– Что ты?! Жадность всё побеждает. Просто я хотел им сказать, что, не зная куда эти деньги потратить, зачем тратить силы на их зарабатывание? Я недавно посмотрел фильм один, как изобрели эту систему, очень впечатлился. "The century of the Self" называется, Адам Куртис снял. Там показано, как из людей овец сделали…

Слава многозначительно посмотрел на МЧ.

– Суровый ты человек! – МЧ поднял свой бокал.

– Жизнь такая…

МЧ негромко ухмыльнулся про себя.

– Что такое? – с любопытством уставился в его сторону Слава.

– Да так, мысль одна интересная в голову пришла… Про хитрые вопросы.

– Давай, мысль это хорошо. Как раз то, чего нам не хватает! – с нескрываемой иронией сказал Слава.

– Знаешь, что я подумал? Для тех, кто идёт в политику надо сделать тест. То есть не тест, а один проверочный вопрос.

– Какой?!

– Нужно ли легализовывать марихуану?

Слава разом оживился.

– Ну, ты даешь! Ты это к чему? Ты же вроде не…

– Да нет! Это не про меня! – на полуслове прервал его МЧ. – Я к тому, что это не самый важный для политика вопрос. Но ответ на него дает очень хорошее впечатление о политических взглядах человека.

– Сомневаюсь я… Все ответят 'нет'.

– Важен не сколько сам ответ, скорее скрытая мотивация. Например, один скажет – наркотики вредны для здоровья, и поэтому должны быть запрещены. Но учёные уже доказали, что марихуана менее вредна, чем табак или алкоголь. Тогда следующий аргумент, что дети подсядут на наркотики и затем начнут употреблять более тяжелые препараты, типа героина. Ответ тут, что это не для детей. Так же, как и алкоголь. Дальше всё упирается в исторические и культурные аргументы, которые и не аргументы вовсе. Однако, если вопрос расширить и спросить, если не легализовывать, то что делать? Закрывать глаза?! Такой ответ вряд ли возможен для политика. Остаётся – бороться. То есть пользоваться правом государства на насилие. Ограничивать свободу личности. "Хочу курить травку – курю! Кому какое дело!" Это как у Шнурова: "Наркотики нельзя, но можно водку!". Подобное отношение порождает лицемерие. А неспособность государства решить проблему силовым путём порождает у населения сомнения в дееспособности государства.

Слава с интересом смотрел на МЧ, ожидая продолжения.

– Я сегодня разговаривал с одним американцем. Он упомянул борьбу с наркотиками в Мексике. Походу дела, несмотря на эпические масштабы происходящего, борьбу эту они проиграли. Да и не только мексиканцы, по ходу дела, все остальные государства тоже.

– И что ты предлагаешь?

– Не забывай! Я предлагал сделать из этого тест для начинающих политиков. Отделить адептов свободы личности от идеалистов, которые верят в способность человека отказаться от вредных привычек самостоятельно. Заботливых государственников, которые стремятся сделать всё для благоденствия населения, от товарищей в погонах, которые думают, что знают всё лучше всех, хотя, на самом деле…

– Интересный взгляд. Упрощенный только очень.

– В этом весь и смысл упражнения – не в ответе, а в процессе ответа!

– А ты бы как ответил? – прямо спросил Слава.

– "Есть чё?" – отшутился МЧ, – я думаю прямо сейчас на этот вопрос ответить нельзя. Люди недостаточно знают, чтобы принять решение. Я бы объявил референдум о праве каждого субъекта местного самоуправления проводить напрямую голосование об этом вопросе. Только отложил бы референдум лет на десять. За это время люди 'за' и люди 'против' смогли бы адекватно донести свои идеи до каждого гражданина. Чтобы каждый мог сделать осознанный выбор, основанный на полной и достоверной информации. Референдум бы давал людям на местах решать, нужно это им или нет. И если да, то как это сделать: через медицинские рецепты, как в Америке, или кофешопы, как в Голландии, или ещё как-нибудь. Какие налоги и штрафы вводить. Вдобавок, я бы предложил обязательную норму, по которой этот вопрос автоматически ставился на голосование каждые пять лет.

– А разве у нас также можно? – осторожно поинтересовался Слава.

– Сейчас нет. Поэтому и кавардак. Каждый местечковый вопрос решается в Кремле.

– Любопытно, – задумчиво сказал Слава, пуская кольца дыма. – А что твой отец по этому поводу думает?

– Дурак что ли? – искренне удивился МЧ, – Он и наркотики – вещи не совместимые. Ты же знаешь – здоровый образ жизни и всё такое.

– Нет, я про то, что люди сами решать будут? Я что-то сомневаюсь, что у нас вот так можно…

– Пока нельзя, – деловито ответил МЧ, – чтобы так было, надо людей научить думать. Искать ответы. Невозможно их заставить. Зато легко заставить делать всё остальное.

– Тут ты, однозначно, прав!

Они чокнулись. Выпили. Слава снова закурил.

– Ну что? – МЧ хитро улыбнулся запьяневшему другу. – Готовы твои бизнесмены меня поддерживать с такими идеями?

– Слово было сказано! – серьёзно ответил тот. – Кстати! Чуть не забыл. У меня приятель есть. Он сейчас в Лондоне живет. Приехал в столицу на пару дней. У него идея есть сумасшедшая! Он очень хотел с тобой встретиться. Может, пусть приедет, сам расскажет – ты точно впечатлишься…

МЧ посмотрел на своего друга. Прикинул свои собственные ощущения.

– Давай, пусть приезжает. Если человек хороший!

– Хороший, хороший. Тебе понравится, ты только скажи охране, чтобы пропустили. Я ему сейчас позвоню.

С этими словами он достал телефон.

– Аллё! Эдуард?! Да это я. Короче, бросай всё, приезжай к нам в ресторан. Я тут с другом. Помнишь, я тебе говорил. Ну, всё, ждём! Там тебя на входе встретят, не пугайся. До скорого! – Слава положил на стол телефон и закурил очередную сигарету.

– Что за Эдуард такой?

– Друг Матвеича, помнишь?! Они в архитектурном вместе учились. Только он, в отличие от Сашки, стал, всё-таки, архитектором. Строит сейчас в Дубае башню. И ещё где-то. У него своя фирма в Лондоне теперь. Очень интересный человек.

МЧ слабо помнил Матвеича из архитектурного. По понятным причинам, его круг общения был довольно узок.

Он встал и направился в сторону туалета. По пути сказал охраннику, что ожидает ещё одного гостя. Тот молча кивнул.

Вернувшись, МЧ обнаружил, что стол почти прибран, а официантка открывает новую бутылку вина, под пристальным и откровенно пошловатым взглядом Славы. На мгновение МЧ показалось, что официантка подмигнула ему.

Тряхнув головой, он вытащил сигарету из лежавшей на столе пачки и закурил.

Эдуард выглядел гораздо богемнее владельца галереи Миши. Войдя, он, первым делом, сердечно поздоровался со Славой. Затем он протянул руку МЧ.

– Здравствуйте! Я Эдуард. Очень рад с Вами познакомиться. Мне Слава о Вас рассказывал.

Он присел на услужливо принесённый официантом стул.

– Слава сказал, Вы из Лондона приехали? – спросил МЧ, чтобы избежать неловкого молчания.

– Да, три дня назад прилетел. Тут теперь много интересных проектов. Смена мэра в Москве открыла множество новых возможностей.

– Интересно! Это Вы о расширении территории города?

– Новые Васюки! – не выдержал Слава и громко засмеялся, – Надо срочно назначить Илюмжинова руководителем проекта.

МЧ усмехнулся. Эдуард никак не прореагировал на шутку.

– Это, конечно, не самое тривиальное решение, но возможностей действительно много.

Слава поднял бокал.

– За знакомство!

Все выпили. МЧ отщипнул виноградинку. Эдуард попросил официанта принести меню.

– У меня сегодня была очень интересная дискуссия с одним коллегой из Штатов, сказал он.

МЧ вспомнил свой разговор с Джоном.

– Любопытно о чем? – с интересом спросил он.

– О развитии Москвы. У моего коллеги очень интересная теория. Я бы её назвал "Теорией отрицательного начала".

– И в чём же она заключается?

– Вкратце – Москве нужен свой Гарлем!

– Это как? – Слава с удивлением посмотрел на своего приятеля.

– По его мнению, в Москве нет чёткого позиционирования районов. Все более-менее одинаковы. Я не говорю о центре и окраинах. Мы здесь говорим о районах географически сравнимых. Это отражается в ценах на недвижимость. Есть районы попрестижнее – Остоженка или Юго-Запад, например. Но это недостаточно представительно. То есть, это не Аппер Вэст Сайд в Нью-Йорке или Мэйфэр в Лондоне. Кроме того, шкала измерения, основанная на динамическом верхнем пределе, неэффективна. Соответственно, его идея – ввести нижний постоянный предел, то есть условный Гарлем. На который все и будут равняться.

– Чушь какая-то, – отмахнулся Слава.

МЧ, напротив, с интересом слушал Эдуарда.

– И каково Ваше мнение по этому вопросу?

– Я с ним согласен.

– Сурово!

– Подобное изменение восприятия позволит людям принимать более взвешенные решения.

– Сомневаюсь… В любом случае, очень оригинальная теория!

Над столом воцарилась тишина. Слава поймал вопросительный взгляд МЧ и тут же отреагировал:

– Да, Эдик, я уже намекнул про твою идею. Думаю, будет лучше, если ты сам всё расскажешь.

Эдуард подцепил вилкой кусочек колбасы. Прожевал. Запил вином. Аккуратно вытер салфеткой губы. Достал из пачки сигарету. Прикурил и откинулся на спинку стула.

– Честно говоря, я даже не знаю, как начать, – сказал он и посмотрел на Славу.

– Как есть, так и говори! – подзадорил его тот.

– Хорошо, – Эдуард перевёл взгляд на МЧ, – я знаю, это будет звучать странно, но, пожалуйста, сначала выслушайте меня до конца…

МЧ придвинулся ближе к столу.

– Постараюсь, – он с любопытством смотрел на архитектора.

– Я понимаю, что говорить об этом ещё рано, – начал тот, – и поймите, я не ищу славы. Ни в коем случае!

Он посмотрел МЧ прямо в глаза.

– Но это уникальная возможность. И я думаю, что её необходимо использовать…

– Не тяни! – МЧ начинал терять терпение.

– Хорошо! Я предлагаю построить мавзолей для Вашего отца!

– Чего?! – от удивления МЧ, на мгновение, лишился дара речи.

– В Санкт-Петербурге. В центре, где-нибудь рядом с Дворцовой. В классическом стиле… На память потомкам!

– Вы с ума сошли?! – МЧ почти сорвался на крик, – Вы думаете, о чём говорите? Какой, нафиг, мавзолей?!

– Я тебя предупреждал! – сказал Слава Эдуарду. Затем, уже в адрес МЧ, – Да не заводись ты так! Это же всего лишь идея. Я поэтому её тебе первому и сказал, прежде чем общественные дебаты начались.

МЧ осушил свой бокал. Жестом попросил официанта принести ещё.

– Кто ещё об этом знает? – жестко спросил он у Славы.

– Я боюсь, что уже слишком много… Ты же эту публику знаешь.

Эдуард, видимо, ожидал подобной реакции. Внешне он казался совершенно спокойным. Каким-то образом это спокойствие распространилось и на МЧ.

– Совсем вы там, в Лондоне, с катушек съехали! – сказал он Эдуарду всё ещё возбуждённым голосом.

– Вы так думаете? Ведь не будете отрицать, что люди в этой стране любят Вашего отца. Что он при жизни стал мифом, легендой. Он олицетворяет собой уже целую эпоху, причём самую успешную в новейшей истории России. Он заслужил, чтобы его имя увековечили.

– Всё это так… Но мавзолей! Это явный перебор!

– Кто знает… Назовите это мемориалом, если Вам так нравится. Суть от этого не изменится.

– Но строить его при жизни?! Это же кощунство!

– Построить можно и позже. Вы поймите, сейчас это всего лишь концепция. Прекрасная художественная концепция. У меня даже эскизов пока нет. Хотя… Это недолго сделать, – спокойствие Эдуарда раздражало МЧ.

– Ты это специально подстроил? – недовольно спросил он своего друга.

– Я хотел, чтобы ты услышал из первых рук, – беззаботно ответил тот. – Эдуард свой человек – будет молчать. Пока. Всё это можно обратить в шутку. Например, дать Немцову сказать об этом. Все посмеются, да и только. Как хочешь…

– Пока делать ничего не надо, – взял себя в руки МЧ, – мне надо поговорить кое с кем.

– Разумеется, не с отцом! – поймал он на себе взгляд Эдуарда.

– Пожалуй, на сегодня мне хватит. Слишком много идей для одного дня…

– Старик! Пойми, ты не можешь вечно оставаться в стороне. Подумай о нашем разговоре! – Слава, на удивление, выглядел почти трезвым.

Эдуард встал, но ничего не сказал. Лишь молча протянул руку для прощального рукопожатия.

МЧ посмотрел ему в глаза, пожал руку и вышел.

22:00

По дороге домой, в машине, приглушенно играла музыка. МЧ сидел с полузакрытыми глазами. Мысли роились в голове, перемешиваясь с головной болью. Объективно – хотелось выпить. Он посмотрел на часы. Почти десять. Спать ещё рано. Он достал телефон и набрал номер сестры.

Узнав, что она уже дома, МЧ немного успокоился. Можно будет поговорить с кем-то нормальным.

Зайдя в дом, он поднялся к себе. Переоделся. Принял аспирина. Посмотрел новости в интернете. Не найдя ничего интересного, он отправился в гостиную.

Там он достал из холодильника бутылку воды. Голова раскалывалась. МЧ сделал несколько глотков. Боль чуть притупилась, но не проходила. МЧ зажмурился и, на мгновение, задержал дыхание. Когда он открыл глаза, перед ним стояла сестра.

– Привет! – она мягко улыбнулась ему.

– Как дела у Славика?

– У него всё отлично. Как обычно, – боль почти прошла. – Привет тебе, правда, не передавал!

Она рассмеялась. С ногами уселась на диван и сказала:

– Сделай мне, пожалуйста, чаю… И давай, рассказывай, что вы там обсуждали? Что-нибудь интригующее?! Ведь так?!

МЧ внимательно посмотрел на сестру. Включил чайник.

– Сумасшедший день сегодня… Такое впечатление, что полнолуние! – он устало улыбнулся. – Я теперь даже не знаю: то ли я не нормальный, то ли мир вокруг с ума сошёл.

– Вина меньше пить надо!

– Я помню, один мой ирландский товарищ говаривал: "Реальность не существует – есть только недостаток алкоголя!"

Сестра засмеялась звонким голосом.

– Хорошему твои товарищи не научат!

– А твои? Кто этот Миша? Откуда он взялся?

– Я не знаю. Его Лиза где-то нашла. А что с ним?

– Да ничего. Русский националист оказался, идейный…

– А разве это плохо?

– Не знаю… По-моему, судить о людях по тому, кто как выглядит или кто где родился – неправильно. Особенно в нашей стране. Тут чистой крови ни у кого и в помине нет. Кроме Миши, наверное. Странно объединяться на почве нелюбви к чему-то. Тем более – ненависти или комплексе неполноценности. Да и недолговечно это, так как основано на предрассудках. Они, безусловно, живучие. Но слишком хлипкие, чтобы на этом построить что-нибудь хорошее.

– А он что, серьёзно? Я даже и не подумала… Извини, что заставила тебя согласиться к ним на открытие прийти.

– Да ладно! Мне даже самому интересно, что это за люди такие. Твой Миша настроен очень основательно. Таких, как он, идейных, мало. Но сочувствующих им – много. Я не думаю, что они добьются чего-нибудь самостоятельно. Сейчас они ищут партнёров. Их мнение нельзя игнорировать, нужно их выслушать. Попытаться направить энергию в мирное созидательное русло. Я думаю, это можно сделать.

Щелчок вскипевшего чайника прервал рассуждения МЧ. Он заварил чай в маленьком стеклянном чайничке. Затем, после короткого раздумья, достал из винного шкафа бутылку белого вина. МЧ взял с полки бокал и вопросительно взглянул на сестру:

– Ты будешь?

Она подняла свои глаза, с укором посмотрела на него и с улыбкой кивнула.

– А ещё, мне сегодня Джеймс Бонд помощь предлагал. Приехали 'учёные' обменяться опытом.

– Правда?! – сестра подняла на него удивлённые глаза. – А как его пропустили к тебе?

– Он хороший профессионал. Мы приятно побеседовали. Они хотят, чтобы я выступил на конференции в Лондоне.

– Ты отцу обязательно расскажи! – в голосе сестры слышалась тревога.

– Не волнуйся! У меня всё под контролем! – он поднял свой бокал.

– Лучше расскажи, с кем ты там сегодня так долго по телефону болтала? Я его знаю?..

– Не скажу! – игриво отмахнулась она. – Рано ещё. Надо с папой поговорить… Хотя! Чего ждать! Я его на твой день рождения приведу! Вот так!

– Ух, какая ты смелая стала! – он засмеялся. – Скажи мне его имя, а то как мне его в список занести? Могу как "Джеймса Бонда"!

Они оба рассмеялись. МЧ с облегчением почувствовал, что головная боль почти прошла.

– Я тебе завтра скажу! Наверное… – сестра поставила недопитый бокал на журнальный столик, – как ты думаешь, папа позовёт тебя?

– Не знаю… Я, как и ты, устал ждать. – МЧ хотелось выговориться, найти понимание, поделиться мыслями с кем-то близким и неопасным. – Меня не тяготит быть в его тени. Но я больше не могу просто сидеть и ничего не делать. Видеть, как возможности сделать страну лучше исчезают одна за другой…

– Ты заметил, сколько у него седых волос стало? – сестра была очень серьёзна.

– Да. Годы берут своё… Я не понимаю, чего он ждёт. Система, которую он создал, не развивается. Этого он не может не понимать. Цена ошибки возрастает. Халдеи его совсем страх потеряли. Про совесть я и не говорю. Верят, что люди овцы, и делать с ними можно всё, что захочешь. Царь-батюшка…

МЧ сделал большой глоток. Подошёл к окну. Одёрнул занавеску. За окном шёл дождь.

– Расскажи, что там Слава говорил? – попросила сестра.

МЧ уселся в кресло и вкратце рассказал ей про все сегодняшние разговоры, вольные и невольные. И про Ивана, его сына и Тамбовск. Про Сергея Николаевича и профессора О'Риардана. Про Мишу, Джона и Славу с их взглядами на мир и предложениями полной поддержки. Про Эдуарда с его безумной идеей.

Она внимательно слушала, время от времени качая головой в знак одобрения. Услышав про мавзолей она встрепенулась, чуть не пролив вино из бокала.

– Совсем очумели! – громко произнесла она. – Не могу поверить, что они серьёзно об этом говорят!

– Ещё как! Я постараюсь этот вопрос урегулировать по-тихому, – заверил он сестру.

– И что ты по поводу всего этого думаешь? – прямо спросила она его.

– Я не хочу ни с кем из них связываться. Им всем что-то от меня нужно. Но только потому, что мой отец тот, кто он есть. Я им интересен всего лишь как инструмент, чтобы защитить свои конкретные интересы. В этом нет ничего плохого, просто мне это не нужно.

– А что тебе тогда интересно? Ты подумай – если не ты, то кто-то другой…

– Где же все богатыри русские в годину судьбоносную?.. – былинно протянул МЧ и задумчиво посмотрел на бутылку с вином – Про себя не знаю точно. Я не хочу потрясений. В жизни и так достаточно нестабильности. Мне хочется верить, что люди способны жить вместе в этой стране самостоятельно. Что их будущее не зависит от того, кто сейчас в Кремле. Что они сами могут решать свои насущные вопросы, а не ждать, пока кто-нибудь за них это сделает. Я не хочу становиться отцом нации. Я просто хочу быть счастливым…

– Что же тебе мешает?

– Как будто ты не знаешь? – он с укором посмотрел на неё. – Сложно найти своё место в этой системе. Выстроенной отцом, или подстроившейся под него. Такое впечатление, что кроме него там вакуум. Или какая-то плохо пахнущая субстанция. Как сегодня Слава сказал: "Из говна штыка не сделать!" – и ведь он прав. Уродливая система… Но я не хочу её просто разрушить и не представляю, как это изменить… Попробовать поменять людей внутри системы или создать что-то новое? Так ведь людей нет – власть, особенно в России, даже самого стойкого человека быстро испортит, превратит в эту самую субстанцию. Я не хочу это даже на себе пробовать! А создать новую систему для России совсем не просто. Нельзя просто взять что-нибудь и скопировать. Ещё хуже будет…

– Тогда тебе надо найти свой путь. Пусть он будет длинным и не всегда прямым. Не надо бояться! Ты не один, я тебя всегда поддержу!

– Спасибо! – он поймал её взгляд. – Я знаю, что не один. Во мне есть силы поднять флаг и собрать вокруг себя многих достойных людей. Но я сделаю это только с благословения отца. Я верю в то, что важно, кто возглавляет страну. Но роль личности в истории ограничена. Даже такого человека, как отец. Один в поле не воин. Особенно поле русском… Гораздо важнее создать в стране жизнеспособное позитивное общество. Только оно сможет изменить государство к лучшему – ни в коем случае нельзя позволять государству подменить собой общество. Я знаю, это долгий и тернистый путь. Как эволюция. Но его необходимо пройти. И нет никаких лазеек – я против революций!

Она с улыбкой посмотрела на него.

– Давай с тобой организуем партию мечтателей. Идеалистов. Напишем манифест и станем примером для всех остальных! Вступающих на долгий тернистый путь!..

– Так, тебе больше не наливаем! Мечтательница-идеалистка! И что же будет в твоём манифесте?

– Не знаю… Об этом я ещё не думала. Давай придумаем! Вместе! Прямо сейчас!

Он с сомнением посмотрел на сестру. Чертовская искорка в её глазах засверкала во всю силу.

– Ладно! Давай ручку с бумагой. С чего начнём?

– Начнём с названия – ведь как яхту назовёшь, так она и поплывёт!

– Как насчёт: "Манифест Идеалистов Реформаторов"?!

– А что?! Только мне про реформаторов не нравится – попахивает церковью и Гайдаром. Давай лучше просто "Манифест Идеалистов"?

– Это уже совсем как у хиппи! Это не про меня… Я, конечно, за мир и любовь, но я не хиппи. Мне вообще тяжёлый рок нравится!

– И?.. – она вопросительно посмотрела на него.

– Давай тогда "Манифест Рациональных Идеалистов"!

– Отлично! По-моему – самое то! Только сокращенно будет МРИ – как-то не очень… Давай лучше "Манифест Рациональных Идеалистов России"?!

– Мне нравится… – МЧ сделал глоток, пока сестра записывала название на листочке.

– Давай дальше – нужна цель! – она смотрела прямо на него.

– Цель – стать счастливым! – улыбаясь, тут же ответил МЧ.

– Хорошо, а что такое счастье?

МЧ задумчиво разглядывал свой бокал.

– Счастье – это когда всё хорошо и внутри, и снаружи. Хотя, как в Гарвардской речи нашего классика: "Если бы, как декларировал гуманизм, человек был рождён только для счастья, – он не был бы рождён для смерти".

– Это что ещё за речь такая? – сестра вопросительно посмотрела на МЧ.

– Посмотри в интернете. Очень любопытный документ…

– Ладно, – она приготовилась писать дальше, – а основные принципы какие будут?

– Стремление каждого к самосовершенствованию и независимости!

– Это хорошо! Это в природе человека.

– Не совсем так. Или скажем, что в природе человека есть ещё много чего: самолюбие, корыстолюбие, зависть, тщеславие и десятки других пороков, включая леность. Сложно продать людям идею добра – ведь маркетинг зла гораздо проще и привлекательнее. Результаты плохих поступков, как правило, конкретны, осязаемы и человек получает их почти сразу. А добро мало кто понимает, и почти никто не помнит…

– Что же в такой ситуации делать?

– Нужно раскрасить серую массу яркими образами. Необходимо преодолеть цинизм современного общества. Людям, особенно молодым, нужны примеры. Тут надо понимать, что у каждого свой предел самосовершенствования – кто-то может на скрипке играть, а кто-то нет. Главное, чтобы человек стремился себя развивать! Поверил в свои способности, ведь сила мысли крепче стали. Я поэтому независимость и добавил – что к ней тоже надо стремиться. Быть зависимым от кого-то должно быть неприятным и неприемлемым.

– То есть свободу ты ставишь во главу угла?

– Свобода – это интересная концепция. Возвращаясь к природе человека – если верить старику Фрейду, то наше подсознание больше, если можно так сказать, чем сознание. Причём часть последнего постоянно занята контролем поведения. То есть, свобода индивидуума относительна. Особенно это проявляется, когда люди собираются в толпу. Как недавно в Лондоне. Не берусь утверждать наверняка, но, мне кажется, стремление к самосовершенствованию, саморазвитию, помогает увеличить уровень внутренней свободы человека. Хотя, сказать что-то определённое в этой области сложно. Отчасти поэтому, я, лично, предпочитаю говорить о независимости.

– Странное у тебя общество получается – сплошные индивидуалисты!

– Не совсем так. Зависимость бывает разнонаправленной, иногда и позитивной. Просто хочется, чтобы в обществе было как можно больше людей с трансцендентальной мотивацией.

– Это ещё что такое?!

– Как тебе объяснить… Есть разные виды мотивации человека, самый распространённый в науке называется 'негативная внешняя мотивация'. Простой пример – рабы на галере гребут, а над ним стоит надсмотрщик и орёт: "Если не будете грести, то получите плетью!" И рабы гребут.

– Так! А дальше что?

– Дальше идёт, так называемая, 'позитивная внешняя мотивация'. Это когда на той же галере рабы гребут, а надсмотрщик им говорит: "Будете хорошо грести, дам больше еды". В нашей стране это основная мотивация для офисного планктона.

– Это уже лучше, – она улыбнулась, глядя на МЧ.

– Дальше идёт внутренняя мотивация. Возвращаясь к тому же примеру с гребцами – человек гребёт и думает про себя: "Вот как я хорошо гребу! Лучше всех! Будет мне от этого и достаток, и радость!" И кайф ловит от достатка, в основном. Только грести ради самого себя, рано или поздно, надоест.

– Хорошо, а эта… Как ты там говорил?

– Трансцендентальная мотивация. Это для совсем продвинутых. Человек гребёт и думает: «Вот я гребу, и всем от этого хорошо!» И кайф у него от этого. Вот это я и называю позитивной зависимостью. Но для неё необходимы другие.

– Разве такие люди есть? Или это такие, как Алексей Навальный?

– Есть, но мало. – МЧ освежил вино в бокале сестры. – Я, к сожалению, лично с господином Навальным не знаком. На мой вкус, у него подозрительно много паблисити. Не берусь судить… Но, всё же, это лучше, чем сидеть и ничего не делать. Ребята эти, с синими ведёрками, молодцы – сумели организоваться, пытаются что-то сделать. Но, в основном, граждане у нас эгоистичны и застряли на втором уровне мотивации. Такое впечатление, что пирамида Маслоу в нашей стране и не пирамида вовсе, а пенёк. Поэтому и надо саморазвитием заниматься. Чем больше в обществе людей с трансцендентальной мотивацией, тем более счастливо общество.