Kitabı oxu: «Даритель снов»

I

Что скрывают окна?

В ожидании приезда полиции я посмотрела на балкон деда снизу, и это скопище мух, летающее возле балкона, только подтвердило мои опасения: видимо, умер. Бабушка съехала от него двадцать три года назад, когда они сильно рассорились. С тех пор дед жил тут один. Я ни разу не была у него в квартире после переезда бабушки, только изредка наслаждалась короткими встречами с ним в кафе. Но каждую неделю он звонил мне или маме, делился своими гениальными идеями, которых у него всегда было много, рассказывал, как его дела, спрашивал, как наши дела. А тут уже десять дней не звонит. На звонки не отвечает, дверь закрыта. Неизвестность мучила меня, сжимая сердце. Вот я и вызвала полицию.

Чтобы хоть как-то отвлечься, я стала разглядывать все подряд, избегая взглядом злополучный балкон. Взгляд упал на окна соседней квартиры. Это загадка из моего детства: в эту квартиру нет дверей. Мы выяснили это с моим другом Вовкой, когда я была у него в гостях.

– Вам хорошоооо, – протяжно, в свойственной ему манере речи, говорил Вовка. – У вас вооона какая большая квартира. А у нас всего одна комната.

– Так и у нас одна, – ответила я.

– Подождииии.… А окна тогда чьи?

В поисках ответа мы выбежали на улицу. Я показала на два голубых окна:

– Вот эти два – наши.

Мы побежали к торцу дома. Вовка показал на два евроокна:

– А вот эээти – наши.

Странно: между этими окнами было еще два чужих. Мы вернулись в подъезд и стали простукивать свободное пространство между нашими дверями в поисках пустот: тщетно. Мы бы выяснили, что скрывают эти окна. Обязательно бы выяснили, но я переехала на другой конец города.

Вой сирены оповестил о приезде полиции. Я объяснила ситуацию и показала паспорт с пропиской. Представитель полиции вскрыл замок, дверь открылась, и нас обдал зловонный поток воздуха.

«Видимо, все», – пронеслось у меня в голове, и я, стараясь не потерять сознание, зашла в квартиру деда.

Ужасное месиво, некогда бывшее человеческим телом, лежало посреди комнаты. Дед, видимо, пытался доползти до телефона, но не добрался. Рядом с дедом лежал разбитый стеклянный пузырек с булькающей (в уцелевшей его части) жидкостью ядовито-зеленого цвета. Полицейские вышли в коридор вызывать труповозку, а я наклонилась, чтобы прочитать надпись на пузырьке. Жидкость, находящаяся на открытом воздухе уже видимо несколько дней, неожиданно стала испаряться только сейчас. Не успев задержать дыхание, я вдохнула пары такого же ядовито-зеленого цвета. Пытаясь подавить рвотный позыв, я облокотилась на часть стены, свободной от мебели и … провалилась. Провалилась в какую-то непроглядную темень. Упала на пол, едва успев подставить руки под спину, но копчик и кисти рук все равно ушибла. Тишину темного помещения нарушало только частое биение моего сердца. Я резко встала и поспешила покинуть это место. Оказавшись в зале дедовской квартиры, я еще минуту постояла, как истукан, вглядываясь в темноту потайной комнаты, и только потом решилась закрыть дверь, сообразив все же не открывать эту тайну полицейским.

Дальнейшие события этого вечера я запомнила плохо. Воспоминания туманные, больше похожие на глухонемое черно-белое кино. Запомнила, что приехали мама с бабушкой (бывшей женой деда). Запомнила, как бабушка плакала, а мама ее успокаивала. Запомнила, как увозили труп в черном полиэтиленовом мешке. И как бабушка отвезла меня домой. Запомнила, как обрадовалась, что этот день наконец-то закончился, и закрыла глаза.

II

Потеря мотивации

На следующий день были похороны и поминки. Пришедшие как один вспоминали деда добрыми словами.

Дед был этаким вечным весельчаком, с легкостью преодолевающим любые жизненные преграды. Полненький, низенький. Верхняя половина головы лысая, задняя кудрявая. Всегда ходил в очках, к дужкам которых была привязана веревка. И еще он очень любил жизнь. Ходил в разные походы по неизведанным местам, лазил по штольням. Когда я была в гостях у бабушки с дедушкой, волшебными вечерами они показывали мне диафильмы, и это было лучшее время в моей жизни. Не помню, чтобы он где-то работал. Чаще всего он писал какие-то бумаги за журнальным столиком.

После поминального обеда бабушка осталась у нас в гостях. Вечером следующего дня, когда я отдыхала после работы, она зашла ко мне в комнату и с прищуром уставилась на меня, не скрывая недовольства:

– Все лежишь?

Я отвлеклась на минуту от просмотра милого видео с котиком в инстаграмме.

– Ба, ты че?

Она присела на кровать.

– Сколько тебя помню, ты все лежишь. Дай-ка сюда! – она мягко и непринужденно вытащила из моих рук телефон, листая ленту. – Вот! Марина летает на параплане. Разве ты так не хочешь? Или вот: у Димы первое место по бегу на стометровку.

Я закатила глаза к потолку.

– А вот не хочу. Зачем, ба? Маринка вот говорит, что нисколечко это не страшно, да и не прикольный вид сверху на город. У Димы сегодня–первое место, а год назад–вывих колена. Спорт до добра не доводит.

– Тьфу ты! – не выдержала бабушка. А лежать на кровати это безопасно и безумно красиво, да? В старости, что вспоминать будешь? Да ну тебя!

Тут она встала и вышла, сердито хлопнув дверью. Я продолжила лежать на кровати, включив телевизор. Но что-то внутри меня стало гложить. Может, и впрямь выйти хоть погулять с Маринкой? Глядишь, и познакомимся с кем-нибудь, отношения построим. Я задумчиво уставилась в окно. Да зачем? Чтобы потом плакать в подушку от того, что он меня предал? Я вспомнила, как плакала мама, когда папа ушел из семьи. Она ничего не ела и почти не спала. Через две недели на ее лице слишком сильно выступали скулы, а под глазами чернели вспухшие кожаные мешки. На меня она за эти две недели вовсе не обращала внимания. Брр! Да ну их, эти отношения!

По телевизору же сообщили страшную весть – умер Федор Иванович Хрусталев, директор благотворительного фонда «Помощь детям». Я почувствовала, как глаза мгновенно закрыла пелена слез. Это же лучший друг дедушки! Перед глазами под песню «Слышу голос из прекрасного далека» поплыли счастливые детские воспоминания. Вот я, деда и дядя Федя идем на прослушивание в кружок пения. Я исполняю песню, руководитель кружка довольно улыбается, а дядя Федя и деда долго рукоплещут. А вот я прихожу к деду и показываю пятерку в дневнике, а дядя Федя, гостивший у деда, из-за моего уха достает конфетку. Такой он был добрый, как волшебник. Вернувшись из воспоминаний, я подняла глаза и увидела бабушку в моей комнате, она тоже смотрела репортаж. Нежные бабушкины руки обняли меня, и мы обе расплакались, переживая боль от потери друга.

На следующий день мама отправила меня в квартиру деда за документами. Поборов лень, я оделась и побрела туда, еле переставляя ноги. Возле подъезда деда я заметила, что развязались шнурки. Села завязывать, и вдруг услышала интересный разговор двух женщин:

–…и Петровы слегли. Ладно бы Кривалевы одни. Так за ними третьего числа Конюхов свалился. А теперь вот Петровы. Вся семья. Прям как в 99-ом.

И тут я вспомнила 99-ий год. Тогда мне было пять лет. Дед и бабушка все ругали меня, отмечая редкую немотивированность: я могла целыми днями лежать на диване и смотреть мультики. Бабуля часто начинала на этом фоне скандал, но дед всегда прекращал его и отводил ее на кухню. Каково же было мое удивление, когда я за неделю обрела целую толпу единомышленников из подъезда. Дети приходили ко мне, и мы толпой смотрели киношку. Не гуляли, не рисовали. Только смотрели мультики, облепив дедов диван. Бабушка пыхтела, но терпела. А потом приехал дед, и все разом выздоровели. Дед! Точно. В ту болезную неделю дед уезжал из города.

Женщины у подъезда продолжали разговор. Вторая собеседница затараторила:

–В смысле, у Петровых все что ли? То есть вот прям все?

Женщина в красной шапочке, смотрясь в карманное зеркальце и поправляя помаду на губах, отвечала:

– А я тебе о чем! Вся семья. На работу не ходят. Дочка в школу не пошла. Да я даже зашла к ним, проведать. Те же симптомы, что и у Кривалевых. Один к одному. Потеря интереса к жизни.

– То есть вот заболевают сначала лучшие из лучших? У Кривалевых вся семья – спортсмены. В смысле эти вот…лыжники, с медалями. То есть вот у Петровых Машка – отличница, мать и отец – начальники. Да…похоже на 99-ый.

Я стала анализировать услышанное. Все три семьи живут в подъезде моего деда. Каждый страдает потерей интереса к жизни. Все лежат на диванах и ничего не делают. Самое странное, что у первого заболевшего все началось в день похорон деда.

Я зашла в подъезд, остановилась у окна, задумалась. Одинаковые симптомы – это ладно. Странное совпадение по месту жительства объяснить уже сложнее. Но вот факт, что дата возникновения болезни совпадает с датой похорон деда.… Подсказывает мне моя способность головы чуять попой (интуиция), что в потайной комнате есть для меня ответы на все эти странные совпадения.

III

Друг детства

В раздумьях я стала подниматься до четвертого этажа, где жил дед. Сверху кто-то спускался молодой летящей подходкой. Я зашла в вотс ап ответить на сообщение, но вдруг острая боль пронзила локтевой нерв.

– Ай! – закричала я на весь подъезд, держась за ударенный локоть.

– Простите, – тихо и скромно ответил обидчик.

Мы встретились глазами.

– Вовка! Ты?

От избытка эмоций я сжала его в крепких объятьях. Он ответил мне тем же, воскликнув:

– Алиииинка…

Мы зашли в квартиру к деду, и Вовка со свойственной ему простотой стал рассказывать о своей жизни. Я смотрела на него и возвращалась в то состояние, которое любила в детстве: мысли вдруг успокоились, встали в строго правильном порядке, появилось чувство защищенности и покоя. Его ярко-голубые глаза выражали весь спектр передаваемых мне эмоций. Он все так же протяжно говорил, при этом богато жестикулируя руками. Но больше всего в этот момент мне был мил его выбившийся на затылке чуб. Признаться честно, за размышлениями и воспоминаниями я упустила какую-то часть его повествования. Он тем временем, оказывается, рассказывал что-то важное:

– …я заметил это еще года два назад.

– Что? – наконец оторвалась я от созерцания друга и от смущения отвела глаза.

– Ты меня слууушаешь? Что все наши соседи – успеееешные люди.

Я выпучила нижнюю губу и сморщила лоб, демонстрируя, что не понимаю, о чем идет речь. А когда стала анализировать, тут же убрала эту гримасу с лица. Точно! Надо же! В каждой квартире – успешные люди. На нашем этаже живут дипломат и директор строительного магазина. На четвертом Кривалевы – известные лыжники, у Петровых – мать и отец начальники, дочка – отличница. А еще на третьем живет бабка – в прошлом известная фигуристка.

– А изучаааать причину столь удивиииительных совпадений я начал тогдаааа, когда к нам переехала моя двоюродная сестраааа Олека. Она была настолько бестолковой, что я стал переживаааать, что она не выживет в условиях города-миллионника. И что удивииительно! После первой же проведенной у нас ночи она сказала:

– Дедушка в моем сне сказал, что я красиво одеваюсь. Ты как думаешь?

Тогда я посмотрел на нее, припомнил, как она одевается в разных случаях и понял:

– Действительно: красиво, стииильно.

А после второй ночи она заявила:

– Я буду показывать людям, как хорошо можно выглядеть, если правильно подобрать одежду.

Тут Вовка хлопнул ладонью по своему бедру:

– И ведь сбылоооось! Олека стала востреееебованным стилистом с высоким доходом.

Но самое интересное – это ее сны…

Вовка стал рассказывать мне о снах Олеки. Сны, приходившие к молодой девушке три дня подряд, сплетались в удивительные узоры. В одном сне девушка видела, как правильно подобранный наряд преображает человека. В другом сне она плела новые оттенки из основных цветов радуги, мешая один цвет с другим в разных пропорциях. Вовка терпеливо переписывал ее сны в тетрадочку, и без устали наблюдал изменения в глазах и поведении Олеки. С каждым днем ее глаза блестели все ярче. У Олеки появился смысл жизни, и она упорно шла к нему: записалась на курсы стилистов, на курсы художественного мастерства, на курсы самопродвижения. И добилась – стала лучшим стилистом города.

Услышанное потребовало осознания. Я распрощалась с Вовкой и пошла домой, отложив посещение тайной комнаты до завтра.

Удивительное дело – сны! Мама рассказывала мне парочку своих снов. В одном она летала, в другом видела нашу умершую тетю. А я не видела сны никогда. Маринка говорит, что я их видела, просто не запоминала.

Я думала об этом перед сном. Об этом и о странных совпадениях между нынешними событиями и событиями 99-го года. Думала об этом, пока в голове не возникла чертовски умная мысль: что мне до чужих людей, потерявших смысл жизни и мотивацию? Собственно, с такими мыслями я и уснула.

IV

Тайна деда

А завтра случился выходной. И я поняла, что имею право просто отдохнуть. Все эти потайные комнаты, заболевшие бывшие соседи и странные сны подождут. Не последний же день я живу. Я свернулась калачиком на диване и включила телевизор. «Ну вот», – скорчила я недовольную гримасу: бабушка снова оставила первый канал. Я хотела уже переключить, потянувшись к пульту. Но от услышанного замерла.

– В доме номер 15 по Островскому шоссе предотвращено самоубийство тридцатидвухлетней женщины – известной в нашем городе лыжницы Кривалевой Алены Николаевны. Женщина утверждает, что жизнь более не имеет для нее смысла и оттого можно с ней распрощаться. Следствие обнаружило, что на грани смерти находятся также ее муж и двое детей. Причины психологической болезни не известны. Мы поговорили с тренером бывшей спортсменки Иваном Петровичем…

Я выключила телевизор и стала измерять комнату огромными шагами. Попытка самоубийства. Ужас! Кошмар! Связаны ли эти события со смертью деда? В любом случае мне надо сделать все, что от меня зависит. Возможно, я могу спасти кому-то жизнь.