Kitabı oxu: «Колониализм в Африке. История преступлений Запада»

© Широкорад А.Б., 2025

© ООО «Издательство «Вече», 2025

* * *

Раздел I
Великий крестовый поход в Северную Африку

Глава 1
Начало западной агрессии

В XXI веке рассеялись иллюзии либеральной части интеллигенции, что все зло от большевиков, и после распада СССР Россия будет жить в дружбе с Западной Европой и США, проще говоря, с Западом. Мало того, уровень конфронтации нарастает ежегодно.

Мне кажется, пора рассматривать в целом западную цивилизацию как угрозу всему остальному человечеству. Суть политики Запада – порабощение и ограбление всего мира. Для этого был создан целый ряд операций прикрытия.

В XI–XV веках операцией прикрытия было насильственное распространение христианства, которое якобы должно было спасти все человечество. В XVI–XIX веках операцией прикрытия стало внедрение западной цивилизации. В ХХ веке – борьба против большевизма и Коминтерна. Ну и наконец в XXI веке на первое место выходят экологическое мракобесие – гибель человечества от тотального потепления, и защита прав меньшинств, что фактически означает диктатуру меньшинств, то есть негров, транссексуалов, феминисток и тому подобное над всем человечеством.

В начале XVIII века знаменитый французский философ и математик Рене Декарт сказал: «Истина познается в сравнении». Ну, а в ХХ веке к этому было добавлено: «Сравнение – инструмент работы разума». Попробуем разобраться на примере тысячелетней агрессии Запада в Средиземноморье, известной под названием Крестовых походов. Агрессия началась в 1095 г. и не закончилась до сих пор. Меняются лишь вывески. Вспомним, к примеру, бомбардировки Югославии, Ливии, Ирака и Сирии.

Известный американский историк профессор Йельского университета Валери Хансен доказывает, что всемирная глобализация началась в XI веке. Увы, при этом он слишком много места уделяет третьестепенным для человечества моментам, как, например, плаванию викингов к берегам Америки. На самом деле глобализация началась в конце XI века с Крестовых походов в Палестину.

Вопреки мнению современных историков я считаю, что взятие Иерусалима и создание государств крестоносцев в Палестине – важные, но второстепенные события мировой истории. Куда серьезнее был захват крестоносцами десятков стратегических пунктов на побережье и островах Средиземного моря (Кипр, Крит, Родос и др.), которые стали базами для флотилий крестоносных пиратов. Эти флотилии терроризировали все Средиземноморье, включая Северную Африку, в XII–XVIII веках.

Впервые в истории пираты получили поддержку королей и римских пап. Все римские папы поддерживали крестоносных пиратов. А головорез Балтазар Косса из рядового пирата превратился в римского папу Иоанна XXIII.

Именно пиратство сделало Венецию и Геную центрами искусства и культуры Европы.

27 ноября 1095 г. папа Урбан II обратился к Клермонскому собору с вдохновенным призывом к Крестовому походу: «То, что Святая земля, и прежде всего сам Иерусалим, была по-прежнему занята неверными, представляло собой оскорбление для всего христианского мира; паломники-христиане в настоящее время подвергаются всевозможным унижениям и обидам. Долг каждого доброго христианина – поднять оружие против тех, кто осквернил землю, по которой некогда ступал Христос, и вернуть ее под власть поборников истинной веры»¹.

Папа утверждал, что «персидское племя турок» захватило священные для христиан реликвии, что они превращают храмы в хлева для скота, «топчут ногами предназначенные для богослужения сосуды», наносят побои и оскорбления духовенству.

Говоря о захвате Палестины – «персидского племени турок», папа сознательно врал. Ни арабы, захватившие Иерусалим у византийцев, ни турки-сельджуки, выбившие оттуда арабов, никогда не посягали на христианские святыни и не препятствовали отправлению христианской веры. Так, к примеру, православное греческое духовенство сохранило полностью свою структуру. Там остались два патриарха – Иерусалимский и Антиохийский, и все епископы. Никакого католического духовенства в Палестине никогда не было. Напомню, что хотя официальное разделение церквей произошло лишь в 1054 г., православная и католическая церковь задолго до этого имели независимые структуры.

Но затем Урбан II откровенно заявил: «Земля эта, которую вы населяете, сдавлена отовсюду морем и горными хребтами, она стеснена вашей многочисленностью, обилием же богатств не преизбыточествует и едва прокармливает тех, кто ее обрабатывает».

Вот тут-то папа сказал святую правду! Крестовые походы нужны для захвата золота, земель и рабов.

В 1800 г., вторгаясь в Египет, Наполеон сравнивал Европу с крысиной норой и бредил грандиозными походами в Азию и Африку.

История не терпит сослагательного наклонения, но попробуем представить, чем стала бы Европа без Крестовых походов XI–XIV веков и без колоний, основанных в Африке, Азии и Америке в XV–XIX веках.

Болтовня о Гробе Господнем была «операцией прикрытия» разбойничьих походов европейских рыцарей и католических иерархов.

После того, как арабы начали давать сдачи в Палестине и Сирии, рыцари начали грабить Средиземноморье по всем азимутам:

– 4-й крестовый поход 1204 г. – разграбление Константинополя;

– 5-й крестовый поход (1217–1221) – первое нападение на Египет.

7-й крестовый поход (1248–1254) рассмотрим подробнее.

В 1226 г. королем Франции стал 12-летний Людовик IХ Капетинг. Первое время за него правила мать Бланка Кастильская. Юный же король увлекался рыцарскими турнирами и охотой. В 1242 г. он уступил часть французской территории английскому королю Генриху III, а сам в 1244 г. решил податься в крестоносцы.

Луи IX стал инициатором и руководителем Седьмого крестового похода. 25 августа 1248 г. французская 15-тысячная армия, включавшая в себя 3 тысячи рыцарей, отплыла из Марселя, а 21 сентября высадилась на Кипре. О вторжении в Палестину уже никто не помышлял – целью похода был богатый Египет.

Зиму 1248/49 г. французы провели на Кипре. Большинство кипрских феодалов решило присоединиться к походу. Людовик приказал построить большое число плоскодонных судов, удобных для высадки на отмелях дельты Нила.

15 мая 1249 г. флот крестоносцев отплыл от Кипра и 4 июня, выдержав бурю, отнесшую большую часть кораблей к берегам Сирии, бросил якорь в виду Дамиетты. В полдень крестоносцы, подойдя на кораблях к берегу, высадились под прикрытием арбалетчиков, размещенных на баржах. Армия эмира Фахрэддина, занявшая берег, не могла выдержать натиска крестоносцев и после упорного боя с большим уроном отошла на правый берег рукава. В то же время корабли напали на египетский флот, много судов его потопили, а уцелевшие обратились в бегство. Ночью многие эмиры ушли из лагеря вместе со своими отрядами. Гарнизон Дамиетты тоже удалился, бросив город и не уничтожив моста.

Так крестоносцы без боя заняли Дамиетту. Однако вместо решительного наступления на Каир Луи IX решил оставаться на месте, ожидая прибытия подкреплений, которые должен был привезти его брат Роберт д’Артуас, граф Пуату. Граф прибыл только в первых числах декабря 1249 г. Сразу же (7 декабря) 60-тысячная французская армия (20 тысяч кавалерии и 40 тысяч пехоты) двинулась на Каир. В конце января 1250 г. под городом Эль-Максуром крестоносцы потерпели поражение, причем д’Артуас был убит.

Тем не менее Людовик решил осадить Эль-Мансур. В конце февраля туда прибыл новый султан Египта Тураншах с пополнением. В одном из рукавов Нила арабские суда захватили 60 французских галер с продовольствием. В войсках крестоносцев усилился голод.

В марте 1250 г. Луи IX начал отступление к Дамиетте, но был окружен у Миниеха. Около 30 тысяч французов были убиты, а сам король, два его брата, 3 тысячи рыцарей и 15 тысяч пехоты попали в плен.

Султан сравнительно мягко обошелся с побежденными. Французы оставили Дамиетту и эвакуировались из Египта, заплатив выкуп в 400 тысяч французских ливров (8 млн франков).

Замечу, что в ходе переговоров командиры мамлюкского корпуса убили Турншаха, последнего султана из династии Айюбидов. После серии смут в Египте утвердилась мамлюкская династия Бахритов.

Весной 1267 г. Луи IX и папа Клемент IV пытались организовать крестовый поход, но желающих оказалось мало, и поход был отменен.

Подвигнуть рыцарство на Восьмой крестовый поход удалось только в начале 1270 г. 4 июля 1270 г. 60 тысяч крестоносцев отплыли из Эг-Морта и 8 июля бросили якорь в порту Кальяри в Сардинии.

Там благочестивые рыцари собрали совет – решали, кого бы им ограбить. Как и в 1248 г., вопрос о Палестине даже не поднимался. Брат Луи IX Карл Анжуйский, он же король Сицилийский, предложил напасть на Византию и овладеть Константинополем. Ему резонно возразили, что еще в 1204 г. «все уже украдено до нас». Тогда Карл предложил напасть на богатый североафриканский город Тунис. Доводы Карла были остроумны, мол, эмир Тунисский сочувственно настроен по отношению к христианской вере и вполне может согласиться принять ее. Если он действительно так сделает, то истинная вера может распространиться вдоль всего побережья Африки.

1 июля 1270 г. флот крестоносцев вышел в море. И уже 17 июля флот Луи IX подошел к Тунису. Простояв три дня в виду берега, французы высадились и устроили укрепленный лагерь. Крестоносцы не предпринимали никаких активных действий, выжидая прибытия короля Сицилии. Это бездействие привело армию к роковым последствиям. Местность вокруг лагеря была пустынной, источников с питьевой водой было мало. Африканская жара изнуряла солдат. Болезни стали опустошать ряды крестоносцев. В довершение несчастий 13 августа 1270 г. скончался сам король.

В день смерти Луи IX прибыл, наконец, король Сицилии, который и принял командование армией. Нанеся армии тунисского эмира несколько поражений, он вступил с ним в мирные переговоры, и 31 октября было заключено 15-летнее перемирие. Тунисский эмир согласился платить небольшую дань королю Сицилии. Католическим попам разрешалось селиться в Тунисе и вести проповеди.

На обратном пути французов, которыми предводительствовал сын Луи Филипп III, ждала сильная буря. Погибло не менее 4 тысяч воинов.

Восьмой поход стал последним номерным крестовым походом.

Глава 2
Пираты в Северной Африке

Главной причиной распространения пиратства в Северной Африке стало завершение Реконкисты на Пиренейском полуострове, сопровождавшейся геноцидом мусульманского населения. Сотни тысяч мавров с конца XV века до 1613 г. были вынуждены бежать на территорию современных Марокко, Алжира, Туниса и Ливии.

Единоверцы в Африке встречали новоприбывших далеко не всегда тепло. Новая родина была небогата, а беглецы редко когда могли сохранить привезенное богатство. Однако мавры из приморских областей Испании знали побережье и имели навыки мореплавания.

Несколько упрощая ситуацию, можно сказать, что создание огромной Османской империи стало ответом Востока на агрессию крестоносцев. 29 мая 1453 г. турецкий султан Мехмед II взял штурмом Константинополь и сделал его столицей новой империи. Большинство историков считают взятие Константинополя турками концом Средних веков и началом Нового времени.

Вопреки западной пропаганде Турецкая империя стала многонациональной и многоконфессионной. Да, мусульмане имели целый ряд привилегий и не платили некоторых налогов. Зато православные греки, армяне и другие народы, а также евреи имели возможность свободно исповедовать свои религии. Любопытно, что наиболее богатыми купцами в Османской империи были греки, евреи и армяне.

Несколько слов стоит сказать о марокканских пиратах и их столице Сали на берегу Атлантики. Марокко оказалась единственной страной Северной Африки, не вошедшей в состав Османской империи.

С XVI столетия в Марокко властвовал клан Саадитов. В 1509 г. Саадиты взяли под контроль южную часть Марокко. В 1541 г. освободили от португальцев Агадир, а в 1549 г. распространили свою власть на все Марокко.

Саадиты категорически отказывались подчиняться турецкому султану, мотивируя это тем, что они прямые потомки пророка Мухаммеда.

К берберским пиратам регулярно прибывали европейцы, не поладившие со своими властями.

Судя по рапорту испанского шпиона 1534 г., в кругу ближайших помощников Барбароссы, покинувшего Константинополь во главе 52 галер султанского флота, находилось всего три турка (Салих, Айдын и Таваджо). Остальные были мусульманами-неофитами: Мурад-ага, выходец с острова Лопуд, входившего в состав Дубровницкой (Разузской) республики; Хасан-ага, уроженец Сардинии, наместник Барбароссы в Алжире; генуэзец Хамзареис; испанцы Леван и Эль-Кади Бали; неаполитанец Халчмат Сетен и грек Рамазан.

В 1581 г. из 35 рейсов, возглавлявших алжирский флот, всего лишь 10 (28 %) были настоящими турками (по выражению Антонио Сосы, «турок от рождения»). Также вместе с тремя рейсами, чьи отцы обратились в ислам, 13 человек (37 %) родились мусульманами. Остальные 22 (63 %) – новообращенные мусульмане («турки по роду занятий»): 6 генуэзцев, 3 грека, 2 испанца, 2 албанца, 2 венецианца и по одному представителю Венгрии, Франции, Корсики, Неаполя, Сицилии и Калабрии. Замечу, что один рейс обратился в ислам из иудаизма.

Турецкий историк Эрмах Сафа Гюркан рассказывал о базе берберийских пиратов на острове Лампедуза площадью всего 20,2 кв. км, расположенном в 205 км от Сицилии и в 113 км от Туниса. В XIII–XVII веках остров был безлюдным. На острове имела большая гавань.

«И магометане, и христиане – все моряки, навещавшие этот пустынный остров в центре Средиземного моря, – оставляли пожертвования в здешней пещере, где в одном углу стоял алтарь, посвященный Деве Марии, а в другом – гробница мусульманского святого. Нам неизвестно, кто этот мусульманский «мурабит», однако анонимная надпись на французском языке гласит, что для него предназначались два кувшина с оливковым маслом, которые корсары из Триполи выбросили в море, чтобы привлечь удачу.

Какую бы из двух религий ни исповедовали моряки, они оставляли в пещере все, что было им дорого: галеты, сыр, соль, вино, оливковое масло, порох, пушечные ядра, сабли, ружья и даже деньги. По рассказам христианского корсара Алонсо Контрераса, единственная разница между пожертвованиями на двух алтарях заключалась только в том, что на мусульманской гробнице не оставляли засоленной свинины»².

Пираты пользовались турецкими портами, оставляя султану пятую долю добычи и периодически посылая султану подарки.

Берберийские пираты вели активную разведку для султана. «Корсары на службе Османов играли еще одну роль, – сообщали новости. – Стамбул отдал магрибским бейлербеям бесчисленное множество приказов о построении шпионской сети и моментально начинал волноваться, если от тех не приходило известий. Причем из Северной Африки в столицу передавали не только то, о чем шептались в портах торговцы с путешественниками. Пленников, или, как их называли османы, «языков», которых ежегодно захватывали в набегах, регулярно допрашивали о военных и дипломатических событиях на христианском берегу. Согласно «Газавату», Хайреддин [Барбаросса] сразу же устраивал им допросы, едва сойдя в порту: «Если имелся некий кафир, понимающий язык, приводили его к нему, и спрашивали, что еще происходит на берегу неверных, и так узнавали обо всем».

Не раз набирали языков и сами экипажи корсарских кораблей, направленных в разведку. Когда же в Алжир подолгу не поступало новостей из христианских стран, Хайреддин, снарядив «стремительную фыркату», приказал ее реису: «Погуляй в барселонской стороне, даю тебе двадцать дней, принеси мне вести!» Фырката захватит генуэзскую тартану, вышедшую из барселонского порта, и от ее капитана станет известно, что Карл V отправился из Испании в Центральную Европу (Венгрию) и подстрекает султана, властвовавшего в Тлемсене, к восстанию против корсаров»³.

По договору 1519 г. султан разрешил берберийским пиратам набирать добровольцев в Анатолии.

Глава 3
Братья Барбаросса

Турецкий флот впервые появился в Западном Средиземноморье в 1486 г., когда по приказу султана Баязида II эскадра Кемаль Рейса пришла на помощь маврам Испании.

Кемаль высадил десант в Малаге, взял город и захватил множество пленных. Турки обстреливали побережье и высадили десант на Балеарских островах.

После падения Андалусии мавры собрались на побережье. Корабли Кемаль Рейса перевезли более 300 тысяч мусульман в порты Фес и Алжир. Интересно, что в походах у берегов Испании адмирала Кемаль Рейса сопровождал его 17-летний племянник Пири Рейс. Он уже тогда опрашивал испанских и мавританских моряков и собирал карты. Возможно, что именно в испанском походе он добудет материалы для своих знаменитых карт.

Со времен Кемаль Рейса, вернувшегося в Константинополь в 1495 г., у турок установились прочные связи с испанскими мусульманами, и с теми, кто остался под властью католических королей, и с теми, кто обосновался в Северной Африке. Андалусцы были самыми верными и надежными союзниками турок на западной окраине мусульманского мира.

Местное мусульманское население также активно поддерживало турок, видя в них единственную защиту от произвола феодальных правителей и бедуинских племен. Отважные турецкие капитаны становились народными героями, как храбрые борцы за истинный шариат и справедливость. В прибрежных городах Магриба, где турецкие суда обычно зимовали, их всегда ждал теплый прием. Здесь они пополняли свои экипажи, сбывали добычу и ремонтировали свои корабли.

Главной базой турецких корсаров были остров Джерба у южного побережья Туниса, Ла-Гулетта и Порто-Фарина. До 1510 г. турецкими базами были также Аннабой (Бон), Беджайей (Бужи), Шершелем и другие гавани Алжира. Местным правителям рейсы платили пятую часть добычи (хумс), а иногда раздавали ее духовенству, беднякам и марабутам⁴. Исламское духовенство благословляло корсаров, устраивая в их честь молебны и другие приветственные церемонии.

В 1502 г., после заключения мира с Венецией, в Западное Средиземноморье хлынула новая волна турецких корсаров. Среди них были братья Орудж и Хызыр Барбаросса – сыновья Якуба, турецкого спахия⁵, возможно отставного янычара, с острова Лесбос (Митилена), имевшего свою гончарную лавку.

Прозвище «Барбаросса» («Рыжебородые») братья получили за светло-русые бороды, унаследованные от отца – уроженца Енидже Вардара в Македонии. А их мать Екатерина была вдовой православного попа. Родные сестры были воспитаны в христианской вере, а пятеро братьев были мусульманами. Трое из них стали моряками, один – плотником, а другой учился в медресе. Одна из сестер стала монахиней. Орудж и Хызыр вслед за братом Ильясом пошли юнгами в турецкий флот. Затем стали матросами, участвовали в сражениях с иоаннитами⁶. Обладая незаурядными способностями, братья сделали быструю карьеру и вскоре стали знаменитыми мореходами. Братья помимо арабского и турецкого языков свободно говорили на итальянском, а Хызыр «считал также, что может говорить по-кастильски».

Долгие годы братья Барбаросса старались держаться подальше от Константинополя, к чему, видимо, у них были причины. Так, Орудж был тесно связан с сыном Баязида II принцем Коркудом, который выкупил его из иоаннитского плена и, возможно, использовал его в борьбе за власть с Селимом I. В 1509 г. Орудж вместе с Коркудом оказался в Египте. В 1510 г. с разрешения мамлюкского султана Кансуха аль-Гури Орудж отправляется в Тунис, где встречается с братом Хызыром, также опасавшимся преследования османских властей. В Магрибе братья занялись пиратством, выплачивая хумс хафсидскому султану Туниса, который разрешил им заходить в порт Ла-Гулетту, и окончательно обосновались на острове Джерба – старой базе корсаров. К 1512 г. на Джербу базировалось уже двенадцать боевых галер, принадлежавших братьям. Их «войско» достигало тысячи муджахидов.

В 1509 г. в Алжире высадились испанские войска под командованием дона Педро Наварро. Замечу, что организацией экспедиции занимался лично кардинал Хименес. Целью операции, в которой участвовало 11 тысяч солдат и не менее 90 судов, было распространение христианства среди североафриканского населения. Взятие Орана обошлось испанцам всего в 30 погибших, после чего они перебили четыре тысячи его жителей и вывезли в рабство в Испанию еще пять тысяч человек вместе с военной добычей, оцененной в 500 тысяч золотых дукатов. На следующий год испанцами были взяты и разграблены Буржи и Триполи. Вскоре крестоносцы покорили всю страну до предгорий Джебель-Амура на юге, уничтожив тысячи алжирцев, разграбив и опустошив десятки селений и городов. В Оране кардинал Хименес лично «освятил» две самые большие мечети, преобразовав их в католические храмы.

Центрами испанского господства стали: на западе Алжира – Оран, а на востоке – Беджайя. «Не имея никакой опоры внутри страны, испанцы были вынуждены довольствоваться «системой ограниченной оккупации». Она заключалась в установлении поверхностного контроля над территорией Среднего Магриба. В стратегически важных пунктах (Оран, Мерс-эль-Кебир, Мостаганем, Тенес, г. Алжир и др.) испанцы построили хорошо защищенные крепости (президиос), где разместили чисто испанские гарнизоны, запасы продовольствия и военного снаряжения. Доступ мусульман в эти цитадели крестоносцев был строго запрещен. Ближайшие подступы к крепостям и линии коммуникаций контролировались при помощи «мирных мавров» – бедуинских племен, перешедших на службу к испанцам. Местные правители были свергнуты, как, например, в Беджайе, или были вынуждены признать себя вассалами Испании, обязавшись платить дань и поддерживать «дружественные отношения» с завоевателями.

При системе ограниченной оккупации, не предусматривавшей, видимо, прочного и длительного закрепления в стране, испанцы не стали создавать собственного административного аппарата. Власть на местах оставалась в руках вассальных правителей, которые откровенно почитали испанское золото и шпагу. Внутренняя жизнь страны и порядки в алжирском «королевстве» Фердинанда V не претерпели никаких существенных изменений. Местные властители заискивали перед иноземцами, предавались интригам и устраивали заговоры, свергая друг друга при содействии испанцев и бедуинов. Весь Алжир превратился в гнездо продажных претендентов, шпионов и низвергнутых правителей, которые, скитаясь по городам и весям, домогались власти, апеллируя к иностранцам: испанцам, тунисцам и даже турецким корсарам.

Простые мусульмане, прежде всего крестьянство и торгово-ремесленного население, не питали в отношении правителей никаких чувств, кроме презрения, ненависти и страха. Чаша народного терпения была наполнена до краев. Страна находилась на грани всеобщего восстания. Не хватало лишь вождя и объединяющего начала.

Общим идеалом, способным поднять и воодушевить массы, была, несомненно, пресловутая «махметова прелесть». В условиях всеобщей идеализации османских порядков, когда угнетенная беднота Южной Италии и других стран Западного Средиземноморья с надеждой ожидала появления турецких кораблей⁷, одна лишь принадлежность к миру османов внушала чувство глубокой симпатии.

От них ждали избавления от тирании, бедности и нищеты. К ним слали гонцов с мольбою о помощи. В народе распространялись слухи о вещих снах и пророчествах, предсказывавших скорое пришествие избавителя. Он должен был явиться с Востока и стать повелителем Алжира и соседних стран. В одной из пророчеств утверждалось, что он будет пришельцем из далекой страны с рыжими веснушками на лице. Святые марабуты и улемы всячески поддерживали эти слухи. Духовенство вообще играла в это время очень активную роль и «сумело, – по словам современного тунисского историка Т. Гиги, – показать путь долга населению побережья». Улемы и марабуты имели тесные связи с корсарами, информировали их о положении в стране и оказывали им всемерное содействие. Этим умело воспользовались братья Барбаросса, которые зимой 1510–1511 гг. установили доверительные отношения с мусульманским духовенством и в 1512 г. подняли восстание против испанского владычества в Магрибе»⁸.

В августе 1512 г. Орудж Барбаросса с небольшим отрядом корсаров высадился с 12 галер в районе Беджайи и напал на испанский гарнизон. К нему сразу же присоединилось около 3–4 тысяч крестьян из Малой Кабилии. На галерах были доставлены пушки, мушкеты и остальное снаряжение. На восьмой день, пробив брешь в крепостной стене, повстанцы пошли на приступ. И в этот момент Оруджу ядром оторвало левую руку. Повстанцев охватила паника. Крестьяне разбежались, однако корсары Оруджа благополучно вернулись на свои корабли, да еще по пути в Тунис захватили генуэзский галеон. Генуэзцы не замедлили отомстить, и их адмирал Андреа Дориа с двенадцатью галерами отправился в Тунис, разграбил город Ла-Галетту и захватил половину корсарского флота.

Неудачи не сломили боевой дух братьев. Арабские мастера сделали Оруджу серебряный протез, и он вновь мог поражать врага обеими руками.

В 1513 г. братья Барбаросса захватили четыре английских корабля, направлявшиеся во Францию, разорили Валенсию, где взяли еще четыре судна, потом пошли к Аликанте и в районе Малаги захватили испанскую галеру. В последующие месяцы они еще несколько раз успешно нападали на испанские корабли.

В августе 1514 г. Орудж, Хызыр и их третий брат Ильяс начали вторую осаду Биджаи. Десант, высаженный с двенадцати кораблей, поддержали повстанцы с окрестных гор. Они ворвались в город, взяли старую крепость и осадили новый испанский замок, находившийся близ пляжа. «Однако, – сообщает Лев Африканский, – в первой же битве было убито 100 турок из числа самых храбрых и 400 горцев, и горцы не захотели туда больше возвращаться. Все жители гор, которые пришли к нему на помощь, ушли, не спрашивая его разрешения, когда наступило время посева, и много турецких солдат поступили так же.

Вскоре с Майорки к испанцам прибыло подкрепление, и Орудж с верными ему людьми ушел в Сеуту (Марокко), разорил этот портовый город, а затем захватил алжирский город Жижель (ныне Джиджель), население которого перешло на его сторону.

Опираясь на новую базу в Жижели, корсары провели несколько успешных операций в Западном Средиземноморье. В Тунисе они захватили порт Махдия, затем опустошили прибрежные районы Сицилии, Сардинии, Балеарских островов и Испании, захватив там три больших корабля.

В 1515 г. корсары Оруджа снова действовали в районе Балеарских островов, где их призами стали несколько галеонов, галера и три барка близ Майорки. Чтобы заручиться поддержкой турецкого султана, братья Барбаросса отправили в Константинополь Пири Рейса – племянника известного пирата Кемаль Рейса. Миссия Пири Рейса, знаменитого картографа и будущего капудан-паши османского флота, оказалась успешной. Султан Селим I простил все прошлые «заблуждения» братьев, одарил их дорогими кафтанами и почетным оружием, украшенным бриллиантами, и прислал две галеры с военным снаряжением.

В 1516 г., объединившись с корсаром Куртоглу, братья Барбаросса осадили замок на острове Эльба, а затем предприняли поход к побережью Лигурии и там захватили 12 и повредили 28 кораблей.

Однако главным театром военных действий для братьев по-прежнему оставалась Кабилия. «Народные массы повсюду встречали Оруджа как избавителя страны от власти испанского «фараона» и местных узурпаторов. Везде, где он появлялся, он проводил политику классического османского «истималета». Как Орудж, так и Хызыр проявляли подчеркнутое внимание к нуждам бедняков и «святых людей». Известно, например, что Хызыр оказывал глубокое почтение одному уважаемому в народе марабуту, который жил в окрестностях г. Алжира, и никогда ни в чем ему не отказывал. Бедняки, простой народ, вообще все те, кто страдал от несправедливости и лишений, всегда могли рассчитывать на сочувствие братьев, а главное, на их материальную помощь. В магрибинской исторической традиции сложился почти хрестоматийный имидж братьев Барбаросса как благочестивых заступников за права угнетенных и обездоленных»⁹.

Когда галеры братьев Барбаросса привозили зерно, соль и другие продукты, захваченные в море, они распределялись среди простого народа. Арабский автор XVI века уточнял: «Причем с тех, кто имел возможность платить, он [Барбаросса] спрашивал небольшую цену; беднякам же он раздавал зерно бесплатно». Захватив власть в какой-либо местности, братья Барбаросса отменяли там все налоги, взимавшиеся ранее правителями Среднего Магриба. Везде, где правили Орудж и Хызыр, с крестьян запрещалось взимать какие-либо поборы, кроме десятины с урожая зерновых и фруктов – этот налог всегда считался законным.

Численность армии братьев Барбаросса была непостоянной. Ее ядро составляли несколько сот турок и андалусцев, вооруженных огнестрельным оружием. К ним примыкали многочисленные крестьянские ополчения, порой достигавшие 85–90 % всей численности армии. Так, весной 1516 г. на подступах к городу Алжиру в войсках Барбаросса насчитывалось 800 йолдашей (турок и морисков) и около пяти тысяч кабильских крестьян. В походах к ним присоединялись сотни и даже тысячи добровольцев в основном из тех местностей, по которым они проходили.

С моря Алжир блокировался флотилией из 60 судов под командованием Хызыра Барбаросса.

Первым крупным успехом Оруджа Барбаросса стало взятие города Алжира. После смерти 23 января 1516 г. испанского короля Фердинанда V жители города, сытые по горло властью иноземцев, отказались присягать новому королю Карлу I¹⁰ и обратились за помощью к Оруджу. Тот немедленно откликнулся, и весной 1516 г. повстанцы заняли Митиджу, Шершель и вступили в город Алжир, где Орудж возглавил антииспанское движение. Но ему пока не удавалось взять островную крепость города Пеньон д’Архель, пушки которой постоянно обстреливали жилые кварталы города. Затянувшаяся борьба вызвала раскол в лагере повстанцев, и даже правитель города Алжира шейх Салем ат-Туми начал подумывать о возобновлении прежних отношений с испанцами. Вскоре стало известно, что на помощь Пеньон д’Архель идет большой испанский флот.

Тогда Орудж Барбаросса убил шейха Салема ат-Туми и захватил власть в городе. Повстанцы провозгласили его султаном, приказали читать его имя в пятничной хутбе и чеканить на местной монете.

Во дворце Дженина Орудж созвал совещание, на котором присутствовали представители духовенства, купечества и городских ремесленников. На этом совещании Орудж «просил их совета и поддержки», а затем объявил о назначении членов Дивана и должностных лиц правительства, которые с этого момента должны были управлять страной.

В мае 1516 г. кардинал Хименес стал готовить новую экспедицию в Алжир. В ее составе было 10 тысяч человек под командованием адмирала Диего де Вера.