Kitabı oxu: «Советская авиация в военных конфликтах 1920-х годов. От Кронштадта до Туркестана»

Şrift:

Серия «Новейшие исследования по истории России» основана в 2016 г.

Рецензенты:

д. и.н. М.С. Монаков,

д. и.н., профессор Ю.Ф. Пивоваров

Предисловие

В первые десятилетия XX столетия военно-воздушные силы (ВВС) приобрели важное значение в вооруженной борьбе и стали неотъемлемой частью армии и флота. Особая роль им отводилась не только в войнах, но и в ходе силового разрешения внутренних конфликтов, возникавших с завидной периодичностью на просторах некогда единой Российской империи.

После завершения активной фазы Гражданской войны в России военно-политическое руководство страны столкнулось с внутренними протестными настроениями, зачастую перераставшими в открытое противостояние. Повстанческое движение охватило значительную часть европейской территории РСФСР, а также Кавказ и Туркестан (Среднюю Азию). Движущей силой вооруженной оппозиции выступали представители различных социальных групп общества, недовольных своим положением. Большинство выступлений носило явно антисоветский характер и поддерживалось со стороны зарубежных государств.

Масштабы вооруженной борьбы и неспособность республиканских (союзных) и местных органов власти своевременно реагировать на возникавшие проблемы, в первую очередь в экономической и социальной сфере жизни общества, потребовали принятия в том числе и силовых мер воздействия. В боевых действиях против повстанческого движения были задействованы различные рода войск Рабоче-Крестьянской Красной Армии (РККА), включая Военный Воздушный флот (с 1924 г. – ВВС), а в приморских районах дополнительно – авиация Рабоче-Крестьянского Красного Флота (РККФ).

Состав и вооружение воздушных группировок, обеспечивавших действия сухопутных войск в зонах конфликтов, напрямую зависели от объема решаемых боевых задач, численности и технической оснащенности противника, его тактики и иных факторов. В ходе боевой работы советские авиаторы преимущественно сосредотачивались на ведении воздушной разведки, нанесении бомбо-штурмовых ударов по скоплениям живой силы неприятеля, его штабам, обозам и местам постоянной или временной дислокации. В условиях горно-пустынной и лесистой местности на авиацию дополнительно возлагались задачи по организации взаимодействия с соединениями и частями РККА, органами военного управления и другими силовыми структурами, участвовавшими в войсковых и чекистско-войсковых операциях. Связь, как правило, организовывалась с использованием системы кодов и сигнальных полотнищ, на основе ранее полученного опыта. В отдельных случаях для корректировки артиллерийского огня привлекались воздухоплавательные подразделения (Кронштадтское и Тамбовское восстания).

В 1920-х гг. борьба с повстанческим движением на территории РСФСР (с 1922 г. – СССР) чередовалась с оказанием интернациональной помощи дружественным государствам и республикам (Туркестану, Монголии, Афганистану, провинции Северной Персии), в большинстве случаев используемых различными антисоветскими силами в качестве плацдарма для периодических нападений на приграничные районы нашей страны. В последующие годы отдельные регионы, в первую очередь Северный Кавказ и Средняя Азия, продолжали оставаться «горячими точками», подогреваемыми из-за рубежа. В ходе силового разрешения внутренних конфликтов личный состав ВВС РККА приобрел необходимый боевой опыт, который остается востребованным и в наши дни.

Глава 1
Авиация против крепости: Кронштадтское восстание (1921 г.)

Нарастающий продовольственный кризис в стране вызвал волну забастовок, охвативших к началу 1921 г. крупные города РСФСР: Петроград и Москву. Экономические требования быстро приобрели политический характер, поставившие под сомнение существовавшую власть в виде партийно-государственной диктатуры. Революционные настроения получили широкую поддержку в отдельных частях Петроградского военного округа (ПВО) и экипажах кораблей Балтийского флота, что нашло свое отражение в принятой 28 февраля «Политической [Кронштадтской] резолюции». На местах стихийно создавались революционные комитеты (ревкомы), шли выборы нового командного состава. Вся полнота власти в Кронштадтском гарнизоне перешла к вновь избранному Военному революционному комитету (ВРК; Ревком; 5 человек) под председательством С.М. Петриченко, созданному 2 марта 1921 г. по итогам общего собрания делегатов всех морских, красноармейских и рабочих организаций (202 человека), проведенному на борту линейного корабля «Петропавловск»¹.

Одновременно учреждался штаб обороны в составе чинов прежнего штаба Кронштадтской крепости (Кронкрепости): начальник обороны – бывший подполковник Е.Н. Соловьянов, начальник штаба – бывший подполковник Б.А. Арканников и другие офицеры. Кроме того, был создан военный совет обороны из числа наиболее видных кронштадтских военспецов, включая бывшего контр-адмирала С.Н. Дмитриева (командира бригады линкоров) и бывшего генерал-майора А.Н. Козловского (начальника крепостной артиллерии). В связи с большим недоверием к ним со стороны нижних чинов руководство ВРК сообщило о принятых назначениях (через местную печать) с большим опозданием, чтобы не возбуждать лишних страстей.

К 4 марта 1921 г. Ревком значительно расширил свой состав, доведя общую численность до 15 человек (приложение 1). Проведя организационные перестановки, руководители восстания приступили к разработке плана будущих действий, озвученного уже на первом заседании военного совета обороны. Представленный план по своей сути предусматривал два варианта развития дальнейших событий в зависимости от направления главного удара (Ораниенбаумского или Сестрорецкого). Предполагалось, что восставших поддержит значительная часть Петроградского гарнизона и большинство промышленных районов Северной столицы. Однако для проведения наступательной операции у гарнизона Кронштадта явно не хватало собственных сил. В предстоящем штурме г. Петрограда и близлежащих его районов ВРК мог задействовать лишь до двух тысяч человек из состава 560-го полка и Рабоче-конвойного отряда «при условии ослабления тех фортов, со стороны которых ожидается наступление советских войск». В этой связи 6 марта на расширенном совещании штаба Кронкрепости и Ревкома было принято решение отказаться от наступательного плана и перейти к обороне.

В распоряжении восставших имелись линейные корабли (линкоры; ЛК) «Петропавловск», «Севастополь», «Андрей Первозванный»², минные заградители «Нарова» и «Ловать», несколько малых кораблей, береговые части военного порта, артиллерийские, стрелковые и инженерные части крепости (всего 134 тяжелых и 62 легких орудия, 126 пулеметов и 17 960 человек)³.

Тем временем юрисдикцию ВРК Кронштадтской крепости признал 1-й гидродивизион (воздушный морской дивизион; около 230 человек), расквартированный в г. Ораниенбауме. По воспоминаниям С.М. Петриченко, в ночь на 2 марта 1921 г. на «мятежный» остров от дивизиона прибыли три делегата, которые привезли официальное согласие его личного состава присоединиться к восстанию. Но вернувшиеся назад делегаты «тут же были схвачены и расстреляны, а вслед за ними еще 44 чел. также были расстреляны»⁴. Эта информация до настоящего времени остается спорной. Немного ранее в 1-м гидродивизионе происходили следующие события, нашедшие отражение в книге «Кронштадтский мятеж. Хроника событий» (автор В.Я. Крестьянинов; 2016 г.).

«Боцман дивизиона Ф.П. Еременко привез кронштадтскую резолюцию. Это стало известно личному составу, и в 18 ч началось собрание в клубе дивизиона. Коммунисты успели позвонить в политотдел, и оттуда срочно прибыл организатор РКП(б) С.Т. Терехов и несколько коммунистов. Но до их прихода успели выбрать Революционный комитет в составе председателя начальника дивизиона Н.А. Колесова, секретаря Е.С. Балабанова и помощника секретаря Н.П. Романова. Колесов зачитал кронштадтскую резолюцию, и ее поддержали единогласно (по другим данным – два голосовали «против» и 6 или 8 человек воздержались). Затем матросы дивизиона направились в ангар, где продолжили собрание. Секретарь Е.С. Балабанов предложил всем морякам вооружиться, но некоторые выступили против пролития крови. Собрание выбрало трех делегатов в Кронштадт и постановило поставить караул дивизиона в количестве 30 человек. Были направлены делегаты в соседние воинские части с кронштадтской резолюцией, но по дороге они были арестованы чекистами. После собрания большинство моряков дивизиона разошлись по домам. Некоторым делегатам дивизиона удалось избежать ареста, и, вернувшись в часть, они доложили Н.А. Колесову о происходящем в городе. К этому времени коммунисты уже разоружили отряд молодых моряков и конвойную команду. Неблагонадежные элементы этих частей были арестованы и препровождены в Особый отдел»⁵.

В течение короткого отрезка времени руководству ПВО удалось оперативно изолировать морских летчиков и арестовать их руководство, задействовав для решения этой задачи бронепоезд «Черноморец» и подразделения 187-й бригады (бр) РККА (по другим данным – роту курсантов).

Одновременно Совет Труда и Обороны (СТО) РСФСР занял непримиримую позицию к восставшим и объявил их «вне закона». В Петрограде и Петроградской губернии было введено осадное положение⁶. Общее руководство предстоящей (Кронштадтской) операцией возлагалось на председателя Реввоенсовета Республики (РВСР) Л.Д. Троцкого и главкома Вооруженными Силами (ВС) Российской Республики С.С. Каменева.

До их прибытия в Петрограде был сформирован Комитет обороны под председательством Г.Е. Зиновьева. Решением СТО РСФСР от 3 марта 1921 г. в военном отношении комитет был подчинен РВС Республики.

Для руководства Балтийским флотом создана специальная тройка (Г.П. Галкин, И.К Кожанов, А. Костин) с сохранением должности командующего флотом (врид В.А. Кукель-Краевский). Уполномоченным РВСР по обороне Петроградского района и форта «Краснофлотский» назначен военмор И.Д. Сладков⁷. На тот момент в распоряжении командующего войсками Петроградского военного округа (Д.Н. Аврова) имелось свыше 11 тыс. человек, 84 орудия и 110 пулеметов, не считая вооружения фортов, оставшихся верными советской власти. Комитету обороны удалось вовремя взять под контроль внутреннюю обстановку в одном из главных южных фортов – «Краснофлотский», занимавшем господствующее положение над морской крепостью (м/к) Кронштадт. Ранее с той же целью в форт прибыли делегаты Кронштадтского ВРК, но были немедленно арестованы и посажены под арест. В Петрограде не забыли события лета 1919 г., когда в результате антисоветского восстания форт чуть не оказался в руках белых частей. Тем временем в самой Северной столице прошли аресты зачинщиков забастовок на предприятиях. Расстреляно несколько десятков потенциальных союзников «Кронштадтской революции», свыше 2300 моряков-балтийцев в срочном порядке переведены на другие флота и флотилии, подальше от мятежного района.

Перед советским военно-политическим руководством стояла довольно сложная задача – до начала весенней оттепели овладеть морской крепостью (с прилегавшими фортами) и полностью подавить восстание. Для ее решения требовалось привлечение значительного количества тяжелых береговых орудий и военной авиации.

Все имевшиеся в округе воздушные силы по опыту Советско-польской войны (1920 г.) объединялись в две эскадрильи. Первую («сухопутную») составили окружные подразделения Воздушного флота (ВФ; 10 самолетов и 5 (4) аэростатов, начальник – военлет Е.С. Студзинский, комиссар – А. Осипов), а вторую («морскую») эскадрилью – авиация Балтийского моря⁸ (27 летательных аппаратов (ЛА), начальник – морлет А.В. Королько, комиссар – Пушков). Однако для успешного проведения предстоящей операции этих сил было явно недостаточно. В последующие дни с Западного фронта в Петроград были переброшены 1-й, 17-й и 40-й авиаотряды (ао) (18 самолетов), усиленные летными экипажами (9 самолетов) Московского военного округа. На их основе сформировали 3-ю воздушную эскадрилью (начальник – военлет С.Я. Корф, комиссар – Скукин)⁹(приложение 2).

1-я «сухопутная» эскадрилья размещалась на Комендантском аэродроме (г. Петроград), в районе Шувалово, на ст. Раздельная и в форте «Краснофлотский», а 2-я «морская» – в Ораниенбауме, Петергофе и Петрограде (Гутуевский остров). Также эскадрилье придавалась гидроавиабаза (Комендантский аэродром).

До 50 % самолетного парка 3-й воздушной эскадрильи составляли летательные аппараты истребительного типа. По оценке военных специалистов, это получилось совершенно случайно, так как в спешке подтягивались именно те подразделения, которые были на тот момент ближе к Петрограду. При этом командование округа не исключало возможность участия на стороне восставших ВВС Финляндии в случае расширения границ боевых действий. При этом реальную воздушную поддержку Кронштадту мог оказать 2-й отряд финской сухопутной авиации (аэродром Койвисто-Бьёрке), расположенный вблизи советско-финской границы. В его самолетном парке имелись ЛА американских конструкций.

Для восполнения возникшего недостатка в разведывательной авиации командование 7-й армии (А) затребовало (по линии Авиадарма) в свое распоряжение еще один авиаотряд (18 рао) и боевое звено особого назначения (БЗОН), вооруженные самолетами-разведчиками. Однако эти подразделения прибыли в Петроград лишь 15 марта 1921 г. и в вооруженном конфликте участия не принимали. Кроме того, в резерве в ближнем тылу имелось девять оболочек аэростатов и четыре лебедки, которые при необходимости могли быть доставлены для обеспечения воздухоплавательных отрядов, задействованных в боевой работе.

5 марта 1921 г. для подавления восстания была воссоздана вышеупомянутая 7-я армия (третье формирование) с непосредственным подчинением Главному командованию Российской Республики¹⁰. Временное руководство армией возлагалось на командующего войсками Западного фронта М.Н. Тухачевского (с оставлением в прежней должности).

Назначение комфронта состоялось по прямому указанию Л.Д. Троцкого, ранее отказавшегося от кандидатуры командующего войсками Петрокруга Н.Д. Аврова. Последний произвел на председателя РВСР впечатление переутомленного человека, не вполне разобравшегося в сложившейся обстановке и не имевшего конкретного плана действий. Авров скептически оценивал политическую благонадежность частей округа и опирался лишь на курсантов Петроградских школ и курсов, а также на перебрасываемых в Северную столицу учащихся военных вузов Москвы, Смоленска, Витебска и Торжка. Тем не менее Н.Д. Авров был оставлен в занимаемой должности, включен в состав Петроградского комитета обороны и дополнительно назначен комендантом Петроградского укрепленного района.

В подчинение М.Н. Тухачевского были переданы (во всех отношениях) войска ПВО и Балтийский флот. Для ведения наступательных действий против «мятежников» сформированы Северный (начальник – бывший капитан Е.С. Казанский) и Южный (начальник – бывший штабс-капитан А.И. Седякин) боевые участки (БУ) в районе Сестрорецка и Ораниенбаума¹¹.

В тот же день все авиационные силы и средства, «сосредотачиваемые в 7-й армии, подчинялись непосредственно [в оперативном отношении] Главначвоздухфлоту [Авиадарму] Сергееву, который в этом отношении подчинялся командарму 7»¹² (приказ РВСР от 5 марта № 38) с целью «оказать полное содействие» в воздушной части проводимой операции. По ее окончании командование Красного Воздушного Флота (КВФ) должно было «произвести обследование… для получения выводов о работе авиации, как опыта борьбы Воздушного Флота с крепостью»¹³.

Для решения поставленных задач одновременно задействовались «сухопутные» и морские типы ЛА: самолеты-разведчики («Фарман-XXX», «Сопвич»), самолеты-истребители («Ньюпор-XVII, – XXIII, – XXIV», «Спад-VIII», «Сопвич-Кэмел»), гидропланы (М-9, -15, -20, трофейные «Шорт-184» и «Фэйри» III В). При этом «сухопутные» ЛА с диапазоном скоростей 110–180 км/час не предусматривали группового их использования, что заметно снижало эффективность воздушных налетов на выбранные объекты. Наиболее приемлемыми признавались тихоходные гидропланы (90—140 км/час), находившиеся на вооружении авиации Балтийского моря. Однако изношенная до крайности материальная часть (особенно моторы) не позволяла летчикам брать на борт большое количество боеприпасов. Точность бомбардировок значительно снижало полное отсутствие на летательных аппаратах бомбовых прицелов.

К началу операции в Петроградских арсеналах находилось всего около 2,5 тонны авиабомб (недостаточный объем для проведения предстоящей операции. – Авт.). Уже утром 6 марта из Коломенского и Тверского авиапарков были доставлены 500 бомб калибром 10 фунтов (примерно 4 кг) – 240 шт., 20 ф. – 60 шт. и 25 ф. – 200 шт.

На период проведения операции «сухопутная» авиация должна была действовать с Комендантского аэродрома, а морская – с гидроаэродрома Гутуевского острова¹⁴.

Перед летным составом стояли следующие задачи: разбрасывание агитационной литературы и приказов над морской крепостью Кронштадт и восставшими фортами; ведение воздушной разведки северного побережья Финского залива и Кронштадтского района; корректировка артиллерийского огня; бомбардировка крепостных объектов и восставших кораблей¹⁵.

Командование Петроградского укрепрайона (входившего в состав военного округа) передало в распоряжение комендантов боевых участков часть своих мобильных зенитных подразделений. В соответствии с указаниями начальника воздушной обороны (ВоздО) г. Петрограда (Н. Н. Линовского) утром 4 марта в состав артиллерии Южного БУ убыли три отдельные противосамолетные железнодорожные батареи (№ 1–3, 6 орудий и 8 пулеметов) под общим руководством и. д. командира 4-го зенитно-артиллерийского дивизиона Б.К. Харитона¹⁶.

Группировку ВоздО Южной группы войск дополняли две штатные зенитные батареи (№ 8 и 9) форта «Краснофлотский» Кронштадтского района, ранее отказавшиеся поддержать действия восставших.

Артиллерия Сестрорецкой группы войск (Северный БУ) была усилена отдельной противосамолетной железнодорожной батареей.

Помимо зенитных средств, в Кронштадтской операции задействовались военно-наблюдательные вахты ВоздО Петрограда. Развернутые в районе Сестрорецка и Ораниенбаума, они вели наблюдение за морской крепостью с ее фортами и поддерживали устойчивую связь с органами военного управления Северной столицы¹⁷.

Ранее командование войск ПВО своим распоряжением (от 28 февраля 1921 г. № 661/202) потребовало от всех авиаподразделений (дислоцированных на территории округа) заблаговременно сообщать в штабы ПУРа и ВоздО обо всех полетах своих самолетов и дирижаблей (маршруте, времени и высоте) с целью избежать их обстрела со стороны зенитных батарей. Это касалось и руководства воздушной обороны Кронштадтского района. С переходом большинства его представителей на сторону восставших средства ВоздО на «законном основании» приступили к открытию огня по всем летательным аппаратам, появлявшимся над о. Котлин и «мятежными» фортами. К весне 1921 г. основу воздушной обороны морской крепости составляли девять зенитных батарей¹⁸ (24 орудия) и пулеметные команды (44 пулемета), находившиеся в процессе своего формирования¹⁹. По оценке командования 7 А, восставшие располагали 85 зенитными орудиями (без учета корабельной артиллерии)²⁰. Последняя, сконцентрированная в Кронштадтской гавани, насчитывала 56 разнокалиберных орудий. Их огневую мощь дополняла крепостная артиллерия.

Во главе ВоздО Кронштадтского района стоял ее штатный руководитель – бывший штабс-капитан В.Н. Воскресенский. С первых дней восстания он активно выступал на стороне Временного революционного комитета²¹. В его подчинении имелись 71 человек командного состава и 635 человек нижних чинов²². 2 марта по личному указанию Воскресенского в подразделениях ВоздО крепости были произведены аресты среди коммунистов и сочувствовавших им, несогласных с позицией восставших.

5 марта 1921 г. председатель РВСР Л.Д. Троцкий подписал соответствующий приказ (№ 153), в котором командующему 7 А предписывалось: «Если в течение 24 часов возмущение [в Кронштадте] не будет прекращено, то [немедленно начать] военные действия». Планировалось текст приказа (в виде листовок) разбросать над «мятежным» островом и его фортами. В связи с неблагоприятными метеоусловиями (густой туман и снег) вылет самолета-разведчика типа «Сопвич» был перенесен на утро следующих суток. В 11 ч 40 мин 6 марта самолет 50 рао 1-й воздушной эскадрильи (летчик – командир отряда Е.А. Турчанович), несмотря на сильный ветер, поднялся с Комендантского аэродрома. По этому поводу интересным является доклад Е.С. Студзинского в адрес Авиадарма: «Во исполнении Вашего предписания от 5 марта сего года мною было отдано приказание начальнику авиации Балтийского моря и начальнику 50-го авиационного [разведывательного] отряда выслать с рассветом 6 марта самолет для разбрасывания над островом Котлин листовок (приказов т. Троцкого); к 8.00 летчики 50-го авиаотряда, от которого должны были лететь 3 самолета, были на аэродроме, но свирепствовавший ураганный ветер, порывы которого доходили до 25 метров в секунду и от которого дрожали стены деревянных ангаров, а в открытом поле трудно было устоять на ногах, – все это слишком ясно говорило, что выполнить задание абсолютно нет никакой возможности, попытки не только лететь, но вывести самолет из ангара было рискованно, едва самолет вытаскивали, как порывами ветра его бросало в стороны, поднимало вверх, а каждый новый порыв грозил превратить его в груду обломков… В связи с плохой погодой чрезвычайной важности задание должно быть отложено. Начальник 50-го [разведывательного] авиационного отряда военный летчик Турчанович, неоднократно доказавший на красном фронте свою исключительную храбрость, вызвался выполнить поставленную задачу. [С большим трудом самолет поднялся, до этого момента произошла небольшая авария, порывом ветра аппарат отнесло назад и перевернуло на крыло, летчик не пострадал]»²³. В полет вместе с командиром добровольно вызвался военный комиссар отряда Н.И. Васильев. Перед выполнением боевого задания Е.А. Турчанович довел до своих подчиненных, что если он с военкомом не вернется, то через два часа в сторону Кронштадта должны были вылететь военлеты Н.Н. Морозов, Д.В. Кузьменко и К. И. Трунов²⁴.

Самолет прошел над «мятежным» Кронштадтом на высоте 700 м, сбросив попутно агитационную литературу (20 тыс. экз. листовок²⁵). Зенитный огонь по самолету не открывался. Одновременно была проведена воздушная разведка. Командование в первую очередь интересовали линкоры и связь осажденного острова с внешним миром. В своем донесении экипаж (Турчанович – Васильев) доложил, что «на всем острове больших скоплений людей и передвижений не замечено. По дороге от Кронштадта до Ораниенбаума движения нет. Дорог или тропинок в сторону Финляндии и Сестрорецка не замечено. В Военной гавани линкоры „Петропавловск⁴* и „Севастополь⁴⁴, стоя у стенки, дымят, имея на носу и корме красные флаги»²⁶.

При посадке из-за сильного ветра самолет потерпел аварию (сломана лыжа и оба нижних лонжерона). Экипаж отделался легкими ушибами. За выполнение боевой задачи Е.А. Турчанович и Н.И. Васильев были награждены серебряными портсигарами²⁷.

Предъявленный ультиматум не повлиял на решение «мятежников» продолжать сопротивление. После безуспешных попыток РВСР и командования 7 А убедить восставший гарнизон и население г. Кронштадта немедленно сложить оружие и выдать зачинщиков восстания события в районе Финского залива окончательно перешли в фазу открытого вооруженного противостояния.

6 марта 1921 г. оперативное управление штаба 7-й армии утвердило окончательный план предстоящего штурма Крон-крепости и ее фортов. На следующий день М.Н. Тухачевский подписал секретный приказ за № 013/К о проведении их массированного артиллерийского обстрела. Авиация (силами одной эскадрильи) должна была атаковать с воздуха «мятежные» линкоры и казармы восставшего гарнизона. Во исполнение приказа с утра на Комендантском аэродроме началось сосредоточение самолетов, задействованных в первом воздушном налете.

Их перемещение осуществлялось с уведомлением начальника ВоздО Петроградского укрепленного района на основании отданного ранее приказа (№ 661/202/сек. от 26 февраля 1921 г.) командующего войсками Петроградского военного округа. Из него следовало, что все летательные аппараты, заблаговременно не оповещавшие о своих полетах в районе Финского залива, должны были сбиваться силами воздушной обороны Петрограда и Кронштадта. Накануне восстания никто даже не предполагал военного противостояния в колыбели Октябрьской революции. Тем не менее, получив соответствующие указания, руководство ВоздО морской крепости абсолютно на законных основаниях (ее никто и не собирался оповещать о предстоящих налетах) вскоре приступило к боевым действиям против объединенного ВФ 7 А и Балтийского флота.

Утром 7 марта в штаб воздухообороны ПУРа поступили сведения о вылете с аэродрома истребительного воздушного дивизиона (г. Петергоф) пяти морских истребителей. Днем три ЛА типа «Ньюпор-XVII» (летчики Н.М. Романов, С.Ф. Паенков, У. Бергстрём) успешно достигли Комендантского аэродрома. Неудачей завершилась посадка самолета «Сопвич-Кэмел». Вследствие поломки мотора летательный аппарат потерпел аварию, морлет Я. Лехтимяки отделался лишь легкими ушибами. Пятый истребитель типа «Ньюпор-XVII» (морлет Л. Вернер), вылетевший позднее других, вскоре был вынужден совершить посадку. Это нашло отражение в информационной сводке оперативного отдела Северного БУ за 7 марта (№ 202): «В 11 час. 50 мин. в районе участка летал наш аэроплан, который по неизвестным причинам спустился на лед в расстоянии одну версту от форта № 7 (что юго-западнее форта „Тотлебена“), с аэроплана никто не выходил, [по]стояв на льду 20 мин., поднялся и улетел по направлению Петрограда». Позднее он благополучно приземлился на Комендантском аэродроме.

Более удачно прошла передислокация в Петроград летчиков 1-го воздушного морского дивизиона (г. Ораниенбаум), которым, несмотря на нездоровую моральную атмосферу в коллективе, командование Балтийского флота и КВФ доверило участие в предстоящей операции. Из состава дивизиона было выделено 6 гидросамолетов (2 типа «Ферри», 2 – М-20, 1 – М-15 и 1 – М-9). Вскоре четыре ЛА достигли Гутуевского острова (г. Петроград), по пути сбросив над Кронштадтом около 10 тыс. листовок с текстом «ультиматума». Пятый гидросамолет (М-15, морлет Адамсон) в районе морской крепости подвергся ружейному и пулеметному обстрелу и был вынужден повернуть назад. По сути, он стал первым летчиком, вынужденным действовать в период подавления Кронштадтского восстания в зоне зенитного огня. Еще один гидроплан (М-9, краснолет Иванов) из-за технических неполадок потерпел аварию почти сразу после взлета с гидробазы.

К вечеру того же дня в боевую готовность были приведены летчики 2-го воздушного морского дивизиона, дислоцированного на Гутуевском острове. В состав объединенной авиагруппы от него было выделено 4 гидросамолета (1 М-9 и 3 М-20). Всего 7 марта 1921 г. летчиками было совершено семь полетов, в ходе которых на «мятежную» крепость и ее форты сброшено 10 бомб и 280 фунтов (127 кг) листовок²⁸.

В целом к началу операции в Северной столице в распоряжении начальника ВФ действующей армии Республики А.В. Сергеева имелось 10 боеспособных ЛА (3 истребителя и 7 разведчиков). Об этом он незамедлительно проинформировал оперативный отдел ПУРа, обратив особое внимание на недопущение несанкционированных обстрелов самолетов («где бы они ни находились») с земли и кораблей. Одновременно начальникам артиллерии боевых участков было приказано подавить огонь зенитных батарей восставших в ходе боевой работы советской авиации в акватории Финского залива. Но в дело вмешалась непогода. Из-за сильного снегопада вылет всех самолетов был перенесен на следующее утро. Противостояние ограничилось лишь артиллерийской дуэлью из тяжелых орудий.

Действия правительственных войск против Кронштадта вызвали неподдельное возмущение среди войск его гарнизона и положили начало массовому выходу рядовых членов партии (в том числе воинов подразделений воздушной обороны) из ее рядов. В газете «Известия Военного революционного комитета» (№ 8) было опубликовано 168 фамилий коммунистов, принявших такое решение²⁹.

Утром 8 марта командарм-7 отдал приказ о начале штурма морской крепости и ее фортов. Воспользовавшись непогодой (метелью), задействованные в операции наземные части предприняли попытку по льду залива приблизиться к укрепленным позициям Кронштадта. В наступлении приняли участие части Северной (9,8 тыс. человек) и Южной (3,7 тыс. человек) групп войск, выдвигаясь из района Сестрорецка и Ораниенбаума.

Но восставшие, своевременно обнаружившие наступавшие цепи красноармейцев, открыли по ним шквальный огонь из береговых и корабельных орудий. Разрывы снарядов повлекли за собой настоящую панику во многих частях и подразделениях РККА, их массовое отступление на прежние позиции и… даже переход отдельных из них на сторону противника. В их числе был личный состав батальона 561-го стрелкового полка (сп; 500 человек) 187 бр, действовавший на Ораниенбаумском направлении. В результате правительственные войска, понеся большие потери в живой силе, сумели овладеть лишь фортом «Павел № 7» (северо-восточнее о. Котлин), не имевшим артиллерийских средств. Вечером 8 марта форт был оставлен, так как в течение всего дня он подвергался сильному артиллерийскому огню. Занявшие его ранее подразделения под покровом ночи вернулись на материк³⁰.

К 12 часам того же дня атаки на Кронштадт и островные форты прекратились. По данным восставших, общие потери наступавших составили около 800 человек убитыми, утонувшими, ранеными и пленными³¹.

Первые неудачи привели к определенному брожению среди личного состава РККА, задействованного в операции. Масло в огонь подлила местная печать. Так, в опубликованном 9 марта очередном номере газеты «Петроградская правда» попытались в угоду существующей идеологии приукрасить действия наступавших и, в свою очередь, умалить таковые со стороны оборонявшихся. Это вызвало неподдельное возмущение у председателя РВСР Л.Д. Троцкого, потребовавшего от руководства Петросовета и командования 7 А впредь сообщать лишь правдивую информацию. Одновременно для восстановления «революционного порядка» в наиболее «проблемных» подразделениях боевых участков была усилена политико-воспитательная работа. Один из полков даже пришлось отвести в тыл с последующей «зачисткой» в нем ненадежных элементов. После тщательного разбора итогов первого штурма Кронштадта руководство 7-й армии пришло к выводу, что для действенного обстрела выбранных целей необходимо значительное количество боеприпасов (до 50 тыс. снарядов различных калибров), а также усиление армейских частей тяжелой артиллерией особого назначения, бронепоездами и авиацией. Об этом М.Н. Тухачевский немедленно доложил главкому С.С. Каменеву. В частности, он указал на необходимость присылки в распоряжение командования армии 4-го авиаотряда с Западного фронта, а также авиационного отряда (с Тамбовской губернии, где уже полным ходом шла войсковая операция по подавлению антисоветского восстания), имевшего в своем составе «авиалетную радиостанцию». Это способствовало бы улучшению воздушной корректировки ведения артиллерийского огня по объектам морской крепости и ее фортов. Главнокомандующий пообещал в скором времени решить этот вопрос положительно. В свою очередь, командарм-7 потребовал от начальников Южного и Северного БУ для повышения эффективности артиллерийского обстрела сосредоточить огонь по конкретно выбранным целям (форты № 4 и 6, ЛК «Петропавловск» и «Севастополь», форт «Константин») до полного их разрушения (уничтожения). В тот же день Тухачевский лично прибыл на Южный участок, где «сорганизовал огонь по [своему] пехотному пониманию». В помощь артиллерии в качестве корректировщиков были привлечены воздушные силы 7-й армии и Балтфлота.

Pulsuz fraqment bitdi.