Kitabı oxu: «Шпаргалка для ленивых любителей истории. Комплект из 3 книг», səhifə 17

Однако ж к тому моменту, когда разгорелся скандал с подозрительной смертью Овербери, король Яков уже присмотрел себе нового фаворита по имени Джордж Вильерс. Карр теперь женатый человек, ну его к лешему. Да и надоел. А двадцатидвухлетний Вильерс сразу привлек внимание Якова. За 9 лет с момента знакомства в 1614 году король пожаловал новому сердечному другу четыре титула, один круче другого. Последний титул Вильерс получил в 1623 году. Знаете какой? Герцога Бекингема. Вот-вот, это и был тот самый герцог Бекингем, который у нас фигурирует в «Трех мушкетерах». Такой весь положительный, по уши влюбленный во французскую королеву Анну Австрийскую, с подвесками там целую историю развели да с местью миледи Винтер… А на самом деле… Эх!

А уж должностей сколько получил этот доморощенный герцог! При стареющем короле Якове Первом Бекингем стал фактически главой английского правительства. Король обожал его и называл Стини – сокращенное от Стефан, потому что лицо Вильерса казалось ему таким же прекрасным и излучающим неземной свет, как лицо святого Стефана. Самое забавное, что новому фавориту весьма благоволила сама королева, Анна Датская, по инициативе которой юного красавца Вильерса и представили королю. Архиепископ Эббот и королева изо всех сил поддерживали юношу, который, по их замыслу, должен был отвратить Якова от Роберта Карра, ставшего уж слишком могущественным. Если в связи с женитьбой на даме из клана Говардов прежний фаворит начнет якшаться с теми, кто сочувствует католикам, то неизвестно еще, что выйдет, поэтому лучше своевременно заменить его на более надежного «милого друга». Конечно, Карр без боя не сдался, но его потуги обратить к себе милость короля вызывали у Якова только недовольство и критические замечания. А там уж и разбирательство в связи со смертью Овербери подоспело, так что Роберт Карр перестал быть помехой Джорджу Вильерсу, будущему Бекингему.

Быстро растущее влияние Бекингема не могло не раздражать определенные круги, и в какой-то момент его попытались вытеснить и заменить другим ставленником (ход проверенный, один раз сработало – почему бы еще раз не попытаться?). Нашли хорошенького парнишку, умыли, приодели, подсунули королю, но тот и внимания не обратил. Никто не мог затмить в его глазах прекрасноликого Бекингема. И даже на склоне дней умирающий Яков Первый написал Бекингему полное печали последнее письмо, в котором говорил: «Молю Бога о том, чтобы он послал мне радостную и приятную встречу с тобой, чтобы мы могли заключить на Рождество новый брачный союз и сохранить его навсегда… Да благословит тебя Господь, мое милое дитя и жена, да дарует Он, чтобы ты всегда был утешением твоему отцу и мужу». Вот так, ни больше ни меньше.

Но это случится только в 1625 году. А пока что займемся наследниками престола. В браке с Анной Датской у Якова Первого родились семеро детей, трое из которых – мальчики, то есть с этим вопросом все хорошо. Правда, третий сын, Роберт, прожил всего пять месяцев, но двое старших пребывали в полном порядке. Когда старшему сыну, Генриху, исполнилось 16 лет, он был официально назван наследником английского престола, принцем Уэльским. Генрих – убежденный протестант, юноша строгий и воздержанный, мужественный и спокойный, его двор был образцом порядка и пристойности, то есть сынок пошел точно не в папу. Многие люди, недовольные распущенностью и развратом, царившими при дворе Якова, возлагали на юного Генриха большие надежды, считая его истинно христианским принцем, который, став королем, сможет вернуть страну на стезю добродетели. Сердечных друзей папаши Генрих истово ненавидел и говорил, что если бы был королем, то «не позволил бы таким людям оплевывать дворцовые стены». Репутация молодого принца представляла для Якова немалую угрозу, поэтому на старшего сына король поглядывал не без опасений.

Другая «неприятность» состояла в наличии двоюродной сестры короля Якова, Арабеллы Стюарт. Она ни в чем таком предосудительном не участвовала, но ее кандидатуру всерьез рассматривали заговорщики, которые попытались свергнуть Якова Первого еще в самом начале его правления. Первые шесть лет после коронации Якова Арабелла прекрасно жила в Лондоне при дворе и наслаждалась радостями жизни. И вдруг через несколько недель, после того как Генриха объявили наследником престола, она обручилась с Уильямом Сеймуром. Вы уже все поняли? Если нет – подскажу: помните Катерину Грей, сестренку неудалой королевы Джейн? Катерина же у нас тайно вышла замуж за Эдварда Сеймура, сына репрессированного лорда-протектора, и несмотря на домашний арест и запрет королевы Елизаветы встречаться с мужем, все равно встречалась и родила в этом браке двоих сыновей. Да, эти сыновья были объявлены незаконнорожденными, ну и что? Все равно в них течет кровь Тюдоров, это невозможно оспорить, они потомки Генриха Седьмого и его младшей дочери Марии. Так вот, Уильям Сеймур – родной внук Катерины Грей и Эдварда Сеймура. Вот такой вышел замес. Пусть и корявые, но основания для притязаний на английский престол у Уильяма есть. И Якову это, само собой, не нравилось. Нервировало.

Парочку влюбленных уговаривали отказаться от планов на брак. Они для видимости согласились, а сами тайно обвенчались. Король пришел в яростное негодование! Сеймура немедленно засунули, как вы понимаете, в Тауэр (ну а куда ж еще его засовывать?), Арабеллу решили отправить в дальний замок куда-нибудь на севере, но по дороге она сбежала, переодевшись в мужское платье и надев мужеподобный парик. Она уже почти добралась до Франции, но все равно попалась и оказалась в результате все в том же Тауэре, где от переживаний и нервного напряжения повредилась рассудком, а через четыре года и вовсе умерла.

Казалось бы, можно уже успокоиться насчет передачи трона и заняться делами. Главный вопрос: где взять денег на роскошную жизнь? Сперва Яков Первый придумал, что можно торговать титулами, установив четкие расценки: за что сколько платить. Но оказалось, что дело, конечно, выгодное, однако полностью финансовые потребности не покрывает. Тут подоспели испанцы с перспективным предложением выдать свою инфанту Марию Анну, дочь короля Испании Филиппа Третьего, за принца Генриха. Предложение Якова весьма воодушевило, такой союз сулил немалые выгоды, и он немедленно отправил в Мадрид посланников для переговоров.

Однако не все получается, как задумывалось. Через два года после провозглашения наследником престола принц Генрих внезапно заболел и через две недели умер. А ведь был таким здоровым, атлетически сложенным, спортивным, в боевых состязаниях участвовал… Перспективный брак с испанской инфантой зашатался. Но есть ведь второй сынок, Карл. Ему на момент смерти брата (1612 год) минуло 12 лет, и на роль будущего короля он не очень годился: молчаливый, замкнутый, застенчивый, к тому же заикается. И росточком не вышел (всего 1 м 63 см). В течение последующих трех лет король Яков сильно напереживался из-за всей этой истории с женитьбой Карра и расследованием смерти Овербери и к 1616 году стал превращаться в развалину: здоровье подводило все чаще и заметнее, король стремительно старел, у него уже не оставалось сил заниматься государственными делами, однако любви к охоте и развлечениям он пока еще не утратил. Те, кто искал высоких и удобных должностей, теперь старались приблизиться к будущему наследнику престола, принцу Карлу, которому исполнилось 15. Карл по-прежнему оставался застенчивым и немногословным, однако умом его природа вовсе не обделила, да и физической ловкостью тоже. Юноша был отличным наездником, прекрасно играл в теннис и сражался на копьях, был ценителем и знатоком живописи и музыки. Одним словом, полагающихся принцу добродетелей у него было вполне достаточно, однако Карл чувствовал себя скованно рядом с громким энергичным отцом, любителем пространно порассуждать и всегда готовым раскатисто похохотать над непристойной шуткой, а также рядом с его фаворитом, прекрасноликим и изысканным Бекингемом. Со стороны выглядело так, что принц Карл стремится угодить отцу и доставить ему удовольствие, поэтому тщательно скрывает свои истинные чувства. Ну, по крайней мере, такое впечатление сложилось у испанского посла, а уж как было на самом деле – бог весть.

Деньги Якову были по-прежнему нужны, и отказываться от огромного испанского приданого он не собирался, посему после смерти принца Генриха договорился с королем Испании о том, что на инфанте Марии Анне женится не старший сын, а младший, Карл, который и станет следующим английским монархом. Дело наш Яков, конечно, затеял весьма рискованное, планируя в супруги будущему королю католичку: религиозные разногласия в стране не утихали, союз с католической державой будоражил общественное мнение. Но ведь приданое! Без него – никак. Старшая дочь Якова, Елизавета, уже была выдана замуж за Фридриха Пфальцского, который теперь стал королем Богемии. А в Богемии, чтоб вы знали, ухитрились скинуть власть Священной Римской империи и перешли под власть короля-протестанта. Так что Якову пришлось изощренно лавировать между зятем-протестантом (королем Богемии Фридрихом) и католической семьей будущей невестки. Такая нервотрепка еще больше подорвала его и без того худое здоровье. А тут еще жена, Анна Датская, скончалась… В общем, трудные времена наступили. Финансы оскудевали, торговля сукном приходила в упадок из-за мощной конкуренции голландцев, неурожай, обнищание части населения и голод. Англичане все активнее стали посматривать в сторону Нового Света. Слышали про корабль под названием «Мэйфлауэр»? Именно он отплыл осенью 1620 года из Плимута в Новую Англию, увозя английские и голландские семьи к землям, где нет религиозных распрей, зато есть надежда на лучшую жизнь.

Однако ж конфликт между Испанией и Богемией становился все острее, дело близилось к войне, испанцы не хотели прощать Фридриху Пфальцскому того, что он занял богемский трон, и Яков понял, что одной задницей на двух стульях никак не усидеть и пришла пора четко и определенно высказаться: чью сторону он занимает? Сторону зятя и дочери, короля и королевы Богемии, или сторону сватов-испанцев, союз с которыми сулит немалое пополнение английской казны? Яков Первый набрал в грудь побольше воздуха, перекрестился и объявил испанскому послу: «Не мыслю женить своего сына на ком-либо, кроме дочери вашего господина. Не желаю другого союза¸ кроме как с Испанией». Ну и все. Корабли, как говорится, сожжены. Не бывать теперь союзу Англии с Фридрихом и прочими влиятельными протестантами континента. Да и фиг с ним. Что ему Богемия? Он там не был никогда. Зато Испания – это ж такие богатства!

Теперь испанцы могли начинать войну с Богемией, не опасаясь, что на стороне Богемии выступит и Англия. Началась та самая Тридцатилетняя война, про которую мы что-то слышали краем уха, когда в школе проходили историю Средних веков, но, как водится, ни во что не вникали. А знаете, как отреагировал Яков, узнав, что испанская армия начала наступление? Он разрыдался! Вы со смеху упадете: он, оказывается, даже не предполагал, что Испания и Священная Римская империя начнут воевать с его зятем Фридрихом. Он думал, что просто скажет испанскому послу, мол, мой сын женится на вашей инфанте, и союз с Испанией мне дороже, чем союз с собственной дочерью, – на этом все и закончится. Насчет «войны не будет» ему никто ничего не обещал вообще-то… Но даже если бы и обещали – уж кто-кто, а король Англии должен был знать цену словам и обещаниям, не подкрепленным документами с печатями и подписями. А он, выходит, не знал. Даже не догадывался. Вот каким доверчивым был король Яков.

Подошедшие к Праге испанцы одержали сокрушительную победу, Фридрих и его супруга, дочь Якова Первого, вынуждены были бежать в Силезию, превратившись в изгнанников; предводителей протестантского восстания в Богемии казнили, власть Священной Римской империи радостно возродилась. Яков за родную дочь не вступился, и англичане страшно возмутились: как это так – оставить девочку, родную кровь, члена королевской семьи без помощи и защиты?! Король немного погоревал о несчастливой судьбинушке доченьки, но быстро оправился. А вот принц Карл расстроился по-настоящему, переживал. Целых три дня из своих покоев не выходил. Плакал, наверное.

Я вам обещала не застревать особо на политике, но мы подошли к моменту, который важен для понимания последующих королевских судеб, поэтому, уж извините, придется потратить пару-тройку строк. Постараюсь быть максимально краткой и избегать лишних подробностей. Мы уже говорили раньше о том, что Якову Первому трудно было смириться с мыслью о властных полномочиях парламента и об ограничении собственных возможностей. Ну не того замеса у него мозги оказались, воспитание-то другое было, абсолютистское. Так вот, теперь, когда возникла ситуация с испано-богемским конфликтом, парламент поставил вопрос ребром: Англия – страна протестантская; нужно помогать Богемии и защищать ее; нужно поддерживать Фридриха и его супругу, дочь английского короля; о женитьбе принца Карла на испанской инфанте не может быть и речи; деньги дадим только на войну в защиту протестантов, а на роскошь и излишества – не дадим.

Яков терпел власть парламента на протяжении 18 лет. И в тот момент его терпелка отвалилась. Яков Первый прервал работу парламента. Король отстаивал королевскую власть, парламент защищал свои права и привилегии. Могли бы договориться и прийти к компромиссу. Но не договорились. Шел июнь 1621 года.

Через несколько месяцев парламент собрался снова, но Яков на заседаниях не присутствовал: он уехал с Бекингемом «по делам». А уж что бывает в отсутствие начальников – каждый из вас отлично знает. Кот из дома – мыши в пляс! На Испанию и вообще на всех католиков накинулись со всей мощью и праведным пылом. Католические государства Европы – враги Англии! Католики внутри страны обнаглели окончательно! Не дадим королю ни пенса, никаких субсидий, пока он не разберется с внутренними и внешними угрозами! Испания – источник всех зол и бед: оттуда пришла овечья чесотка, выкосившая английские стада, и отвратительный сифилис (на самом деле сифилис «привезли» из Неаполя, но Неаполь контролировала Испания, поэтому в качестве аргумента вполне сошло). Одним словом, вся грязь жизни и все плохое в Англии – от Испании. Если испанская инфанта станет королевой Англии, то есть опасность, что один из ее отпрысков в конце концов сядет на английский престол, а это неизбежно приведет к тому, что Англией будет править король-католик. Это недопустимо!

Парламент составил петицию, в которой изложил два основных требования. Первое: Яков Первый должен немедленно объявить войну Испании. Второе: принц Карл должен жениться на протестантке. Яков ответил категорическим отказом по обоим пунктам. Противостояние обострялось, парламент настаивал на своих полномочиях, король требовал абсолютной власти. Опять не договорились, и Яков снова распустил парламент.

Теперь репутация короля постоянно подвергалась все более и более жесткой и нелицеприятной критике. Его называли «королем католиков», «наместником короля Испании», открыто намекали на интимные отношения с Бекингемом. Одним словом, король Яков Первый потерпел политическое поражение по всем фронтам.

Вот теперь можно вернуться к матримониальным вопросам. Принцу Карлу уже 22 года, давно пора вступать в брак и иметь наследников, а переговоры с испанцами по поводу обручения с инфантой все затягиваются и затягиваются. То пререкаются по поводу статуса католиков в Англии, то спорят о размере приданого… Короче, волокита невыносимая. Карл нервничает и хочет решить все вопросы побыстрее. Батя уже старый и совсем больной, вот-вот придет пора взлезать на трон, и хорошо бы уже начать обзаводиться наследниками престола, а то ведь жизнь такая непредсказуемая…

Бекингем, к тому моменту ставший уже лордом-адмиралом, собирался лично отправиться в Мадрид для ведения переговоров. Принц Карл должен был поплыть вместе с ним, чтобы официально представиться испанскому двору и познакомиться с инфантой. Однако ж эта парочка придумала план получше. Собственно, вряд ли они задумали такую штуку вдвоем; вероятнее всего, то была идея Бекингема, который сумел уговорить принца. Смысл затеи состоял в том, чтобы отправиться в Испанию вдвоем инкогнито. То есть никаких пышных кораблей, никакой свиты, никаких советников и дипломатов, никакой помпы и гласности. Во-первых, много времени уйдет на подготовку флота к плаванию. Во-вторых, еще больше времени уйдет на оформление проездных документов для всей многосотенной своры сопровождающих. В-третьих, такая экспедиция потребует огромных денежных затрат, а казна и без того печально вздыхает и постанывает. А так – сели на коней да поехали, дешево, сердито и просто. Если соблюсти секретность, то у Карла появится прекрасная возможность по-быстрому познакомиться с будущей женой, очаровать ее и завоевать, а там уж все задвигается живее.

Яков поначалу согласился, тем более он ни в чем не мог отказать своему любимому Бекингему. Однако уже на следующий день король опомнился: план показался ему чрезвычайно опасным. Наследник престола окажется на территории чужой страны без полагающейся ему по статусу охраны. А вдруг что? Кто за это ответит? Кроме того, испанские министры, увидев перед собой принца без окружающих его умных советников, могут выдвинуть какие-нибудь дополнительные требования, с которыми неопытный мальчишка согласится и подпишет то, что не надо. Да еще могут попытаться обратить Карла в католичество… Король постарался изложить Бекингему свои опасения, обрисовать все риски, чтобы заставить фаворита передумать, но тот ответил, что Яков же вчера дал согласие, и если сегодня он переменит свое мнение, то никто больше ни в чем не будет ему верить. Король призвал одного из самых близких и наиболее опытных советников, и тот подтвердил, что опасения и возражения короля справедливы. Бекингем не отступал, и Яков все-таки дал разрешение на поездку, но с условием, что с Карлом поедут еще два человека, которых король назовет сам и которым доверяет.

В феврале 1623 года путешественники отправились в Мадрид. Инкогнито, как и планировали. Сначала все походило на веселое приключение, однако в Мадриде весть об их прибытии очень скоро достигла королевского двора, а дальше все пошло не по плану. С инфантой увидеться и познакомиться не удавалось, зато испанские министры и духовенство начали, как и опасался Яков Первый, подбираться к вопросу о смене вероисповедания. Карл пытался отмалчиваться, не говоря ни да, ни нет, давление усиливалось, и в конце концов ему прямо заявили, что испанская инфанта никогда не ляжет в постель с еретиком. Прошел месяц, прежде чем Карла пригласили на аудиенцию к королеве Испании и инфанте. И тут принц оплошал: грубо нарушил протокол, начав плести что-то о своих чувствах к девушке. Может, растерялся от потрясения, поскольку инфанта оказалась намного красивее, чем он даже в самых смелых мечтах мог предполагать. Испанский двор – двор чрезвычайно строгий, в отличие от двора Якова Первого, в традициях которого воспитывался принц; никакие отступления от протокола там не допускались и считались высшим проявлением неуважения. Произнося свой любовный лепет, английский принц потерял разом множество очков. Дальше – больше. Испанская сторона потребовала, чтобы Карл хотя бы ознакомился с принципами католицизма. Принц согласился, но, когда для просветительской дискуссии прибыли специально приглашенные монахи-кармелиты, не задал им ни единого вопроса, заявив, что ему все понятно и никаких сомнений у него нет. И что еще хуже – попросил организовать для него англиканскую службу прямо во дворце, в связи с чем его рейтинг при испанском дворе обвалился ниже плинтуса. В общем, Карл испортил все, что мог. Но почему-то Бекингем не помог ему ни умным советом, ни вовремя сделанным предостережением. Еще через месяц, в мае 1623 года, стало понятно, что план Бекингема провалился и вся затея была огромной ошибкой. Фаворит слишком понадеялся на себя, был слишком уверен, что отлично справится с задачами на дипломатическом поприще, но потерпел поражение. Опытные испанские министры без труда навязали жениху массу условий и оговорок, что было бы невозможно, если бы дело шло по официальным каналам с участием специально подготовленных чиновников. Например, было выставлено условие, что свадьбу справляют в Испании, после чего молодые остаются на родине невесты еще на год, а король Яков Первый в течение этого года должен доказать свои добрые намерения в отношении английских католиков: разрешить им свободно исповедовать свою религию и прекратить против них все уголовные дела. И Карл такие условия принял!

Яков пришел в полное отчаяние. Он же понимал, что пока не подпишет указанные условия, Карла из Испании не выпустят и домой вернуться не дадут. То есть сынок оказался в заложниках на чужбине. Не просто сынок любимый, а наследник престола! Его же там и арестовать могут, и взять под стражу, а затем начнут диктовать Англии все, что в голову придет! Пришлось умолять Тайный совет поддержать условия испанцев. Совету, конечно, это совсем не понравилось, но все понимали, что оставлять единственного наследника, будущего короля, в руках испанцев нельзя. А народ-то сделал вывод, что английский король пляшет под испанскую дудку, и получается, что парламент – за протестантов, а король – за католиков.

Ну, коль пошла такая пьянка, придется Англии готовиться к принятию королевы-католички. В одном из королевских дворцов начали строить часовню специально для инфанты, а мать Бекингема решила побежать впереди паровоза и приняла католичество, чтобы удобнее было способствовать карьере ненаглядного сыночка при будущем короле и его испанской супруге.

Принц Карл и король Испании подписали брачный договор, Яков Первый послал дорогущие ювелирные украшения, чтобы сын подарил их невесте… Но сын взял да и передумал. Невеста-то, конечно, красавица, слов нет, но уж больно плохо отнеслись при испанском дворе к сыну короля Англии, не дали увезти инфанту и даже видеться с ней не позволяли, а к Бекингему выказывали откровенную неприязнь. В общем, в конце августа, проведя в Испании полгода, Карл дал обещание жениться, а через три недели свалил домой без инфанты. Англичане были в восторге, когда принц вернулся: Испания больше не сможет диктовать свои условия! А король Яков рыдал от счастья, вновь обнимая своих любимых мальчиков – сына и фаворита. Чувствительный он был, тот король…

Бекингем переживал свой провал в Испании крайне тяжело. Такой удар по самооценке! Отныне он ненавидел все испанское и старательно подначивал короля и принца начать войну. Яков воевать не хотел, он был мирным дядечкой, да и вообще жалко ему было собственных усилий: 20 лет крутился как уж на сковороде, чтобы не поссориться с католическими странами, возглавляя страну протестантскую. И что теперь, все старания псу под хвост? Столько здоровья угробил, столько нервов!

Однако ж народ и парламент требовали войны с Испанией, а король заметно и быстро слабел, все меньше двигался, больше лежал или сидел, постоянно простужался и сопливил. Ему стало трудно противостоять Карлу и Бекингему, которые страстно ненавидели Испанию и хотели воевать с ней. И Яков Первый дал слабину: заявил, что готов подумать о военных действиях, если его поддержат. Кто поддержит? Да вот хоть король Франции! У него и деньги есть, и солдаты, и со Священной Римской империей он не так чтоб уж очень дружил. Конечно, Людовик Тринадцатый католик, а не гугенот, но интересы государства для него все-таки важнее. А не договориться ли с ним о браке принца Карла с сестрой Людовика, Генриеттой? Карл теперь свободен, испанскую невесту послали подальше. А если Англия окончательно рассорится с Испанией, то Франция только выиграет.

Пришли к соглашению. Брачный договор подписали. Франция требовала, чтобы прекратились репрессии против католиков – Англия выполнила. Конечно, на Якова сильно давил Бекингем, чтобы заставить согласиться на такие условия: он очень хотел повоевать с Испанией и не сомневался в успехе. Дюже самонадеянным был наш фаворит. Началась подготовка к войне.

Первая же кампания под руководством Бекингема позорно провалилась: честолюбивый герцог не умел планировать военные действия и вообще плохо представлял себе, что такое армия. А тут и Яков Первый скончался в марте 1625 года. Народ не сильно огорчился, ведь за время правления этого короля с экономикой стало хуже, отношения с парламентом испортились донельзя, внешняя политика провалилась. Зато любовных историй и сексуальных скандалов было навалом. Ну и что хорошего?

Яков Первый Стюарт

Годы жизни: 1566–1625.

Годы правления: 1603–1625.

Преемник – сын Карл.