Kitabı oxu: «Вдохновение. Откровения бывшего поэта»
© Алексей Аимин, 2020
ISBN 978-5-0051-4269-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Пить вино и любить должен каждый поэт.
А иначе не выпустить душу на свет.
Не достичь высоты гениальных творений,
даже жить если будешь ты тысячу лет!
Омар Хайям – авторское прочтение
От автора
Подписывать свои произведения «МЫ» имеют право только монархи и авторы больные солитером.
Памятка в редакции
Будучи в меру наглым и общительным, предпочитал в свою компанию с подписью МЫ включать талант и вдохновение.
Сначала коротенькая справка:
Талант – это способности от рождения помноженные на мастерство.
В античные времена оценивалось весовой единицей серебра примерно в 25 кг. Если художнику, скульптору или литератору платили такие деньги – он признавался талантом. Например, Геродоту за его «Историю» заплатили 10 талантов и это уже тянуло на более высокое звание гения.
Вдохновение – состояние творческого подъема поступающее извне благодаря нескольким факторам. По сравнению со стабильным талантом эта инстанция более эфемерна и весовых характеристик не имеет. Потому летает себе неизвестно где и поймать ее – дело случая:
Вдохновенье изредка приходит,
Ждешь, не ждешь, – приходит невзначай.
Интересно, где оно там бродит,
Сколько раз уж приглашал его на чай.
Чай хороший, я на нем не экономлю,
Сам, к примеру, с удовольствием я пью,
Но чтоб заходило, не припомню,
В тот момент, когда я заварю.
Вот когда допью, тогда приходит,
– Посиди, – ему я говорю.
А оно посмотрит и уходит,
Не дождавшись, когда снова заварю.
Это видение процесса его посещения возникло у меня в зрелом возрасте – уже за 30, когда Музы стали облетать стороной. Они ведь слишком умных и занудных не любят. К этому времени у меня юношеские мечты уже растворились.
Мой поэтический путь от любителя до профессионального автора уместился в два десятилетия. Пока не почувствовал, что лучше уже не напишу. И тогда сменил амплуа. Как оказалось, что очень вовремя. Правда, это понял позже, когда перешел в очередной свой жанр – литературоведение.
Разбирая свершения предшественников заметил, что поэты больше всего востребованы в годы реформ и революций. Пушкин и Лермонтов, Есенин и Маяковский, Владимир Высоцкий стали символами своих эпох.
Все они начинали писать в юные годы и активное стихотворчество у всех уложилось тоже в два десятилетия. И потом почему-то все заканчивалось, часто трагически.
Это наводит на грустные размышления и возникают определенные выводы.
Поэты и писатели очень боятся этого слова – исписался.
То, что такой момент наступает у каждого – сужу по себе. Но для тех кто еще молод, азартен, спешит и не может остановиться – это наиболее опасно. Огромная психологическая травма, особенно для талантливых и гениальных творцов ближе к сорока.
Примеров этому – хоть отбавляй. Они либо уходят в себя и спиваются, либо становятся фаталистами и играют с судьбой.
Поэтому практически все смерти известных поэтов можно подвести под одно определение — суицид.
Шекспир, пережив опасный возраст, прокомментировал свое известное произведение:
«Молодости свойственно грешить поспешностью.»
Кто-то цинично пошутил -;тот кто слишком торопился оказывается первым на кладбище. Хотя это данность от которой никуда не деться, но все же грустно.
У каждого своя жизнь, своя стезя, свой отрезок всплеска вдохновения. Эта книга – творческая автобиография с историческими отступлениями и психологическими оценками поступков. Думаю, тем, кто не прочь сотворить что-то стоящее, мой опыт придется «ко двору».
Постараюсь ненавязчиво.
ВДОХНОВЕНИЕ
Следуй за своим вдохновением, и Вселенная откроет тебе двери там, где раньше были стены.
Джозеф Кэмпбелл
Тема вдохновения наиболее актуальна в писательской среде, особенно у поэтов.
Они часто пускаются в пространственные рассуждения по этому поводу. Особенно в период творческого застоя или загула, сваливают все на отсутствие Вдохновения.
На мои вопросы о контактах с этой субстанцией конкретных ответов от собратьев по перу я так и не получил. По-видимому тема насколько актуальна, настолько и интимна.
Выяснил только то, что молодые творцы предпочитают видеть Вдохновение в виде прекрасной и зажигающей музы Эрато и то, что вдохновение приходит (прилетает) откуда-то извне. Решил подойти к вопросу с другой стороны – появляющейся тяге к писанине.
Однажды попался на глаза стих Леонида Филатова на тему чрезмерной разговорчивости:
Человек начинал говорить!..
И, не в силах бороться с искусом,
Обнаружил великую прыть
Во владении этим искусством.
Он придумывал тысячу тем,
Упиваясь минутным реваншем.
Говори-и-ть! – А о чем и зачем —
Человеку казалось не важным.
Писать человек начал значительно позже, чем говорить. До изобретения бумаги люди писали на камнях, глиняных и деревянных табличках, бересте. Поначалу это были короткие записи: заклинания, долговые расписки, календари, рецепты.
Еще в древние времена уже было замечено: тех, кто умел хорошо говорить, быстро забывали; чаще помнили о тех, кто даже плохо писал. Возможно тогда и появилась эта мания: заявить о себе и оставить след на камнях истории, так сказать- пометить территорию.
С отголосками той мании мы сталкиваемся и сейчас читая на стенах, скамейках и заборах:
«Здесь был Вася» и «Вова + Света = любовь».
Но обычно эти каракули долго не живут – до очередного ремонта подъезда или сноса дома. Хотя не все надписи в пещерах каменного века расшифрованы и там несомненно могут быть древние шедевры…
Возможно это первые стихи
В школе всем нам втолковывали: чтобы оставить на земле свой след и запомниться на века, надо создать что-то более значимое, чем надпись на заборе, например, шедевр.
На тему, как создавать гениальные творения, сказано много.
Сам я так думаю:
От замысла до шедевра, будь то поэт, писатель, художник или музыкант, надо преодолеть три ступени – талант, мастерство и вдохновение.
Если эту формулу разобрать на слагаемые, то первое в нас заложено генетически, второе зарабатывается упорным трудом, ну а третье – это уж как получится.
Нулевой километр
Все в нашей жизни начинается с маленькой буквы и нулевого километра. В принципе это уравнивает возможности всех и поэтов и художников. Однако стоит оговориться: с каждым годом число тех кого предстоит догнать и обогнать – становится все больше и больше.
Правда, как говорили знаменитые полководцы – мечта не только определяет цель, но и «заряжает». Особенно по молодости. Большая часть поэтов взяла в руки перо именно в юные годы. Происходит это с появлением первых сильных чувств – любовь, ревность, обида. Возникает мечта завоевать сердце любимой – выделившись из серой массы поклонников зарифмованными любовными посланиями.
У меня юной любви не было – детской хватило. Меня к первым шагам в поэзии подтолкнули общительность и дружба, где в чести были веселый «треп» и словоблудие.
Мой настоящий старт в поэзии состоялся ближе к сорока. Правда, я не первый «проснулся» с таким опозданием. На вскидку: пророк Заратустра и Омар Хайям начали за 30. Один писал гимны Богу, другой доносил до людей житейскую мудрость.
Библейский царь Соломон стал писать для самовозбуждения ближе к сорока, когда любовные утехи во дворце ему приелись. Тогда, когда ласки тысячи (на выбор) наложниц, он променял на любовь к сельской девушке и посвятил ей свою «Песнь песней» 30 веков назад.
Посмотрел и современных авторов – и там тоже есть такие, правда, больше прозаиков. А среди поэтов – Арсений Тарковский выпустил первый сборник стихов в 64 года – я же в 44.
Понял. Причинами для начала стихотворчества первая любовь вовсе не обязательна. Ричард Львиное Сердце, например, начал писать стихи сидя в темнице от одиночества. Эльдар Рязанов от тоски по прошлой жизни.
Так что кроме обычных общечеловеческих эмоций на начальный этап влияет и социальная среда – политика, религия, мода – тот виток человеческой цивилизации того момента когда поэт начинал.
Вперед – к победам над собой!
Из истории дитературы
На развитие поэтического жанра влияли и внешние факторы. Гимны богам и любовные послания переросли в жанр эпической поэзии. Одним из ее зачинателем был Гомер. Повествование о далеких странах и значимых событиях потрясали и возбуждали слушателей. Их исполняли под музыку нараспев. Потом появились первые чтецы. Античная поэзия дала толчок в развитии театральных представлений – комедий и трагедий.
Следующим значимым шагом стала средневековая поэзия, где все явственней к лирическим мотивам прибивался социальный подтекст. С появлением бродячих театров и первых университетов вышли на свет трубадуры и ваганты:
Будет ныне учрежден
Наш союз вагантов
Для людей любых племен,
Званий и талантов.
Все – храбрец ты или трус,
олух или гений —
принимаются в союз
без ограничений.
Постепенно поэты из народа стали проводниками чаяний простолюдинов и трибунами побуждавшими к борьбе. Это они стали главными возбудителями духа первых революций Европы:
Отречемся от старого мира!
Отряхнем его прах с наших ног!
Нам враждебны златые кумиры;
Ненавистен нам царский чертог!
ХХ век оказался страшным по количеству войн, революций и социальных потрясений. Особенно это сказалось на России. Уже в начале века светское общество перешло в колхозно-пролетарское а потом в советское.
Я так думаю:
Революции всегда все переворачивают верх дном и выплескивают с него осадок.
Поэзия тоже пережила мутный период, когда поэты разделились на старых и новых. В основном по классовому принципу. Поэты «серебряного века» пытались задержать романтичность и культурные ценности прошлого:
Сознание того, что чудесное было рядом с нами, приходит слишком поздно.
А. А. Блок
Легки оковы бытия…
Так, не томясь и не скучая,
Всю жизнь свою провёл бы я
За Пушкиным и чашкой чая.
Георгий Иванов
Но время уже было не остановить. Всеобщая грамотность и безграмотность тоже внесли коррективы и поэтов стало – не счесть. Это была вторая волна графомании после первой дворянской – пролетарская. Стали писать просто и понятно, особо не гоняясь за рифмой:
Соблюдай чистоту рук – уничтожай мух!
В заводских газетах поэты от станка клеймили буржуазные замашки:
До чего ж была славная парочка!
Он был парень рабочий простой,
А она была пролетарочка,
Всех пленяла своей красотой.
Но расставили им буржуазные
Сети нэпманы и торгаши.
И девчоночка безотказная
Изломала рабочую жизнь.
Пролетарские поэты вдохновлялись мировой революцией, темой классовой борьбы и бессмертия вождей. Личная жизнь стала аппендиксом общественной жизни.
Обилие новых тем рождало изобилие поэтов. Революция, война, работа, изредка природа и только потом любовь, семья, материнство.
Новые поэты все больше подходили под известные нам строчки посвященные бюрократам:
Мы не пашем, не сеем, не строим.
Мы гордимся общественным строим.
Мы бумажные, важные люди…
Советские поэты стали штатной номенклатурной единицей. Каноны им были установлены. Так что давай – загоняй туда свое вдохновение и талант.
На самом деле поэты у кого основными источниками Вдохновения были вера, любовь и надежда (мечта) продолжали творить и менялась лишь атрибутика.
Например, стюардессы стали Музами, а проводницы в поездах Валькириями. А вместе с ними менялась и скорость жизни и мода в творчестве.
После золотого века поэтов классиков творческую стезю уже изъездили вдоль и поперек.
И что же – приехали?
Неужели современные поэты в тупике?
Неужто все места в этом виде творчества давно распределены и заняты?
Эти вопросы по прежнему остаются без ответа…
Путь к пьедесталу
Мечты забраться на пьедестал у большинства постепенно тают… Но не у всех.
Юношеский эгоизм начальной стадии творчества – влюбленность в свои творения возрастное заболевание и отмечено в японской пословице:
Чем меньше умения – тем больше самомнения.
Чаще всего со временем оно проходит как прыщавость. Иногда профилактику проводят пародисты. Но вряд ли эта толпа доморощенных гениев исчезнет – потребность к самовыражению и уверенность в своей исключительной гениальности неистребима. Иной раз это переходит в хроническую форму и мне приходилось встречать графоманов пенсионного возраста.
Беспокойные сны графомана
В наше время деньги, конечно, могут нанести позолоту, но она быстро стирается. Знал в своей жизни поэтов скупавших под свои стихи страницы в литературных журналах и победы в литературных конкурсах.
Все это было в конце ХХ века – начало свободы выражения после краха коммунистической идеологии. Гласность и свобода слова нагнали новую волну «гениев пера». Число поэтов и писателей вновь резко подскочило. А число читателей наоборот.
Многие начинающие тогда ошалели от того, что у них оказывается есть мозги и чувства, которые они тут же бросились выражать:
«Я всегда найду себе покой,
Онемев над новою строкой»
«Чувства прорвались словно ручей,
полноводных лучей горячей…»
«Как странно мысль рождается моя:
вот только что её не знала я…»
Многие поверили в новое, светлое, но уже капиталистическое будущее:
«Гуляя по траве мы бредили мечтой…»
«Лечу во сне весенним ветром
Во взмахе весь воздушных крыл…»
Естественный отбор тогда шел болезненно – печать не справлялась бумаги не хватало. Так было почти два десятилетия – вплоть до информационной победы Интернета.
Талантливые, мудрые а тем боле скромные люди, понимали бесполезность такой гонки и ее не очень нравственные нюансы. Не всем удается реализовать свои способности и талант при такой массовости, ведь надо же идти по головам конкурентов. Не у каждого наглости хватает.
Вот, например, как Эльдар Рязанов осветил этот момент:
В трамвай, что несется в бессмертье,
попасть нереально, поверьте.
Меж гениями – толкотня.
И места там нет для меня.
В трамвае, идущем в известность,
ругаются тоже, и тесно.
Нацелился было вскочить,
Да черт с ним – решил пропустить.
Престижность звания поэта резко упала. Некоторые даже стали стеснятся своего увлечения, хотя часто пишут лучше тех кто кричит на всех углах: – Я ПОЭТ!
Определение поэт более широкое, чем многие думают. Человек может быть поэтом в душе и не обязательно писать стихи. Поэт это скорее звание, не очень престижное и оплачиваемое, но это ДАР.
По этому вопросу спор до сих пор не утихает:
Поэтами не рождаются ими становятся!
Эта известная поговорка устраивает отнюдь не всех:
Зачем трудиться когда достаточно родиться.
При этом ссылаются на высказывания известных литераторов:
Кто не родился поэтом, тот им никогда не станет, сколько бы к тому ни стремился, сколько бы труда на то ни потратил.
Брюсов В. Я.
Решил тоже в этом вопросе разобраться, проанализировав свое проживание в амплуа начинающего поэта. Пришлось вспомнить когда я начал в настоящие поэты записываться…
Из личного опыта
Первая часть жизненного отрезка как автора у меня была пройдена в звании дворового поэта.
Помню как тогда я ловил взгляды в которых читалось некое пренебрежение и даже сочувствие:
«не от мира сего…»
«Что с него взять? – он же поэт…»
В начале творческого пути большинство поэтов прошли стадию самоутверждения. Хотелось подтвердить свою исключительность и врожденный талант. Не всегда это проходило удачно – часто можно было нарваться на неприятности.
Вот и у меня была знаковая встреча с серьезным «литературным критиком» в пригородной электричке. Позже эта встреча всплыла в моих «лирических» воспоминаниях:
Читал стихи я раньше всем подряд,
Тогда, когда я их еще писать учился.
В ответ, то снисходительный мне взгляд,
А то советы, чтобы подлечился.
На людях графоманство проверял, —
Ну, наивняк же был, ни сном ни духом,
Пока мужик мне в электричке не сказал,
Дыхнув несвежим перегаром в ухо:
– Фонтаны отключаются зимой,
Поэтому меня послушай, милый,
Зима настала, слышишь, дорогой? —
Поэтому заткнись, не фонтанируй!
Та фраза так застряла в голове,
Хотя поэтом и нормальным уж считаюсь,
И вроде бы и лето на дворе,
Но очень редко я теперь включаюсь.
Переосмыслил. Понял, что все ранее сотворенное в лучшем случае надо сжечь, в худшем сдать в макулатуру или наоборот.
Успокаивало то, что не мне одному такое перепадало на начальном этапе. Критики они не только озлобляют но подзадоривают, заставляют работать над собой а иногда и вдохновляют.
Многоликий и неподражаемый…
Из жизни классиков
Пушкин не сразу стал классиком. В школе его первые стихи не афишируют. Он часто расставлял ударения невпопад, щеголял знанием французского языка и греческой мифологии. Это постоянно раздражало и злило его первых слушателей – друзей и учителей юного поэта.
Осталась их запись о характере 12 летнего лицеиста:
«Мало постоянства и твердости в его нраве, словоохотен, остроумен, приметно в нем и добродушие, но вспыльчив с гневом, легкомыслен».
Его дразнили, он обижался, дерзил, писал эпиграммы, причем такие от которых учителя литературы могли упасть в обморок. Он явно обгонял в развитии сверстников – владел несколькими языками в том числе и «народными диалектами». Лицеисты вспоминали о юном Пушкине:
А наш француз
Свой хвалит вкус
И матершину порет…
(1813 – 1815гг.)
Пушкин был заводилой и хулиганом. Это оставило заметный след в раннем творчестве. Позже он об этом вспоминал:
…Знаешь ли какого рода?
У меня закон один:
Жажды полная свобода
И терпимость всяких вин.
Погреб мой гостеприимный
Рад мадере золотой
И под пробкой смоляной
Сен Пере бутылке длинной…
Вслед за вином дерзкий юноша познавался мир и другими утехами. Появились интимные темы о которых Пушкин писал так же страстно и красочно:
Нет, я не дорожу мятежным наслажденьем,
Восторгом чувственным, безумством, исступленьем,
Стенаньем, криками вакханки молодой,
Когда, виясь в моих объятиях змеей,
Порывом пылких ласк и язвою лобзаний
Она торопит миг последних содроганий.
В юные годы запретный плод… был стимулом к познанию мира!
Раз нельзя – значит там что-то неведомое и удивительное.
Девушки млели читая такие стихи и мечтали о таких мгновеньях… Эротическая поэзия была ключом к женским сердцам. Стихи молодого ловеласа переписывали в альбомы, заучивали наизусть.
P.S. Позже, занимаясь литературоведением. заметил сходство начальных этапов у людей склонных к творчеству.
Если обратиться к статистике, то в общей массе
их от 3 до 5% и потому, как правило, они становятся белыми воронами в серой стае. Хотя в юные годы стремящихся к вершинам значительно больше. Сказки с хорошими концами пробуждают мечты о счастливом будущем – его принесут на блюдечке.
Фальстарт
В юности впечатлений и переживаний у всех было предостаточно.
А сколько было страсти и любви!
Но в противовес эмоциям у юных поэтов ощущался дефицит опыта и разума тоже. Для любимой в омут с головой? – запросто!
Помню, на наивно-возвышенный вопрос моей девушки:
– А ты можешь написать мне стихотворение? —
тут же тветил:
– Конечно! Нет проблем!
Да и правда, не звезду же она с неба просила достать, а десяток строк зарифмовать. Но нехитрое, как мне казалось, дело оказалось не таким уж простым.
Свое первое в жизни посвящение, я писал четыре часа. И хотя в нем просматривается подражание классикам, мне за него и сейчас особо не стыдно:
Так почему же я, не писчая душа,
Взял в руки то перо и ту бумагу?
Быть может показать свою отвагу?..
Да, – это ведь отвага для меня,
Тем более, что я пишу о той,
Кого бы смог назвать своей мечтой…
Но я не назову, и потому лишь,
Давным-давно уже как девушке одной,
Сказал в влюбленный юноша хмурясь,
Всю жизнь готов идти за той мечтой!
Но кто же ты?
Злой или добрый гений?
Неписаный закон не давший обойти,
Что о любви напишет каждый смертный,
Влюбившийся до двадцати.
И я пишу…
Получив от дамы сердца комплимент с недоверием что это написал я, продолжил. Однако вскоре остыл к этой писанине и долго не вспоминал об этом увлечении. А самые первые творения уничтожил.
Так я в 20 лет и сошел с дистанции. Получилось, это спонтанно и без особых раздумий. Возможно даже очень вовремя – вполне мог стать заштатным стихоплетом.
Но впоследствии об уничтоженных стихах пожалел и и в дальнейшем всех предостерегал от таких шагов.
Они пригодились бы мне для переосмысления и анализа поэтического роста. И потом, не было жизненного опыта, не было мастерства, но чувства-то были… те, что уже не вернешь…
В дальнейшем вся моя любовная лирика имела ностальгический налет осмысленности, хотя и чувства из далекого прошлого еще проскальзывали:
Заумные слова слетают с твоих губ
Непринужденно и интеллигентно,
В сравнении с тобой, конечно же, я груб,
Хотя когда молчу – не так заметно.
Ты высоко берешь, в том не моя вина,
Мне за тобой, конечно, не угнаться;
Что нам не по пути, ты видишь и сама
И говоришь, что надо нам расстаться.
Слова ушли в песок, вернее, в сеновал,
Ты поняла, что все слова впустую,
Для нас тот сеновал был словно бы вокзал,
Где встреч и расставаний поцелуи.
Где ты теперь?
Где я?
Судьба нас развела,
Друг друга мы давно уж потеряли,
И только утонувшие слова
Остались в том далеком сеновале.
С появлением житейских забот у людей нарастает дефицит времени. Происходит естественный «отсев» пишущих от безделья. Другие, столкнувшись с непониманием окружающих тоже сходит с дистанции. В юные годы повышенной амбициозности особенно тяжело переносятся обиды.
Возвращаются единицы. В основном те в которых божий дар все же не смешивается с яичницей или омлетом жизни. Я тоже чуть было не смешал.
Позже понял, что мир огромен и воспринимать его можно по не обязательно через любовные порывы. Для этого надо было стать в какой-то мере циником:
Твоей руки, похоже, не добьюсь,
Ведь птица ты высокого полёта…
Когда поймаешь богача и идиота,
В твои любовники, пожалуй, запишусь.
В творчестве многое зависит от настроения и стечения обстоятельств. А еще постоянной готовности самого автора поймать самый нужный момент порыв Вдохновения. Лишь только с ним появляется неповторимый и образный взгляд на окружающий мир.
У каждого времени есть свои особенности подвигающие к творчеству. Неизменными и проверенными остаются любовь, вера и надежда. Чуть позже приходит мудрость – все они стимулируют творческий подъем.
В каждый жизненный момент этот коктейль неповторим. И так до тех пор, пока их возможности не сходят на нет. Все когда-то заканчивается.
Поняв, что пик поэтического творчества у меня остался позади, мелькнула мысль сотворить вот такой справочник:
«Как поймать Вдохновение».
Хотя тема эта сугубо личная, но общие моменты и приемы по его поиску и отлову есть.
