Пепел Аар'Дайна. Часть I: Нити

4. Зачаровашки и очаровашки

К утру бодрящий фонтанчик внутри поутих, но настроение было светлое и радостное. Кимри весело позавтракала с друзьями и отправилась на занятия.

Сегодня первым был урок Пути Переноса. Тренировочный зал представлял собой ряды специальных столов с начертанными на столешнице магическими знаками, свечами и набором кидама – кристаллов, в которые особым заклинанием помещены была силы жизни и магии, взятые от неразумных существ, обычно каких-нибудь мелких прислужников Богов-Хозяев или животных. На уроках Пути Переноса учились помещать в предмет заключённые в кидама силы, добавлять при необходимости элементы и тем самым питать наложенное на вещь заклинание. Поднося руку к прохладным граням маленьких, определённо заполненных кристаллов, Кимри чувствовала лёгкое напряжение и покалывание в пальцах, ей даже казалось, что она слышит тихое низкое гудение. А ещё казалось, что кристаллы будут слабо светиться, если выключить свет. Кимри даже накрыла кидама ладонями и заглянула в щёлку, но внутри оказалось темно. А ведь она была почти убеждена, поверила ощущению… Значит, гудение ей тоже чудится? Как проверишь?..

Мастер Агнэ – северянин, как и Роддвар, хоть и не столь мощного сложения – задал ученикам наложить на простые матерчатые перчатки и медное колечко любое слабое заклинание, например, щит, или утяжеление, или слабенькое лечение. Размышляя о последнем варианте, Кимри подумала, что такие перчатки, если направить действие лечебных чар на хозяина, могли бы пригодиться для работы в саду, с колючими растениями. Это и решила попробовать.

Первая попытка не удалась: кидама тонко хрустнул (гудение в нём оборвалось с неприятным звуком порванной струны – неужели она всё-таки это себе придумывает?..), покрылся мелкой сетью трещин и осыпался на стол тусклыми помутневшими осколками.

Роддвара, кажется, тоже постигла неудача, судя по раздавшемуся из-за его стола возгласу: «А! Чтоб тя грибберы²⁷ сгрызли!» – и всплеску, будто кто из чашки воду пролил. Северянин, ворча, стаскивал с руки насквозь мокрую перчатку. Мастер Агнэ, бывший, кроме прочего, личным наставником Роддвара, подошёл и принялся что-то ему втолковывать; китадин кивал, не обращая внимания на хихиканье Двойняшек.

Кимри взяла второй кидама и некоторое время держала его в ладонях, прислушиваясь и вглядываясь в голубовато-лиловые переливы в глубине. Снова положила в середину стола перчатки, установила кидама в подставку, сосредоточилась, прикрыв глаза, и прошептала заклинание. Гудение в кристалле сил немного усилилось и плавно угасло, словно вода ушла в песок. Кимри взглянула на перчатки и улыбнулась: серую невзрачную ткань окутало едва различимое голубоватое мерцание. Кидама же рассыпался по столу тонкой стеклянной пылью. Кимри так и не смогла пока разобраться, почему кристаллы сил после опустошения разрушаются. Но главное, что на этот раз заклинание переноса сработало!

Мастер Агнэ подошёл, надел её перчатки и одобрительно покивал, но тут справа раздался чей-то вопль:

– Ай! Ай! Ааааа!

Кимри ещё не успела сообразить, что случилось, а Роддвар уже вскочил, с неожиданным для его сложения проворством не то добежал, не то прыгнул на другой конец зала и, ещё не приземлившись, запустил в кого-то пухлым облачком из снега и пара. Оказалось, Римта, рыжая Двойняшка, попыталась зачаровать свои перчатки огненным уроном, но сделала что-то неправильно, и, надетые, они загорелись прямо у тайсоминки на руках.

– Ну, что с вами делать?! – возмутился мастер Агнэ. – Я же строго-настрого запретил использовать опасные чары! Покажите ваши руки… Марш к целителю! В наказание к следующему занятию подготовите мне письменный доклад по правилам безопасности Пути Переноса. Марш, марш!

Римта, насупившись и шипя от боли в обожжённых руках, выбежала из зала, Киналь, проигнорировав оклик учителя, бросилась следом.

– Вот из-за таких безответственных ведьм простые люди и начинают бояться магов, – проворчал мастер Агнэ. – Так, продолжаем, продолжаем! Кто справился с первым предметом, зачаровывайте второй.

Кимри подумала и решила сделать колечко увеличивающим привлекательность. Мелькнула мысль, что, если им разрешат оставить результаты своих трудов, можно будет надеть это колечко в Клуб Археологов. Вдруг поможет, и мастер Эшши-Дан хотя бы не будет смотреть с таким явным отвращением… Вряд ли, конечно, но…

Увы, оставшиеся два кидама раскололись, как и первый, не передав колечку ни крохи сил. Зато Роддвар помахал ей рукой в перчатке, принявшей странный вид – словно ткань обратилась в тонкое гибкое дерево.

– Что это? – шёпотом спросила Кимриналь.

– Защита от молний!

– У меня слабое лечение на себя. А второе не получилось.

Мастер Агнэ, ходивший по классу от ученика к ученику, снова оказался поблизости, и Кимри уткнулась в тетрадь, подробно записывая весь процесс переноса и результаты.

На следующем занятии Пути Перемен снова тренировали магический щит. Мастер Олквати заставил их основательно потрудиться, так что в столовую к обеду Кимри едва доползла и рухнула на стул, забыв даже взять себе поднос в кормушке. Шахарро проворчал что-то о том, как же быстро «избаловалассь эта девчонка», но еды ей принёс.

Усевшись между Кимри и северянином, хёдин увидел на столе колечко, заколдованное Роддваром.

– Шшто это? Зачаровашшка?

Он хотел было взять вещицу и неожиданно не смог. Китадин едва заметно усмехнулся и принялся за еду. Шахарро фыркнул и попробовал ещё раз подцепить колечко, выпустив коготь, но безуспешно. Попытался сгрести всей лапой – и не сдвинул даже на волос.

– Шшто за Шиморрские шштучки?!

Роддвар невозмутимо поглощал обед и словно не слышал. У хёдина даже шерсть на загривке встала дыбом от возмущения, а раздражённо дёргающийся хвост чуть не обмотался вокруг ножки стула:

– Тыы! Сскала китадинссская! Шшто это за… вещщщь?!

Северянин сделал вид, будто только что заметил интерес товарища, без особого усилия взял кольцо и, зажав его в кулаке, ответил небрежно:

– А. Это мне покачаться.

Он принялся сгибать и разгибать руку с кольцом, как если бы держал гирю: крупные мышцы так и заходили буграми под кожей. У котолюда глаза на лоб полезли от изумления.

– Сссколько же в нём весу?!!

– Не знаю точно. С козу, – пожал плечами Роддвар, переложил колечко в другую руку и наконец рассмеялся, глядя на совершенно обалдевшего котолюда.

– Приве… оооо!! – протянула только что подошедшая Лиснетта.

Несколько секунд она восторженно таращилась на мощное плечо северянина, продолжавшего свои упражнения, потом протянула руку и потыкала указательным пальцем в устрашающий бицепс.

– Как камень!

– Вроде того, – пробормотал Роддвар, кажется, несколько смущённый столь неприкрытым восхищением, и положил колечко обратно на стол.

Лиснетта тут же, конечно, потянулась к нему, но Шахарро упреждающие прошипел:

– И не пытайссся! Оно весит «с козу»!

Ринминка захохотала:

– Это какой же красавице такой подарочек?!

Роддвар уткнулся в тарелку, и хёдин ответил за него, подпустив изрядно язвительности:

– Видимо, такой же, как он – китадинссской!

– Иди к грибберам, – проворчал Роддвар. – Это упражняться. А то пока сидишь тут с вами, стулья протираешь – забудешь, как оружие держать.

– А что ж в Дом Воинов не пошёл тогда? – подначил хёдин.

– Совсем мозги мехом заросли? – Роддвар звучно постучал пальцем по лбу. – Там магии не учат, ты в курсе?

– Да на кой она тебе?

– Не твоего мохнатого ума дело, – отрезал северянин.

Бросив Кимри: «Я тебе место займу», – он поднялся и ушёл.

Лиснетта, проводив его взглядом, задумчиво повертела ложечкой в бокале.

– В Дом Воинов его разве только наставником бы взяли… при его-то данных… И вообще, он молодец. Другой бы достиг и остановился, мол, хороший боец – куда ещё учиться? Пошёл бы в наёмники. Вот ты, котик, выучишься магии – разве пойдёшь изучать что-то из боевых искусств?

– Ещщё чего, – фыркнул Шахарро, – мехх поганить…

– Ну, вот…

Лиснетта красноречиво пожала плечами. Кимриналь подумала, что на уроках Пути Разделения, которые хёдин выбрал себе основными, тоже можно основательно попортить шкурку, но, по обыкновению, смолчала и поспешила на следующую лекцию.

Учитель Пути Миражей, мастер Мислав, был удивительно красив. Темноволосый, синеглазый, высокий и прекрасно сложенный, хандин²⁸ неизменно притягивал к себе взгляды, даже просто проходя по коридорам. Он вполне оправдывал расхожее мнение о том, что люди его расы – одни из самых ярких, умных и очаровательных во всём Праведном Государстве. Когда же мастер Мислав начинал говорить, лекционная замирала, утопая в бездне его обаяния. Злые языки намекали, мол, это лишь действие зачарованного амулета, но Кимри в такое не верилось.

– Итак, давайте вспомним, что такое Путь Миражей. Это – магия видимости. Изменяем ли мы суть вещей? Касаемся ли материи? Нет. Всё, что мы делаем – это заставляем зрителя поверить, будто мы нечто изменили, в то время как мы, в сущности, ничего не сделали. Путь Миражей – это магия внушения, магия владения умами. Как вы думаете, что понадобится особо развить, чтобы стать успешным творцом видимости?

– Привлекательность? – дерзко выкрикнула светловолосая Двойняшка, явно намекая на самого учителя.

Но он отрицательно покачал головой:

– Вовсе нет. Поверьте мне, мастер Пути Миражей может быть страшен, как столетний зомби! – по аудитории прокатился смешок. – Но все будут считать его очаровашкой. В том и смысл! Ещё идеи?

– Голос? – предположил Роддвар.

– Да! – Мастер Мислав несколько театрально указал рукой на северянина, но в его исполнении даже такой показной жест почему-то выглядел естественным. – Да, друзья мои, владение своим голосом – это очень важное умение. Разве придёт вам в голову подчиниться человеку, который разговаривает неприятно-визгливым ломающимся голосом? – учитель так противно проверещал эту фразу, что ученики дружно сморщились, будто прямо перед ними вылетела визжащая комори²⁹.

– Намного охотнее и люди, и существа реагируют на голос глубокий, объёмный, вызывающий ощущение силы говорящего, порождающий внутренний трепет у человека противоположного пола или необъяснимый страх и уважение – у человека того же пола.

Всё это учитель произнёс так, что у Кимри по спине прокатилась горячая волна мурашек, а голова слегка закружилась. Это было немного похоже на то, что она чувствовала под взглядом мастера Эшши-Дана, но вместо парализующего страха – где-то в глубине, за грудиной, задрожал восторг, граничащий с преклонением…

Этим же самым голосом мастер Мислав скомандовал Двойняшке Киналь выйти, встать возле него и что-нибудь спеть. Тайсоминка вытаращила глаза от изумления, тем не менее, покорно вышла и даже запела – к слову, весьма приятно, – но ошалевшее выражение её лица многих заставило захихикать, так что бедняжка покраснела до корней волос и ухитрилась замолчать. Мастер Мислав улыбнулся ей, чуть наклонился и что-то проговорил негромко на ухо, от чего Киналь ещё пуще вспыхнула и стремглав унеслась на своё место.

– Способность сопротивляться магии миражей, – продолжил мастер Мислав уже обычным голосом, – зависит от вашей силы воли и интеллекта. Второе нужно для того, чтобы различить, что вами манипулируют. Должен заметить, у нашей испытуемой это получилось! Первое же – сила воли – необходимо, чтобы держать себя в руках, даже если вы ощущаете воздействие. Итак, задание. Для начала нужно заставить партнёра совершить какое-нибудь простое действие. Например, почесать нос. Испытуемый не должен сопротивляться. Это самое простое, даже, пожалуй, грубое внушение, для него не нужно особой магии – достаточно простых знаний о том, как мы взаимодействуем друг с другом. Посмотрим, что у вас сейчас получится, и потом я расскажу вам небольшой секрет.

– А испытуемый должен знать, что именно его будут заставлять делать? – уточнил Роддвар.

– Для начала – нет. Иначе, зная, он будет инстинктивно сопротивляться, а это пока не входит в наше задание. Пусть испытуемый применит интеллект и сам распознает манипуляцию.

Все разбились на пары, и Роддвар, уже привычно усевшийся с Кимри, спросил:

– Ну, кто первый?

– Давай ты.

– Хорошо. Сейчас придумаю, что бы тебя заставить сделать…

Северянин задумался, обхватив пальцами подбородок, а через пару секунд неожиданно вскинулся и, чуть нахмурившись, взглянул в окно. Кимри машинально обернулась, чтобы увидеть, что привлекло его внимание. Лёгкий довольный смешок заставил её снова посмотреть на Роддвара.

– А! – догадалась Кимриналь. – Ты этого и хотел!

– Точно! Давай теперь ты.

Она тоже задумалась и вдруг отчаянно зевнула, едва успев прикрыть рот. Роддвар моргнул, но не удержался и тоже разинул рот в зевке.

– Отлично! – раздался неожиданно рядом с ними голос мастера Мислава. – У нас есть как минимум одна пара, разобравшаяся, в чём суть. Молодцы! Продолжайте. Хотя теперь вам будет труднее.

Попробовав ещё несколько раз поймать друг друга, Роддвар и Кимри, наконец, просто оба расхохотались над своими уловками и ужимками, причём северянин заливался так, что сидевшие поблизости пары учеников бросили свои упражнения и тоже начали смеяться. Мастер Мислав подошёл, усмехнулся, взглянув Роддвару в глаза, и похлопал в ладоши:

– Ай да Роддвар! Вы ухитрились подчинить своей эмоции – раз, два, три… – семерых учеников! Отлично!

Подождав ещё немного отстающих, мастер Мислав завершил задание.

– Итак, что же самое главное в этом упражнении. Наш разум устроен так, что, во-первых, мы разговариваем не только словами. Больше того, слова передают нам менее половины всей информации! Мы слышим интонацию собеседника, видим выражение его лица, положение его тела, жесты – всё это разум фиксирует помимо нашей воли, и если собеседник неожиданно изменяет поведение, мы, даже продолжая слышать его спокойную речь, среагируем на жест, мимику. Почему? Потому что это заложенный в нас инстинкт, он нужен для выживания. Информация об опасности куда быстрее передаётся языком тела, чем языком слов. И второе – общаясь, мы все безотчётно копируем друг друга. Мы принимаем похожие позы, мы копируем жесты, интонации, мы как бы заражаемся собеседником. Это позволяет нам лучше понимать и узнавать друг друга. А специалист Пути Миражей может воспользоваться этой особенностью, чтобы «заразить» собеседника нужным ему действием или состоянием.

– Или всех, кто рядом, – заметил Роддвар.

– Совершенно верно! Именно то, что вы с успехом проделали, – подтвердил мастер Мислав. – А теперь второе задание. Нужно предупредить испытуемого о том, что его будут пытаться заставить сделать. Испытуемый должен сознательно сопротивляться, а испытатель должен всё-таки постараться навязать свою волю. Начали!

– Ну, что ж, – кивнул Роддвар, – боюсь, мне придётся вызвать у тебя отвращение.

– Хорошо, пробуй, – согласилась Кимри, подумав про себя, что ему, видимо, придётся нелегко, потому что после того, чего она насмотрелась в Наке, пока пряталась у зловонного канала, мало что могло пронять по-настоящему…

Кимриналь думала, он будет ей рассказывать что-нибудь мерзкое, но Роддвар вдруг достал носовой платок, извинился, от души высморкался и принялся что-то там, в платке, внимательно разглядывать. Кимри невольно поморщилась и отвернулась.

– Извини, – сказал ещё раз северянин, – но ты попалась!

– Аса'ю-Мать! – Кимри с досады даже вскочила. – Ну!.. ну!.. За это ты у меня напугаешься!

– Смелое заявление, – скептически ухмыльнулся Роддвар. – Пугать бывшего телохранителя? Может, передумаешь и выберешь что-то другое?

– Ещё чего!

Кимриналь притопнула ногой и, нахмурившись и сжав губы, уставилась на китадина, будто намереваясь пробуравить его взглядом. Роддвар с минуту ждал, что будет, потом спросил, подняв брови:

– И?

Она выдохнула, отводя взгляд, провела по лбу заметно дрожащей рукой, вдохнула прерывисто и с усилием оттянула ворот робы. Роддвар забеспокоился, не перетрудилась ли его напарница.

– Что-то мне… – пробормотала Кимри невнятно и, закатывая глаза, мягко повалилась на пол.

Роддвар вскочил, пытаясь поднять её, и заорал на всю лекционную:

– ЛЕКАРЯ!

– Аса'ю-Мать, – Кимри открыла совершенно ясные глаза и потёрла ухо, – не надо лекаря. Ты своим криком мёртвого подымешь!

Вокруг снова начал нарастать смех.

– Тьфу ты! Поймала! – расхохотался и Роддвар.

– Замечательно! – присоединился к смеху мастер Мислав. – И язык тела использовала, и сыграла на инстинкте защитника! Отлично! Вы оба прекрасно усвоили урок.

Кимри поднялась, опираясь на заботливо поданную руку северянина.

– Но ведь мы совсем не пользовались магией, – заметила она.

Мастер Мислав улыбнулся:

– Да. Так и есть. Но это – основа, то, что заклинаниями лишь заостряется и усиливается. Чем мы и займёмся на следующих занятиях.

Этот урок одновременно воодушевил Кимри и озадачил. Играть и тренироваться с Роддваром было весело и совсем не страшно. Она и не думала, что умеет держать себя так свободно. Было бы здорово, если бы этой смелости хватило до вечера…

5. Настоящая археология

Сегодня до Южной башни шли весело и шумно, распугивая мышей в заброшенных коридорах. По пути Лиснетта рассказывала, как её наставник мастер Мислав «пропел ей все уши о талантливых первогодках».

– Особенно его впечатлила красивая кэриминка, которая ухитрилась напугать северянина так, что он на всю лекционную требовал лекаря!

– Кабы для себя, – пробурчал Роддвар, но рыжая, как всегда, пропустила реплику мимо ушей.

– Кимри, что ты с ним сделала?!

Она пожала плечами:

– Просто притворилась, будто в обморок упала. Так что, если честно, это я не совсем страх внушила.

– Зато я поверил! – возразил Роддвар. – И где ты только научилась так притворяться?

Кимриналь решила оставить этот вопрос без ответа. Тем более, что они уже добрались до башни, и разговаривать, поднимаясь гуськом, в полутьме, по разбитой лестнице, было уже неудобно.

Мастер Эшши-Дан работал, сидя за столом: перед ним был разложен свиток с обтрёпанными краями, хаймин сосредоточенно всматривался в нечёткие письмена и делал заметки в тетради. Ученики расселись за столы и несколько минут просидели в тишине, не решаясь отрывать хашина от перевода.

Вспомнив наставления мастера Эттилора, Кимри некоторое время сосредоточенно считала вдохи и выдохи, потом оглядела комнату. В ней практически ничего не изменилось, только добавилась стойка-канделябр на восемь свечей возле учительского стола. Вдоль стен же по-прежнему царил полумрак: окон в башне не было, только под потолком несколько узких не то бойниц, не то отдушин позволяли примерно определить время суток.

Кимри взглянула на друзей: Лиснетта что-то быстро писала в тетради, которую ухитрилась достать совершенно бесшумно, Роддвар и Шахарро едва слышно шептались.

От скуки Кимриналь стала рассматривать мастера Эшши-Дана и призналась себе, что, как ни странно, находит его красивым: высокий, крепкого телосложения, сильные руки явно видывали инструменты потяжелее пера. Черты его тёмно-сизого лица были резки и чётки, высокие скулы словно высечены тонким резцом из прочного камня, и если бы не саркастичная мина, от привычки к которой вдоль рта пролегли заметные морщины, хаймин мог бы считаться красавцем не хуже мастера Мислава, хоть и совсем в другом роде. Мастер Мислав был артистом, ярким, сияющим, жизнерадостным. Мастер Эшши-Дан был его впечатляющей, мрачной и суровой противоположностью. Будь он поприветливее, мог бы посоперничать с хандином, несмотря на разницу в возрасте; да и что такое семьдесят лет для эльфа – самый расцвет сил!

Ещё Кимри заметила, что хаймин носит весьма необычную робу, пошитую не из ткани, а из тщательно выделанной тонкой, но плотной замши, покрытой едва различимым тиснёным орнаментом. Несколько швов отделано кожаной бахромой, плечи и грудь прикрывают кольчужные вставки из таких тонких и хитро сплетённых колец, что они смотрелись кружевным украшением.

И тут Кимри осознала, что мастер Эшши-Дан вот уже секунд десять смотрит прямо на неё. Сердце выскользнуло из похолодевшей груди, но Кимриналь, помня о своём решении быть смелой, заставила себя выпрямить спину и твёрдо встретить взгляд хашина. Краем глаза она заметила, что Лиснетта бросила писать, а северянин с хёдином замолчали, встревоженно наблюдая за происходящим. В течение нескольких секунд тишина в комнате звенела всё тоньше. Потом мастер Эшши-Дан отвернулся, и хотя ни один мускул не дрогнул на его равнодушном лице – это была крохотная победа Кимри.

– Итак, все пришли, – произнёс хаймин, глядя теперь по большей части на Лиснетту. – По поводу ваших работ. Должен признать, они меня приятно удивили.

Шахарро проворчал что-то неразборчиво, но тут же смолк от тычка по ноге, которым наградил его Роддвар.

– Я благодарен вам, Лиснетта, за верность, – продолжил учитель всё тем же ледяным тоном, плохо вяжущимся со смыслом его слов. – Вам, Роддвар, я благодарен за целеустремлённость. Работа Шахарро, признаюсь, порадовала меня редкой для существ этого рода честностью и преданностью друзьям. Надеюсь, это не последнее, чем вы меня удивите.

Оскорблённый котолюд встопорщил усы и даже слегка зашипел, показав клыки, но покосился на Кимри и овладел собой, только кончик его хвоста гневно трепетал у самого пола.

– Итак, все вы явились сюда, преследуя определённые цели, – продолжил мастер Эшши-Дан. – Однако, надеюсь, вы осознаёте, что пройдёт ещё много времени – не один год – прежде чем вы сможете приступить к их осуществлению.

И – ни слова о работе Кимри… Лиснетта недоумевающе переглянулась с Роддваром, у Шахарро опять недовольно приподнялась шерсть на загривке, но перебить учителя никто не решился. Кимриналь же, хоть и поняла, что хаймин сознательно игнорирует её – только выше вскинула голову. Пусть делает, что хочет. Пусть обходит её, как мебель, пусть говорит гадости, как сейчас хёдину, которого явно считает принадлежащим к низшей расе – не важно. Ей нужны его знания, а не тёплые чувства. Тепла ей достанет от наставника, доброго мастера Эттилора.

– Прежде всего, – продолжал мастер Эшши-Дан, – хочу показать вам, что такое работа археолога. И если вы считаете, что это изучение древних книг и расшифровка свитков в тёплом кабинете – то вы сильно заблуждаетесь.

Он поднялся и направился к портьере в дальнем конце зала, бросив через плечо:

– Прошу за мной.

За портьерой оказалась ещё одна лестница, узкая, со сбитыми каменными ступенями, повисающими над непроглядной темнотой. Несколько редко расставленных прямо на ступенях стеклянных ламп давали ровно столько света, чтобы не оступиться. Два пролёта, деревянная хлипкая дверь, за ней просторная лестничная площадка, с которой на две стороны – к внешней стене и к внутренней – убегали пролёты ступеней.

Мастер Эшши-Дан взял лампу, но её света было явно недостаточно, и Лиснетта наколдовала свой зеленовато-жёлтый миражный светляк. Идти пришлось довольно долго: сначала спустились на первый этаж, потом пробирались по засыпанному мусором и обломками коридору, который то сужался, то расширялся. В неверном свете можно было различить, что справа тянется стена, сложенная из камня, как и везде в замке, а слева – мешанина из земли, дерева и камней. Внезапно проход окончился тупиком. Учитель достал ещё несколько ламп и зажёг их.

– Там, – он махнул в угол, – инструменты.

В грубо сколоченном ящике были сложены небольшие лопатки, ножи и кисти, мотки верёвки, измерительные ленты и линейки, рядом к стене были прислонены лопаты и кирки.

– Мы находимся в обрушенном юго-западном секторе замка. Здесь и будут проходить наши практические занятия, – пояснил мастер Эшши-Дан. – Роддвар, берите кирку, идите сюда: здесь обвалилась каменная кладка, нужна ваша сила. Шахарро с лопатой – сюда. Убирайте эту землю, но будьте осторожны, если под лопатой окажется что-то твёрдое, немедленно зовите меня: это может быть просто камень или обломок деревянной балки, но может – и какой-нибудь предмет, который нужно вынимать со всей осторожностью. Лиснетта, берите лопатки, ножи, кисти. Вот здесь в прошлый раз я нашёл что-то похожее на книгу, нужно очистить и аккуратно извлечь. Дайте покажу.

Хаймин, не особо заботясь о своей одежде, опустился на колени и принялся осторожно снимать тонкие слои почвы с одного из невнятных бугорков.

– Хорошо, я помню!

Ринминка села возле и продолжила работу. Кимриналь дождалась, пока мастер Эшши-Дан, так и не давший ей никакого задания, отойдёт, и, подобрав подол робы, устроилась рядом с рыжей.

За следующий час юные археологи основательно взмокли и пропылились. Воздух в тесном сыром помещении становился всё более тяжёлым, и у Кимри уже несколько раз темнело в глазах, когда приходилось подниматься.

То, что мастер Эшши-Дан принял за книгу, оказалось шкатулкой. Когда Лиснетта очистила её верхушку от земли, Кимри взяла большую кисть и принялась обметать резную крышку, раздумывая, кто мог жить здесь сотню лет назад, и что он хранил в такой большой тяжёлой шкатулке. Учитель несколько раз подходил, смотрел, как продвигается дело, и также молча отходил к своему участку, на котором он трудился едва ли не больше остальных.

Когда час подошёл к концу, и мастер Эшши-Дан скомандовал возвращаться, крышка была уже полностью очищена, но сама шкатулка всё ещё крепко сидела в земле. Лиснетта, умирая от любопытства, попыталась открыть её, но крышка не поддалась, видимо, запертая на замок. Заметив её попытки, хаймин стремительно приблизился и схватил рыжую за руку перепачканными в земле пальцами так крепко, что она ахнула.

– Вы совсем без мозгов?! – прорычал хашин. – А если под крышкой ловушка?! Ваше дело – убирать грязь. Остальное оставьте тем, у кого больше ума и опыта.

– Да нет там ничего, проверила я, – пробурчала Лиснетта, за что была награждена уничтожающим взглядом.

– В таком случае, что вы здесь делаете? Вперёд, организовывайте собственную экспедицию! Посмотрим, сколько горстей пепла от вас останется возле первой же гробницы.

Ринминка смутилась и пробормотала извинения.

– Мне плевать на ваши сожаления, – бросил хаймин, отворачиваясь. – Если хотите работать со мной – больше слушайте и меньше спорьте.

Бросив лопату в угол и не дожидаясь, пока остальные сделают то же, мастер Эшши-Дан задул лампы и зашагал прочь, унося последнюю. Лиснетта зажгла светляк, и перепачканные ученики, поспешно сложив инструменты, побрели к свежему воздуху. Взобраться по лестнице на четвёртый этаж, натрудившись, оказалось нелегко. Кимри несколько раз пришлось приостановиться оттого, что темнело в глазах. Шахарро, шагавший последним, всю дорогу до Южной башни что-то раздражённо шипел в запылившиеся усы. Вернувшись в зал, они нашли мастера Эшши-Дана склонившимся, как ни в чём не бывало, над своим свитком и записями.

– Садитесь, – бросил он, не поднимая головы.

Ученики, больше похожие на шахтёров, попадали на стулья. Один только северянин, похоже, чувствовал себя много лучше остальных, хоть и был грязнее раза в два. Но жаловаться вслух никто не решился, даже хёдин примолк.

– Итак, – учитель окинул их не особенно дружелюбным взглядом, – вы получили ясное представление о том, что такое археология. И теперь, прежде чем допускать вас до теории, я даю вам шанс ещё раз подумать и принять трезвое решение. На этом всё.

Мастер Эшши-Дан снова уткнулся в свой свиток, предоставив ученикам самим решать, когда уже прилично подняться и выйти вон.

– Ррразорррви меня Шики³⁰! Я шшшто ему, рраб?! – взорвался Шахарро, когда уставшая компания спустилась из башни в коридор.

– Котик, ну он же пепельный эльф, ему не знаю сколько сотен лет, – умоляюще проворковала Лиснетта, обнимая хёдина за талию. – Конечно, он свинский сноб… Но ты же можешь не обращать внимания! А когда он увидит, какой ты умнющий – он будет тебя уважать. Это я тебе точно говорю! Он только вначале такой вредный. Ты же видел, он даже сказал, что ты его порадовал! Если бы посчитал тебя никчёмным – промолчал бы…

Кимриналь про себя отметила, что раз так, наверное, у неё тоже есть смутный шанс завоевать уважение мастера Эшши-Дана. Когда-нибудь… Сейчас же она в его глазах, по верному объяснению Лиснетты, совершенное ничтожество. А… Шимора его забери… пусть думает, как хочет.

Говорить что-либо совершенно не было сил, почти все они уходили на то, чтобы заставить себя переставлять ноги, и Кимри бездумно опёрлась на предложенную руку Роддвара. Тот шагал как ни в чём не бывало и даже слегка улыбался. Что ж, воину, привыкшему размахивать двуручным оружием, сегодняшние упражнения с киркой должны были показаться приятной разминкой.

Поутру Кимриналь долго пыталась вспомнить, как же они вернулись в спальни. Потом, взглянув на часы, ещё дольше соображала, почему до сих пор нет гонга, пока не вспомнила, что нынче сумэмон³¹, выходной. Едва попытавшись шевельнуться, Кимри от души порадовалась, что не обязательно вставать прямо сейчас – каждая мышца ныла и стонала после вчерашних раскопок: не сосчитать, сколько раз ей пришлось сесть и встать, согнуться и разогнуться.

Кимриналь ещё с полчаса нежилась в постели, слушая, как негромко переговариваются за ширмой другие ученики. Наконец, медленно села и, тихо охая, как старушка, оделась. Мысль о том, что сейчас придётся топать в столовую по лестницам и коридорам, нагоняла тоску, но проснувшееся тело требовало еды, и Кимри кое-как повела его завтракать.

Хуже всего было спускаться по лестнице. Тут-то её и встретил Роддвар.

– Кажется, приветствовать тебя «добрым утром» будет неуместно, – хмыкнул северянин.

– Молчи, – простонала Кимри. – Всё болит!

– Я так и понял, – он оглядел её робу и зачем-то спросил: – Есть у тебя штаны и рубаха? Давай, пошли, переоденься.

Кимриналь попыталась воспротивиться, но Роддвар упрямо потащил её обратно в спальни.

– Смерти моей хочешь… Зачем мне переодеваться?!

– Надо, – отрезал северянин, вталкивая Кимри в её секцию и задвигая створки ширмы.

Поминая шёпотом сквозь зубы всех Богов-Хозяев с их прислужниками, Кимриналь всё-таки надела свободные шаровары и льняную рубашку болотно-зелёного цвета, подпоясавшись узкой узорной тесьмой.

Роддвар одобрительно кивнул и махнул рукой. Кимри покорно поплелась за ним, не пытаясь больше задавать вопросов, пока они не оказались на улице. Свежий утренний ветер месяца Тёплых Ветров³² влажными пальцами забрался под свободную одежду и заставил Кимри поёжиться. Роддвар только ускорил шаг и привёл её на тренировочную площадку.

Акробатический комплекс располагался напротив столовой; чуть левее, в сторону Восточной башни, на площадках разного размера и формы группами располагались приспособления для физических и магических тренировок, между ними вытянулось узкое длинное строение непонятного назначения.