Kitabı oxu: «Побочки»

Şrift:

Корректор Алина Евгеньевна Пожарская

ISBN 978-5-0056-2154-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Большинство людей, у которых есть татушки…»

Большинство людей, у которых есть татушки,
за комментарии к ним готовы вписать с вертушки.
Вот и я на своём веку люлей за такое отвесила,
но сейчас подостыла. Старость не радость, а маразм не… короче, невесело.

…Сижу я на остановке, автобуса жду.
Со мной мужичок.
– Девушка, покажи свою лабуду!
Зачем ты нарисовала это? – молвил, перегаром дыша
так, что вместе с пара́ми, казалось, вот-вот вылетит его душа.

Лет десять назад я бы ему всё предъявила.
И что он дурак, и что мудрость его стороной обходила,
и что шёл бы он в пень, и что шёл бы он в сад,
и что лучше тату, чем пропитый фасад.

Но то было давно, а сейчас моя няшная физия
никак не вяжется с этакой досадной коллизией.
И лето, и солнце, и соотношение в крови гормон
не дали сказать мужичку, что редиска он.

Но промолчать совсем – к счастью, нет у меня такой мудрости.
Я улыбнулась ему, показав верхние, нижние, клыки и даже бесячий зуб мудрости.

– Ну, – ответила я, – дело такое,
что у всех своё. Кто-то уходит в запои,
а кто-то татухи делает. Мир многообразен, и это прекрасно. Аминь!

Мужичок сдулся, прыгнул в автобус и умчал в глубокую летнюю синь.

«Южное Тушино, воскресенье. Народу, что охренеть…»

Южное Тушино, воскресенье. Народу, что охренеть.
На остановке парень вкушает какую-то снедь.
Жрёт шаурму или макдачину лопает – не столь важное.
И вот по проспекту запрыгало нечто бумажное.

Я наблюдала проспектно-бумажный танец,
и в голове крутилось: вот ты засранец!
Отшлёпать тебя по филейному месту или вообще по жопе.
Из-за тебя мы культурно никак не приблизимся к Европе.

А бумажка тем временем танцевала уже на бис.
Она похожа была на платок, который обронил Арамис.
Ну, вы помните: с Д'Артаньяном знакомство у всех троих начиналось с какой-то шняги.
И все трое ему предложили скрестить шпаги.

И много чего ещё было: интриги, Констанция и красная хрень кардиналья…
Хорошая книга, подумала я.
Ладно, живи, каналья.