Kitabı oxu: «Анатомия», səhifə 2

Клариса Курортная обожала туры в Европу, путешествия по Азии и привыкла проводить зимы на Мальдивах, Карибах и Филиппинах. Благо мужчин, готовых спонсировать дорогостоящие увлечения Кларисы в «Золотых Кисках» было хоть отбавляй. Каждый хотел пощеголять с ней по белому песчаному пляжу на зависть разношёрстных туристов. Стройная, загорелая, длинноногая, с густыми чёрными волосами и аккуратной родной грудью третьего размера она словно мираж проплывала перед глазами отдыхающих, и мужчина, идущий за ней, немного презрительно смотрел на остальных, понимая кто на пляже папа. Так шейхи выгуливают экзотических диких питомцев – грациозных хищных леопардов и гибких изящных пантер. Алишер Кадиллак не возил её в места, где она привыкла приковывать к себе завистливые взоры мужчин и женщин. Он поимел её в гостинице неподалёку от «Золотых Кисок», банально соврав неподражаемой красотке о масштабах своего величия. Все девушки когда-нибудь покупаются на мужскую ложь, так же, как и все парни проходят через унизительную процедуру динамо. Но таковы уж издержки любовного марафона. Рано или поздно каждый сбивается с пути, делает выводы, возвращается на дистанцию и продолжает забег, не сворачивая больше на заманчивые тропинки, наученный прошлым неудачным опытом. Просто поражает масштаб обмана! Ведь это случилось не на выпускном школьном вечере между Клавой и Васей, это произошло в «Золотых Кисках» между Кларисой Курортной и Алишером Кадиллаком. Обмануть такую без преувеличения сказать модель с обложки было по силам лишь действительно отъявленному мерзавцу и знатоку женской души, каким был Алишер Кадиллак.

Даваллия Мариеза и её младшая сестра Дазифора заслуживают отдельного повествования. Они могли бы быть хорошими, добрыми и благочестивыми девушками, если бы не одно «но». Обе страдали от неуёмного, беспредельного и ненасытного желания быть любимыми. Они обе были созданы для первозданной, и, я не побоюсь этого слова, первобытной любви, как созданы друг для друга кожаный ремень и попка хулиганки. Причём младшая далеко переплюнула подвиги старшей, в сравнении с которыми меркли даже подвиги самого Геракла. Бесчисленные толпы поклонников побывали в объятиях прекрасных сестёр, вдоволь отведав их нежности, ласки и красоты. Они любили доставлять удовольствие, и делали это совместно, поэтому каждый, пройдя через испытание Милфы Лариски, попадал в их тёплую мягкую постель, наслаждаясь двойной порцией чарующей божественной неги и обволакивающей сексуальной энергией. Две пары чувственных губ, две пары длинных ног, две пары упругих грудей и две пары оттопыренных ягодиц, что может быть желанней для гнусного мужского воображения!

Но и в Эдемском саду среди пушистого и радующего глаз великолепия найдётся растение, не менее приятное для взора, но менее приятное для осязания. Дотронься до его острых шипов и почувствуешь лёгкий укол колючего божественного творения. Такой была Роджерисия Страпонесса, которая пользовалась популярностью среди огромного числа посетителей «Золотых кисок», ибо она умела донести удовольствие до самых тёмных внутренних мест мужчины, оберегаемых большинством сильной половины человечества пуще смерти Кощея. К ней приходили со спущенными штанами, принимая позу виновного, и готовые терпеть боль, понимая, что она необходима, ибо в ней они нашли удовольствие. Поговаривали, что и Стася Стриптизёр захаживал к госпоже Роджерисии тёмными вечерами, но достоверно этого не было известно участникам клуба «Биг Дик».

Но сильнее всего Геннадия Семёновича занимала темнокожая Брунелька, время от времени бросающая на него улыбчивый невинный взгляд из-под растрёпанных мелких и чёрных как смоль кудряшек.

– А что вы знаете о той молоденькой и смуглой мордашке, одиноко сидящей за столиком напросив бара? Кто-нибудь спал с ней.

Члены клуба отрицательно покачали головами, а Семён Геннадьевич на правах старшего протеже, положив ему на плечо руку, отечески напутствовал:

– Чернокожая Брунелька в «Золотых Кисках» довольно частый гость. Никто из нас не делил с ней постельное ложе, не катал на автомобиле, и даже не хаживал на свидание. Так что у тебя есть все шансы оказаться первым из Бигдиковцев, кто присунет неприступной малышке. Но у нас есть подозрение, что Брунелька ещё не созрела для того, чтобы подавать её на обеденный стол с бутылочкой красного сухого вина, если ты понимаешь, о чём я говорю?

– Не понимаю.

– Мы думаем, что она целка, – сказал, словно резанул деталь на токарном станке, Саня Револьвер.

– Я в этом уверен, – кивнул головой Абьюзер Богдан, – у меня чутьё на девственниц.

– А если это не так? – засомневался Геннадий Семёнович, – ведь мы же не в институте благородных девиц находимся, а в «Золотых Кисках».

– Ты можешь проверить это, но я бы тебе не советовал, – ответил Богдан.

– Почему?

– Никто из тех немногих мужчин, что покидали с ней заведение, не возвращались потом никогда.

– Наверно, она и есть твой Королевский Сом, – напугал его Стася Стриптизёр.

Абьюзер Богдан поморщился и ответил:

– Если бы она была Королевским Сомом, то я бы уже не сидел с вами. Никто не сможет упрекнуть меня в том, что я испугался к ней подкатить. Все вы были свидетелями, как она отшила меня.

– Это один из тех трёх интернет-убийц, о которых ты мне говорил? – спросил Геннадий Семёнович, толкая в бок Семёна Геннадьевича.

Тот кивнул в ответ головой.

– А что делает Королевский Сом? Почему его так боятся?

– Сосёт хорошо, – пригубив стакан с соком, сказал Богдан.

– Так хорошо, что высасывает тебя до смерти, – добавил Стася.

Всё сказанное о темнокожей Брунельке было чистой правдой. Члены «Биг Дика» не раз пробовали познакомиться с ней разными способами, но все получили отворот-поворот. Она держалась особняком. Странно, но и женская половина посетителей «Золотых Кисок» вела себя по отношению к темнокожей красотке лояльно, без агрессии и зависти. Даже как будто почтительно, но это скорее всего было интуитивное предположение Бигдиковцев, нежели фактически подтверждённое чем-нибудь доказательство.

Она, как правило, флиртовала с заезжими казачками нежели с постояльцами бара. Иногда Брунелька разрешала солидным папикам присесть к ней за стол, завести знакомство, полное соблазнительных ужимок и невинных прикосновений. Они покупали ей дорогое игристое шампанское; шикарные букеты цветов от снующих меж столиков навязчивых продавцов, заказывали кальян, да не абы какой, а исключительно на коллекционных винах с чашами из экзотических фруктов и ягод; а ещё ставили в её честь бесконечные песни, спетые стареющими самцами с низкими бархатистыми голосами, призванными донести до очаровательной юной дивы их внутреннее переполненное любовью состояние.

«Я поднимаю руки – хочу тебе сдаться.

Ведь ты же так красива, в свои восемнадцать».

Ну и что тут ещё скажешь? Раз «Золотые Киски» вновь наполнила хрипотца Лепса, точно передающая состояние пойманного на крючок богатого папика, значит Брунелька уйдёт сегодня из заведения не одна. А ещё это значит, что второй раз этого богатого папика больше никто никогда не увидит.

– Я думаю, что она уводит их на бойню, – сделал однажды предположение Абьюзер Богдан.

– Какую ещё бойню?

– Какие показывают в американских ужасах, когда автомобиль ничего не подозревающего героя сворачивает не на ту дорогу и оказывается в странном отеле, из которого ему уже ни за что не выбраться.

– Что за дичь ты несёшь?

– Я серьёзно. Только представьте, что хозяева «Золотых Кисок» через смазливую чёрненькую мордашку заманивают богатых мужиков, обчищают их до нитки и выкидывают голыми на дороге, угрожая больше никогда здесь не появляться.

– Бред!

– А может быть их даже закапывают в непроходимых чащах лесов, окружающих город, после того как с помощью смуглой дьяволицы общиплют как липку, вывернув всё из карманов и опустошив банковские карточки!

– Да не может быть, ты просто пересмотрел голливудского шлака, но то, что Брунелька может работать на заведение, я согласен.

Знаете, у каждого уважающего себя развлекательного клуба или бара для взрослых мальчиков и девочек есть сеть неофициальных агентов, привлекающих в заведение платёжеспособную публику. Они работают под прикрытием словно агенты спецслужб; выискивают в социальных сетях и известных мессенджерах клиентов с деньгами, заманивая последних в места, где они работают. То есть, посыл такой:

– Мы встретимся там на людях, познакомимся, а дальше посмотрим, я ведь девочка, живущая эмоциями! Подаришь мне их, мой сладенький, и я покажу тебе, что умею вытворять под действием эндорфинов.

Такова была темнокожая Брунелька. Даже такие невероятные предположения про её честь смели делать участники клуба «Биг Дик» – далеко не последние люди, неплохо разбирающиеся в анатомии женского тела. В итоге как они не гадали, разузнать ничего не получилось. Поэтому они пришли к выводу что чернокожая красотка девственница, может быть даже студентка, и может быть даже она подрабатывает в «Золотых Кисках», раскручивая пузатеньких капиталистов на солидные чаевые и дорогие заказы, и может быть даже ей хочется, но она ещё не созрела. Потому как отказать всем членам «Биг Дика» не удавалось ещё никому. Легче было закрыть тему с подведённым итогом, что она «Целка», и забыть о курчявенькой обаяшке. Всё-таки они не были зацикленными на одной девке маньяками, преследующими свою любовь в кавычках до тех пор, пока не обдерут с неё кожу.

Глава 3. Вещий сон

Прошедшая встреча с членами «Биг Дика» в «Золотых Кисках» и знакомство Геннадия Семёновича с лучшими образцами женcкой красоты и похоти так глубоко впечатлила его, что ночью ему приснился странный сон. Будто бы заходит он в бар у дороги в дорогом костюме с тросточкой и шляпе-цилиндре, что носили английские буржуи в Европе в эпоху марксистского движения. А навстречу к нему кидается продавец цветов, молодой мальчишка в порванных джинсах, припадает на одно колено, целует золотой перстень на пальце и просит купить розы, чтобы было чем заплатить за учёбу.

– У меня здесь назначена встреча, – деловито отвечает Геннадий Семёнович, осматриваясь вокруг и ища глазами кого-то, кого он никогда не видел, но страстно хотел. – Скажи, юнец, не заходила ли сюда девушка, возрастом таким же юным, как и твой, да красотой как у Моники Беллуччи и Евы Грин.

– Нет, сэр, такой как Моника Беллуччи и Ева Грин, больше нет на планете. Но сегодня к нам в бар пожаловала девушка ещё более красивая и ещё более непревзойдённая, чем знаменитые актрисы, названные вами. И летами она, скорее всего, не догнала меня. До того юна и прелестна, что если пересмотреть все порно мира со сладострастными нимфетками, то не удастся найти среди них кого-нибудь, кто хоть отдалённо приблизился бы к её неподражаемой красоте!

– Где же она, не вижу, – волнуется Геннадий Семёнович, быстро обегая глазами присутствующих.

Столы, полные прожигателей жизни, комнатные растения в горшках, свисающих с тёмного потолка, барная стойка с подожжёнными горячими шотами, развязанная в манерах блондинка, испепеляющая взглядом брюнетка, высокие блестящие стулья, украшенная бархатом сцена, шатающаяся рыжеволосая пьянчужка, поддерживаемая под руки официантами, пышногрудая мамочка с накачанными губами, выходящая из туалета за руку с молодым мальчиком с расстёгнутой на груди рубахой, из-под которой пробивается золотой крест, кальян на арбузе, кальян на ананасе, меню, бармен, ещё одна блондинка, брюнетка, шатенка и другие посетители бара, да где же она, он не видит?

И вдруг, словно икона, представшая перед собравшимися в церкви прихожанами, к нему поворачивает кудрявую голову темнокожая русалка, красоты невозможной даже для фильтров лучших фоторедакторов! Её длинные ресницы медленно поднимаются вверх и блеск больших изумрудных как Северное Сияние глаз вонзаются в него, словно стрелы самого известного в истории человечества снайпера – Купидона Римского.

Дрожащие руки Геннадия Семёновича хватают мягкий бумажник из крокодильей кожи, не глядя вынимают охапку купюр и отдают их скомканной горстью в руки мальчишке студенту, забирая взамен корзину с цветами. Не замечая теперь никого, он подходит к темнокожей улыбчивой красоточке, протягивает презент с ароматом Нидерландских лугов, целует почтительно протянутую чёрную ручку и представляется:

– Гена Аллигатор!

– Брунелька, – застенчиво отвечает она.

– Что привело вас в наши края?

– Я искала вас, мой верный рыцарь с цветами. Я так голодна!

– Официант! – кричит Семён Геннадьевич через весь бар, – принесите скорее меню!

– Оставьте, – трогает его за руку девушка, – я не хочу кушать. Я голодна от любви!

– Но почему я? – удивляется Геннадий Семёнович, – ведь вы так красивы, что любой мужчина будет рад утолить ваш любовный голод. Вам стоит только написать грустный статус в истории телефона или выложить печальную картинку на стене «В контакте».

– Но я выбрала вас, Аллигатор!

– Что же во мне особенного?

Как и всякий мужчина Геннадий Семёнович страстно желает услышать от дамы комплимент о своей исключительности, но Брунелька нервно встряхивает кудрями.

– Ну что же вы всё никак не поймёте! Я была впечатлена вашей фотографией, которую вы мне скинули.

– Вы говорите о нём? – и Семён Геннадьевич указывает пальцем под стол на ширинку брюк.

Брунелька в ответ закусывает полненькую прелестную губку и быстро словно курочка кивает острым изящным подбородком:

– Можно уже, наконец, его попробовать?

– Прямо здесь?

– Да!

Семён Геннадьевич сконфуженно озирается по сторонам. Все посетители бара застыли в ожидании его ответа. Он просто не может отказать девушке!

– Ну, хорошо, пробуйте, – тихо отвечает он.

Получив согласие, лицо девушки начинает меняться: глаза мутнеют, губы наливаются тёмной речной водой и белеют, а из щёк лезут извивающиеся рыбьи усы. Брунелька опускается под стол, расстёгивает ширинку, достаёт огромный член и начинает засасывать его до основания. Семён Геннадьевич чувствует, как её холодные липкие губы плотно поглощают его плоть, и не может никак этому воспрепятствовать. Посетители бара встают с мест и аплодируют, одобрительно кивая головами.

Геннадий Семёнович чувствует, как мокрая слизь во рту девушки, словно парализующий яд распространяется по телу и сковывает мышцы. Проглотив член, Брунелька засасывает оба яичка, а после начинает лакомиться ногами. К нему подходит официант и протягивает меню:

– Вы изволили спрашивать.

Чудовищным усилием воли Гена поднимает руки, берёт ламинированный картон, раскрывает и видит свою фотографию. Сверху красуется надпись: «Ужин Королевского Сома», снизу – «Гена Аллигатор 25 см». Он вскрикивает от ужаса и просыпается…

Учение Карла Густава Юнга, основанное на «Тибетской книге мёртвых», с которым Геннадию Семёновичу удалось познакомиться в студенческие года, моментально нарисовало в его восприимчивой к необъяснимому голове нечто, к чему следовало бы подготовиться – некий образ предшествующего события без чётких очертаний и завершённых границ. Ведь ни с того, ни с сего такие сновидения не посещают голову. Видно, что-то важное должно будет произойти в скором времени, и это что-то непременно будет связано с темнокожей Брунелькой.

Он поскорее захотел поделиться тяжкими думами с Семёном Геннадьевичем. Но тот, словно сквозь землю провалился. На работе не появлялся, а до следующего собрания клуба «Биг Дик» оставалась целая неделя. Геннадий Семёнович просто не находил себе места. Словно робот от пережитого стресса, вызванного ночным кошмаром, он продолжал штамповать сотни снимков подросшего дружка из штанов и рассылать член по сетке контактов, бывших в друзьях у аккаунта с ником Гена Аллигатор.

На выходных он отправился в торговый центр, чтобы и там сделать качественный и модный фотосет под названием: «Размеры шопинга поражают». Набрал кучу брендовых шмоток, занавесил шторку примерочной и начал щёлкать себя в зеркале на фоне переполненной тележки с одеждой. На всех снимках ширинка была расстёгнута, из неё торчала увесистая колбаса. Либо штаны совсем спадали до колен, к которым по законам гравитации стремился его толстый и длинный шланг.

«К чему бы мне Королевский Сом приснился? И Брунелька. И не случайно ли это совпадение? Может она и есть одна из интернет-убийц, тем более никто после встреч с ней повторно не появлялся в «Золотых Кисках», – думал Геннадий Семёнович, выходя из кабинки, когда вдруг спина одного мужчины у кассы показалась ему знакомой.

Он присмотрелся и точно! Это был Абьюзер Богдан! Он рассчитывался с продавцом за гору женской одежды. Рядом, тоже спиной к нему, стояла длинноногая девушка в строгом обтягивающем платье, с густыми и пышными до поясницы локонами волос, широкими плечами и солдатской выправкой.

– Богдан! – радостно закричал Геннадий Семёнович.

Член клуба «Биг Дик» боязливо обернулся, встретился с ним глазами и позорно отвёл их в сторону, как будто не узнал товарища. Тогда же на окрик Геннадия Семёновича повернула голову и дама, что находилась рядом. Её зрачки были мутны, а из щёк, как показалось Гене, словно змеи шевелились рыбьи усы. Он в страхе отшатнулся, вспомнив жуткое сновидение. Дама властно положила руку на плечо Богдана и подтолкнула парня к выходу. Уже через секунду они скрылись из виду.

Лоб Геннадия Семёновича от увиденного покрылся холодным потом. Дождавшись выходных, он самый первый прибежал в «Золотые Киски» на встречу членов клуба. Вскоре подтянулись и остальные. Торопясь и сбиваясь от нетерпения, Гена поведал сначала о сне, а потом об удивительной встрече в торговом центре.

К слову сказать, Абьюзер Богдан в бар не пришёл. Семён Геннадьевич же был на месте. Неделю он отсутствовал на работе по причине болезни, поэтому его предположение, что Богдан тоже болеет, выглядело логичным в глазах остальных Бигдиковцев.

– Мне, кажется, Геннадий Семёнович, что ты просто переволновался. Поэтому и сны видишь соответствующие. Я сомневаюсь, что и в торговом центре ты видел Богдана. Скорее всего, это была причудливая игра воображения.

– Полностью разделяю слова Фотографа, – вторил ему Алишер Кадиллак. – Я даже представить не могу, чтобы наш Абьюзер покупал какой-то барышне шмотки.

– Да, это не его метод, – поддержали слова Алишера остальные.

– Вот если бы это сделал наш Романтик, я бы не удивился, – поддел Валеру Алишер, – он среди нас самый главный дамский угодник. Презенты раздаёт авансами. Знает, что девки по натуре вещисты, этим и пользуется, мерзавец.

Парни начали подтрунивать над Романтиком Валерой.

– Кончайте, комрады, – ответил он, – мой метод рабочий. Даёшь презент – получаешь минет. Шопинг может быть увлекательнее уединённого свидания. Для девушки это как квест с опасностью быть застигнутой врасплох. Поэтому завидуйте молча.

Все знали о пристрастии Валеры Романтика заниматься сексом с девушками в крупных магазинах одежды, уединившись в примерочных кабинках. Он либо заманивал туда новых знакомых, назначая свидания поблизости, либо знакомился с девушками прямо у стеллажей с одеждой. Потом он просил примерить ту или иную тряпку, чтобы понять, как она будет смотреться на его сестре, маме или племяннице, у которой скоро якобы будет день рождение. После или во время примерки выяснялось, что на девушке вещица смотрится куда более привлекательнее, и тогда он дарил её девушке.

В протяжении процедуры примерки и выбора подходящего для подарка элемента женского гардероба, он умудрялся так сблизиться с ничего не подозревающей потребительницей, и так возбудить её невербально, что она отдавалась ему прямо в примерочной, соблазнившись на галантность и щедрость кавалера, ну и на большущую твёрдую морковку в его штанах.

– Кто ж спорит, что ты знаток женской психологии в магазинах с тряпками. Но Абьюзер Богдан другого поля ягодка. Аллигатор явно его с кем-то перепутал.

– Что мы спорим? Давайте, просто наберём Богдана и узнаем, во-первых, почему он не пришёл, и, во-вторых, его ли видел Гена в магазине?

Семён Геннадьевич набрал номер Абьюзера и включил громкую связь.

– Вызываемый абонент находится вне зоны действия, попробуйте перезвонить позже, – ответил женский металлический голос, как бы намеренно подчёркивая пустоту на том конце линии связи; словно бы желал нагнать на парней больше жути.

– Удивительно, такого раньше с ним не случалось.

– Проверьте его аккаунт в «Инсте» или «В контакте».

Стася Стриптизёр зашёл на страничку прогульщика.

– Был в сети семь дней назад, – медленно прочитал он и с ужасом посмотрел в глаза собравшихся.

Страх моментально обуял горячие головы Бигдиковцев. Холодок пробежал по их спинам в полной тишине, лишь звуки посетителей бара долетали до застывших словно камни мужчин, будто бы столик, за которым они сидели, стоял пустым будучи зарезервированным для более важных гостей.

– Вы понимаете, что это значит? – первым нарушил молчание Саня Револьвер.

– Это значит, что сон Аллигатора был вещим. И, возможно, Богдан пал жертвою Королевского Сома.

– Если это так, то тогда наш Гена никто иной, как Пробуждённый, – проговорил Саня Револьвер и почтительно посмотрел на Геннадия Семёновича.

– Вы о чём? Что ещё за Пробуждённый?

– Пробуждённый – это тот, кто может различить интернет-убийц среди обычных людей. Он видит их в толпе подобно святому, обладающему третьим всевидящим оком.

– Я не понимаю, – недоумённо развёл руками Геннадий Семёнович, – что вы пытаетесь мне сказать? Что я могу видеть чудовищ?

– Это дар, посланный Пробуждённому свыше, – ответил Семён Геннадьевич. – Мы не знаем, как это выражается, потому что среди нас нет Пробуждённых. Но если ты видишь чудовищ, которыми являются Королевский Сом, Очковая Кобра и Ядовитый Бутон, то значит, так оно и есть.

– Внимательно посмотри вокруг, – сказал Саня Револьвер, – видишь ли ты что-нибудь необычное в посетителях бара?

Геннадий Семёнович начал пристально вглядываться в лица мужчин и женщин, наполняющих «Золотые Киски».

Белоснежная Биатрис как всегда высокомерно осматривалась по сторонам, но в её взгляде он прочитал печаль по поводу отсутствия в заведении Богдана. Скорее всего она помнила, как он опустил её, сбросив с пьедестала величия, и в тайне желала вновь оказаться в ногах Абьюзера, получая плевки и пощёчины по лицу.

– С ней всё в порядке, но она грустит по нашему товарищу.

– Ты это видишь?

– Да, высокомерный взгляд, который она бросает в нашу сторону, выдаёт её.

Цветущая Вульфения поправляла волосы, изредка посматривая в телефон, чтобы прочитать очередной комплимент от поклонника, которому ещё не довелось попробовать её спелой вишенки.

– С ней тоже всё в норме. Но я вижу, как пульсирует её воспалённая киска. Кровь обильно циркулирует по её паху, возбуждая низменное желание.

– Как ты это видишь?

– По губам. Они разбухли и налились кровью, она постоянно покусывает их. Кто-то прямо сейчас накидывает ей комплименты, от которых она сходит с ума. Я думаю, сегодня этот кто-то проникнет в неё. Так сильно она хочет, что ноги сами разъедутся в стороны!

Очаровательная Астильбоидеса, молча гладила правой ладошкой левое предплечье, тоскливо глядя в сторону входной двери.

– Она тоже нормальная, но жаждет ласки прямо сейчас. Хочет, чтобы кто-то вошёл в бар и согрел её страдающее одинокое сердце.

– Откуда тебе это известно?

– Еле заметно она шепчет стихи Есенина.

– А что именно?

Геннадий Семёнович напряг зрение, словно бы наводил прицел бинокля и произнёс, повторяя за Астильбоидесой:

– Любимая! Меня вы не любили. Не знали вы, что в сонмище людском я был как лошадь, загнанная в мыле, пришпоренная смелым ездоком. Не знали вы, что я в сплошном дыму, в развороченном бурей быте с того и мучаюсь, что не пойму – куда несёт нас рок событий.

– Невероятно! – поразился Стася Стриптизёр.

– Если сейчас ты подойдёшь к ней и скажешь: «Любимая! Я мучил вас, у вас была тоска в глазах усталых: что я пред вами напоказ себя растрачивал в скандалах», то она сразу даст тебе. Прямо в туалете, как Милфа Лариска.

– От души брат! – вскочил с места Стася Стриптизёр, – давно хочу засадить этой поэтической принцессе, как наш Валерик.

Он подмигнул Романтику Валере и направился к Очаровательной Астильбоидесе.

Тем временем, Геннадий Семёнович посмотрел на Сочную Брунфельзию. Усы из щёк у неё не росли. Глаза не были мутными. Да и других признаков чудовища не наблюдалось.

– Она нормальная.

– Слава богу, – тихо пошептал Семён Геннадьевич.

Геннадий Семёнович обернулся к Чокнутому Фотографу и сказал:

– Но у неё сегодня месячные, завести подлодку в порт не получится. И сосать она тоже сегодня не будет. Не то настроение.

Семён Геннадьевич сделал вид, что ему всё равно, но всё же полюбопытствовал, откуда ему это известно?

– Я чувствую запах кровотечения. Чувствую её раздражение.

– А почему сосать не будет?

– Она кровоточит в двух местах. На десне у неё воспаление. Она источает кровяные тельца не только снизу.

Даваллия Мариеза и её младшая сестра Дазифора так же не выделялись ничем примечательным.

– Среди них нет Королевского Сома.

– Это не открытие. Каждый из нас побывал в их тёплой постели, и все мы до сих пор живы.

– Вы были в их постели по очереди, но они мечтают, чтобы вы оказались там все вместе.

– Да это же бинго, товарищ! Но откуда такая уверенность?

– Не знаю, но я вижу потаённое желание в уголках их стыдливых глаз. Они привыкли доставлять удовольствие мужчинам помноженное на два. Девушки явственно чувствуют блаженство, которое достигают те, кто оказывается в их сестринских объятиях. И в глубине души они мечтают сами ощутить то же блаженство, помноженное на два, на три, на четыре и более раз!

Роджерисия Страпонесса не сводила глаз со Стаси Стриптизёра, наблюдая за тем, как самодовольный выскочка с фигурой Аполлона читает стихи Есенина Очаровательной Астильбоидесе. Она ревновала его и внутри себя приняла решение в следующий раз отстрапонить его до хромоты. Об этом Геннадий Семёнович решил не упоминать всуе, сохранив секрет члена клуба от остальных товарищей. Каких-либо подозрительных признаков страшного чудовища он в ней не увидел и поэтому перевёл взгляд на Кларису Курортную.

Она сидела за столиком, круча пальчиком правой руки локон длинных волос. Рядом сидел упитанный неуклюжий мужчина, напоминающий грубого бандита, пытающегося скрыться за личиной законопослушного бизнесмена. Щетина, ухмылка, пренебрежение этикетом и простота в обращение выдавала в нём прямолинейного неандертальца, готового палкой поколотить любого, кто посягнёт на его собственность.

– Она тоже бесхитростна и не имеет ничего общего с интернет-убийцей. Сейчас в её голове крутятся картинки с пляжа в Майями, куда она собирается попасть с помощью сидящей напротив неё гориллы.

– Значит и она не является Королевским Сомом?

– Нет, она больше похожа на безобидную обезьянку, падкую на сверкающие побрякушки. Бусы подействуют на неё убедительнее стихов Бунина, Блока и Маяковского.

Душистая Лакфиоль, Прованская Роза, Каштановая Фрайлея так же не вызывали в Геннадии Семёновиче настороженности. Обычные веселушки-хохотушки готовые любить, когда начинает припекать солнышко и наступает весна, и страдать, когда желтеют листья и приходит осень.

Наконец, его взгляд упал на темнокожую Брунельку. Она пристально смотрела на него уже длительное время. Геннадий Семёнович интуитивно осознавал это. Её взгляд был тяжёлым, словно взгляд прокурора, зачитывающего обвинительное заключение. При этом, уголки пухленького ротика были растянуты в змеиной хищной улыбке. Он боялся её, поэтому и посмотрел на юную прелестницу последней. Никаких усов, мутных глаз и белых сомьих губ в её лике он не увидел, но оттого на душе у него не стало легче. Нечто более ужасное читалось в её пронзительном взгляде. Что-то, чего он не мог выразить словами. Не выдержав, он опустил глаза.

– Ну что? – спросил Саня Револьвер.

– Она тоже не Королевский сом.

Участники клуба переглянулись.

– Может быть ты не Пробуждённый, просто у тебя интуиция развита, – сказал Алишер Кадиллак. – Знаешь, я сейчас переписываюсь с одной птичкой с золотыми пёрышками. Так вот она тоже обладает даром предвидения. Говорит, что разбирается в астрологии и с помощью натальной карты может предсказать будущее человека. Я, конечно же, не верю в подобную чепуху, но некоторые вещи, которые она писала, заставили меня усомниться в научной природе человеческого бытия.

Все с удивлением посмотрели на Алишера.

– Нет-нет! – засмеявшись, замахал он руками. – Я не говорю, что поверил, просто усомнился. Думаю, когда мы встретимся, всё станет на свои места.

Золотые пёрышки новой знакомой явно не давали ему покоя. Последнее время он словно наркозависимый погрузился в игривую переписку с богатенькой девочкой. Хорошо для мадмуазель быть красивой, но вдвойне хорошо быть при этом и обеспеченной. Алишер всегда чувствовал, как пахнет золото. Золото пахнет аккуратненькой нежной писечкой, спрятанной в шёлковых розовых трусиках молоденькой симпотяжки. А рядом с красивой гладенькой писечкой таится и шоколадный глазик, прищуренный в ожидании крепкого члена завоевателя.

– А ну-ка покажи нам её, шалун – потребовал Саня Револьвер.

Кадиллак порылся в телефоне, открыл фотографию в галерее и показал собравшимся за столом, по очереди. Все увидели красивую ярко выраженную брюнетку, чей макияж был схож с макияжем представителя женского готического сообщества, погружённого в мрачные тона тёмного начала мироздания. Стройная фигура а-ля песочные часы, небольшая грудь первого, может, второго с натяжкой размера, тонкая струящаяся шейка, средней толщины губы и вздёрнутый кверху пятачок. В целом, ничего особенного. На что купился Алишер Кадиллак, изысканный и требовательный к женской красоте, оставалось загадочной загадкой.

Геннадий Семёнович посмотрел на фото последним. И то, что он увидел, повергло Аллигатора в лёгкий шок. Изо рта девушки виднелся длинный раздвоенный язык, а шея была покрыта чёрно-жёлтыми чешуйками рептилии. Алишер заметил ужас в глазах товарища и спросил:

– Что не так? Ты что-то почувствовал?

Геннадий Семёнович рассказал, что видит на фото, чего не видели остальные.

– Это Очковая Кобра, – сглотнув подступивший к горлу комок, проговорил Саня Револьвер, сочувственно глядя на Алишера.