Kitabı oxu: «Психика на гарантии. Самое простое руководство по устройству, уходу и применению», səhifə 2

Происхождение психики

Некоторые ученые сходятся на том, что феномен психики возник одновременно с появлением мозга у насекомых.

«Что? – спросит скептик. – Психика у насекомых? Но это невозможно!».

Еще как возможно. Поинтересуйтесь у инсектологов – специалистов по букашкам. Современные исследователи обнаруживают факты, подтверждающие, что большинство из этих мелких, копошащихся в траве козявок обладают зачатками интеллекта. Многие из них способны концентрировать внимание, обучаться примитивным навыкам и даже решать несложные логические задачи. Но ведь это и есть ни что иное, как самые настоящие психические процессы!

Поразительно, не правда ли? Вы удивитесь еще больше, если я скажу, что экспериментально подтверждено: признаки элементарной психической деятельности наблюдаются даже у простейших.

Вот пример.

Если затемнить часть сосуда с водой, в которой плавают инфузории, и сопроводить это действие условным «наказанием» (например, слабым электрическим током), то инфузории достаточно быстро усвоят, что им следует сторониться темных (опасных) мест и стремиться к светлым.

Такое поведение кажется разумным, не правда ли? Конечно, можно было бы допустить, что это всего лишь обычная реакция на раздражение, на какую способны любые допсихические организмы, если бы не один факт: после полученного опыта привычка стремиться к свету у инфузорий некоторое время сохраняется даже в отсутствии «наказания». А это значит, что примитивные одноклеточные инфузории обладают кратковременной памятью и способны к выработке условного рефлекса – иначе говоря, к ассоциативному обучению.⁶

Вдумайтесь только: в уличных лужах есть зачатки разума!

По результатам этого эксперимента можно сделать еще один важный вывод: психическая деятельность в живом существе пробуждается в ответ на необходимость приспосабливаться к изменившейся среде. Ведь если возникает проблема, то ее надо как-то решать. Инфузории пытаются восстановить утраченный комфорт, и у них это неплохо получается. Таким образом, психика примитивных животных – это своего рода элементарная смекалка, которую они способны проявлять в непредвиденных обстоятельствах.⁷

– Психическая деятельность в живом существе пробуждается в ответ на необходимость приспосабливаться к изменившейся среде. Первичная психика – это смекалка, которую простейшие живые существа проявляют в случае утраты привычного комфорта.

Если есть способность обучаться, рано или поздно будет и результат, ведь никакое обучение не проходит даром. А уж тем более такое, которое длится сотни миллионов лет: доказано эволюцией.

Пройдя через великое множество испытаний, организмы пришли к открытию, что кроме пищи, света и тепла в жизни есть и другие важные ценности, и первейшая из них – защищенность. У тех, кто ее себе обеспечил, шансы продлить жизнь и сохранить потомство многократно возрастают. Все гениальное просто!

Чтобы получить надежную защиту от вредных условий и опасностей, организмам пришлось окрепнуть, изменить форму и вырастить новые органы. Как они этого достигли? Как и всех прочих улучшений – с помощью мутаций.

Наверняка многие из вас помнят из школьного курса биологии, что мутации – это случайные генетические изменения. Проще говоря, ошибки природы. Обычно эти ошибки приводят к порокам развития, мешающим жить. Но иногда благодаря ним возникают новые полезные свойства, помогающие адаптироваться к среде и способные сделать жизнь более комфортной.

Такие изменения называют полезными, и они – главный инструмент эволюции. Именно с их помощью живая природа сотворила свое несметное богатство.

Если изменение организма помогало животному вести себя эффективнее в сложных обстоятельствах, то эволюция расценила его как выгодное и жизненно необходимое, поэтому предусмотрительно оставляла для дальнейшего развития. К подобным изменениям относятся появление органов чувств, улучшение памяти, ускорение реакции и т. д.

Парадоксально, но именно благодаря череде ошибок природы постепенно, мутация за мутацией возникла нервная система, а с нею началось активное развитие психики.

– Нервная система, а с ней и психика возникли благодаря череде ошибок природы. Эволюция сочла эти изменения полезными для выживания и не отсеяла, а стала активно развивать.

Когда животные научились чувствовать, различать и анализировать, они обнаружили, что окружающий мир таит в себе массу неизведанного и, возможно, полезного. В них проснулось любопытство, заставившее исследовать среду. Высматривая уютные местечки для жизни, вынюхивая то, что можно съесть, животные обрели новые полезные умения. Они научились ориентироваться в пространстве, быстро двигаться, сбиваться в стаи, зарываться в землю, вить гнезда, следить за чистотой тела и жилья, делать пищевые запасы и т. д. Все эти умения закрепились на уровне инстинктов и стали гораздо эффективнее сохранять жизнь и обеспечивать еще более качественный комфорт.

Жизнь эволюционировавших существ стала куда интереснее и приятнее, чем жизнь их одноклеточных предшественников. Но что такое «приятно»? Каким образом живое существо понимает, что ему что-то нравится, а что-то – нет? Или как, например, различить «хорошее» и «еще лучшее»?

Для того, чтобы распознавать степени комфорта, в психике и организме должны были запуститься особые процессы. И однажды это случилось: животные научились испытывать эмоцию удовольствия.

Прежде живые существа принимали пищу и размножались просто потому, что биологическая программа говорила им: «Так надо». Отныне же они стали делать это еще и ради наслаждения, у которого, как оказалось, имелась шкала – от самого слабого до максимально сильного. Иначе говоря, от «неплохо» до «ах, как же замечательно!».

Так организм научился сам себя мотивировать: награждать за правильное действие приятными ощущениями. Это тонкое, высококачественное состояние стало возможным благодаря нейромедиатору дофамину.

Вы испытывали влюбленность, сексуальное влечение, интерес к чему-то новому, творческий азарт, восторг от путешествия? Так вот: все это – результат действия дофамина.

Система эмоциональной мотивации освободила жизнь из-под тотального влияния примитивных биологических программ, сделала ее более яркой и насыщенной. На помощь инстинкту самосохранения пришло новое чувство: животные оторвались от вечного поиска пищи, огляделись по сторонам и с приятным удивлением обнаружили, что жизнь прекрасна.

Представьте себе, что было бы, если бы в живых существах не сформировался дофаминовый механизм удовольствия, или его функции взяли на себя другие мотивационные системы. Все мы были бы равнодушными биороботами. Без эмоции удовольствия не было бы смысла в искусстве, дизайне, развлечениях, домашнем комфорте, кулинарии и т. д. Мы не были бы способны ни влюбляться, ни радоваться чашечке хорошо сваренного кофе.

Но нам невероятно повезло. Именно дофамин делает нас живыми, трогательными, любопытными, игривыми, забавными, человечными…

Эта область эмоциональной сферы формировалась поэтапно. Сначала механизмы наслаждения связались с жизненно необходимыми действиями (питание, размножение и т.д.). Позже животные научились получать удовольствие и от действий, не связанных напрямую с физиологией.

Выражение «Не хлебом единым» относится не только к человеку. Посмотрите на щенков: эти неугомонные мохнатые комочки способны дурачиться целый день, игра доставляет им невероятную радость.

А еще собаки дорожат хорошими отношениями с людьми: они буквально тают от счастья, когда им чешут за ухом, и даже простое ласковое обращение может привести животное в состояние дикого восторга (и тогда к созданию этого ощущения присоединяется другой нейромедиатор – окситоцин).

Зрелые собаки умеют ценить покой. Я часто наблюдаю за тем, как наш могучий ротвейлер Маркус – выгулянный, сытый, благодушный – в холодное время года греется на солнце. Он сидит прямо, замерев в позе сфинкса, подставив лучам хищную морду, и… жмурится от удовольствия. В эту минуту Маркус умиротворен и внимателен. Он напоминает медитирующего буддийского монаха: нет сомнения, что наш пес наслаждается бытием. Верите или нет, но мне даже приходится видеть, как Маркус, задрав морду к небу, с самым безмятежным видом подолгу созерцает плывущие облака.

Известно, что предшественники собак, устройством организмов очень похожие на своих нынешних потомков, возникли от 35 до 40 млн. лет назад. А это значит, что как минимум столько времени (на самом деле намного дольше!) природе известен феномен удовольствия от процесса бытийствования⁸, и весь этот период она неустанно совершенствовала его механизмы. С каждым миллионом лет позитивные эмоции, на которые были способны животные, становились все более глубокими и утонченными.

– Много миллионов лет назад благодаря совершенствованию организмов и усложнению психики животные открыли для себя эмоцию удовольствия. Так возникла и стала совершенствоваться биологическая система самовознаграждения и мотивации.

Продолжая бороться за место под солнцем, животные учились получать от жизни как можно больше удовольствия и стремились сделать его максимально продолжительным и высококачественным. Сравните змею, заглатывающую пищу целиком, кошку, играющую с мышкой, и обезьяну, несколько раз в день усердно, со знанием дела занимающуюся онанизмом.

Между прочим, есть серьезные научные основания утверждать, что именно стремление к удовольствию привело к усложнению психики и возникновению человеческого разума.

Чем ближе к совершенству, тем больше удовольствия?

Вспомните что-нибудь такое, от чего вы получаете глубокое наслаждение – такое состояние, которым вы дорожите и в котором позволяете себе по-настоящему раствориться.

Что это? Секс? Изысканное блюдо? Музыка? Лежание в ванной? Прогулка по морскому побережью? Шопинг? А может, победа любимой футбольной команды?

Петрарка считал высшим наслаждением процесс познания, Гоголь – творчество, Горький – служение близким людям, а Брехт утверждал, что способность к наслаждению – это искусство, которое надо еще освоить.

В 2005 году американские биологи провели любопытное исследование. Они выяснили, что люди отличаются от шимпанзе мутациями в области особого гена, который кодирует белок продинорфин. Этот белок участвует в синтезе эндорфинов. Вы наверняка слышали, что эти вещества, вырабатываемые гипофизом, часто называют «гормонами счастья».

Эндорфины активно воздействуют на эмоции, улучшая настроение и вызывая чувство удовлетворенности. Кроме того, они помогают смягчить влияние стрессов, оказывают обезболивающее действие на организм, а в экстремальных условиях даже способны влиять на мобилизацию его резервов.

Та часть гена, в которой закодирована структура белка, у человека и шимпанзе одинакова. Поэтому и продинорфин, и эндорфины, образующиеся в организмах обоих биологических видов, полностью идентичны.

Эволюционным изменениям подверглась другая часть – та, что отвечает за регуляцию количества вырабатываемого продинорфина и выбор ситуации, в которой необходимо начать синтез. Именно это изменение привело к тому, что положительные эмоции человека стали более насыщенными и продолжительными, чем у шимпанзе.⁹

О чем это говорит?

Это говорит о том, что организм человека награждает и мотивирует себя щедрее, чем организмы других животных, и за это человек должен благодарить природу. Для него жизненно важно, чтобы его окружала зона комфорта.

Парадокс, но многие современные люди, живя в привычном темпе, стремясь достижению социальных целей (таких, как карьера, деньги и т.п.), крайне редко позволяют себе расслабляться и удерживать внимание на приятных душевных и телесных ощущениях. Заполняя свою жизнь суетой, они буквально вытесняют врожденную способность получать удовольствие. И – что самое удивительное – зачастую они об этом даже не знают.

Однажды мой клиент – 35-летний мужчина, бизнесмен, – когда я спросил его, сколько времени в день он отводит на смакование удовольствий, немного нервозно ответил, что в последнее время бизнес, слава богу, идет «тьфу-тьфу-тьфу», и чтобы так продолжалось и дальше, ему надо работать с утра до ночи. «Пока некогда расслабляться, – сказал он. – Надо вкалывать. Для меня бизнес – это и есть удовольствие».

Но можно ли считать удовольствием работу, вызывающую массу напряжения и беспокойства и требующую постоянного расхода большого количества психических сил? Воспринимает ли система самовознаграждения нервные перегрузки как нечто приятное, на что надо реагировать выработкой эндорфинов? Достаточно ли человеку такого вознаграждения для того, чтобы испытывать подлинное удовлетворение от жизни?

К сожалению, такой способ самовознаграждения похож на попытки невротика получать удовольствие от собственного невроза. Подобное удовлетворение – самообман.

Со временем механизмы самовознаграждения у людей, перегруженных заботами, напряжением и суетой, атрофируются. В итоге, достигнув карьерной вершины и разбогатев, даже выкладывая большие деньги за изысканные удовольствия, они оказываются неспособными по-настоящему насладиться ими: со скучающим видом они прогуливаются по палубам фешенебельных лайнеров или сидят за столиками дорогих ресторанов. Чтобы активировать центры удовольствия, таким людям нужны стимуляторы покрепче, чем шоколадка, хорошая погода или комплимент от незнакомца.

Так и хочется сказать: «Люди, цените естественные жизненные удовольствия! Не стесняйтесь наслаждаться приятными повседневными мелочами!».

Создавать себе элементарные комфортные условия и от души радоваться им – жизненно важно для человеческого организма и сложной, утонченной психики. Тогда умение наслаждаться сможет и дальше продолжать свою эволюцию. Вполне логично предположить, что если люди не свернут с естественного пути развития, то в далеком будущем будут испытывать от жизни гораздо больше удовлетворения, чем сейчас.¹⁰

– Чем ближе к совершенству, тем больше удовольствия от жизни

Усвоим это и продолжим наш эволюционный экскурс.

Около полутора миллиона лет назад благодаря непрекращающейся эволюции, в ходе которой происходил естественный отбор и выгодные мутации, возник эректус – человек прямоходящий. На то время он был самым совершенным биологическим видом из когда либо существовавших.

Эректус значительно опережал в развитии человекообразных обезьян. Он обладал сложной психикой и, возможно, зачатками речи. Неизвестно, как звучал пещерный сленг эректусов, но есть множество подтверждений, что представители этого вида были первыми существами, которые закутались в шкуры убитых зверей, зажгли огонь и приготовили на нем еду, в которую для вкуса и запаха добавили немного трав.

У этого вида все еще отсутствовало абстрактное мышление, что резко ограничивало познавательную деятельность и возможность генерировать идеи. Поэтому всякое новое открытие (например, появление палки-копалки) рождалось с большим скрипом и не чаще, чем раз в миллион лет. К тому же эректусы не умели радоваться и наслаждаться так же глубоко и проникновенно, как на это способны современные люди. Им не позволяла это делать их несовершенная система нейрогуморальной регуляции. Поэтому, не будучи достаточно промотивированными, они жили, не задумываясь о создании более комфортного быта, и на протяжении сотен тысячелетий довольствовались тем, что имели.¹¹

Между тем, жизненная сила не отдыхала ни минуты: она толкала природу к развитию и еще более благоприятному будущему. Продолжая совершенствоваться и приспосабливаться к среде, эректус медленно, но верно превращался в сапиенса.

И однажды этот день наступил. Около 0,2 млн. лет назад на Земле появился человек разумный. Эту цифру ученые установили на основании скелетов, найденных во время раскопок. Черепа ранних представителей вида Homo sapiens практически ничем не отличались от наших.

Освоив территории обитания, наши предки занялись улучшением быта. Они усовершенствовали орудия труда, построили жилища, научились поддерживать огонь, обжигать глиняную посуду и готовить в ней еду. Пища стала качественнее, полезнее, а это значит, что мозг получил более сбалансированное питание, и заработал эффективнее.

К тому времени сапиенсы имели уже достаточно развитое абстрактное мышление, логику, хорошую память и умели переживать, чувствовать, наслаждаться жизнью ярче и глубже, чем предшественники – об этом тоже убедительно свидетельствуют их черепа.

Их словарный запас и воображение были достаточным для того, чтобы на досуге при свете костра рассказывать захватывающие, страшные истории, а иногда даже подшучивать друг над другом. Безусловно, они уже умели смеяться и плакать, а может, освоили и другие способы выражать чувства и снимать напряжение после стрессов, связанных с нелегкой жизнью. Например, издавать протяжные, ритмичные звуки, похожие на пение.

А однажды нашелся среди них самый мечтательный и творческий, – он достал из остывшего костра уголек и украсил каменный свод пещеры рисунками. На них он изобразил себя и товарищей, несущих с охоты богатую добычу. И остальные соплеменники, соответственно, стали теми зрителями, которые восхитились первым в истории человечества произведением искусства.

Зачем человеку вида Homo sapiens понадобилась столь замысловатая психика? Какой прок ему заниматься тем, что никак не связано с физиологическими потребностями?

Ответ прост и однозначен: так решила эволюция. Не дав человеку крылья орла и силу льва, она наделила его мощнейшим средством приспособления к среде – мозгом, состоящим из 100 млрд. клеток, а с ним – сложнейшей душевной организацией и развитой системой самовознаграждения и мотивации. С такое усовершенствованной психикой жить стало легче и приятнее.

Между эгоизмом и альтруизмом

Как по-вашему, что лучше для человеческой психики – быть независимым одиночкой и посвящать все свободное время себе или создать семью и делить жизненные проблемы с любимым человеком?

Наверняка мнения будут разными. А многие современные люди не уверены, что существует правильный ответ на этот вопрос.

В отличие от нас, древние предки на сей счет сомнений не имели: они всегда жили дружными общинами. Так им было проще противостоять саблезубым тиграм и гигантским волкам, сражаться за территорию обитания с конкурентами-неандертальцами, спасаться в ледниковый период от лютого мороза и т. д.

Но как они к этому пришли? Может быть, с помощью разума? Допустим, эволюционировав и став рассудительнее, они просто сказали друг другу: «Ребята, а давайте-ка объединимся и будем жить одним большим коллективом. Вместе мы – сила».

Ничего подобного – древние люди не договаривались жить сообща. Стадный образ жизни был у них в крови. И в этом нет ничего необычного – многие животные в природе инстинктивно сбиваются в группу ради лучшей защищенности.

Но большинство стадных животных ведут себя далеко не так, как люди. Каждый член группы защищает в первую очередь самого себя, и это природный и абсолютно здравый эгоизм.

В основной своей массе животные не склонны помогать друг другу, жертвуя при этом собой, ибо такое поведение противоречит самому принципу естественного отбора. Исключение составляют лишь некоторые социальные животные (муравьи, пчелы и др.), но весь их образ жизни продиктован инстинктом – у них нет выбора: в отличие от людей, ими руководит биологическая программа.

Добрым самаритянам не было места в дикой природе. Поэтому долгий период времени Земля представляла собой планету агрессивных эгоистов. Выживали, прежде всего, самые сильные, ловкие и хитрые.

Но однажды одна из случайных мутаций внесла в генофонд природы небольшую поправку. Благодаря ей у некоторых животных появилась странная и, казалось бы, бесполезная способность понимать, что чувствуют их сородичи, и более того – сопереживать им.

Известно, что шимпанзе пытается поддержать собрата, получившего травму при падении с дерева. Помогая раненому, обезьяна взваливает его себе на плечи. При этом она может даже отстать от кочующего по лесу стада, но, несмотря на это, не бросает друга в беде.

Как объяснить такую трогательную обезьянью гуманность? Может быть, искрой божьей? Ученые долго искали ответ и наконец выяснили, что эмпатию у животных «продуцируют» те же нейроны мозга, которые помнят о собственной травме, случившейся в подобной ситуации. Такие нейроны способны отражать чужие эмоциональные состояния. За это их назвали зеркальными.

По всем правилам эволюция должна была отсеять такое непрактичное изменение, ведь оно явно противоречило сути естественного отбора. Зачем одному животному жертвовать собой ради другого? Это же бессмысленно!

Но мудрая госпожа Эволюция подумала и вынесла вердикт: способность к сопереживанию у отдельной обезьяны полезна для сохранения целого стада. И сохранила эту мутацию.

Так возник эволюционный альтруизм. Под этим понятием ученые подразумевают парадоксальное поведение особей, уменьшающее их собственную приспособляемость к среде ради того, чтобы повысить приспособляемость рода.

– Альтруизм – свойство высокоразвитых животных, уменьшающее их собственную приспособляемость к среде, но повышающее приспособляемость рода.

От добросердечных обезьян эту особенность подвергать себя риску ради ближнего унаследовали древние эректусы. Они тоже умели заботиться о своих покалеченных сородичах. Об этом говорят костные мозоли в местах переломов у найденных скелетов: раз уж им удалось сформироваться, значит, больным был обеспечен достаточный уход – без него они попросту погибли бы. Выходит, перемещаясь по лесу, эректусы, стиснув зубы и тяжело кряхтя, подолгу тащили раненых на спинах, а затем бережно выхаживали их в убежищах.

А по тому, как сращены переломов, следы которых обнаружены на скелетах Homo sapiens, живших 40 000 лет назад, можно утверждать, что в те времена люди уже умели оказывать друг другу настоящую медицинскую помощь. Так забота о ближнем стала частью человеческой культуры.

И это значит, что добрый самаритянин – не просто красивый образ, выдуманный древними моралистами, а естественный и закономерный результат эволюции!

А еще проявления эмпатии, альтруизма и другие чисто человеческие действия наших предков во многом обусловлены усложнением эндокринной системы и механизмов нейрогуморальной регуляции. Говоря простыми словами, внутренняя химия стала менее звериной и более человечной.

Мало, кто не внес столько вклада в развитие общественного поведения, сколько это сделали два труженика-гуманиста – окситоцин и дофамин.

Оба вещества отвечают за возникновение привязанности, верности, доверия, дружбы и любви. Изменения механизмов и количества их выработки непосредственно повлияли на развитие отношений между членами рода. Именно благодаря им оказывать помощь (делать добро) стало не только полезно для рода, но и просто приятно для души.

В итоге человечность, возникшая как феномен эволюции, не только значительно облагородила психические переживания древнего сапиенса, но и обогатила весь его суровый пещерный мир новыми ценностями и еще более изощренными представлениями о комфорте.

А затем произошло удивительное событие – люди научились мечтать. И одним из первых образов, который они себе нафантазировали, было такое условное место, где состояние наивысшего комфорта оставалось неизменным во веки веков. Это место они назвали раем. С такой мечтой им стало проще терпеть невзгоды и лишения, которых в жизни было предостаточно.

Но что же случилось с тем лютым и бескомпромиссным звериным эгоизмом, который на протяжении миллиардов лет заставлял животных упрямо бороться за жизнь и безо всякой жалости пожирать конкурентов? Может быть, его вытеснил альтруизм? Или, превратившись в рудимент, он, словно хвост, отпал сам за ненадобностью?

Нет, природный эгоизм никуда не делся. Мало того, он остался практически в той же дикой форме, в какой существовал на протяжении миллиардов лет. Да – зубастый, упрямый и отчаянный – он живет в нас и сейчас.

Хотите узнать об этом эгоизме подробнее? Почитайте откровенную книгу Сгрийверса Йоопа «Как быть крысой. Искусство интриг и выживания на работе».

Вы узнаете, какие чувства к конкурентам на самом деле испытывают современные люди, одержимые задачей достичь вершины карьерного роста, какое ради этого коварство они способны проявлять по отношению к тем, с кем работают в одной команде.

«В сражении внутри организации или между организациями существует только одно правило, – пишет Йооп. – Чтобы стать победителем, уничтожай или хотя бы ограничивай альтернативы другой стороны. Все сводится к одному: или твои интересы, или мои».¹²

Другой автор – Ричард Докинз – в своей книге «Эгоистичный ген» аргументировано доказывает, что люди – не более чем «машины для выживания, самоходные транспортные средства, слепо запрограммированные на сохранение эгоистичных молекул, известных под названием генов».¹³

Но так ли это?

Спросите об этом самих себя. Хотелось ли вам когда-нибудь быть первым среди равных? Испытывали ли вы потребность доказать конкурентам свою силу и тем самым завоевать всеобщее признание? Возникало ли хоть раз желание победить соперника любой ценой?

Возможно, среди вас, дорогие читатели, нашлись такие, кто на все эти вопросы ответил категорическим «нет». В таком случае я напомню одну ситуацию, в которой вы вели себя предельно эгоистично, не задумываясь о судьбах ближних, не тратя времени на эмпатические реверансы, а лишь всецело подчиняясь великой силе жизни. И более того – подавляющее большинство из вас никогда об этом не пожалело.

Было это несколько десятков лет назад. В ту пору вы существенно отличались от себя нынешнего и представляли собой мелкую, неказистую, но очень активную клетку с гаплоидным набором хромосом и длинным проворным хвостиком.

Возможно, вам непросто себе представить, что это были вы, но это были действительно вы.

Стремясь воссоединиться со своей потенциальной половинкой, вы извивались так отчаянно, как только могли. На предельной для себя скорости вы продвигались к заветной цели, страстно желая опередить конкурентов и стать лучшим из лучших.

И вам это удалось!

Итак, вывод: и альтруизм, и эгоизм являются важными свойствами психики, возникшими в ходе эволюции и крайне необходимыми для выживания. Это значит, что важно хорошо освоить и гармонизировать между собой оба вида мышления и поведения.

– Альтруизм и эгоизм являются важными свойствами психики, возникшими в ходе эволюции и необходимыми для выживания. Для полноценной комфортной жизни важно гармонизировать между собой оба вида мышления и поведения.

Как устроена психика

Когда вы покупаете бытовую технику и открываете инструкцию, то первое, что вы в ней находите, – информация об устройстве и комплектации. Тот, кто хочет, чтобы вещь служила долго и исправно, и намерен внимательно изучить правила ее использования, обычно не пренебрегает этими важными сведениями. Лучше потратить несколько лишних минут и хорошенько разобраться, что там внутри и как оно работает, чем потом недоумевать, почему оттуда внезапно повалил дым.

То же можно сказать насчет психики: перед тем, как начать осваивать правила ее эксплуатации, не лишним будет разобраться, что эта сфера собой представляет и как она устроена.

Прежде всего, усвоим, что психика – это не мозг, нервная и эндокринная система, а их нематериальное производное. Говоря научно, психика представляет собой «надорганизменный компонент бытия живого существа»,¹⁴ возникший в результате взаимодействия с окружающей средой.

С точки зрения нейронауки, психика – это очень сложная программа, которую вполне можно сравнить с компьютерной. В ней есть масса полезных (и не очень) приложений, причем одни из них встроены разработчиком-природой, другие установлены владельцем в ходе эксплуатации, а третьи как-то установились сами – это самораспаковывающиеся вирусы, транслирующие надоедливую рекламу. Если вы пользуетесь компьютером или современным «умным телефоном», то отлично понимаете, о чем я говорю.

Природа встроила в вас то, что вам наверняка пригодится для выживания: например, способность сосредоточить внимание или умение расслабиться.

Сами вы установили в себя то, что вам понравилось и сделало жизнь еще комфортнее, приятнее: например, любовь к путешествиям, позитивное мышление, пение в душе, привычку съедать пирожное на полдник…

Современное общество внедрило в вас собственные программы: например, переживания по поводу внешности, желание иметь дорогой гаджет, опасение быть отторгнутым коллективом или страх потерять работу.

Все это совокупное программное обеспечение функционирует в нейросетях головного мозга и на равных правах питается его биологическим электричеством.

Почему важно усвоить, что психика – это не нервная ткань, не вещество, не гормоны, а программа? Да потому что наш мозг и нервная система – это органы, не способные к значительным изменениям, в то время, как психикой можно управлять по собственному желанию всегда и везде. Сказал себе: «Расслабься», – и почувствовал, как напряжение уходит. Этому действительно можно научиться, если освоить соответствующие техники.

С точки зрения психологии и социологии, а также учитывая все то, о чем говорилось в предыдущих разделах, заключаем, что психика – это все наши способности, знания, навыки, мышление, эмоции и особенности поведения, возникшие в ходе реагирования на окружающую среду и направленные на приспособление в ней. Они накоплены нами не только в течение жизни, но и за время того долгого пути, который мы прошли от простейших организмов до современного человека.

Вся эта отшлифованная временем система – наш замечательный универсальный инструмент, которым мы просто обязаны научиться правильно пользоваться.

Психику можно сравнить со швейцарским ножом: она такая же многофункциональная, и вместе с тем такая же цельная. Во время глубокого сна или медитации – это инструмент со сложенными лезвиями, а во время напряженной работы или стресса некоторые лезвии в беспорядке разведены. Если пользоваться ножом, не соблюдая технику безопасности, можно легко травмироваться.

Так же и с психикой. Неправильная эксплуатация может приводить к психологическим, а то и соматическим (телесным) проблемам, а правильная – обеспечит организму максимальный комфорт.

Психика явление чрезвычайно многогранное – ее нельзя увидеть целиком, если пытаться рассматривать лишь с одной стороны. Поэтому рассмотрим ее, разбив на отдельные составляющие и функции. Для лучшего запоминания будем использовать метафоры.

Итак, психика – это:

1. Самость, или душа.

Это отправной компонент психики, ее матрица – с ней мы приходим в мир.