетки от головы, спасающие умирающие нейроны пациента под названием мир. Очень редко его забирала в гости бабушка, где он много читал, его воля казалась сломленной, но ясно следовал своему пути мученика и стремился познать как можно больше. Он верил что в момент смерти он сможет ощутить нечто большее, чем просто рай, ад или чистилище.

В один из ничем не примечательных для большинства дней, мальчик как всегда сидел у окна, с новым синяком на щеке, и слегка кровоточащим носом. Облака тяжко застыли на месте, будто переели пролетающих самолётов с людьми, ветра не было, прохожих почти тоже, казалось, что всё застыло на месте, словно природа заледенела, пожелав оставить всё в таком виде, лишь звуки автомобилей пробивали эту гармонию, механизм города не усыпить, оно как сердце в момент опасности, вот-вот выпрыгнет или взорвётся, но всё равно будет продолжать свою работу даже в разорванном виде. И так же был тёмный женский силуэт, он стоял на подоконнике, супротив дома мальчика, этаж был примерно 11. Силуэт застыл и озирал вниз. Максим поразился её смелости, его самого преследовала мысль о побеге из окна, только ему не хватало материала для связывания столь длинной верёвки, всё-таки он жил на 8 этаже. Как вдруг очертания женщины ринулись к раскалённому от солнца асфальту. Она летел пару секунд, пока не поцеловала уже остатками своей плоти землю. Точка, вероятно голова, лопнула и осветила красным пятном местность, брызги крови как фейерверкер разлетелись по окружающим предметам, на машины, на дом, поребрик. Конечности были вывернуты, словно это манекен или кукла, всё выглядело ненастоящим. И хоть это было относительно далеко от глаз мальчишки, он всё равно отчётливо всё зрел, возможно мозг дорисовывал картинку, но всё это было взаправду. Вопль прохожих покрыл улицы, словно густой туман, только крики, сирены скорой помощи и полиции мог ощущать мальчик.

– Интересно, её тоже запирали и били дома? – молвил мальчик.

Врачи накрыли тело белой простыней, которая вмиг пропиталась алым соком. Полиция разогнала толпу зевак что проходили рядом. Город продолжал всё в таком же режиме делать вид, что ничего не происходит. Резкий стук в дверь прервал концентрацию мальчика. После ручка неспешно повернулась и со скрипом отворился проход. Мужчина с дырками в трусах, футболкой с тёмно-коричневым пятном вошёл в комнату. Зловоние из его пасти разъедало окружающие растения, а щетина была такая шершавая и острая, что ей могли пытать террористов, медленно стирая их, словно неправильные каракули от карандаша ластиком.

– Опять стоишь у окна, уроки когда будешь делать?

– Я.. я уже всё сделал пап..

– Умничаешь, тогда сделай на ещё неделю вперёд, я приду и всё проверю.

Ничего не осталась Максу делать кроме как повиноваться. Он делал их до позднего утра, числа и буквы стали его злейшим врагом, которые преследовали даже во сне.

Наступил день, мальчик спал прямо за рабочими местом, пробуждение было не из приятных, отец и мать снова ругались и громили предметы, а значит скоро придут к нему, придётся выбирать кто прав в споре предков, если он не выкрутиться, то получит люлей от недовольной стороны, а победитель не защитит его честь.

Отбрасывая эти мысли в топку, принимая неизбежное он встал, слегка потянулся чтоб расправить кости после неудобной позы для сна, и подошёл к окну. Сперва он глянул на место где была женщина, разумеется тела уже не было, но было отчётливое пятно крови на асфальте и края дома, правда в этот день будто объёмистей чем вчера, словно грибница начала питаться и набухать от тёмно красной жидкости. В окне, где вчера стоял силуэт не было никого, но появилась линия, ведущая прямо из квартиры той девушки вниз, до земли.

Мальчик начал нервничать и подумал что кто-то ещё остался там. Он собрался и решил выкрасть телефон у мамы, позвонить в полицию, чтоб она выяснила что там происходит. Максим медленно отворил дверь и на цыпочках вышел из своей тюремной комнатушки. Родители к тому времени уже были тихими, возможно уснули. Он прокрался через коридор в их комнату, отец с матерью лежали голые на диване, был включён телевизор с новостями, опять дикторы шептали о вражде всего мира, лёгкими помехами пошатывая разум людей. Телефон лежал на столе, ловким и тихим движением Макс схватил телефон и отправился в свою комнату, он хотел сделать всё очень быстро, до того как его засекут.

Руки вибрировали, тремор и страх пронзали его, но совесть не позволила бы оставить всё как есть, что бы не произошло после. Вот он набрал номер и послышались гудки.

– Здравствуйте, отдел номер два центрального района, я вас слушаю.

– Здравствуйте, вчера по адресу Фонова 25 девушка выпала из окна, примерно 11 этажа, сейчас там следы свежей крови, возможно там кто-то есть.

– Благодарю за внимательность, сейчас вышлем людей, до свидания.

Трубка была сброшена, осталось только ждать и вернуть телефон на место. Мальчик поспешно отнёс аппарат на место и положил ровно так же, как он лежал, после вернулся в свою зону и стал ждать. Полиция приехала достаточно быстро вместе с скорой. Макс видел как все торопились, сгруппировались вошли в подъезд. После 20 минут наблюдений ничего не происходило, кроме того что на балконе появился полицейский, тщательно осматривающий балкон, подоконник и всё что там было в целом. Ещё через 15 минут на мамин телефон поступил звонок, она возмущённо говорила что не звонила никуда, что они перепутали. Шаги послышались в сторону комнаты Макса. Дверь распахнулась как пасть зверя, ударившись об стену она оставила лёгкую вмятину и выбила ручку двери.

-Ты мелкий подонок, мне могли выписать штраф из-за тебя. Хорошо что попался человек понимающий, что у тебя воображение разыгралось. Сейчас подойдёт отце и устроит тебе, будешь знать как звонить куда не следует.

Отец с каменным лицом вошёл дверь, он молчал, и казалось не видел ничего кроме цели, как собака защищающая своё дитя он подходил к Максу. В руках у него был ремень, мальчика парализовало, пока папа обматывал шею парня ремнём он не произносил ни звука. Отец затянул ремень и поднял тело мальчика вверх, душа его крохотную шею. В глазах юноши темнело, дыхание перекрыло, цветные огни начали заполнять тьму, пока он не отключился.

Проснулся он уже поздней ночью, шея ужасна зудела и болела, голова кружилась, жажда мучила и побуждала выйти за водой, но боязнь брала своё и он оставался в неподвижном состоянии, прислушиваясь к тому, есть ли кто-то рядом. После он открыл глаза и огляделся, в темноте были лёгкие помехи, словно белые мошки кружились и покрывали всё вокруг. Его трясло, но он встал с кровати и подошёл к окну, было сложно разглядеть вид из-за головной боли, но яркая красная стена из плоти завернула дом напротив в кокон, из которой торчали отростки, тянувшиеся в разные стороны. После они словно ощутили, что за ними следят и направились в сторону окна мальчика, молниеносно они подобрались, сплелись в небольшую форму и начали лепить форму женского тела. Мясное, продолговатое, объёмное и очень обнажённое, оно заговорила с мальчиком.

– Я видела уже после как ты волновался обо мне, тебе наверное здесь одиноко?

– М…ммам…

– Тише, тише. Я тебя не обижу, не нужно никого звать, я просто хотела позвать тебя к себе в гости, понимаешь, у меня немного друзей, и поговорить тоже не с кем, а ты такой чуткий. Откроешь окно чтоб было лучше слышно.

Макс хоть и колебался, но доверился и отворил проход в свою комнату. Смердящая масса мяса перевалила в его комнату, после снова сформировалась в прекрасную девушку.

– Спасибо больше, тут тепло и уютно, чем ты обычно любишь заниматься?

– Смотреть и изучать. А.. а что ты такое?

– Явление, застрявшая душа между решений, я никогда не знала чего хочу, но когда я решилась и спрыгнула, то обрела смысл. И вот каждый день я расту, понимаю куда больше, нас таких много, я их ощущаю. Скоро весь мир покроется теми, кто осознал кем является, без самообмана, лишь чистота намерений.

– Ты меня пугаешь.

– Ты же умный мальчик, что тебя здесь держит? Если ты любишь наблюдать, то понравится и создавать, в этом доме тебе дадут возможность?

– Наверное нет..

– Бедный, у тебя столько синяков, а на шее настоящий кошмар, это тебя родители так?

– Да..

– Сейчас я тебе покажу как можно сделать мир лучше!

Форма из мясо вновь разложилось и устремилось в коридор, пробив дверь. Мальчуган побежал следом за мясными щупальцами. В комнате родителей была тишина, лишь чавканье слышалось еле слышно. Макс медленно вошёл в комнату и увидел кости на полу, без кожи, мяса и волос. В комнате нависало уже 3 формы. Мама, папа и эта девушка.

– Привет сынок!

– Привет сынок!

– Мама? Папа?

-Да, это мы, теперь нам тепло и уютно, мы были неправы обижая тебя. – прозвучали одновременно голос родителей.

Мальчик побледнел и потерял дар речи.

– Послушай, теперь твори родители часть меня, я ощущаю их мысли, чувства, опыт, всё это во мне. Теперь им правда хорошо. Они не могли создать что-то сами, я им помогу. В тебе есть сила, ты- творец. Доверься мне, пошли за мной.

Обнажённо мясная рука потянулась к юноше, он трепетно потянул руку в ответ, пока форма родителей из единой массы обнимала его. После они последовали в его комнату.

– Что мне нужно сделать? – колеблющимся голосом спросил Макс.

– Встань на подоконник. – единым тембром произнесла плоть.

Окно было по прежнему открыто, ночь была тихой, кокон из плоти на соседнем доме шевелился и болтался как желе, словно смеясь, еле видимые звёзды доносили свой последний свет до Земли, люди спали, ожидая нового рабочего дня, а мальчик стоял и готовился к прыжку.

– Ты не пожалеешь, верь, просто верь.

Нелёгкий шаг, падение, свист, хруст. Тело лежало на земле, медленно растворяясь и уходя под почву, пропитывая собой место падения. Кости остались на месте, вероятно скоро их растащат собаки, за которыми так любил наблюдать мальчишка.

Через пару дней два гигантских кокона смешивались друг с другом, отваливая от себя куски, которые формировали разные формы: людей, машин, животных. Всё общалось меж друг другом, не было понятия одушевлённое или неодушевлённое, все рамки исчезли, остался только честный, мясной мир.