И не сел близ стола на свой апельсиновый зад, как ожидалось бы от всякой собаки, и не выразил какого-либо интереса к еде на поверхности стола, лишь немного превышающего верх его головы, а так на четырех лапах и остался, круглыми сочно-коричневыми глазищами смотря повыше стола с трансцендентной отреченностью.