Kitabı oxu: «Детективы из 4 «А». Дело о Кренделе и при чём тут улитки!»

Şrift:

* * *

Дело о Кренделе и при чём тут улитки!

Я очень люблю сочинения, когда их не надо писать. Вы скажете – всё ты придумываешь, Андрей Светлячков, какое же это сочинение, если его никто не сочинил? А вот такое, которое я пропускаю, когда болею.

Если класс пишет какую-то контрольную, нам ничего на дом не задают. Бедный Вовка сидит за партой, пыхтит, смотрит на интерактивную доску, на которой ни одной подсказки. Лидка пишет что-то про свой любимый снег, даже если тема «Как я провёл лето». Типа «Летом я отдыхала на море, жалко, что там не было снега. Вот бы найти такую страну, где на пляже и сугробы, и жара!» В общем, все стараются, а я горло полощу. Недавно мы играли в снежки, и я вспотел, замёрз, а домой уходить не хотел. Вот и слёг с температурой и котом под боком.

Мама сказала, что я веду себя как ребёнок. Так я и есть ребёнок, хоть и гениальный, просто хилый.

И вот за день до выписки сижу я, пью чай с малиной из кружки «Я люблю быть капибарой», наблюдаю, как Мурзик ест из новой оранжевой миски мою любимую колбасу. Он её украл и радуется, а я радуюсь за Мурзика. Огорчение мне колбасу не вернёт!

– Вот тебе бутерброд с языком, – дедушка протянул мне угощение.

– А можно не надо? Это язык не мой, он какой-нибудь свинки. Верните! Ей нужнее. – Бррр, как это вообще едят?

Дед сделался таким загадочным:

– Андрюха, на одних колбасах и сосисках далеко не уедешь. Мой прадед быка целиком съедал! Только перья летели! А ты!

– Какие перья? – Я смотрю на деда и жую. Ни о чём думать не могу.

Говорила мне мама, что от телевизора можно с ума сойти, а от компьютерных игр – тем более. И деду говорила! Но он хуже меня. Никого не слушается. Я, говорит, старший. Мне виднее! У меня к любой глупости иммунитет! Я ей никогда не заболею. А сам?

Дедушка достал из холодильника селёдку под шубой, кухня сразу запахла Новым годом. А мне не до приятных воспоминаний. Это ж я дедушку к компьютеру приучил.

– Дед, у быков нет перьев! – Я взял с тарелки второй бутерброд и жую его быстро-быстро, потому что нервничаю. – Хуже того! У них даже клювов нет. Они просто рогатые и с кольцами в носу!

– Так это теперь нет! Потому что твой предок всех крылатых быков, коров и свиней съедал. Они терпели-терпели, не выдержали и вымерли. Зато курицы спокойнее стали.

И вместо шоколадных яиц начали нести драгоценные яйца Фаберже из золота, брильянтов и хрусталя. А жена того предка уговорила куриц нести простые яйца, потому что драгоценные металлы и хрусталь мало того что не сытные, так ещё и не перевариваются.

Я опять отхлебнул чай, а сам думаю, как родителям сказать, что с дедом творится что-то страшное. Наверное, у меня лицо очень испуганное было, потому что дедушка как надует щёки! Лицо у него покраснело. Точно, значит, смеяться будет! Он держится за живот и хохочет:

– Ой, Андрюха! Как тебя просто провести! Вот какой я молодец! Разыграл тебя! Ты так удивился, что не заметил, как два бутерброда с языком съел. Мама сказала, чтобы я тебя им накормил. Женщины в таких вещах разбираются.

Ну, думаю, не каждый же день мне дают то, что я не люблю. Порадовал маму – и ладно. Но завтра обязательно попрошу жареной картошки и самой вредной колбасы. Как раз схожу в школу и узнаю, какая из них хуже, но вкуснее.

* * *

Утром школа стояла на ушах. То есть школа-то стояла на сваях, как и положено порядочному зданию. А ученики – на ушах, потому что нам сказали, что в пятницу уроков не будет, к нам придёт какой-то известный музыкант, даст концерт, а потом ответит на вопросы. Он несколько лет назад нашу школу окончил. Вот и решил выступить для учителей, а заодно и для нас – бесплатно, хоть и звезда!

– Андрюха, ты о чём Артура Кренделя спрашивать будешь? – Антон возил ластиком по синей коридорной стене.

Он озвучивал гоночную машину. Точно в детство впал!

– Откуда у него такая смешная фамилия? – говорю.

Конечно же, моя Лидка подкралась именно в этот момент. Сегодня она надела своё любимое платье в горошек.

– Андрюша, ты что? Вдруг Крендель обидится. Представь, что ты пришёл куда-нибудь выступать со своими… стихами. Помнишь, ты писал стихи про компьютерную мышь? Вот и представь, выступаешь ты, всю душу вкладываешь, а тебе такой вопрос задают. Почему у вас такая смешная фамилия?

– У меня не смешная, – ух какие эти девчонки непонятливые! – Скажи честно, если бы ты была невестой Кренделя, захотела бы взять его фамилию? Я точно знаю, многие женщины меняют свою фамилию на ту, с которой их муж живёт. Даже если она совсем странная.

Лучше бы я держал язык за зубами! Или ел бы свиной или говяжий. Чтобы рот был набит едой, и я ничего такого не спросил. Лидка, как услышала про «невесту Кренделя», сразу заулыбалась. Главное, на меня не смотрит. Пол разглядывает, будто никогда его не видела. Лидкины щёки покраснели, и голос стал тихим. Он иногда таким бывает, когда я её до дома провожаю, а потом за руку у подъезда держу.

– Не знаю, Андрюш, глупости спрашиваешь, – говорит.

Тут звонок прозвенел, и Лидка в класс вбежала. Я вошёл следом. Слышу, они со Светкой о чём-то шушукаются. А о чём – не слышу. Какие-то у меня уши неправильные.

– Всё ясно. Готовься к разочарованию, – сказал Печенькин с видом всезнайки.

Я уж думал, он сегодня не придёт. До самого звонка его не видел.

– Что ясно? – спрашиваю.

– Ты что? Детектив, а разговоры не подслушиваешь. Сегодня все девчонки только о Кренделе и болтают.

Я даже в отчаянии оптимист:

– Они наверняка о еде болтают, о съедобном кренделе. Кстати о вкусняхах, мне надо узнать, какая колбаса самая вкусная.

– Которая мясо по-французски, – Печенькин выпучил на меня глаза и в Лидкину сторону кивнул. – Она тебе что-нибудь говорила про Кренделя?

– Говорила, но это потому, что она любопытная. Все детективы должны знать, кто такой этот Крендель, – вдруг он мучитель собак. Тогда его нельзя в школу пускать. У нас же тут и кошка Ксюша, и пёс Бандит. Мы не имеем права подвергать их опасности. Нужно всё разузнать про этого музыканта. Нечего быть таким популярным!

На перемене я то же самое сказал детективной команде. Светка назвала меня завистливым и отобрала печенину, которой угостила. Иногда я не понимаю девчонок: сама отругала, подаренное отобрала и потом ещё больше обиделась:

– Мы, – говорит, – сегодня на уроке технологии будем с девочками готовить фруктовые салаты. По правилам школы готовим мы, а едите вы! Это нечестно! А ты можешь к нам не приходить, потому что злой. Нечего таких кормить!

Хорошо, что вторая Лидка, не староста, а наша одноклассница, у которой много косичек, топнула по полу туфлей на каблуке и давай за меня заступаться. Глаза добрые, форма на ней новая, блузка со стоячим воротником белая-белая, а голос строгий. Будто она не ученица, а директор:

– Ты, Свет, неправа. У Андрея много недостатков, но мы его любим. – Оказывается, у меня есть недостатки! – Нельзя ему запрещать есть фруктовый салат. Если ты такая вредная, спрячь свой, я сама Андрея угощу.

Я до последнего надеялся, что меня угостит моя Лидка, Лидка-в-горошек. Но она всё отдала Серёге. А потом сказала, что замечталась, а когда Серёга попросил её отдать салат, она кивнула и замечталась ещё больше. Наверняка о том, как будет автограф брать! В общем, я решил, что выведу этого Кренделя на чистую воду до пятничного концерта. Он точно какой-то гипнотизёр. Иначе почему все девчонки по нему с ума сходят.

После урока технологии я пошёл к Андрей Андреичу, директору. Поскользнулся на лестнице – её только-только помыли, – но почти не ударился и не испачкался. Уборщица услышала моё смелое «ай» при падении, подбежала и давай меня жалеть и к своему грязному синему халату прижимать:

– Бедный! Ты живой? Ничего не сломал? Детектив ты наш болтоногий.

– Какой? – спрашиваю.

– Болтоногий, – уборщица улыбнулась во все полные щёки. – Ну, ноги у тебя разболтанные, вот ты и падаешь, прям как ваша звезда.

А я не знаю, какая моя звезда падает, потому что никакой звезды у меня нет. И планеты тоже. Они как совесть, или вдохновение, или вкусная еда в нашей столовой. Но в столовой звёзды точно не продаются!

– Я падаю так, как всегда. Только в этот раз упал немного удачнее. А падающие звёзды – они общие.

Уборщица выжимала тряпку:

– Ну как же так? Я про ту звезду, про которую вы весь день гудите. Крендель хоть и общий, а всё равно – ваш. Потому что в тех же стенах ума набирался! Он на тебя чем-то похож. Нос такой же курносый, и умненький.

Я хотел пошутить: у него ещё и нос умненький? Но не стал.

– И упал он, когда был его последний звонок. На этой самой лестнице.

– Я раньше последнего звонка, – говорю, – упал на этой лестнице. Значит, я быстрее развиваюсь и вообще, где я, а где он?

– Уж не знаю, где он, а ты здесь. Со мной балаболишь. Куда торопился-то?

И тут я вспомнил, что мне к Андрей Андреичу очень надо. Я почти быстро, как прихрамывающая гоночная машина, добежал до кабинета директора и три раза постучал. Наверное, Андрей Андреич меня не услышал, потому что не ответил. Зато я услышал за спиной противный такой голос:

– Школы больше не будет.

Хозяин этого голоса, высокий, тощий парень на пару с таким же тощим другом – рыжим-рыжим прошагал мимо меня и сбежал вниз по лестнице. Я хотел пофантазировать, как он сразу в тюрьму спускается, но мне директор помешал. Он вышел из кабинета, чтобы отругать какой-то класс в начале следующего урока, но упёрся в меня:

– Андрей, ты по какому делу?

Андрей Андреич поправлял манжеты рукавов. Он сегодня был в белом «добром» костюме. Значит, ругать будет несильно. И мне поможет!

– Я это… Хотел вас расспросить про Кренделя. Он приезжает, а мы о нём ничего не знаем. Давайте устроим соревнование с наградой! – Я сам не верил тому, что говорил. Но идея мне нравилась. – Пусть все желающие раздобудут как можно больше всяких интересностей про Кренделя. А тот, кто копнёт глубже всех, – выиграет, и вы наградите его шоколадной медалью на линейке! Или на концерте. Или вместо концерта!

Андрей Андреич почесал сначала одну щёку, потом – её же и важно поправил усы, как кот из почти любого мультика.

– Соревнование – это хорошо. Интересно, кто победит, – детективы или ребята из школьного радио? – Андрей Андреич задумчиво тянул слова.

– Нет, Крендель приедет совсем скоро. Надо объявить всей школе, что разыгрывается шоколадная медаль. Сейчас Интернет и всё такое. Мало ли в ком спит детектив! Дадим шанс всем! – Успокаивать меня было бесполезно! – И учителя пусть тоже соревнуются, библиотекарь, а ещё наша уборщица. Она этого Кренделя помнит. Может, ей слава больше всех нужна. Мы её труд недооцениваем, иногда даже фантики разбрасываем. А она, может, хочет быть почётным детективом из четвёртого «А», просто пока не знает об этом.

Андрей Андреич обрадовался, что я такой головастый. Вечно у взрослых странные слова. То болтоногий, то теперь вот… В общем, мы договорились. Я так обрадовался, что забыл о подозрительных типах, которые обещали, что нашей школы скоро не станет.

За две минуты до начала урока я сел на своё место. Чувствую, что-то не то. Вроде всё, как надо, кроме…

– Лидка, что ты тут делаешь? – Я вылупился на Лидку Вторую, которая не староста. – Почему ты села за мою парту?

Она смущалась и сплетала одну косичку из своих пяти. Безрезультатно, но упрямо.

– Я просто хочу посидеть рядом с тобой. У тебя всегда столько идей!

– Хочешь их списать? – догадался я. – Не получится! Они вот здесь. – Я постучал себя по голове. – В думалке! А списывать контрольные и примеры лучше у Лидки-в-горошек. У меня можно, но только на тройку! Если повезёт – на четвёрку.

Лидка-пять-косичек, буду называть её так, чтобы не путать вас в Лидках, отмахнулась:

– Не нужны мне примеры и задачки! Я сама почти отлично учусь. И твои идеи списывать не буду. Просто хочу тебе помочь. С девочками из нашей команды что-то случилось. Они только о концерте думают. А кто будет детективничать?

Я хотел сказать, что мы с Печенькиным и другими не-девочками сами справимся, но зачем обижать человека? Тем более это единственная девчонка, которая не попала под злые чары Кренделя.

– Хорошо! Сиди, если Марь Пална разрешит. Тебя же не Лидка со Светкой подослали?

– Ты что, Андрей! Чтобы я – и шпионила за другом!

«Вот и правильно! Лучше шпионь за подругами. Это моя к тебе светлячковская просьба», – я написал это на бумажке, чтобы никто не услышал.

«Ты что?» – возмутилась Лидка-пять-косичек на том же листочке.

«Я – кто, а не что! Твой друг. Боюсь, что наши подруги в опасности. Я был у директора с блестящей идеей. Скоро всё узнаешь!»

Лидка-пять-косичек назвала меня гением, но как-то грустно улыбнулась и весь урок смотрела на меня, а не на доску и вздыхала. Прозвенел звонок, а я даже не обрадовался, потому что догадался: кажется, я ей нравлюсь. Только не это!

* * *

На следующей перемене я загадочно молчал и искоса смотрел на свою Лиду. Она стояла в коридоре и так радостно хлопала в ладоши, как будто ей предложили стать старостой класса не оболтусов, а Кренделей или просто отличников.

Я стоял у доски и старался делать вид, что повторяю стихотворение.

– Ты что? – шёпотом спросил Антон.

– Притворюсь, – я выучил наизусть три строчки стихотворения. Надо же, как быстро запомнил! – А сам – подслушаю!

– Ого, честный какой! Хочешь, я спрошу, нравишься ты Лидке или нет?

Мне вдруг стало страшно, как в том сне, где я привёз Мурзика к ветеринару.

Только представьте! Снится мне, как я в клинике открываю переноску, а в ней – ветеринар. А за столом сидит Мурзик в белом халате и шапочке и говорит:

– Показывайте пациента! Где его шерсть? Почему только на голове? Что это за костюм? У вас сфинкс?

– У меня, – говорю, – человек.

– Я его вылечу! – отвечает Мурзик. – Я ему витамины пропишу, он весь лоснящейся шерстью порастёт.

– Мя-а-а-ау, – жалобно протянул ветеринар и почесал ногой за ухом.

А я-то знаю, что кошки только мурчанием лечат и не разговаривают, а ещё людей в ветклиники никто не носит. Я обрадовался, что это сон, и проснулся. Мурзик дремал и громко сопел. Во, думаю, хорошо. Кот-врач – горе в семье. Он же хотел бы, чтобы у всех носы были мокрыми, как у здоровых котов. И говорил бы, что температура 39 – это нормально, а 36,6 – плохо! И устраивал бы нам сквозняки, чтобы «вылечить». Всё-таки отличаемся мы с Мурзиком. Я снова заснул, гляжу – опять этот кот-доктор. Он сделал страшную морду и говорит:

– Если у тебя температура поднимется, то всё хорошо будет. Замурчательно даже! А она поднимется.

Ух, я весь завтрак переживал, к чему это было. Хотел в нашем соннике посмотреть, но забыл попросить Лидку принести его в класс.

* * *

Я как представил, что Антон старосту спросит, а она ответит, что я ей разонравился, меня сразу в жар бросило.

– Не надо, Тоха, говорю. Я сам узнаю.

– Ну-ну, – Антон смотрел на меня так, будто я его обидел. Исключено. Мне вообще не до этого было. Я ему утром перед школой три смешные картинки прислал. Когда ты таким важным делом занимаешься, совсем нет времени на то, чтобы кого-то обижать.

– Как думаешь, девочкам нравится, когда мы на перемене ведём себя серьёзно, как будто нас знания интересуют? – спрашиваю.

Антон заглянул в мой учебник:

– А что ты там учишь?

– Ничего. Я же говорю, притворяюсь, что учу стих, который нам не задавали. Девчонки из коридора всё равно не услышат, что я бубню. Пока притворялся – запомнил целую треть. Надо так дома делать, когда к урокам готовлюсь. Стану отличником хоть по одному предмету.

Думал, Антон восхитится моей идеей. Ведь я, пока делал вид, будто что-то учу, незаметно наблюдал за девочками и подслушивал их. А он всё про своё:

– Не знал, что ты всё время притворяешься.

Я хотел сказать, что семь минут – это не всё время, но он фыркнул на меня, как лисица, и пошёл за парту.

Тут уж я не выдержал, потому что моя память занялась стихотворением. Вот, думаю, сейчас забуду всё, что надо расследовать. Вырвал листок из Вовкиной тетради и написал:

1. Крендель
2. Школы не будет
3. Лидка-пять-косичек вздыхает по мне
4. Зачем мне нужна высокая температура?
5. Какой вампир в плохом настроении укусил Антона?
Просто если бы его укусили в хорошем настроении, он бы не ворчал на меня.

Засунул эту важную бумажку в пенал и решил, что на следующей перемене соберу всех детективов, потому что Крендель и Антон – это важно, но, если что-то случится со школой, Марь Палне придётся учить нас на её руинах или в парке на скамеечках через громкоговоритель. А если дождь? Или зима наступит… Так каждый год бывает. А если нас переведут в школу, где нет кошки Ксюши и пса Бандита? Это же ещё хуже!

Хорошо, что из ужасных фантазий меня вывел голос Андрей Андреича! Он пообещал награду самому любопытному. Тому, кто узнает о Кренделе всё-всё-всё. И тут я понял, ребята с радио или учителя могут узнать всё или всё-всё, но всё-всё-всё – только я с друзьями. Жалко, что не со всеми.

Я достал листочек из пенала и подписал под пунктом про Антона:

Спасти детективную команду.

* * *

На уроке математики я занимался тем, что люблю больше всего на свете! Слушал, как у доски отвечает Вовка Печенькин. Он ошибся всего один раз, и то потому, что я решил помочь. Неправильно посчитал – неправильно подсказал. Но я ж не специально.

Марь Пална похвалила Вовку и добавила:

– Запомни, Владимир, иногда лучше думать своей головой. Андрей Светлячков тоже ошибается.

– И часто, – поддакнул Антон.

Да ещё так нехорошо, будто ему радостно от того, что я не всезнающий профессор!

Лидка-пять-косичек наклонилась ко мне поближе и прошептала:

– Не обращай внимания. Антон бывает вредным. Главное, что ты в порядке. Не хочешь погулять после школы?

– Нет, – если бы с урока разрешали безнаказанно сбегать, только Лидка с её косичками меня и видели бы! – Я не гуляю! Вообще. Меня родители наказали до конца жизни. Сказали: Андрюха, на улице опасно, а свежий воздух там – вообще миф! Как приключения Геракла. И то и другое придумали, чтобы людей запутать.

Кто бы знал, что Марь Пална всё слышит. Наверняка всё, потому что я сижу слишком близко к ней, а шепчу – громко. Громче, чем разговариваю.

– И чем же тебе Геракл не угодил? В чём запутал? – по-доброму улыбнулась она.

А потом сделала серьёзное лицо. Но у Марь Палны строгость неправильная, потому что она добрая, мы и без того её слушаем. Или просто не замечаем, как она нас исподтишка воспитывает. Интересно, есть такая суперспособность?

Пришлось выкручиваться:

– Я прочитал про него книгу и думал, что тоже всё могу. Так старался, а ничего не вышло. Ни одного подвига не то что не совершил – даже не придумал. Дед предложил на даче помочь, я завалился на бок вместе с тележкой, и всё! Он рассмеялся и назвал меня «сушёный Геракл». Потому что я такой вот не сильный.

За историю про мифы меня похвалили и поругали, что я отвлекаюсь и других отвлекаю. Потом мне ещё к доске пришлось выходить, потому что я, как сказала Марь Пална, люблю выступать. Только я навыступал на тройку, как зазвенел звонок. Я засунул в портфель учебники, пенал и заметил, как рюкзак Антона исчезает в дверях.

Я бросился за ним и нагнал у раздевалки.

Антон переобувался в уличные ботинки с разноцветными шнурками.

– Красивые, – говорю. – Тоха, ты что сегодня злой такой?

Он недобро на меня зыркнул и сквозь зубы отвечает:

– А чего это моя Лидка хочет с тобой после уроков гулять? Да ещё за одну парту села.

– За две парты одному человеку не сесть, – пошутил я. Наверное, не смешно, потому что Антон даже не улыбнулся. – А вообще, у меня тот же вопрос. Зачем твоя Лидка хочет гулять со мной после школы? Мне свою надо до дома проводить. У неё рюкзак тяжёлый. Так тут ещё твоя. Или я теперь за весь класс рюкзаки таскать буду?

– Ты же у нас Геракл. Сушёный, – ухмыльнулся Антон.

Друзья так не поступают. Я по секрету всему классу рассказал это не для того, чтобы прозвище получить.

* * *

Мимо нас на огромной скорости пробежал десятиклассник Вася Васильев, которого вся школа знает. Ещё бы, его имя легко запоминается. Захочешь – не забудешь. У него в Интернете есть свой канал, в котором он рассказывает про аварии, пробки и собак. Вовка его про хомяков упрашивал рассказать – ни в какую. Я никогда не видел, чтобы Вася распускал волосы, которые он носит забранными в хвостик, и как он выгуливает своих четырёх собак. А такое трудно не заметить, когда вы живёте почти в соседних дворах. Но, самое главное, я никогда не видел, как Вася носится по школе. Он всегда ходит как по струнке, как будто палку проглотил. Всем улыбается и никуда не торопится.

– Я бы в таком дорогущем костюме никуда не бежал, – я доставал леденец со дна портфеля и придумывал, как развеселить Антона. – Это ж можно упасть и не только какого-то там себя повредить, а сам костюм. Вдруг Васины родители выгонят его из дома, и Вася будет вести блог «Как выжить в дырявом пиджаке».

– Вечно ты со своими фантазиями, – Антон даже не повернулся в мою сторону, зато крикнул Васильеву: – Ты куда, звезда Интернета?

Pulsuz fraqment bitdi.