Kitabı oxu: «Большие звезды тоже гаснут»

Şrift:

***

Глава 1

Переступив порог залитой утренними весенними лучами солнца просторной спальни, Гуров на мгновение замер и слегка прищурил левый глаз. Веки его непроизвольно дернулись от увиденной картины. Он незаметно бросил косой взгляд на прибывшую вместе с ним напарницу. Майор Старовойтова неприязненно поморщилась, откинула со лба непослушную белокурую прядь и негромко произнесла:

– Кто-то неслабо покуражился над жертвой.

Ольга Старовойтова появилась в Главке чуть более года назад посредством перевода из Питера, и если поначалу Гуров относился к новой сотруднице несколько скептически, то со временем девушке удалось завоевать расположение старшего по званию. В отсутствие полковника Крячко Гуров все чаще предпочитал работать в паре именно с ней. Хотя и не всегда одобрял те или иные действия майора.

Взгляд его вновь обратился к болтавшемуся в петле обнаженному трупу. Кто бы ни был убийцей отставного военного генерала Всеволода Арзамасцева, он совершил преступление с особой жестокостью. Просто повесить свою жертву ему показалось, мягко говоря, недостаточно. У генерала были выколоты оба глаза, отрезаны нос и уши, а вспоротый живот представлял собой огромную окровавленную и зияющую пустотой безобразную рваную рану. Выпотрошенные внутренности валялись на полу в растекшейся луже крови, распространяя по комнате мерзопакостный, тошнотворный запах. Мужское достоинство Арзамасцева было также отделено от тела и лежало неподалеку, рядом с другими отрезанными частями. Убийца не стал ничего забирать с собой.

Старенький, сгорбленный временем судмедэксперт, сидя на корточках, захлопнул свой изрядно потрепанный и полинявший саквояж, тяжело вздохнул, поднялся во весь свой небольшой рост и обернулся. Его глубоко посаженные выцветшие глаза встретились с глазами полковника. Мужчины кивнули друг другу в знак приветствия, после чего, переваливаясь на ходу, как утка, судмедэксперт неторопливо двинулся навстречу сыщику. Самуил Маркович Климинштейн так долго работал в этой системе, что Гуров потерял счет его годам.

– Утречко доброе, Лев Иванович, – прошамкал старик, протягивая руку для пожатия. Затем отвесил галантный поклон Старовойтовой.

– Доброе? Вы и вправду так думаете, Самуил Маркович?

– Конечно. – Старика сложно было смутить подобными вопросами. Он сунул руку во внутренний карман серого пальто, извлек небольшой контейнер с капсулами, вытряхнул одну из них себе на ладонь, отправил в рот, быстро проглотил и продолжил: – Я вас умоляю, уважаемый Лев Иванович: в моем-то возрасте каждое утро кажется добрым, если тебе таки удалось проснуться. А если нет… то тут еще стоит посмотреть.

– Понятно, – скупо улыбнулся Лев и тут же добавил, кивнув в сторону подвешенного к огромной люстре обнаженного изуродованного тела, рядом с которым все еще продолжали суетиться двое молодых подчиненных Климинштейна: – У вас уже есть что мне сказать, Самуил Маркович?

– Тю-ю, Лев Иванович! Какой вы, я таки посмотрю, быстрый и нетерпеливый, – покачал головой судмедэксперт и пригладил рукой свои реденькие седые волосы на макушке. – Прямо как моя Золечка в юные годы. Держите себя в обеих руках, в самом деле. Вы таки не первый год замужем, как говорили у нас в Одессе, и должны не меньше моего понимать, что спешка в таком деле – плохой советчик. Я бы даже сказал – ужасный. Я настоятельно советую вам, молодой человек, дождаться официального заключения, а потом таки и сыпать нетерпеливыми вопросами. Уверяю вас, заключение не заставит себя ждать. Сделаю все в лучшем виде. Но только в том случае, если никто не станет меня торопить, как старую бабку на пожаре…

– Хорошо, хорошо! – Гуров с улыбкой вскинул обе руки вверх в знак капитуляции. Он прекрасно знал, как следует общаться с вечно брюзжащим и склонным к наставлениям Климинштейном. – Но предположить вы хотя бы можете, Самуил Маркович? Отчего наступила смерть?

– Предположить?

– Да.

– Предположить могу. Отчего же не предположить? Это мы завсегда охотно. Это нам…

– Так предположите, – мягко перебил Лев судмедэксперта.

– Ну… – Самуил Маркович слегка пожевал верхнюю губу. – В том, что смерть сего господина наступила-таки в результате удушения, я практически уверен. Немало насмотрелся на повешенных. Я таки их повидал столько, Лев Иванович, сколько бисеринок пота не наберется на лбу шлюхи во время исповеди. Но при этом совершенно очевидно и то, что он быстро умер бы от потери крови, если бы его вовремя не повесили. После того как тебе выпускают все кишки наружу, Лев Иванович, люди таки обычно долго не живут.

Гуров согласно кивнул и спросил:

– А время смерти?

– Часов пять назад, я полагаю. – Самуил Маркович снова пригладил волосы и переложил саквояж из одной руки в другую. Размял затекшие пальцы. – То есть, по моим скромным расчетам, смерть наступила-таки около трех часов ночи. Но более точно, Лев Иванович, я смогу сказать вам чуть позже. Согласно полному протоколу. Наберитесь терпения. Вы же, в конце концов, не девятилетний сопливый пацан, наевшийся селедки с молоком. Вы таки сыщик со стажем…

– Хорошо. Я вас понял, Самуил Маркович. Наберусь, – ответил Лев и вновь пожал сухощавую руку старого судмедэксперта. – В любом случае огромное вам спасибо!

– Тю-ю! Я вас умоляю, уважаемый! На что мне ваше спасибо? Его таки, как известно, ни на что не намажешь. И лекарства в аптеке по нему не отпускают. Я лишь стараюсь добросовестно выполнять свою работу. Только и всего, знаете ли… Кстати, ребятишки мои закончат с телом уже минуток через пять, и вы можете снимать его, ежели вам угодно…

Продолжая бубнить себе под нос что-то неразборчивое, старик развернулся и, все так же переваливаясь с ноги на ногу, направился к выходу из комнаты. Гуров дождался, пока сутуловатая фигура скроется в проеме, а затем вновь окинул место преступления цепким взглядом.

Убранство спальни покойного генерала Арзамасцева выглядело богато. Широкая двуспальная кровать из мореного дуба, высокий шкаф, инкрустированный бронзовыми вензелями, столик из зеленого африканского мрамора рядом с окном, невероятных размеров плазменный телевизор последней модели, тяжелые габардиновые занавески и, разумеется, люстра богемского стекла, которая, собственно говоря, и стала частью импровизированной виселицы.

Лев прошел вперед, обогнул лужу крови и остановился возле окна.

– Жора! – негромко окликнул он старшего лейтенанта Бурмистрова, вполголоса общавшегося со вторым дактилоскопистом, колдовавшим возле плазменного телевизора. – Рассказывай. Что удалось выяснить по горячим следам?

Старлей приблизился к нему, держа в правой руке наполовину съеденный хот-дог, покоившийся на пропитанной кетчупом и майонезом салфетке. Вид изуродованного тела хозяина особняка и запахи гниющей плоти нисколько не влияли на аппетит Бурмистрова. С того момента, как он появился в отделе Гурова, полковник ни разу не видел старшего лейтенанта не жующим, челюсти молодого сотрудника постоянно находились в движении. Но парнем он был толковым и, по мнению Гурова, перспективным, а значит, с некоторыми его причудами можно было и примириться.

– Честно говоря, немного, товарищ полковник, – ответил Бурмистров. – Но отпечатки пальцев есть, и это уже хорошо, будет с чем работать. Надо только дождаться результатов, и я прогоню их по базе данных. Глядишь, появится парочка подозреваемых, а то и больше.

– Кто обнаружил тело?

– Приходящая уборщица. – Бурмистров отщипнул зубами еще кусок сосиски. – Но она не в зуб ногой, товарищ полковник. Я уже пообщался с этой добротной во всех отношениях дамой, и… Тут явная «пустышка», ничего толкового она не знает. Кстати, она внизу, на кухне. Я не стал ее отпускать на случай, если вы захотите тоже с ней поговорить. Но говорю вам, это дохлый номер. Она убирается в загородном особняке генерала раз в неделю. Сегодня как раз ее выход… По ее словам, она и не ожидала кого-то тут застать. Арзамасцев, если и ночевал дома, уезжал рано, еще до ее прихода. А в этот раз… Она всегда начинала уборку со спальни генерала. Поднялась, увидела все это и тут же позвонила нам, в управление. Утверждает, что ничего не трогала. Лично я склонен ей верить. На вид совершенно бесхитростная баба. Ну, типа без всяких посторонних «тараканов» в башке.

– Во сколько она пришла? – уточнил Лев.

– В семь. Как обычно.

– У нее есть предположения, кто мог сотворить такое?

– Ни малейшего. Я же говорю, толку от нее как от козла молока, товарищ полковник. Ни черта она не знает. Можете сами убедиться, если мне не доверяете.

– А другие свидетели есть? – Гуров вновь мрачно взглянул на подвешенное к люстре обнаженное тело. Подручные Самуила Марковича уже оставили его в покое и молча удалились из спальни. – Соседи? Случайные прохожие?

– Да какие тут могут быть свидетели, товарищ полковник? – усмехнулся старший лейтенант. – Сами же знаете эту публику… Ну, тех, кто владеет такими особнячищами… Забились как крысы по своим навороченным норам и даже имен-фамилий ближайших соседей не знают, не то чтобы что-то увидеть или услышать… Такие бирюки, даже если случайно что-то подметили, все равно не скажут. Зачем им лишний геморрой? Верно?

– Но ты пообщался с ними? – не отставал Гуров.

– А то как же! – Из правого кармана куртки Бурмистров извлек пакетик с арахисом, распечатал его и, бросив в рот пару орешков, с удовольствием захрустел. – Вы меня обидеть хотите, товарищ полковник? Это ж первым делом. Как учили.

– И что?

– Так говорю же, ничего, – пожал плечами старлей. – Семьи в двух домах по соседству ничего сообщить не смогли. А третий дом пустует. Уже неделю, если верить очевидцам. Куда-то в загранку укатили. Остальные особняки дальше по дороге. Туда я сам ходить не стал, участкового отправил. Пусть опросит, может, и отыщется случайный свидетель. Ну, или свидетельница… Только навряд ли, товарищ полковник…

– Ладно, – кивнул Лев, – рассказывай дальше. Что показали камеры внешнего наблюдения? Когда шел по тропинке к дому, я заметил парочку.

– А вот тут интересный моментик, товарищ полковник. – На пару минут Бурмистров даже прервал свой жевательный процесс. – Там их не парочка, а гораздо больше. По всему периметру. Я лично проверил. И даже камеры внутреннего наблюдения имеются. Но все они со вчерашнего вечера отключены. Равно как и сигнализация. Хотя, как показывают записи, прежде камеры работали в круглосуточном режиме.

– Интересно, – протянул Гуров.

– Не то слово. – Старлей снова отправил в рот два или три мелких орешка. – Я вам скажу больше, товарищ полковник. Убийца или убийцы не могли этого сделать самостоятельно. Чтобы отключить камеры и сигнализацию, нужно знать код.

– Стало быть, их отключил сам Арзамасцев? Так получается?

– Либо он, либо кто-то еще, кто знал код.

– Семья у покойного была? Родственники, близкие?

– Только жена. Без детей. Но, судя по содержимому гардероба и беглому осмотру всех комодов и тумбочек в доме, она тут не жила.

– Но она могла знать код?

– Вероятно, – уклончиво ответил Бурмистров и тут же лукаво прищурился: – Есть еще одно интересное обстоятельство, товарищ полковник.

– Какое?

– Лев Иванович! – окликнула напарника Старовойтова. И Гуров, и Бурмистров одновременно обернулись. – Взгляните-ка. – Она сидела на корточках рядом с разобранной постелью и осторожно держала двумя пальцами кончик шелковой наволочки одной из подушек. – Здесь следы от помады. Едва заметные, но определенно свежие. Бледно-розовый цвет. И даже рисунок губ немного просматривается.

– Верно, товарищ майор, – с улыбкой поддержал ее старлей, и очередная порция арахиса скрылась во рту. – Об этом интересном обстоятельстве я и хотел вам только что сообщить. В доме определенно была девушка. И, судя по тому, что мне сказали эксперты, у нее с генералом был секс. Причем незадолго до смерти последнего. То есть, можно сказать, мужик ушел на тот свет счастливым. В его-то возрасте…

– Окстись, Жора! – осадил молодого коллегу Гуров. – Никакого чувства такта!

Прежде чем отлепиться от окна и направиться к кровати убитого, он машинально бросил взгляд вниз и на мгновение замер. Невысокого роста мужчина в черной кожаной куртке и надвинутой на глаза восьмиклинке стоял на противоположной от особняка Арзамасцева стороне узенького переулка и, задрав голову вверх, смотрел прямо в окно спальни. Зажатая зубами и наполовину искуренная сигарета монотонно перекатывалась из одного уголка рта в другой. Руки заложены в боковые карманы кожанки. Встретившись глазами с Гуровым, незнакомец опустил голову, развернулся и неспешно побрел в направлении основной трассы.

– А на черта мне чувство такта, товарищ полковник? – Бурмистров наконец полностью опустошил пакетик с арахисом и вытер руки друг об друга. – Я же не жиголо какой-нибудь. Или, скажем, актер оперного театра… Я – сыскарь.

– Завязывай трепаться не по делу, Жора. Иди сюда! – жестом подозвал Лев молодого коллегу. – Видишь вон того мужика?

– В кепке? – бросил взгляд за окно старлей.

– Его самого.

– Ну, вижу. И что с ним не так?

– Он только что не сводил глаз с этого окна.

– Обычный любопытный прохожий, – невозмутимо пожал плечами Бурмистров.

– Не знаю, не знаю, Жора, – с сомнением покачал головой Гуров. – Взгляд у него был какой-то… странноватый. Спустись-ка вниз и догони его. На всякий случай. Проверь документики.

– Ладно, – не стал спорить старлей. – То есть, я хотел сказать, будет сделано, товарищ полковник.

Бурмистров направился к дверям спальни, но особой активности в его действиях не наблюдалось. Гуров неодобрительно покачал головой. Бросил еще один короткий взгляд за окно и только после этого присоединился к Старовойтовой, продолжавшей пристально осматривать смятое постельное белье покойного отставного генерала. Опустившись рядом на корточки, он тоже заметил след от помады. Точно такой же нежно-розовый, как дутая безрукавка его напарницы, надетая поверх темно-серого свитера.

– Я сомневаюсь, что девушка могла совершить такое с Арзамасцевым, – протянула Старовойтова.

– Согласен, – откликнулся Гуров. – Хотя в жизни всякое бывает… Но не исключено, что партнерша генерала, кем бы она ни была, могла стать поводом для убийства.

– С этим не поспоришь. Могла.

– Нашли еще какие-нибудь следы? – подняв голову, обратился Лев к эксперту, трудившемуся неподалеку.

– Так точно, товарищ полковник, – ответил тот, машинально вытягиваясь по стойке «смирно». – Сперма. По всей кровати. В большом количестве. Все образцы уже отправлены в лабораторию. И образцы помады тоже. И цепочка с миниатюрным крестиком, найденная на левой прикроватной тумбочке… Маловероятно, что такая цепочка принадлежала убитому. Она определенно женская… И, насколько я мог судить по первому впечатлению, и цепочка, и крестик имеют немалую ценность. В денежном эквиваленте, я имею в виду…

– Кстати, раз уж мы заговорили о ценностях… Удалось уже выяснить, что ценного пропало в доме? – спросил Гуров.

– Ну… – Молоденький эксперт немного замялся, прежде чем ответить на вопрос полковника. – Чтобы знать наверняка, что пропало, нужно для начала знать, что ценного находилось в доме. А такой информацией в полном объеме мы не располагаем. По словам уборщицы, все вещи вроде бы на месте… Но в кабинете покойного мы нашли пустой распахнутый сейф. Если судить по следам пыли, в сейфе до этого лежали деньги. Но какова была общая сумма, я вам сказать не могу.

– Убийство с целью ограбления? – выдвинула предположение Старовойтова, распрямляясь во весь рост. – А обезображенный труп хозяина дома как свидетельство того, что его пытали в расчете узнать код сейфа?

Гуров ответил не сразу, задумчиво глядя на напарницу снизу вверх. В дверном проеме спальни появилась худощавая фигура старшего лейтенанта с уже распакованным эскимо в правой руке.

– Вполне возможно, – негромко произнес Лев, не столько обращаясь к Старовойтовой, сколько отвечая каким-то своим потаенным мыслям. – Но почему тогда вор или воры не взяли ничего, кроме денег? Ни ту же цепочку, например, лежавшую на самом видном месте, ни прочие ценные вещи?.. Это выглядит не совсем логичным…

– Многие воры предпочитают только наличку, – ввернула Старовойтова. – Чтобы их нельзя было отследить через скупщиков и перекупщиков.

– Ну, как одна из рабочих версий сгодится, – кивнул Гуров и, взглянув на подошедшего к ним с мороженым в руке старшего лейтенанта, тоже поднялся на ноги. – Ну что, Жора? Как успехи? Догнал?

– Нет. – Бурмистров отщипнул зубами небольшой кусочек эскимо, с явным наслаждением поддержал его немного на языке и только после этого проглотил. – Я туда-сюда, товарищ полковник, и никаких толков. Ушлый мужичок оказался. Словно в воздухе растворился. Хотите верьте, хотите нет… Зато вот успел мороженку купить. В магазине на углу. – Старлей встретился глазами с майором и тут же продемонстрировал ей одну из своих роскошных голливудских улыбок: – Кстати, я еще не сказал вам, Ольга Викторовна, что вы сегодня потрясающе выглядите. То есть вы, конечно, всегда потрясающе выглядите, но сегодня… Сегодня особенно!

– Благодарю за комплимент, – скупо откликнулась Старовойтова.

– Эх, Жора, Жора! – легонько похлопал Бурмистрова по плечу Лев. – Соображалка у тебя быстро работает, ничего не скажешь. А вот бегаешь плоховато. Надо как-то подтягивать физику. Тренироваться начни, что ли…

– На досуге обязательно, товарищ полковник, – заверил его Бурмистров и отправил на язык еще один кусочек белоснежного мороженого.

– Ладно, Жора. Дождись участкового, а затем еще раз пообщайся с уборщицей. Пусть попробует более старательно вспомнить, где что лежало в доме на момент ее прошлого визита и не пропало ли что из личных вещей генерала. Затем отправляйся в управление и держи под контролем работу лабораторий. Мне нужна информация по личности неизвестной обладательницы губной помады в самом ускоренном режиме. Это в первую голову, Жора. Запомни.

– Уже запомнил, товарищ полковник.

– И проработай все возможные контакты Арзамасцева. Друзья, любовницы, дальние родственники, старые сослуживцы. Мне нужна полная картина. И тоже чем скорее, тем лучше. Работай, Жора, работай! И не только челюстями.

– Да понял я уже, товарищ полковник, – поморщился старлей, как от навязчивой зубной боли. – Сделаю все в лучшем виде. Не извольте беспокоиться, как говорится. А сами-то вы куда?

– А сами мы, Жора, с майором Старовойтовой нанесем визит вдове генерала. Как-никак она первая подозреваемая в списке. У тебя ведь уже имеется адресок госпожи Арзамасцевой? Или тут ты тоже еще не доработал? – лукаво прищурился Гуров.

– Обижаете, товарищ полковник. Адресок есть. Это я первым делом пробил. Это ж я…

– Ну, так давай его, не тяни кота за задние лапы. Время – деньги, Жора. И доедай уже поскорее свое мороженое. А то вон капать сейчас начнет, заляпаешь все место преступления.

– Мы не можем отбрасывать версии только потому, что они нам кажутся не логичными.

Гуров остановил свой старенький «Мерседес» на светофоре и выбил легкую барабанную дробь на рулевом колесе. Машинально бросил взгляд в зеркало заднего вида. Провел рукой по волосам. Мужчина в кожанке и «восьмиклинке» возле дома убитого генерала Арзамасцева не давал ему покоя. Он был уверен, что этот человек появился там неслучайно. Нужно было самому догнать его, а не поручать это Бурмистрову. Но если это предполагаемый убийца, то зачем он вернулся? На этот вопрос ответа пока не было.

Старовойтова, расположившаяся на пассажирском сиденье справа от полковника, немного приоткрыла окно и пристроила во рту длинную тонкую сигарету. Извлекла из бокового кармана безрукавки позолоченную зажигалку, чиркнула ею и, закурив, произнесла:

– Как скажете, Лев Иванович. В конечном итоге ведь вы принимаете решение. И ответ перед Орловым тоже в первую очередь вам держать. Просто, учитывая то, что мы видели в загородном доме Арзамасцева, вряд ли подобное смогла сотворить с ним собственная супруга. Даже если дело было в ревности, как вы предполагаете. Убийца – определенно мужчина. А то и не один.

– С этим я согласен, – спокойно кивнул Гуров, благоразумно пропустив мимо ушей реплику, касающуюся генерала Орлова. – Но она могла и нанять кого-то, узнав о том, что у благоверного роман на стороне.

– И все же я остаюсь приверженкой старых добрых методов. Нужно трясти информаторов, Лев Иванович. Кто-то где-то что-то обязательно слышал или видел. Без этого не бывает. Работа в Питере научила меня тому, что криминальный мир достаточно тесен, каждый знаком с каждым хотя бы шапочно. И информация не растворяется в воздухе. Напротив, с каждым днем она обрастает все большими и большими подробностями. Настолько, что скрыть уже что-либо не представляется возможным. Поверьте мне на слово, Лев Иванович, преступники не так умны, как им самим может казаться. У них у всех чертовски длинные языки.

– Я это знаю, Оля, – не смог сдержать улыбки Гуров. – Но всему свое время. Дойдет очередь и до информаторов, если это потребуется. И тут ваш выход. У вас с этой публикой получается общаться гораздо лучше, чем у меня. Как я слышал, вы много раз работали под прикрытием. Верно?

– Еще как верно, Лев Иванович. – Старовойтова откинулась на спинку сиденья, чуть смежила веки и зажала губами тлеющую сигарету. Сизый дымок по спирали струился вверх. – Скажу больше. Почти всю свою карьеру до перевода к вам я работала под прикрытием. То тут, то там. Даже очень солидными связями в криминалитете успела обрасти. Можете обращаться, если вдруг понадобится, – усмехнулась она.

– Будем надеяться, что не понадобится, – оценил шутку Лев. – Кстати, давно хотел вас спросить, но… Как-то все не решался. А эти многочисленные татуировки у вас на руках? Они настоящие?

– Да. – Ольга продолжала попыхивать сигаретой, направляя дым в приоткрытое окно. Солнце играло с ее белокурыми пышными волосами. – Это часть одной из «легенд». Мы расследовали дело маньяка-подражателя в то время, как оригинал сидел в Крестах. И никто ничего путного про этого подражателя сообщить не мог. Типичный одиночка был. Тогда родилась версия, что подражатель знаком с оригиналом, но доказательств этому не было. Мне пришлось «присесть» в Кресты почти на год. Сблизиться с маньяком – дело непростое и кропотливое. Маньяки не такие, как обычные урки. Они всегда стараются держаться особняком, никому не доверяют. Да и общая братия их в принципе не сильно жалует. Но мне удалось втесаться к нему в доверие. За целый год во многом можно преуспеть. – Она снова усмехнулась, сделала еще пару глубоких затяжек и выбросила окурок в окно. Позолоченная зажигалка снова скрылась в кармане.

– А версия-то подтвердилась? – заинтересовался рассказом напарницы Гуров. Он даже на какое-то время перестал поглядывать в зеркало заднего вида.

– Подтвердилась. Один маньяк, сам того не подозревая, сдал другого маньяка. Он мне даже его адрес поведал. Подражатель был его адвокатом, и они встречались всякий раз, когда по делу якобы возникали вновь открывшиеся обстоятельства. – Голубые, как два бездонных озера, глаза майора азартно блеснули, стоило ей погрузиться в воспоминания. – Тип был больной на всю голову. Кошмар!

– Который? – уточнил Гуров. – Оригинал или подражатель?

– Да оба! – рассмеялась Ольга. – Они стоили друг друга.

Лев хотел было спросить еще что-то, но не успел. В левом кармане черного пальто настойчиво запиликал мобильник. Он чуть сбросил скорость, не забыв при этом свериться с показаниями навигатора, достал трубку и, быстро проведя пальцем по сенсорному экрану, приложил ее к уху:

– Да, Жора! Появились какие-то новости?

– Появились, товарищ полковник, – бодрым голосом затараторил Бурмистров. – Их пока немного, но я подумал, вам следует знать, прежде чем вы… Вы уже доехали до Маргариты Денисовны?

– Еще нет, но подъезжаем. Минут через пять будем на месте. А в чем дело-то?

– А дело вот в чем, товарищ полковник… – Судя по тому, как сбился первоначальный темп речи старшего лейтенанта, он вновь принялся что-то жевать. – Я тут начал рыть связи Арзамасцева, как вы мне и велели, и сразу наткнулся на одну интересную штуку. Оказывается, на момент гибели генерала Всеволод Игоревич и Маргарита Денисовна находились на первой стадии бракоразводного процесса.

– Вот как? – тут же оживился Гуров. – Причина развода?

– Пока неизвестно. До таких глубин я еще не докопался, товарищ полковник. Работаю. Но забавно другое… Вы меня слышите?

– Слышу, Жора, слышу. Выкладывай уже. Что у тебя за привычка дурная такая появилась все время интриговать меня.

– Да я не интригую, – безмятежно отмахнулся Бурмистров. – Боже меня упаси!.. Суть в том, что инициатором развода был сам Всеволод Игоревич, и он обставлял дело таким образом, чтобы по завершении судебного процесса его супруга осталась без всяких средств к существованию. То есть – абсолютно. Как говорят в таких случаях, с голым задом. Детей-то у них не было…

– А теперь? – нетерпеливо перебил Гуров, сворачивая в переулок, в конце которого располагался дом, где проживала Маргарита Арзамасцева. – Когда Всеволод Игоревич скоропостижно скончался?

– Теперь все иначе, – хмыкнул старлей. – Завещания генерал, насколько я понял, никакого не оставил. Детей, опять же повторюсь, у них с женой нет. Стало быть, согласно букве закона, все его имущество переходит к Маргарите Денисовне. Прикольно? Да? В общем, я решил, что вам следует знать об этом маленьком нюансе, прежде чем вы начнете с ней общаться.

– Все правильно, Жора. Молодец! – похвалил его Лев. – А что там с заключениями экспертов? Уже есть какая-то информация?

– Вы шутите, товарищ полковник? – демонстративно возмутился Бурмистров и тут же захрустел чем-то так громко, что Гуров машинально отодвинул телефон от уха. «Мерседес» прижался к обочине и замер. Старовойтова распахнула дверцу со своей стороны и шагнула на тротуар. – Я же не могу разорваться. Сначала одно, потом другое. А спешка… Да вы сами знаете, в каких случаях она пригодна…

– Жора, хватит разглагольствовать. – В голосе Гурова появились металлические нотки, недвусмысленно дающие понять собеседнику, что дебаты в данном вопросе неуместны. – Звони экспертам. А лучше сходи к ним лично. Девушка, с которой Арзамасцев провел минувший вечер и минувшую ночь, – наша единственная пока более или менее реальная зацепка. Найдем ее – получим ответы на множество вопросов. И чем раньше это случится, тем лучше. Так что активизируйся, Жора, активизируйся!

– Понял, товарищ полковник, – вздохнул Бурмистров. – Займусь этим немедленно.

Гуров, не прощаясь, прервал связь, сунул мобильник обратно в карман и, выбравшись из салона, поднял голову, разглядывая пятиэтажный одноподъездный дом в стиле модерн со скошенной крышей. Пять этажей – пять квартир. Сыщиков из Главного управления интересовала третья.

– Какова наша тактика и стратегия, Лев Иванович? – поинтересовалась Старовойтова.

Гурову понадобилось не более двух секунд, чтобы принять решение.

– Работаем по стандартной схеме 1.3.

– Хорошо, – кивнула Ольга.

Они вместе направились к высокой металлической двери, и Гуров уверенно вдавил пальцем кнопку домофонного звонка. Раздался едва различимый скрежет, затем замок пискнул и разблокировался. Он потянул на себя ручку двери и слегка посторонился, пропуская напарницу вперед.

Рыжеволосая консьержка средних лет, в канареечного цвета кофточке с высоким воротником и забранными на затылке волосами, горделиво восседала на своем боевом посту. Лев приблизился к ней и привычным движением продемонстрировал служебное удостоверение в развернутом виде.

– Полковник Гуров. Главное управление уголовного розыска, – для верности добавил он и тут же качнул головой в направлении спутницы: – Это майор Старовойтова. Нам нужна Маргарита Денисовна Арзамасцева из третьей квартиры. Она на месте?

Женщина молча забрала удостоверение из его рук, нацепила на нос круглые очки и внимательно изучила документ со всех сторон.

– На месте, – кивнула она, возвращая корочки, и потянулась к телефону внутренней связи. – Я сейчас сообщу ей о вашем визите.

– Не надо, – остановил ее холодным взглядом Лев. – Мы поднимемся без предупреждения. – И после небольшой, но многозначительной паузы добавил: – Так нужно.

– Я поняла вас. Поднимайтесь, – вздохнув, проговорила консьержка.

– Образцы периовуляторной цервикальной слизи достаточно четкие, – занудным монотонным голосом вещал сухощавый нескладный парнишка лет двадцати двух, не отрываясь от своих собственных записей и время от времени почесывая острый кончик носа. – Если рассматривать их с точки…

– Чего? – перебил эксперта Бурмистров. На мгновение он даже перестал жевать. Очередной пончик, извлеченный из фирменного бумажного пакета, замер на уровне рта, так и не завершив начатую траекторию. – Какой слизи?

– Периовуляторной цервикальной, – повторил парнишка, чуть повышая голос.

– Че это такое? Я не понял.

– Это научное название семенной жидкости, выделяемой женщиной в момент эякуляции, – тяжело вздохнув, пояснил эксперт.

– А! – расплылся в улыбке Бурмистров и тут же забросил в рот целиком весь пончик. – Понял. Сперма то бишь.

– Вообще-то она у женщин так не называется.

– Нет? А как?

– Как я только что и сказал вам – периовуля…

– Ладно-ладно, – отмахнулся старший лейтенант. За первым пончиком последовал второй. – Можешь не повторять. С этим все понятно. А с образцами что?

– Так я и говорю. Образцы достаточно четкие и вполне индентфицируемые.

– По ним можно определить ДНК?

– Разумеется. – Молоденький эксперт вновь нырнул глазами в свои записи. – Мы уже сделали это, Георгий Яковлевич. Но для сравнения необходим второй образец…

– С этим пока туго, – покачал головой Бурмистров. – Придется вам подождать, дружище. Но уверяю, как только у нас появится оригинальный образец этой вашей трудно произносимой и трудно запоминаемой слизи, вы ее тоже получите для сравнительных анализов. А что с отпечатками? И с образцами мужского семени?

– Мужское семя определенно принадлежит покойному Всеволоду Арзамасцеву. Идентичность девяносто девять и девять десятых процентов. Отпечатков пальцев много. Трех видов. То есть я имею в виду, что они принадлежат трем разным людям.

– Это я понял, – поморщился Бурмистров и откусил при этом добрую половину от третьего пончика. – Не тупее некоторых, дружище. Кто эти трое?

– Сам Арзамасцев, его приходящая уборщица Галина Филлипко и неизвестное лицо.

– Та самая девушка? – уточнил старлей.

– Вероятнее всего, – уклончиво ответил эксперт. – У нас есть только образец. Если вы сможете отыскать что-то идентичное в базе данных…

– Перешлите мне отчет на электронный адрес.