Kitabı oxu: «Черновик. Но это неточно»

© Александр ПИС, 2022

© Макс Горский, 2022

ISBN 978-5-0056-1093-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Черновик. Но это неточно

Это не рассказ, не повесть, не новелла, не путевые заметки, это просто – черновик…

 
Нам всем даются чистые листы,
Которые коварны и просты:
Мы вправе оставлять наброски,
А можем расчертить на них мосты.
 

Пролог

Бывает такое, что перестаешь ориентироваться на привычных дорогах. Бывает такое, что дороги уводят тебя далеко от тебя самого. А бывает, что ты сам далеко не там, куда в итоге пришел.

С большинством встречающихся нам явно не по пути, даже если исход нашей встречи вряд ли мне заранее известен. Если бы заранее знать, как проживать жизнь, если бы заранее знать цену своих ошибок и принятых решений, то вряд ли бы свои первые полжизни я считал черновиком. С другой стороны, когда знаешь все ответы заранее, то перестаешь удивляться – ведь чувство пресыщения не может подтолкнуть тебя к открытию. Вот и балансируешь всю жизнь в попытках избежать двух крайностей.

Интересно, знает ли кто-то, как правильно прожить свой век или хотя бы один день, чтобы не было сожалений по его завершении…

Мне самому-то хочется всего лишь день прожить с открытыми глазами в предвкушении всего, что может произойти. Я достаточно насмотрелся, чтобы видеть с закрытыми глазами и не видеть с открытыми. А мое сердце постепенно становится глухим к стукам новых людей в моей жизни. Бег по кругу в ожидании нового за поворотом… у кого-то получается. Один день, один круг, один пейзаж, одни мысли… как по трафарету.

И все-таки я слышу в своей голове мысль с неоднозначной для меня интонацией: «Ты увлекся…». Мысль, и окрыляющая меня какой-то невообразимой надеждой и редко заглядывающим ко мне вдохновением, и в то же время звучащая как издевка – ведь я могу только забросить мячик со своего поля, а докатится ли он – мне неизвестно. Так нужно ли что-то делать! Или это что-то уже происходит со мной и моей жизнью, а мне стоило бы довериться себе и своим желаниям хотя бы раз.

Нужен ли мне проводник? Проводник, казалось бы, я размышляю о человеке, который откроет мне некоторые истины или натолкнет меня на нужные размышления. Вопрос здесь скорее в том, способен ли я довериться кому-то, учитывая длину пути, который я уже преодолел. Один ли? С кем-то? Может быть, я давно все знаю сам и теперь просто скрываюсь на тропах, боясь приблизиться к изменениям, от которых скрывался всю свою жизнь. «Ты увлекся – и что ты с этим собираешься делать?..»

Безусловно, я много прожил, многое повидал, хотя еще и способен кое-что рассмотреть под подошвами походной обуви. Однако бывают на пути события и люди, которые, кажется, движутся с тобой настолько долго, что ты понимаешь: ты не был готов к ним с самого начала, что и, пройдя много совместных поворотов, ты еще не готов их впускать.

Где я в этой истории – мне неизвестно. Я то на вершине мира – вдыхаю полной грудью живительные силы и энергию юности для новых свершений, то глубоко погружен в холодное оцепенение, сводящее скулы, сдерживающие вой от очевидной тупиковости ситуации, навеянной моим опытом, напоминающим обрыв ущелья под ногами.

Очередной обрывок сна пытается выскользнуть из лениво просыпающегося сознания, стирая зацепки и детали, позволившие бы уловить хоть какой-то смысл ночного видения, но… все тщетно. Я иду по мосту без поверхности, цепляюсь за стены из воздуха и воспоминаний, и нигде не ощущаю достаточного счастья, которое бы могло остановить меня на одном прекрасном моменте моего пути.

Четкой осталась только одна единственная, но мучительно раздражающая фраза моего друга, давшаяся мне с чувством неподдельного бессознательного дискомфорта, приближение к которой я бы оценил как «дорого», пронзающая пониманием необходимости – избавится от невыраженного тягостного ощущения, проникшего сгустком своей неизбежности в мое новое утро: «Увлёкся… что ты будешь с этим делать?…что будешь делать…?»

Эта фраза, всплывшая на границе миров, каскадным эхом пульсирует в моей голове, будто выискивая для себя опору в реальности.

Утро. 6.45

Я проснулся с какой-то неохотой. Спешить сегодня особо некуда, я изрядно вымотался вчера и могу позволить себе отдохнуть после нагрузок, однако зловещее слово – режим. Если уж приучил себя вставать в одно и то же время, то дальше привычка осуществит выбор твоих решений за тебя. Пойти поперек привычки – все равно что рукой попытаться остановить набравший скорость поезд: бессмысленная и болезненная затея, а поезд даже вряд ли замедлит ход.

Мысли кружатся, создают свои импульсивные вихорьки, как будто поддразнивают меня: «вставай», «ты точно проснулся?», «готов к подвигам?» Должно быть, я все-таки выспался за отведенные 3—4 часа, что остались со вчерашнего вечера. Хотя… Выспался ли? Я пока не в состоянии понять. Тяжеловато отходить от эмоций за короткое время, особенно когда поделиться ими особо не с кем. Да и кто способен понять все твои переживания лучше тебя самого.

Утро точно тяжелое, если оно начинается со стихотворения Мережковского в моей голове: «Ты сам – свой Бог, ты сам свой ближний…».¹ Откуда во мне это настроение – не могу нащупать, поэтому неплохо бы от него избавиться и довериться новому дню без зацикливаний на себе, неповторимом… В жизни много приятных людей, возможно, я встречусь с ними уже скоро – стоит только выйти на улицу.

И почему я медлю! Конечно, можно вставать не сразу, а например, полежать и понежиться в кровати, но почему-то в последнее время я себе мало позволяю подобное баловство, а ведь я достоин своих сладких минут в объятиях постельного хлопка…

Пока исцеляющая сила шведской стенки не начала воздействовать на мои забитые мышцы, а затем не перекочевала с расслаблением в мою трещащую голову, мне хочется разобраться и вспомнить, почему в очередное утро я ощущаю пустоту и одиночество внутри себя.

Семинар накануне

Вчера была очередная редкостная скучнятина, где я был вынужден присутствовать для продвижения дел в корпорации, в которой я работаю уже несколько лет к ряду. Каждый семинар – переливание из пустого в порожнее, однако не ходить нельзя, так как нужно, чтобы твое профессиональное лицо и лейбл организации примелькались в нашей сфере с заурядной периодичностью. И все-таки я кое-что вынес со вчерашнего семинара, и даже не один…

Мы пересекли экватор однотипных докладов, слушатели приуныли, докладчики подустали. Закуски на любой манер перестали подтягивать участников мероприятия к своим столам. Все уже просто не знали, куда себя деть на этом заплесневелом «празднике жизни».

Однако, когда дверь в конференц-зал слегка приоткрылась, к нам просочился лучик света или даже глоток свежего воздуха. Вокруг что-то изменилось – я ощутил это каждым волоском на своей коже. Я не мог в тот момент знать и видеть причину, но в окружающей атмосфере неожиданно появились едва уловимое напряжение и нескрываемая раздражительность. Первое исходило от присутствующих в зале мужчин, до этого непринужденно сидевших и ожидающих продолжения семинара, вторую излучали находившиеся в зале немногочисленные дамы. До старта следующей порции докладов было ещё несколько минут, и я, стоя в конце зала у окна, наблюдал за слегка открывающимися вдали верхушками деревьев, маячившими из-за шпилей многоэтажек на уходящих ввысь холмистых рельефах природного ландшафта, отступающего перед натиском города.

Изменение катилось по залу волнообразно, по принципу падающего домино, от ближних к очагу рядов к последующим, пугая своей магматической стихией и одновременно притягивая, как магнитом, всех, кто способен был изобразить признаки жизни. Первыми пострадали и пытались прийти в себя сидящие в начале зала. Поначалу слышались покашливания и перешептывания, а затем нависла гробовая тишина. Далее кратковременное, но молниеносное и испепеляющее оцепенение промчалось вглубь по всем линиям стоявших рядом стульев. Дойдя до рядов у сцены и упёршись в стену, но не найдя выхода, это стихийное вторжение на какое-то мгновение зависло в воздухе, а потом рассыпалось, обрушившись на всех присутствующих разнообразным спектром мыслей, эмоций и ощущений. Все происходило буквально несколько мгновений, и повреждённая человеческая нейросеть постепенно начала самовосстанавливаться, отстраняясь от происходящего, находя быстрые заплатки под видом безразличия, как будто ничего не произошло, пытаясь вернуться в первоначальное состояние и обрести статус-кво согласно регламенту этого высокомерного семинара. Беспрестанное ерзание на стульях выдавало бессознательное желание – бежать и бежать подальше. Вот только от чего… Отойдя от шока при точном несоответствии зашедшего экземпляра нашему мероприятию, участники все же не забывали о своем достоинстве и манерах. Возобновлялись неожиданно прерванные разговоры, сформированные ранее кружки по интересам старались вернуться к ранее затронутым темам, хотя, очевидно, им стоило значительных усилий нащупать ускользнувшую мысль.

Однако внутреннее пространство было безжалостно встряхнуто и сформировано заново, внешне вполне походя на первичную форму, но с существенными трансформационными сдвигами внутри. Причину всего происходящего мне ещё предстояло выяснить. Это энергетическое движение я ощутил собственной кожей, уловил по мерцанию лиц, бесформенно отражающихся на тонких гранях оконного стекла.

Интуитивно я обернулся в поисках источника разрушения. Увиденное было эффектно даже внутри подобной разношерстой тусовки. Было от чего на долю секунды утратить связь с внешним миром: пространство стремительным броском налетело на меня и отскочило, словно желая посмотреть, а остался ли кто в живых. Предательски засосало под ложечкой, лёгкое нервное покалывание пробралось от грудного сплетения вниз до самых пяток. Ощущение сродни тому, когда смотришь вниз с большой высоты, дух захватывает, а не смотреть ты не можешь.

Можно было бы долго спорить о том, соответствовал ли её наряд статусу мероприятия. Все же это было официальное событие, хоть и без жесткого блэк-тайя. Большинство присутствующих точно разделяли негласный дресс-код и придерживались его концепции, близкой к классической или даже консервативно-деловой. Если перефразировать, было достаточно однообразно и подчёркнуто сухо, хотя и с бесчисленными вариациями на тему костюмов. Были, конечно, исключения в виде меня, но я тоже не сильно выбивался из толпы своим идеально сидящим на мне полуспортивным шиком в спокойных тонах. Да и остальные «модники» тем или иным образом вписывались в общую стилистику.

Однако она… Она словно ледокол, наделала трещин в пресной замерзшей атмосфере мероприятия. Ослепительно белое длинное платье в пол подчеркивало стройность фигуры, и, бьюсь об заклад, будь на входе фейс-контроль, её бы пропустили без лишних вопросов и даже без приглашения в ее сумочке. Провокационно тонкий материал ее платья интригующе оттенял очертания элементов внутреннего ансамбля, дразня и в тоже время совершенно его скрывая, и окутывая все вокруг ореолом таинственности. Требовалась изрядная смелость, чтобы так свободно держаться под пристальным взглядами окружающих, но, глядя на нее, я точно понимал, что она может себе это позволить.

У меня не было очевидных планов на этот двухдневный семинар. Судя по всему, эти планы вошли в аудиторию именно в тот момент. Она села отдельно, свободных мест было более чем достаточно. Может быть потому, что она не хотела своей близостью ставить кого-либо в неловкое положение, или ей просто понравилось свободное пространство. Вошёл спикер, все заняли свои места, и мероприятие возобновилось. Я сидел в конце зала, чуть сбоку, у окна, и мог видеть практически всех присутствующих. Часть мужской половины искоса и далеко не изредка скользила взглядом по виновнице недавней суматохи, а некоторые уже более-менее оправившиеся от ее появления позволяли себе задерживать на ней взгляд чуть дольше, чем того позволяли правила хорошего тона. Стало очевидно, что ждать кофе-брейка было бы непозволительной роскошью с моей стороны. Я поднялся со своего места и демонстративно через весь зал направился в сторону белого ансамбля, мысленно посылая привет всем, кто понял причину моего маневра. Поравнявшись с местом, где она сидела, я спокойно опустился на соседнее с ней кресло. Она с удивлением посмотрела на меня. Наверное, мои глаза улыбались, потому что свои она остановила на моем лице на секунду дольше необходимого и лукаво усмехнулась: я не мог перепутать ее интерес с чем-то еще. Я думаю, что лектор был удостоен гораздо меньшего внимания, чем досталось мне во время моего дефиле по залу. Видимо, и она оценила скорость принятия решения и отвагу блицкрига, и наше знакомство состоялось, и затянулось бы несколько дольше, чем двухдневный семинар.

Забавно как-то, что я принял несколько скоропалительных решений за 1 минуту вчера вечером…

…Это затянулось чуть дольше, чем двухдневный семинар. Точнее, так я ощущал в тот момент. В следующее мгновение, когда я опомнился, я обнаружил себя прижатым к стене, жестко, безапелляционно и совершенно неожиданно для себя самого. Впервые сюрпризность ситуации затмила все предвкушение от момента, мне хотелось кричать, но, как в самом страшном сне, кричать в голос я не мог. Она убрала руку с одного моего плеча, я услышал звук замка молнии на джинсах, слетающего с дорожки и вроде бы упавшего куда-то на пол. Дальше я увидел пелену перед глазами, хотя итак была полнейшая темнота, а поверх всего этого бесновались сенсорные демоны и вытряхивали мою сжавшуюся душу. Они-то и сорвались с цепи вместе с моими тайными желаниями, наступив на горло моему маниакальному пристрастию контролировать чужое вмешательство в мое пространство. Я держал ее голову двумя руками, пальцы проходили сквозь густоту ее волос, а я всеми силами старался не потерять сознание, вцеплялся лопатками в стену, холодную и вроде бы из голого кирпича, судя по рельефным выступам, хотя какая разница, до спины мне уже не было дела, я упирался ступнями в подло-гладкую поверхность пола, и все равно опоры не хватало. Что же ты творишь, падший ангел!

Где была моя голова… голова кружилась неимоверно, словно я мчал на карусели, постепенно разгоняющейся в пустоту… я боялся, что меня выбросит центробежной силой от нескончаемого кручения опоры. Я вообще перестал соображать, что происходит и начал отдаваться моменту.

Через несколько мгновений я внезапно услышал свой собственный голос, почти болезненно разрывающий темноту и мою эйфорию с надрывом и хрипами, и я не мог остановиться… а она продолжала, пока ее настойчивость не подкосила меня окончательно. Она выпустила меня из своих губ только когда почувствовала, что я поскользил по стене вниз и оставила лежать, а сама ушла, кажется, даже не обернувшись. Пелена перед глазами стала менее плотной – я вроде бы начал видеть очертания предметов, зато звон в ушах сменился звуковым вакуумом…

Я увидел тонкую желтую полоску света вдоль стены и ее преломление на полу. Значит, ванная в той же стороне. Определенно, нужно было освежиться. Определенно нужно было перевести дух и прийти в себя. И лучше разобраться в ситуации, пока… а хотя что еще более неожиданного и неподконтрольного могло бы случиться? Однако все же прийти в себя мне точно было нужно.

Боже мой, у меня определенно дрожали колени. Она вышла из ванной, оставив дверь открытой для меня. Я увидел ее выразительный силуэт, но сил для созерцания она во мне не оставила. Я проскользнул в ванную, даже не знаю, сколько я плескал водой себе по лицу, постепенно прокручивая в себе случившееся, что, когда я вышел, она уже встречала меня в черном одеянии настоящей обольстительницы.

Далее я ожидал легкого разговора с легкими закусками и продолжением вечера, однако подготовил вполне подходящий повод для ухода в случае, если кульминация вечера уже прошла. Все же ее щедрый аванс и говорящий сам за себя наряд вселяли уверенность в продолжение истории. Здесь все зависело от нее.

Я был расслаблен, но даже сквозь это ощущение чувство тревоги не покидало меня. Я осмотрелся. Действительно, были стены в стиле лофт, и низкие люстры над столом. Окна были настолько большими, что лунного света вполне хватало на освещение комнаты, просторной, и немного аскетичной. Всего по минимуму – мебели, декора и света. Не удивлюсь, если и хозяйки здесь было маловато.

Я подумал, что здесь не хватает романтики и легкости настроения. Я в два счета бы это исправил небольшими свечами и легкой музыкой. А где, собственно, мой рюкзак с содержимым! Все как в бреду, и я не помню, как и с чем я сюда добрался.

Итак, мы улизнули с семинара, прошлись пару кварталов, обсуждая напыщенных индюков на семинаре, кстати, одним из которых был я, а она там оказалась случайно – зашла даже без приглашения и особой проверки со стороны администрации здания. Мы старались легко шутить на проверенные темы. Затем она сделала вид, что устала идти пешком и предложила вызвать такси. В такси она начала резко сокращать дистанцию между нами, а когда мы были в объятиях друг друга, она не стала пресекать мои инициативы…

За ее недвусмысленными движениями я напрочь потерялся в пространстве, впрочем, как и во времени. Я не помню, захватил ли рюкзак с собой из машины. Я был слишком увлечен ей.

Что же ты творишь!..

В свете небольших светильников она действительно была очаровательна, и прозрачный черный халатик выдавал чудесное кружево ее откровенного белья, хотя при всей кажущейся податливости ее образа удивительная полуулыбка как будто бы закрепляла за ней статус победителя. Она первой прервала молчание:

– Перекусим с дороги?

– Да, пожалуй…

Были легкие закуски в виде бутербродов со всякой всячиной и холодные и горячие напитки. Сколько же времени я был ванной, если она все это успела подготовить! А какой был час ночи – я не имел ни малейшего представления. Не помню, о чем был разговор за этим точно поздним ужином, но я понял, что на ночь я определенно могу остаться у нее.

Вместо вина она принесла виски – безо льда и прочей разбавки. Только в тот момент я, кажется, начал понимать ее поведение: она хотела забыться. Она хотела потеряться со мной, сбежать от того, что преследовало ее и пугало.

Определенно я не мог оставить ее в этом ее отчаянном стремлении забыться в моих руках, если уж я сам откликнулся на ее мольбу. Я точно знал, каких прикосновений она ждала, я предвидел ее движения, в голове уже звучали фразы, которые я слышал неоднократно и на которые неоднократно отвечал совершенно одинаково, особо не меняя ни порядка слов, ни даже интонаций.

Безумная, поверь: от себя не сбежишь – даже на время… Ее напор всего прошедшего вечера был обусловлен каким-то внутренним надломом, хотя это не точно… слез или намека на грусть в ее глазах я не увидел. Однако общий нервоз ее настроения передавался и мне. Она явно что-то обдумывала, где-то внутри себя переживала и пережевывала причиненную ей боль, а на поверхности светилась, словно начищенные для боев доспехи. Абсолютно очаровательная женщина, вооруженная знанием о своем главном оружии. Мне не стоило труда сдаться под ее напором… Мне не составило труда подчинить ее желания своим.

Я помог ей с тем, чего она так отчаянно искала и чего добивалась в этот вечер. Жаль, что большего со мной ей не хотелось… А чего же мне хотелось самому? Что я искал в этой мимолетной встрече? На что надеялся в очередной раз, натыкаясь на однотипные колдобины на дороге, после которых обычно посещает небольшая тошнота… Трофеи мне некуда принести, а пустота оцепенения снова пожирает меня изнутри.

Я ушел в ванную первым, а когда она смогла встать и пойти в душ, я покинул ее квартиру…

7.00

Чертовы вибрации будильника… Его-то я забыл отключить. Чего ради я выталкиваю себя из кровати по утрам! Ради чего я не буду вставать – так это точно ради слова «надо», слово, которое убивает все желание двигаться, лишает красок самый лучший день и точно ставит меня в тупик, какую бы перспективу я ни видел до этого слова.

Испорчено ли теперь мое утро попытками будильника поторопить меня – я пока сам не понял. Пожалуй, посмотрю, что там за окном. А кто вообще дома в это утро?.. Кофеварка не тронута: сухая и холодная стоит в своем уголке столешницы. Приятно удивлен – ведь я сегодня первый и единственный товарищ моего любимого кухонного агрегата. И это несомненно я и мое утро. Свежее и одинокое… Я давно живу не один, достаточно давно, чтобы наслаждаться каждым мгновением моего одиночества…

Из приоткрытого окна мне доносятся звуки ветра и его бодрящая свежесть. Потрескивание кофеварки задает ритм. Даже мои пальцы начинают отстукивать что-то размеренное.

Как всегда, я со вечера собирался распланировать предстоящий день, но к утру это превратилось в «везде бы успеть, куда собирался заглянуть». И при этом обязательно должно остаться время на себя и свои мысли перед самым сном. Иначе может оказаться, что вся моя дневная суета проходит впустую.

Горячий эспрессо разгоняет кровь по жилам, мне хочется шевелиться, даже слегка ускорять ход дня. Я чувствую ритм своего сердца – неважно, от ритуала с кофе либо от его магических свойств. Я готов ворваться в этот день, хотя мне сегодня вроде бы и некуда спешить, лишь бы никуда не опоздать.

Мне уже пришли традиционные сообщения с ночи, которые я читаю не раньше окончания завтрака. Уверен, что со вчера поналетели еще и письма. Однако день принадлежит мне, как и его размеренность и даже наполненность. Можно не торопиться с корреспонденцией и предоставить утро только себе.

Можно бы посмотреть, какая погода ожидается, только я не хочу спугнуть солнце. Обязательно возьму солнечные очки и приготовлюсь к теплу. А без подобных ожиданий зачем, собственно, выходить за порог! И пару теплых вещей я все же закину в рюкзак. Остальной набор джентльмена уже там – укомплектован и разложен по своим местам.

День предвещает быть прекрасным, поэтому он достоин моего прекрасного настроения, куда бы я ни отправился сегодня!