Kitabı oxu: «Заброшенный скит (издание второе, исправленное)», səhifə 3
В то давнее время, разница в общей длине нижних конечностей призывника не должна была, превышать четырёх сантиметров. Зная об этом, Глеб не «косил» от срочной службы в российских войсках. Комиссование парня должно было случиться самым естественным образом.
Из курса образовательной школы активная мамочка Глеба отлично запомнила, что цифра пять больше четвёрки и ничуть не тревожилась по данному поводу. Поэтому, она не старалась помочь родному сыночку. Казалось бы, ничто не предвещало беды.
Кто ж тогда знал, что 18-го июня 1999-го года «великая», но злая «Ичкерия» вдруг, нападёт на «слабую и беззащитную Русь»? Причём, исподтишка, подобно коварной фашистской Германии летом 1941-го года.
Бывший «братский народ», которому СССР подарил половину его территории, вдруг возжелал значительно большего. «Чехи» решили, нужно напасть на «больного» соседа и оттяпать приличный кусочек, который зовут – Дагестан.
Ну, а как дальше пойдёт, там, мол, посмотрим. Очень возможно, если на это будет воля Аллаха, удастся отнять у них земли всего Краснодарского края. Гяу́рам они совсем ни к чему.
В отличие от «добрых» чеченцев, неверные мало рожают детей. Поэтому, горцам Кавказа необходимо много пустого пространства. Ведь им же придётся, там размещать и славянских рабов, которых потом, они привезут с дикого севера.
Но, как всегда получается в нашей истории, всё пошло по-другому сценарию. Немного не так, как замышляли в генеральных штабах иноземных держав. Неожиданно для «миролюбивых» чеченцев, дагестанцы вдруг начали действовать удивительным образом.
Они почему-то решили, что с «бедной Россией» им значительно лучше, чем будет в составе «Великой Ичкерии». Потомки Шамиля быстро смикитили, что в составе исламской республики они превратятся в людишек второго, а может быть, даже третьего сорта. А помыкать ими будут «благородные чехи».
А ведь сейчас, дагестанцы живут, словно кум королю. Деньги Москвы текут в их края, словно бурные горные реки. Приказы приходят такие расплывчатые, что на них, можно плевать с минарета их главной мечети.
Да и за семьдесят лет в Советском Союзе они сильно привыкли к светскому, весьма толерантному обществу. Их очень устраивало свободное ношение дамами коротеньких юбок и лёгких кофточек из полупрозрачной материи. Плюс ко всему, продажа вина, пива и водки на каждом углу и прочие вольности, милые сердцу истинных горцев.
Совсем другие порядки возникнут, когда в их мелкой республике вдруг воцарит шариат. Появятся разного рода имамы, талибы, ваххабиты и прочее. Начнётся прилюдная порка за небольшие проступки, вроде принятия внутрь алкогольных напитков. К этому нужно прибавить, отсеченье конечностей и обезглавливание на площади города за более крутые дела.
Типа, гордый местный джигит изнасиловал не ту красивую женщину, которую МОЖНО, или убил НЕ ТОГО мужика. Сейчас, в родном Дагестане так поступать разрешалось только с русскими гражданами. Все остальные, сами могли, кого хочешь, зарезать на месте. Для расправы хватало, лишь одного «наглого» взгляда намеченной жертвы.
Одним словом, всё это удивительно плохо сказалось на «светлом облике освободителей», внезапно пришедших из соседних краёв. Да и в прошлом столетии, дагестанцы и «чехи» всегда воевали друг с другом.
Поэтому «даги» не встретили их букетами роз и прочих прекрасных цветов, а попросту выгнали обратно в «Ичкерию». Казалось на этом, всем на Кавказе можно теперь успокоиться, но всё опять пошло по-другому.
Чеченцы немного подумали и перешли к большому террору по всей территории свободной России. Они устроили взрывы жилых многоэтажных домов в Волгодонске, Буйнакске и даже в далёкой столице гяу́ров, в Москве.
Пока всё полыхало на юге страны, президент «могучей» Руси, Борис Николаевич Ельцин довольно спокойно «изучал документы». Он жил на «брежневской» государственной даче и не показывал в Кремль своего красного и опухшего носа.
Иногда, сильно качаясь от «невероятной усталости», он появлялся перед журналистами телевизионных каналов. Он корчил странные рожи и, еле шевеля языком, бубнил, что-то невнятное. Хорошо, что плясать, сил у него уже не хватало. Да и оркестра поблизости не было, которым он мог дирижировать на потеху окружающим людям.
Внешним видом пропойцы он сильно радовал «великих» политиков иностранных держав. Как потом признался госсекретарь США: – …Ельцин соглашался буквально на всё. Главной проблемой для нас, было тогда, поймать его между стаканами с водкой, чтобы он не напился до чёртиков и мог подмахнуть все наши бумаги…
Вскоре мощные взрывы начались и в столице. Когда тяжёлые бомбы нашли в главных офисных зданиях МВД с ФСБ, всем российским властям стало уже не до смеха. Пришлось семи олигархам, друзьям президента, хоть что-нибудь, но предпринять. Иначе, на сильной волне детонации, можно самим улететь к небесам.
Для начала, вечно похмельный гарант конституции немного очухался. Совершенно случайно, он забрёл в кабинет и, не видя, что делает, подмахнул очень строгий указ: – «О мерах по повышению эффективности контртеррористических операций в районе Кавказа».
Тут уж все военкомы срочно встряхнулись, встали во фрунт и вскинули руку под козырёк. Хочешь, не хочешь, а приказ верховного главнокомандующего нужно исполнить в положенный срок, иначе лишишься тёплого места.
Призывники всей Отчизны тогда сильно «косили» от армии, всеми возможными способами. Так что, стали грести всех парней, что подвернуться под горячую руку. То есть тех чудаков, которые сами пришли по повестке.
Вот именно так Глеб и попал под очередную компанию. Домой он вернулся уже, как военнообязанный. А немного спустя, «белобилетник» уехал на обычную срочную службу.
Услышав об этом, мамочка парня кинулась жаловаться по различным инстанциям. К сожалению парня, пока все бумаги медленно двигались от одного чинуши к другому, Глеб не оставался на месте. Он поочередно, переходил из одной категории российских сограждан в иную.
Сначала он был – гражданский молодой человек. Потом – призывник, затем –новобранец. Следом – боец, проходящий курс обучения, и, наконец – полноценный солдат, участник контр террористической операции, проводимой на мятежном Кавказе.
Кроме того он перемещался в пространстве и оказался в одном из гарнизонов Сибири. Об этих метаморфозах Глеб мог бы многое всем рассказать, но в его душу запал один удивительный случай. Произошло это в «учебке», а случилось после того, как один из бойцов повёл себя вдруг неподобающим образом.
Нужно сказать, что был он самым худым и болезненным из их мотострелкового взвода. Плюс ко всему, он оказался на удивление умным. А как же иначе? Золотой медалист, участник и победитель областных, краевых и всероссийских олимпиад по математике, физике и каким-то ещё мудрёным наукам. За это он получил очень достойное прозвище – Мозгляк из Саратова.
Всё шло хорошо, но во время бросков настоящей, не учебной гранаты, он отказался брать в руки «чрезвычайно опасную штуку». Солдат объяснил это тем, что боится, как бы она, не взорвала́сь у него, прямо в руках.
Наконец, сержант с невероятным усилием принудил его всё же выдернуть стальную чеку́. Он приказал подчинённому, хорошо размахнуться и бросить лимонку из окопа наружу.
После чего, солдат так перетрусил, что сразу рухнул на землю, и закрыл голову сильно дрожащими пальцами. Так и лежал, пока после взрыва, его силком не подняли на ноги.
На беду всех солдат, рядом болтался один из «господ офицеров». Через какое-то время, он встретился со своим командиром и, громко смеясь, доложил ему о таком происшествии.
Полковник Менахэм Шмулович выслушал небольшую историю про неуклюжего молодого бойца. Он открыл было, рот, чтобы что-то сказать, но затем, очень сильно нахмурился. Ведь короткий рассказ поразил его в самое сердце и с потрясающей силой затронул заскорузлую душу.
Вне себя от чудовищной ярости, пожилой полководец вскочил в ближайший автомобильчик «УАЗ». Он приказал водителю трогать и отправился в штаб. Все остальные облегчённо вздохнули, но, как показала коварная жизнь, зря они сильно обрадовались.
Утром нового дня, Шмулович собрал всех своих подчинённых и начал их жучить, как малых детей: – Я из вас сделаю настоящих мужчин! – орал он во всё лужёное горло: – Я вас научу, пересиливать страх.
Какое-то время, полковник громко орал. Потом, взялся за дело и стал воплощать все угрозы в реальную жизнь. Он построил людей и бегом всех отправил на полигон. Именно там, солдатам пришлось, воспитывать мужество, отвагу и смелость.
Сначала бойцам приказали надеть тяжёлые армейские каски и занять позиции в узкой траншее, недавно отрытой в земле. На взгляд мотострелков, её глубина не превышала и метра.
Несмотря на отсутствие опыта в этих делах, Глеб сразу понял, что окоп не готов. Ну, а до «полного профиля» его нужно было, копать и копать. Однако, время на это, солдатам не дали.
Полковник Шмулович гордо прошёлся по низкому рыхлому брустверу и приказал грубым начальственным голосом: – До особой команды, из траншеи никому не высовываться. Сейчас по вам будут стрелять боевыми патронами.
После таких ободряющих слов, все первогодки слегка побледнели и упали ничком. Они так распластались в мелкой траншее, чтобы части их тела не торчали наружу.
Ведь пуля же дура, её всё равно в кого попадать. Хоть в своего, хоть в чужого. Глеб тоже рухнул на неподатливый грунт и постарался, как можно плотнее, прижаться к холодной земле.
Едва злой командир отошёл от окопа, как по убогой позиции разом ударил целый десяток автоматов «Калашникова». Затем, тяжело застучал крупнокалиберный пулемёт «ДШК», установленный на высокой треноге. Народ говорил, что у воинственных «чехов» их на удивление много. И откуда у них, они только взялись?
Тяжёлые двенадцатимиллиметровые стальные цилиндрики громко свистели и выли над головами несчастных ребят. Комья каменной глины выбивало из низкого бруствера и бросало горохом на армейские каски солдат. Все дружно дрожали от нестерпимого ужаса.
Какие-то пули посылались чуть ниже, чем нужно, не добирались до мест назначения и рикошетировали от мёрзлой земли. Они с громким воем поднимались в утренний воздух и по настильной дуге вновь продолжали свой путь.
Чуть сбросив начальную скорость, они летели над низеньким бруствером, попадали в траншею и с душераздирающим визгом впивались в стенку окопа. Причём, попадали в неё, всего в полуметре от низа траншеи.
Так продолжалось минуты три или четыре. Хотя Глебу казалось, что продлился обстрел не менее часа. Парень лежал на дне мелкой канавы и с замиранием сердца надеялся, что всё это благополучно закончится.
Когда пальба, наконец-то, затихла, полковник построил небольшую команду. Он с презреньем взглянул на солдат, уже потерявшую бравую выправку, громко скомандовал: – Смирно! Налево! Шагом марш! – и повёл своих подчинённых в другую часть полигона.
На новом месте солдатам устроили, так называемую, «обкатку танками». Слишком умный Мозгляк из Саратова и здесь отличился. На неуместный вопрос, заданный им командиру: – Откуда у чеченских мятежников танки?
Полковник Шмулович чуть поразмыслил. Он пару раз повторил про себя глупый вопрос недоумка в погонах: – Откуда, откуда? – и дал весьма лаконичный ответ: – От верблюда! – а потом быстро добавил: – От верблюда, приехавшего из далёких аравийских пустынь! По кличке «Хаттаб»! – после чего, стал хохотать над своей искромётной остротой.
Трясущихся от страха солдат, сначала построили перед грозной военной машиной. Мотострелкам приказали, на неё посмотреть и прочитали короткую лекцию, о тактико-технических характеристиках железной махины.
Затем, взвод, почти что, пинками, загнали в новый окоп, который оказался чуть глубже, чем предыдущий. Бойцам объяснили, как себя нужно вести в такой ситуации, и воспитание мужества немедля продолжилось.
Инструкции, полученные от молодого сержанта, отличались большой лаконичностью. Сначала, каждый солдат должен был высунуться из небольшого окопа и удостовериться, что прямо к нему прёт гора оглушительно лязгающего боевого железа.
Потом, встать таким хитрым образом, чтоб оказаться между широкими гусеницами. То есть, расположиться лицом к смертоносной машине и опуститься на дно узкой траншеи. Затем, обхватить коленки руками, сжаться в плотный комок, словно в чреве у матери, и замереть, как убитый.
Невозмутимый инструктор стоял метрах в трёх за спиною солдата, трясущегося, как осиновый лист, и наблюдал за исполнением его указаний. Сержант безустанно следил, чтобы пятидесятитонная, стальная громада проехала над головой каждого несчастного воина.
Очередь двигалась на удивление быстро. Пришло время и Глебу занять своё место в неглубоком окопе. Стало так страшно, что все его внутренности похолодели, а руки и ноги начали очень противно и мелко дрожать. В таком состоянии он был в старой часовне, где в третий раз отпевал любимую бабушку.
Ревя мощным мотором, и плюясь чёрным дымом, грозный танк, никуда не спеша ехал вперёд. Однако, парню казалось, что боевая машина мчится к нему, как паровоз, летящий по рельсам на полном ходу.
Помня подробные наставленья сержанта, боец разместился по óси движения бронечудовища. Он опустился на дно узкой траншеи, сжался в плотный комок и накрыл руками армейскую каску. Парень сильно надеялся, что именно так, он сможет себя, хоть чуть-чуть защитить.
Над обрезом окопа нависла передняя часть железного днища, покрытого пятнами грязи и ржавчины. Широкие блестящие гусеницы оглушительно залязгали, над плечами солдата. Ничем не скреплённые стенки канавы начали вдруг проседать.
Парню живо представилось, что мёрзлая почва не выдержит веса огромного танка и обрушиться вниз. Он же окажется погребённым под слоем плотного грунта. К счастью, гора из железа прошла в полуметре над мгновенно вспотевшей макушкой. Она прогремела над головой и тут же ушла куда-то за спину.
Сильно согнувшись и, чувствуя, что не в силах вздохнуть, боец остался сидеть на дне полуобвалившейся ямы. Наконец, рёв мощного дизеля стих. Боец поднял испуганный взгляд, осторожно себя осмотрел и осознал, что его завалило до уровня шеи.
Работая трясущимися от страха руками, Глеб освободился от комьев смёрзшейся глины и, продолжая дрожать, вылез на поверхность земли. Рядом с тем местом, где он недавно сидел, устраивался другой бедолага из их мотострелкового взвода.
Пришло время следующего пункта программы Шмуловича по воспитанию смелости, отваги и мужества. Он заключался в ещё более близком знакомстве с боевыми машинами. Всех солдат, поочередно, заставили лечь на стылую землю, двинуться по-пластунски вперёд и проползти под стареньким «Т-72».
В числе друзей по несчастью, Глеб подошёл к танку со стороны толстой пушки. Из открытого люка выглядывал широко улыбавшийся водитель грозной машины. К счастью, бойцов двигатель пока не работал.
Парень опустился на землю и, словно огромная ящерица, забрался под брюхо железного монстра. Тяжёлая каска немедля спустилась на нос первогодка и закрыла всё то, что находилось вокруг. Сразу же стало совершенно темно.
Ржавое днище нависло над головой. Большие катки гусениц закрывали обзор справа и слева. Длинный и низкий тоннель из железа сильно давил на психику парня. Почему-то казалось что, он никогда не закончится.
Наконец, впереди появилось пятно яркого света. Глеб пополз немного быстрей. Спустя пять секунд, он уже выбрался из-под тяжёлого танка. Упёрся руками в холодную землю и быстро поднялся, на немного дрожащие, ноги.
Командир приказал, всем встать в линейку в пяти метрах сбоку, от бронечудовища и махнул правой рукой. Водитель завёл мощный двигатель. Дизель громко взревел. Клубы чёрного дыма вылетели из задней трубы и поднялись к осеннему небу.
Танк загрохотал всеми стальными частями, с лязгом тронулся с места и устремился вперёд, прямиком на инструктора. Сержант подождал, пока боевая машина не подойдёт на расстояние в два человеческих роста и ничком лёг на землю. Он вытянулся в струну и закрыл руками блестящую каску.
Механический монстр прогромыхал над лежащим мужчиной. Он проехал ещё метров десять-двенадцать, остановился и очень лихо развернулся на месте. Только комья земли полетели из-под стальных гусениц. Сержант уже прочно стоял на ногах и, немного нагнувшись, отряхивал запылённую форму.
Следом пришла очередь правофлангового. Им в данное время являлся Коля по фамилии Чичкин, отчаянный хулиган, прибывший в часть из города Томска. Нужно сказать, что хлопец был высотой в два с чем-то метра, да и держался он молодцом. Ничуть не тушуясь, боец смело вышел вперёд и встал перед широкими траками.
Как только машина тронулась с места, он лёг на землю и сделал всё точно так, как показал им инструктор. Грохочущая гора из железа прокатилась над новобранцем.
Солдат немедленно поднялся с земли, слегка отряхнулся и направился бодрой походкой к своему месту в строю. Вид у него оказался одновременно гордый, и слегка ошарашенный. Так, один за другим, под танк быстро нырнули бойцы мотострелкового взвода.
Наконец, пришёл черёд Глеба. Он сделал всё так же, как и инструктор, только плюс ко всему, парень плотно зажмурил глаза. В голове постоянно крутилась ужасная мысль:
– «Если у танка вдруг полетит фрикцион, он резко вильнёт в какую-то сторону, и руки меня уже не спасут. Они вместе с башкой превратятся в кровавое месиво. Так же, как и всё остальное».
Парень собрал все душевные силы и непроизвольно бросил дышать. Он сосредоточился только на том, чтобы не вскинуться на ноги раньше, чем машина проедет над его мокрой от страха спиной. Иначе, кормой снесёт его череп.
Шум могучего дизеля мгновенно приблизился и вскоре грохочущий лязг гусениц и катков заполнил весь мир. Земля под бойцом начала мелко-мелко трястись. Каким-то неведомым чувством Глеб сразу понял, над его головой нависла стальная плита днища танка.
Наконец, ужасающий грохот, рвущий барабанные перепонки и душу, стал потихоньку стихать. Парень поднял трепетавшие от ужаса веки, слегка повернул голову влево и глянул наверх.
Над ним оказалось только серое осеннее небо, и туча пыли, поднятая широкими траками. Боец встал с земли, отряхнулся, как все, и на негнущихся, мелко дрожащих, ногах направился в строй.
После «горячей обкатки», полковник Шмулович немного смягчился, но не настолько, чтобы закончить воспитание мужества. Он построил солдат в короткую линию, и танк задним ходом отъехал от них метров на сто. Потом, остановился и, грозно рыча, рванулся вперёд.
Так же, как и друзья по несчастью, Глеб стоял и гадал, каким будет следующий пункт их обширной программы? Может быть, «Т-72» затормозит перед строем? Или в последний момент, они услышат команду: – Броситься в разные стороны и пропустить ревущего монстра сквозь строй? Значит, нужно решить, куда лучше бежать?
Пока Глеб размышлял, танк оказался в пятидесяти метрах от взвода. Двигаясь на полном ходу, он слегка приподнял пушку к небу и произвел холостой выстрел над головами мотострелков.
Услышав чудовищный взрыв, Глеб провалился в беспросветную безмолвную тьму. Ужасающий грохот и взрывная волна, вылетела из 125-ти миллиметрового дула, пронеслась немного вперёд и свалила солдат, словно кегли из пластика. Взвод, как один человек, рухнул на землю спиною вперёд.
Очевидцы всех этих событий, потом со смехом рассказывали, что было там дальше. Как только осела мелкая пыль, поднятая в воздух сработавшим порохом, началось представление.
Бравый полковник выскочил из капонира с бетонными стенками, где он сидёл всё это время. Он взвился, как чёрт из коробки и закричал дурным голосом: – Немедленно встать!
Бойцы лишь слегка шевелились, но никто не спешил выполнять грозный приказ командира. Весь взвод был оглушен и сильно контужен. Многие потеряли сознание. Почти что у всех, текла кровь из ушей или носа.
На этом воспитание смелости, отваги и мужества воинов сразу закончилось. Шумиху, возникшую благодаря происшествию, благополучно замяли. Полк был тогда на хорошем счету. Никто не хотел лишних проверок со стороны руководства.
Все очень страшились репрессий, которые могли воспоследовать за визитами контролёров в погонах. Ведь за такие проказы, в то время, можно было, и в Чечню залететь. А вернёшься ли оттуда живым, это огромный вопрос.
Соответственно, никаких наказаний никто, ни за что не понёс. Командир полка мотострелков и Шмулович вместе служили уже очень давно, с семидесятых годов двадцатого века.
Они были не только большими друзьями, но и, как теперь говорят, компаньонами по армейскому бизнесу. Так что, «полкан» лишь пожурил господина полковника и все удивительно быстро забыли о том происшествии.
Служащие пострадавшего взвода постепенно очухались. Один за другим, они выписались из военного госпиталя и продолжили нелёгкую службу в рядах славной армии. Правда, кто-то из них стал хуже слышать, но ведь это такая безделица, в конце-то концов. О ней говорить, даже теперь неудобно.
Меньше всех пострадал самый тщедушный, но чрезвычайно умный солдатик – Мозгляк из Саратова. То есть, именно тот человек, из-за которого всем и устроили урок воспитания «замечательных качеств российского воина».
Чуть позже, полковник Шмулович шутил в кругу господ офицеров: – Всё успешно закончилось лишь оттого, что голова у бойца оказалась совершенно пустой. Взрывная волна в одно ухо влетела, в другое немедленно вылетела. Были бы там хоть какие мозги, как у всех остальных, могло, сотрясенье случиться.
Глеб вскоре узнал, как всё случилось на самом-то деле? Просто, Мозгляк из Саратова удивительно вовремя, вспомнил советский фильм про войну. Поэтому, перед выстрелом танковой пушки, он открыл рот на всю ширину. То есть, сровнял давление в черепе с тем, что возникло снаружи.
Глеб совершенно забыл об этом старинном военном приёме. Слишком уж страшно, было стоять перед танком, несущимся прямиком на тебя. Поэтому парень, как и все остальные, очнулся в переполненной медицинской палате.
Голова очень болела, гудела и сильно кружилась. Какое-то время, он вообще, был глухим. Понемногу правое ухо восстановилось до нормы, а шум и снижение слуха в другом, так и осталось на долгие годы.
Скоро Глеб оклемался от сильной контузии, вызванной выстрелом из танковой пушки. Врачи осмотрели солдата и твёрдо сказали, он совершенно здоров и годен к дальнейшему прохождению службы. То, что левое ухо немного не слышит, так с кем не бывает. Из автомата он может палить, вот и отлично. Остальное, не так уж и важно для мотострелка.
Парня немедленно выписали из полкового медпункта, и он благополучно вернулся в «родную» казарму. Вместе с ним появились все его сослуживцы, что принимали участие в воспитании смелости, отваги и мужества.
Шёл конец невероятно тёплого марта. Приближалось начало ранней сибирской весны. Привычная «армейская лямка» тянулась своим чередом: учёба военному делу, наряды, работа по кухне и прочие радости жизни.
В один из солнечных дней, в понедельник, раздался громкий звонок. Дежурный по взводу поднял телефонную трубку. Он доложил, кто находится у аппарата и услыхал, как полковник Шмулович отдал команду: – Рядовой, бери всех, кто там есть, и немедленно дуйте ко мне!
Через десять минут, шесть рослых бойцов стояли навытяжку перед своим офицером. Так уж случилось, что каждый из тех молодцов был ростом под метр девяносто. Один только Глеб оказался чуть ниже. Поэтому и стоял самым последним в коротком строю.
Солдаты застыли рядом с сильно упитанным господином Шмуловичем, и возвышались над невысоким мужчиной больше чем на полторы головы. Маленький, почти круглый полковник строго взглянул на тянувшихся в струнку мотострелков.
Офицер прошёл перед ними, словно Наполеон Бонапарт перед своей «старой гвардией». Он громко откашлялся и приказал: – С этой минуты, до самого вечера, все вы поступаете в распоряжение товарища Ежи Бжезинского. – он кивнул в сторону какого-то штатского, сидящего возле стола.
Это был пожилой человек в прекрасно пошитом двубортном костюме. Человек выглядел интеллигентным и обладал тем лёгким шармом, что позволял заподозрить в нём иностранца.
У Глеба создалось впечатление, что мужчина недавно прибыл в Сибирь и ещё не успел, потерять импортный лоск. Ничего, скоро чуть оботрётся и будет как все. Не лучше других.
– Сейчас вы пойдёте к завгару полка. Он выделит вам грузовик, нужный вам инструмент и «Беларусь» с ковшом экскаватора. – продолжал говорить полковник Шмулович.
– В машинах будет тракторист и шофёр. Польский товарищ вам скажет, куда нужно ехать. На месте он всё объяснит. Старшим в команде назначен сержант Степанков. Выполняйте приказ.
Через двадцать минут, бойцы мотострелкового взвода покинули военную часть. Теперь они бодро тряслись в кузове грузовика «ЗиЛ-131». Их защищал от мороза дырявый, брезентовый тент.
Товарищ Ежи Бжезинский сидел в просторной кабине машины. Мужчина показывал дорогу шофёру, ведущую через заснеженный лес. Следом, катил «Беларусь», неумело покрашенный в серо-оливковый цвет.
Благодаря свету весеннего солнца, снег сильно просел и хорошо уплотнился. Просёлок был кем-то отлично накатан. Он вёл в какой-то посёлок, расположенный в этом районе.
Боевая колонна мчалась вперёд, словно по очень узкому, но весьма неплохому шоссе. Жаль, что смотреть оказалось, в общем-то, некуда. Кругом сплошною стеной стояла глухая тайга.
Спустя один час, машина вдруг вырвалась на открытое место и остановилась возле какой-то извилистой речки. На крутом берегу их ожидал ветхий седой старичок.
Одет он был, словно советский солдат. На нём виднелись штаны армейского типа на вате, бушлат и разбитые валенки из того же комплекта. Видимо, сказывалось расположение воинской части поблизости.
Руководитель небольшой экспедиции медленно вылез наружу и одёрнул дорогое пальто с воротником из какого-то иностранного зверя. Он громко прокашлялся, велел всем спуститься на землю и построиться возле машины.
Команда мотострелков чётко исполнила короткий приказ. Импозантный мужчина в трёх предложениях поставил перед солдатами боевую задачу. Судя по небольшому акценту, мужчина прибыл из Восточной Европы, где постоянно общался на другом языке.
Говорил он по-русски достаточно чисто. Правда, использовал рубленые короткие фразы. Иногда, странно коверкал слова и, не всегда, правильно ставил акценты и ударения в своей устной речи.
– Перед вами находиться старое польское кладбище. Вода подмывает сей берег и грозит уничтожить захоронения. Необходимо эксгумировать шесть крайних могил и отнести их вдаль от реки.
Товарищ Бжезинский повернулся и быстро пошёл вдоль неширокого русла. Солдаты безропотно двинулись следом. Командир приказал подчиняться весь день этому фраеру. Значит, делай, что он тебе говорит.
Глеб присмотрелся к кустарнику и стеблям бурьяна, густо торчащих из глубокого снега. Среди них он увидел ряды очень тёмных каменных стел и крестов. Рядом с бойцами шёл старый смотритель. Он говорил бойцам на ходу:
– В 1939-м году Красная Армия рванулась на запад, навстречу фашистской Германии. Она встретила вермахт на середине польских земель и задержала его продвижение к нашим границам.
Так наша власть включила в Советский Союз Западную Украину и часть Белоруссии. Многие шляхтичи были весьма недовольны таким положением дел. Совершенно естественно, стали болтать, что они думают по данному поводу. Мол, им лучше жилось бы при Гитлере.
НКВДешники арестовали таких трепачей, этапировали их прямо в Сибирь и поселили в деревне, расположенной к западу от этого места. Как оказалось, поляки те были людьми непростыми. Все, как один, не из рабочих с крестьянами. Сплошь коммерсанты или чиновники, владевшие раньше большим состоянием.
Вот только всё у них отобрали ещё при аресте. Так что, привезли их сюда, словно голь перекатную. Вот и пахали они в огородах и поле, как все остальные местные граждане.
Сначала, плохо у них получалось. Так что, едва сводили концы. Затем, понемногу привыкли и стали жить не хуже других. К сожалению, в наших суровых условиях, многие из них перемёрли от разных им непривычных болезней.
Так продолжалось, считай, до конца пятидесятых годов. Потом, срок их ссылки закончился. Полякам тогда разрешили вернуться на родину. Конечно, тем, кто из них остался в живых. Ну, а покойники так здесь и лежат.
Приезжий мужчина указал на одну из могил, на которой стоял плоский камень с непонятными надписями на польском наречии. Все буквы там были выбиты вычурным готическим шрифтом. Не враз разберёшь. А прочитаешь, так всё равно ничего не понять.
Солдат подогнал к той могиле маленький трактор. Используя манипулятор с ковшом, бойцы сняли памятник и большое надгробие, и погрузили всё в кузов машины. Грузовик отвёз всё добро от реки, и остановился на свободном участке, в дальнем углу обширного кладбища.
Там экскаватором вырыли новую яму под гроб. После чего, наступил черёд самой эксгумации. «Беларусь» снял слой мёрзлого грунта, собрался двигаться дальше, но поляк вышел вперёд и остановил быстро идущий процесс.
– Стой! – приказал он трактористу: – Дальше копать будут вручную.
Глеб и остальные бойцы удивлённо подняли брови и переглянулись между собой. Все печально вздохнули и с большой неохотой взяли тот инструмент, что привезли из воинской части.
К радости молодых землекопов, почва там оказалась достаточно лёгкой. Вода не поднялась до этого уровня, не промочила песок, и он схватился в ледяной монолит. Его не пришлось разбивать кирками и ломом. Хватало ударов обычной лопаты. Работа пошла очень быстро. Не то, что при рытьё блиндажей в каменистых холмах.
Пока углублялись в могилу, Глеб с содроганием думал о том, что они скоро увидят внизу? Скорее всего, они натолкнутся на гнилые трухлявые доски, среди которых лежит чей-то скелет. Собирай потом всё в мешки и корзины и таскай на другой конец кладбища.
Очень возможно, что на жутких останках будут лохмотья гнилой, жутко воняющей плоти. Хорошо, что сейчас на дворе установился мороз минус пять. Пока будешь возиться с костями, не отравишься воздухом, который насыщен трупными ядами.
К счастью мотострелков, всё получилось совершенно иначе. Спустя полчаса, лопаты наткнулись на абсолютно целёхонький гроб, обитый старинной, оцинкованной жестью.
Сухая песчаная почва и стальная обшивка уберегли домовину от малейших следов разрушения. Она показалась на удивление новой, словно попала в могилу полгода назад.
Внушительный ящик тотчас обвязали верёвками. Солдаты по лесенке поднялись из большого раскопа, потянули все разом и вытащили «деревянный бушлат» на дневную поверхность..
Останки погрузили в машину, и лавируя между крестами, грузовик отвёз скорбный груз к новому месту. Там его опустили в глубокую яму и, с большим облегчением, снова зарыли. Ведь, как не верти, а возиться с давнишним покойником, дело весьма неприятное. Хорошо, что на слабом морозе, он совсем не вонял.
