Куклы зазеркалья

– Ничего интересного. Что какую-то официантку ищет милиция.

– И как роль Мисс Марпл? Удалась?

– Идите к черту.

– Такими своими действиями вы ничем не помогаете, а скорее навредите.

– А вы типо своими действиями помогаете?

– Хотелось бы узнать, что скрывается за этой язвительной фразой?

Она насупилась, но все же ответила.

– Эта блондинка чуть не силком вас тащила в подсобные помещения. Вы, что такими действиями помогаете следствию?

Он захохотал и хохотал долго, чуть руль не выпустил. С таким жаром ему выговаривали и даже, похоже, немного ревновали, уже и не вспомнить когда. Наверное, в школе, в начальной.

– Что смешного вообще?

– Ничего, простите. Но за действия других людей я не отвечаю. Тем более что я за ней не пошел в эти самые подсобные помещения.

– А что так? Девушка симпатичная пользовались бы ситуацией.

– Симпатичная. Но не в моем вкусе.

– Принцессу ждете?

– Да, на горошине. Вам не интересно, что я узнал?

Еще немного сопения.

– Интересно.

– Детский сад какой-то. Ей-богу.

– Ну, так отвезите меня домой быстрее. А то спокойной ночи малыши пропущу.

Он глянул на часы.

– Уже пропустили. Марина, расследование ведется, как положено. Так, что мешаться под ногами не надо. Это убедительная просьба.

– Убедительная просьба… – пробормотала она себе под нос, передразнивая.

– Это же не какой-то сериал по телевизору! В конце то концов. Где всех и сразу по одной улике находят.

– Да, понятно. Но просто невозможно ничего не делать. Этот месяц ожидания хоть каких-то новостей прошел как в трансе. А теперь опять ждать? Тем более….

– Что?

– Мои волосы, вы так странно на них смотрели. Потом только я поняла, что у всех трех девушек были длинные, не крашеные волосы. Вот я и подумала, может мне того?

– Что того?

– Стать подсадной уткой? Я же подхожу по типажу?

– Рехнулась?

– Нет, не рехнулась. Всего лишь предложила вариант поимки опасного преступника. Ведь это вариант?

– Ни хрена себе вариант! А потом мне еще твой труп к остальным добавить? Хорошо хоть опознание быстро пройдет.

– У вас ничего нет? Скажите честно.

Он побарабанил пальцами по рулю.

– Так и знала. И никаких подозреваемых или хотя бы каких-то зацепок.

– Слов то, каких нахваталась. Не особо.

– Понятно.

Молчание возобновилось. Мысли были тяжелыми. С одной стороны все, что она сказала, правда. Не зря его заинтересовали волосы. «Уже становлюсь похожим на этого маньяка…. С кем поведешься, того и наберешься». Это был реальный шанс зацепить большую рыбку на червячка. Главное вовремя подсечь. А так у них действительно ничего. Тонны материалов проверок всех и вся, начиная от почтальонов и мусорщиков. Опросы, опросы…. И протоколы осмотра места происшествия, результаты вскрытия. Реальных мыслей кто это и где он может быть, сейчас нет. Теперь спустя три месяца, хоть что-то начинает проясняться.

– Ну?! Надумали?

– А что думать…. Начальство так и так голову мне за это оторвет. Если бы вы, хотя бы сотрудником были….

– Мы опять на вы?

– Да, на вы.

– Значит, лично вы считаете возможным использовать сценарий с подсадной уткой?

– Да. Сейчас появились новые обстоятельства дела. Но это не особо поможет серьезно продвинуться. И мы будем сидеть в ожидании следующей жертвы.

– В ожидании?

– Такие как он не останавливаются сами. Со временем понаделает ошибок, одурев от собственной всесильности. Просто, когда это произойдет, пройдет время и будет гораздо больше жертв.

– Ужас какой-то. Может в обход начальства?

– А вы меня до пенсии содержать будете?

– Э-Э-Э. Нет, так не договаривались.

– За все, что сделано отвечать надо. Сами понимаете, чем обернуться может? Окажетесь один на один с маньяком.

– А вы на что?

– Я уже сказал, это не кино, где на каждый вызов куча народу выезжает во главе с ОМОНом. Людей не хватает, можем не уследить за вами. А такие, как он, хитры, изворотливы и очень осторожны. Почует что-нибудь неладное и ищи-свищи его потом. Смотрю, огня в глазах поубавилось? Это правильно. Предлагаю подумать обо всем еще раз.

Девушка выпрямилась в кресле.

– Я подумала. Тем более, если не принимаете такую помощь, то я сама.

– Что сама?

– Электронный адрес сайта я знаю. Так что могу и сама без вашего участия.

– Ну, пойдешь ты к нему на свидание? И? Ты что, Стивен Сигал в юбке?

– Нет…. Придумаю что-нибудь.

– Тем более что сейчас он уже, скорее всего, наметил жертву и ее обрабатывает. На других отвлекаться не будет. Так что придется с месяц на сайте посидеть.

– Да хоть пять лет. Мне все равно.

– Посмотрим.

Машина остановилась рядом с ее подъездом. Он достал из кармана визитку.

– Вот номер. Звоните. Ваш домашний я знаю, напишите сотовый. Без команды ничего не предпринимать. Понятно?

– Да понятно, понятно, шеф.

Оторвала из блокнота небольшой листочек в клетку. Почерк размашистый, крупный.

– Вот. Пойду, досмотрю все-таки спокойной ночи малыши.

– Спокойной ночи.

Он проследил взглядом, как она вошла в подъезд. Просто сумасшедший день.

Стол оказался и вправду сказочным. Тарелочки с канапе, фруктами, бутербродиками, трехъярусные подставочки с еще какой-то снедью. И маленькие пирожные в кружевах взбитых сливок, посыпанные сверху тертым шоколадом, а некоторые с листиком мяты. Красная икра блестела и сияла, как янтарь на солнце….

Господи! Сейчас желудок сам себя переварит!

С трудом удалось оторвать взгляд от стола и сосредоточиться на людях, с которыми меня знакомила тетя, этому поспособствовал тычок сбоку острым локтем.

– Перестань пялиться на еду, как жертва концлагеря! В самом деле! – послышался злой Вероникин шепот. – Мы сюда не жрать пришли.

И продолжила сладко улыбаться направо и налево, от этой приторности у меня даже чуть-чуть аппетит перебило. Улыбка на моей физиономии скорее напоминала плохую клоунаду. Большинство людей, наверное, подумали, что я душевнобольная или слабоумная. Ужас, просто ужас! Чего мне дома то не сиделось?

Наша светская красавица уже успешно внедрилась в какую-то чисто мужскую компанию пузатеньких, лысеющих, хорошо одетых «кошельков», как я их окрестила мысленно. И чувствовала себя очень уверенно. В нужный момент потупляла глазки, вроде как «что вы, я не так умна, чтобы понять ваши умные речи». Потом эффектно откидывала пряди назад, открывая лебединую шею и меняя тем ход мыслей взирающих на это совершенство. Следующий ход, посмеяться над чьей-нибудь шуткой и вроде бы как случайно схватиться за руку, «о боже, вы меня просто уморили». И главное почтительно слушать и внимать.

– Посмотри, как надо действовать. А не стоять столбом рядом со мной, будто ты мой охранник. Походи по комнате, хоть улыбайся немного для вида. Может, что и наклюнется….

– Тетя….

– Молчи и слушай старую, мудрую Тортиллу. Пока жива, я должна выдать тебя замуж.

– А вы, что торопитесь?

– Сейчас как дам!

– Не надо! Пойду, пройдусь.

– Иди, а то мне надо делом заняться.

Сделав небольшой круг, задумчиво глядя в бокал с шампанским, чтобы не особо приставали, вроде как занята глубокими мыслями. Постояла немного у окна и легкой рысцой направилась к столу. «О, Боже! Да!»

Подхватив бутербродик, с наслаждением откусила, хотелось заурчать от радости, но это было бы совсем неприлично. А с другой стороны, все заняты собой, никому дела нет, если я даже чавкать начну. Но какое-то неприятное чувство немного портило удовольствие. Автоматически дожевывая кусок, начала тихонечко оглядываться. Странно…. Ощущение не пропало, как будто кто-то настойчиво на меня смотрит. Скоро дырку протрет взглядом и не одну, буду как решето. Что за черт?!

Медленно, как бы скучающе, еще раз осмотрела комнату. Вот Вероника. Собрала рядом с собой почти всех мужских особей, сидит в центре дивана. Потягивает вино из бокала. Вот тетка. Странно, но ее облепили несколько мужчин помоложе. Что она говорила? Лет на десять постарше? Не надо быть Шерлоком Холмсом, чтобы понять, один из них жертва ее матримониальных планов.

Так, песочный блондин уже женат, видно как мелькает кольцо на безымянном пальце. Жаль, очень симпатичный. Другой, хоть и ничего, но так подобострастно смотрит ей в рот, что становится не по себе. Еще двое, но непонятно кто они. Тот, что стоит в дорогом костюме и вроде как участвует в разговоре с остальными, не очень-то похож на бизнесмена. Бокал мешает ему, он ни разу не пригубил из него. И поза такая, как охранников в кино во время наблюдения за объектом.

Но нельзя, конечно, судить только по одной позе. Тем более что знания почерпаны не совсем из надежных источников, кино, сериалы.

Вот последний интересен. Не знаю почему, взгляд сразу за него зацепился. Не очень высокий, коренастый, присутствует, так скажем, некоторая угловатость, что в чертах лица, что в фигуре. Но нисколько не портит их, а наоборот придает такой…. Тут мой мозг перезагрузился, чтобы подобрать слово. Но нашел только «необычности». Чувствовалась исходящая от него энергия, просто бомба.

Но все они были заняты беседой, так что не до меня. Только отвернулась и решительно откусила от нового бутерброда, как опять то же самое. Да, что за ерунда! Пожрать даже нельзя спокойно! Может это тетя? Нет, она бы взглядов не прятала, наоборот, показала бы, где раки зимуют, она может.

Все! К черту! Иду на кухню, у Антонины Львовны, домработницы, попрошу что-нибудь перехватить и в ванную переодеваться. Я и так потратила на этот спектакль слишком много времени, а он того не стоил.

В коридоре был приглушенный свет. Но на кухне было оживленнее, яркие лампы, громыхала посуда и несколько жарковато. Пришлось немного зажмуриться, привыкая к свету.

– Батюшки! Лера, это ты что ли?

– Я. А что?

– Что у тебя на лице намазано? Ужас, какой?

– Хозяйка приказала быть при параде. Поэтому меня и приодели, причесали, отскребли.

– Больше похожа на приведение. У меня внук в прошлом году ходил на этот, как его…. Хэллоуин, вот! Он тоже так лицо раскрашивал.

– Сама не очень в восторге. Но не смею спорить.

– Какие споры, если видно, что смешно. Иди-ка лучше умойся. Там и крем для лица в ванне стоит. Голодная? Сейчас жаркое подогрею, пока ходишь.

Я пошла обратно по коридору, свернула направо и оказалась в небольшом закутке, где была ванная комната. Огромная такая, сама ванная посередине, с интересными краниками под старину, в углу душевая кабина. Все честь по чести. На стене из плитки выложено панно, парусник, уходящий вдаль по волнам.

При ярком свете дневной лампы вид мой и вправду вызывал смех. Покорчила себе рожицы, тихонечко посмеялась. И взяв ватные диски начала смывать всю эту неземную красоту. Уже оставалось немного, дверь распахнулась, и я так и замерла с ваткой в руках. Не помню, когда последний раз так реагировала на противоположный пол. Наверное, в старших классах школы. Очень хотелось пригласить одного мальчика на медленный танец. Однако, пройдя несколько раз мимо него, так и не решилась. Только чуть не заработала инфаркт, сердце каждый раз готово было выпрыгнуть из груди, вся покрывалась холодным, а потом опять в жар бросало.

И сейчас такая же ситуация. Ведь, рассматривая его, вроде пришла к выводу, что ничего внушительного и сногсшибательного? Интересный, необычный, энергия такая, что в ванной сразу стало тесно, как будто мы в хрущевском туалете метр на два…. Ватка выпала. Черт!

– Извините, напугал?

– А?! Ничего, туалет для гостей в другом коридоре.

– Да? Спасибо, а то я несколько заплутал.

– Пожалуйста.

И наклонилась за ваткой. Все еще не уходит. Когда выпрямилась, то увидела, что он с кривой улыбкой смотрит на гору ватных дисков на краю раковины.

– Вам без макияжа гораздо лучше. Забыл представиться. Андрей.

– Лера. Очень приятно. Обычно я так не штукатурюсь, но в этот раз тетя настояла. Для вечера и так далее.

– Тетя?

– Елена Викторовна Рюмина, моя тетя. Поэтому я присутствую на этом вечере. Хотя никакого отношения к бизнесменскому братству не имею. А вы как здесь оказались?

– Я зам одного из членов бизнесменского братства. Как вы выразились. Присутствую в качестве говорящего блокнота.

И улыбнулся еще шире. А стояла и смотрела во все глаза, как дура. «Еще немного и у меня из уголка рта слюна потечет. Приди в себя уже!». Дышать было трудно и, немного пригладив дрожащей рукой прядь волос, кашлянула.

– Извините, но я собиралась уходить. Так, что может, выпустите меня?

Взгляд у него был в тот момент такой глубокий, как будто рентгеном просвечивает все внутренности и душу тоже. И, похоже, понимает, что я чувствую и о чем думаю. Стало не по себе. «Какая-то чушь лезет в голову. Видишь человека в первый раз».

Моргнув, отступил в сторону, пропуская меня. Ощущение было, будто снял аркан с шеи.

– Пожалуйста.

И вышел вслед за мной.

– Вы уходите, а мне еще придется задержаться.

– Говорите будто бы с сожалением? Вам не очень нравится ваша работа?

– Работа нравится. Единственный минус – подобные мероприятия. Занимают время, а толку обычно немного.

– Моя тетя с вами бы не согласилась. Это в больших городах они не имеют значения, но не в нашем. Здесь все на «короткой ноге».

– Будем иметь ввиду. И давайте на ты? Согласны?

Я оглянулась, но этого момента не хватило, чтобы разобрать выражение его лица.

– На ты? Давайте. Только зачем? Не думаю, что мы часто будем встречаться.

– Почему?

– Я тоже не особо люблю такие мероприятия.

Спиной почувствовала его улыбку. Мы остановились у дверей кухни. Некоторое напряжение остро чувствовалось. И борьба, это отразилось в том жесте, с которым он потер шею и взгляде, которым посмотрел на меня.

– Это совсем на меня не похоже, приставать к малознакомым девушкам, но все же…. Предлагаю встретиться по поводу не связанному с работой?

– Это прозвучало как торжественная клятва и предложение заключить какой-нибудь договор одновременно.

– Мне что встать на одно колено?

– Нет, конечно. Извините, просто я, когда волнуюсь, всегда начинаю язвить.

– Хорошо, что волнуетесь. Ну, так что, Лера?

– Хорошо. Будем надеяться, что вы не маньяк и не зануда.

– Странно. Что вы ставите в один ряд маньяка и зануду.

– Хуже нет, чем зануды, во время общения с ними хочется самой на тот свет отправиться. Так, мы на ты или на вы?

– На ты. Да.

Записал мой номер телефона и, поцеловав руку, исчез в полутемном коридоре, пообещав позвонить завтра. А я стояла как истукан несколько минут, пока не услышала окрик:

– Лера, это ты там в коридоре? Чего не проходишь? Жаркое стынет.

– Да, иду.

И погладила подушечками пальцев, то место, куда он меня поцеловал, еще потом долго глупо улыбалась. «Много ли нам девушкам надо для счастья? Обещали позвонить и все радости полные штанишки. Правда, как-то странно все это».

С этой мыслью я и заснула в тот вечер: «Все как-то странно». Так до конца и, не поверив в события этого дня.

Где-то мерно капала вода. Этот звук болью раздавался по всему его телу, как раскаты грома. Семен Петрович опять не закрыл кран в туалете, недалеко от их кабинки из стекла и пластика. В которой были стол, стеллаж и небольшой экран, передающий изображение с трех камер видеонаблюдения.

Боль была все резче и резче, но идти и затягивать кран не хотелось. Какая-то апатия напала на него.

Да и этот звук, хоть и причинял боль, но в то же время и успокаивал. Не давал волнению, страху, неудовлетворенности, вырваться наружу.

Все в этот раз было не так. С этой девушкой все не так! Она, как заноза засела в его голове. План, который так счастливо легко нарисовался, летел к чертям. Ничего не получалось, а время уходило. Все больше времени. И капли, мерно стучащие о раковину, подтверждали это, отсчитывая секунды.

Сегодня понедельник, прошло уже два дня. А она так и не выходила на связь. Это сводило с ума. Ведь ей понравилось общаться с ним. Что случилось?

Можно, конечно, заняться поисками другой, плюнуть. Но, нет! Не в этот раз. Эта фигурка в его маленькой коллекции займет главное место. Будет венцом всего!

Нужно подождать. Он умеет ждать. Ведь столько лет прошло, прежде чем он стал свободным от тотального внимания и материнской опеки. Но ничего, будь терпелив и все придет. Теперь можно заниматься тем, чем хочется, без боязни быть осужденным навеки ее презрением.

Презрение и холодный контроль, вот основные чувства, которые, похоже, его мать испытывала к своему ребенку. Когда-то это вызывало жгучую боль. Он только начал что-то понимать, воспринимать, как другие относятся к своим чадам и как те отвечают. И решил, переняв этот опыт, применить в своей жизни.

Хорошо помнилось, как он протянул руки и поцеловал сидящую в кресле Капитолину Георгиевну в щеку, подарил самодельную открытку. На что она отстранила его и попросила, не слюнявить больше её лицо своими поцелуями, а открытку выбросила в мусорное ведро, чтобы «не скапливался хлам». Попытки продолжались лет до пятнадцати. Безнадежные, бесполезные, заунывный звук в каменную, глухую стену. И каждодневная муштровка. Этот ад, в котором из него пытались «сделать человека», «личность с большой буквы». Нужно следить за собой, нужно быть аккуратным, воспитанным, нужно правильно говорить, а если не знаешь, что сказать, молчи. Этих «нужно» были сотни, тысячи.

Лишь ночью он был свободен, накрываясь одеялом с головой, мечтал, как убежит, далеко и будет делать, то, что хочет.

Но сбежать, легко сказать. Наверное, в чем-то его мать была права, называя иногда в сильном расстройстве «никчемным бездарем» и «ничтожеством». Осуществить свои детские мечтания, так и не удалось. Возможности были. Можно было уехать, поступать в институт в другом городе и так бы прервалась их связь. Или просто уйти из дому, после наступления совершеннолетия. Но какой-то жалкий страх, который представлялся ему грязной, облезлой крысой, сидел внутри и все время останавливал, подтачивал гнилыми зубами уверенность.

Нет, нет. Как? Он не сможет один. Мама права – «никчемный». Или нет? Или попробовать?

Эта неспособность решить, много лет мучила его. Но, теперь оправдались самые смелые темные мечты. Из-за страха, подобострастного отношения к родительнице, они были забиты глубоко, глубоко, под многими слоями «правильных и нужных» мыслей и дел.

Теперь он имел и свободу, и власть над ней. Это было сродни наркотической зависимости. Власть. Она питала его, делала сильнее. А на свободе реализовывались темные, неизведанные желания.

Желание сделать что-то идеальное, красивое и сохранить это навечно для себя. Три первые попытки были неплохими. Но лишь репетиции, опробование разных способов обучения. Он завладел их душами.

Но с этой девушкой все может выйти гораздо лучше, уже не проба, а образец. Самый лучший, прекрасный в своей идеальности образец его коллекции!

А капли все падают, отмеряя время. Нужно подождать, ожидание всегда оправдывается в таких случаях. Ничего. Он знает, чувствует всем своим существом, что между ними связь. Она появилась сразу, как только в поле его зрения оказалась ее фотография. И никому и ни чему не удастся прервать этих уз.

Ответ будет. Да, будет. Он точно знает.

Утро понедельника, как и ожидалось, встретило всех дождем. Надоело, но понедельник день тяжелый.

Воскресенье тоже было ничем не легче. Выспаться не удалось. В восемь утра позвонила сестра. «Господи! Что за наказание!»

– Доброе утро, Глебушка!

– Доброе….

Голос был сиплым и язык с трудом поддавался.

– Ты еще спишь?

– Варь, воскресенье же, в конце концов. Могу я хоть один день на неделе посвятить праведному, здоровому сну?

– Можешь, можешь. Извини. Но не могла, не позвонить. Ты помнишь, что на следующей неделе у отца день рождения?

– М-м-м.

– Нет. Я так и подумала. Поэтому часть сегодняшнего дня придется потратить на поход по магазинам. Сон подождет до следующей недели. Папка хочет какую-то там пилу или как его…. Господи! Позвони ему, я не поняла точно, что он хочет. И договоримся, где встретимся. Давай, до связи.

Сказать тоже «до связи», он не успел, уже послышались гудки. Нажав кнопку отбоя, выпустил трубку из рук и повалился опять на подушку. Похоже, заснул, потому что вскоре его снова разбудил звонок.

– Глебка! Ты звонил? Или свалился на подушку и досматриваешь свой сон?

– Варь, восемь утра. Они еще спят, наверное.

– Вот и видно, кто из нас давно с родителями не общался. Папа к восьми утра всегда уже на ногах. Тем более что в последнее время у него бессонница.

– Да, ты права, я плохой сын. Довольна?

– Нет, не довольна. Вот позвонишь, и буду довольна.

– Тиран.

– Я знаю. И не успокоюсь, ты же знаешь. Буду названивать каждые полчаса. Или пять минут. Пока не решила.

– Все, встаю. Звони через час. Хоть позавтракаю.

– Хорошо. Через час.

Голова гудела. Пересилив себя, опустил ноги с кровати. Тапок не было. Ну и черт с ними! Все еще в тумане прошел на кухню, включил чайник и поплелся в ванную. Окончательно проснулся только тогда, когда умылся холодной водой. Такое ощущение, что смыл тонкую пленку с лица, которая мешала открыть глаза.

Обычно он регулярно звонил родителям и навещал. Но последние два месяца был и вправду не самым лучшим сыном. Это плохо. Родители были для него хорошим, спокойным, надежным тылом.

Отец долго не брал трубку. Подумалось, может на самом деле обиделся? Нет, просто копался со своей старенькой волгой в гараже и долго не мог вылезти из-под нее. Все хорошо. Они посмеялись над Варькиным деспотизмом, обсудили, что же все-таки имелось в виду, в качестве подарка. Пересказали друг другу последние новости. И, наверное, болтали бы еще долго, если бы он не услышал короткие гудки. Кто-то пытался ему дозвониться.

– Ладно, пап, пока. А то сестренка уже названивает с проверкой.

– Конечно, давай. Всего хорошего. Глеб?

– Да?

– У тебя все в порядке?

– А что?

– В голосе у тебя напряженность. Да и занят все время. Проблемы на работе?

– Нет. Как обычно. Бегаем, пишем бумажки, начальство мылит шею.

– Понятно. Ну, добро.

– Мамуле привет.

– Передам.

Нет, невозможно их обмануть.

Подарок был благополучно куплен. Правда, на это ушло гораздо больше времени, чем рассчитывалось. Теперь придется не только сон, но и домашние дела, оставить до следующих выходных. Но сестра пригласила к себе в гости, так что все окупилось сытным, хорошим обедом и не менее великолепным ужином.

Но сегодня понедельник, день тяжелый. За окном льет дождь, а на столе перекошенной пизанской башней высятся бумаги и несколько толстых папок. Дверь распахнулась. И зашел Вовка, как всегда спокойный, флегматичный и умеренно веселый. Даже это раздражало. Хотя наоборот, всегда вселяло уверенность в светлом будущем.

– Привет.

– Здорово.

– И так, я побывал в кафешке «Рапсодия». Как и ожидал, никто, ничего. Хотя девушку один из официантов смутно помнит. Запомнил, потому что такая красотка, а ждала кого-то и очень расстроенная ушла от них, так и не дождавшись.

– Значит, на улице поджидал.

– Значит. Следил, когда выйдет. Окликнул. Там рядышком скверик, предложил пройтись. По темечку тюк и все. Привет.

– Скорее уж прощай.

– М-да. У тебя что?

– Ничего особенного, нашлась вторая.

– Черненькая?

– Да. Яна Сычева. Действительно работала официанткой.

– Круто, двух зайцев одним выстрелом.

– Точно. Поеду, сегодня на квартиру, что она снимала с подругой Леной. Потрясу эту самую Лену. Надо потрясти техников.

– Бесполезно, знаешь же сам.

– Для порядка.

– Иди на фиг. Хочешь, звони сам. А у меня и так еще дел вагон, в пятницу опять шею намылят.

– Не ной рабыня Изаура. Нам все время ее мылят, зато чистая всегда.

– Это точно. Чего мрачный?

– Думаю.

– Расскажи, раз уж решил подумать.

– Сейчас тоже шею намылю.

– Не надо.

– Хреново все.

– Это я и без тебя знаю. Открыл Америку. А по существу?

– Вов, какому существу? Ты, кстати, сменщика Семена Петровича опросил?

– Опросил. Бледный очкарик. Поражаюсь, как его в охранники взяли, собственной тени боится. Семен Петрович его тоже не очень жалует. Говорит слабак и педант.

– Педант?

– Да. В начале совместной работы у них было много прений по поводу чистоты на рабочем месте.

– О как! Тебе излили душу?

– Всю, без остатка. Семен Петрович очень не организован, все время оставляет крошки на столе и следы от чашки и т.д.

– Просто мерзавец.

– А мы с тобой показались бы этому молодому человеку просто исчадиями ада.

– Не то слово…. Интересно.

– Что?

– Его привычки.

– Ничего интересного, просто педант и аккуратист. Это не преступление.

– Но не так, же болезненно ко всему относиться. Ладно, и что?

– Ничего, как всегда. Территорию обходил, никого постороннего не видел. И ничего подозрительного не слышал.

– С соседних зданий сторожа говорят то же самое. Кстати, а камер выходящих на въезд с проспекта нет?

– Проверял. Камеры есть. Но все они направлены только на дорогу перед самими воротами, так что машин проезжающих по дороге не видно. Да и там можно с другой стороны железной дороги заехать.

– Это же огромный крюк через весь город, потом по окраине объезжать офигеешь.

– А куда ему торопиться? Но тоже не совсем надежно, на железнодорожном переезде недавно камеру установили.

– Проверь?

– Они, скорее всего не сохраняют записи так долго.

– Верно. Но все-таки. Поеду я, Лену трясти.

– Может, узнаешь, как он с ней познакомился.

– Очень может быть. Намекаешь на сайт?

– Не намекаю, а прямо говорю.

– Но стопроцентной уверенности, что Виктор и маньяк одно и то же лицо, нет.

– У тебя нет, а у меня есть.

– Справку мне выпиши, я ее к делу подошью.

– Без проблем.

Квартиру девушки снимали в более новом районе города. В похожей на башню девятиэтажке. Здесь все здания были похожими друг на друга, как близнецы. Одинаковая высота, цвет, количество подъездов, дворы с детскими площадками тоже одинаковые. Нужный номер отыскался не сразу. Радовало только одно, что никакой дроби и буквы рядом с цифрой не было, а то поиски бы затянулись.

Еще больше порадовало, что девушка была дома. Хотя дверь открыла с большой опаской.

– Здравствуйте, Изотов Глеб Николаевич. С вами снимала квартиру Яна Сычева. Хотелось бы поговорить о ней.

Она немного расслабилась, услышав, о чем пойдет речь. Мало ли какие проблемы у девушки с органами правопорядка. Они прошли в квартиру. На кухне царил относительный порядок, лишь немного грязной посуды в раковине.

– Я не видела Яну около трех месяцев. Вы нашли ее?

– Да, нашли.

– Хоть бы вещи забрала что ли. Что с ней?

– Яну нашли два месяца назад на территории заброшенного склада.

– Она….

– Да. Она мертва.

– Мамочки…. Ужас, какой….

– Опознать мы ее смогли только недавно.

Она села на табуретку и вцепилась в кружку.

– Я ведь звонила ее мамаше-алкоголичке. Просила, чтобы она заявление написала о пропаже. Так она, похоже, не поняла ничего. А потом вообще трубку перестала брать.

– Вы давно с Яной знакомы?

– Около года. Вместе в техникуме учимся. Надо было снимать квартиру, вот и сошлись по этой причине.

– У нее был постоянный ухажер или молодой человек?

– Нет. Она вся в учебе была, работе. Говорила, «мне некогда». А в клубе насмотревшись на золотую молодежь, отдыхающую, вообще перестала в сторону парней смотреть.

– Расскажите, когда вы ее в последний раз видели?

– В последний раз? … Она не пришла на работу в четверг. Мне позвонила наша общая подружка, она тоже в «Галакти» работает, Лида. Я очень удивилась. Янка всегда ответственной была. А в среду, я у парня ночевать осталась и после техникума сразу к нему ушла. Вот со среды ее и не видела. Какое же это число было? Погодите, – поводила пальцем по календарю, приколотому к стенке, и показала дату. – Да, тогда в последний раз. Не верится просто….

– Яна не говорила о случайных знакомствах? Или может о том, что за ней кто-то следит? Преследует? Надоедливые ухаживания?

– Преследует? Нет. Такого никогда не слышала. Надоедливые ухаживания? Если только в клубе, подвыпившие клиенты. Но там охрана и больно разгуляться не дают. Разве что….

– Что?

– В интернете. Она последний месяц все сидела на каком-то сайте знакомств. Еще хвалилась, что там можно найти стоящего человека. Хотя я сразу с сомнением к этому отнеслась.

– И она ходила на свидания с кем-нибудь?

– Нет. До этого не дошло. Да я бы и не дала ей одной идти.

– А на сайте еще сохранилась ее страничка?

– Да. Я настройки не меняла. Думала, она вернется…. Все это как страшный сон какой-то.

– Можно посмотреть?

– Конечно.

В небольшой комнате стояли: диван; кровать, заправленная цветастым пледом; шифоньер; трюмо, заваленное разными баночками, тюбиками. И в углу, ближе к окну, стол с компьютером и над ним прибита полочка для книг.

– Скажите, Лена, Яна не красила волосы?

– Что? Нет. Она очень гордилась своими волосами. Длинные, не тощие и свой оттенок красивый. Не то, что мои! Как у мыши. Это важно?

– Важно.

Ее пальцы проворно задвигались, на экране сменялись картинки.

– Вот этот сайт.

– Пока я пролистываю ее сообщения, посмотрите, пожалуйста, вот эти фотографии. Может, кого-нибудь узнаете.

Через минуту она осторожно положила их рядом с его рукой на стол.

– Нет. Кроме Яны никого не узнаю.

И ушла на кухню. Повеяло запахом лекарств, едким и неприятным.

Похоже, этот парень не особо заморачивается. Почти все сообщения копировали или были похожи на те, что были посланы Маргарите, отличнице и «просто хорошей девчонке».

Значит, посредством сайта знакомств, одного и того же он с ними знакомится. Потом приглашает на свидание в кафе. Там, девушка его, не дождавшись, уходит. Но скорее всего на улице он ее поджидает, окликает, «мол, извини, опоздал, может, пройдемся?». И что дальше? Нужна машина, не на себе же ему их тащить. Скорее удар по голове. В машину и повез в квартиру? Не пойдет, стоны, крики, привлекли бы внимание соседей. В гараже та же проблема. Дача? Тоже не всегда подойдет. В большинстве садоводств, которые близко к городу, участки всего по четыре, шесть соток и все друг у друга на виду. Если только отдаленный участок. Опять сколько же работы? Тащить сначала туда, потом обратно. Место, скорее всего в черте города. Общение с девушками у него достаточно частое и плотное, судя по травмам. Заброшенный дом нужен, подвал, бойлерная. Лучше всего подошел бы район, в котором их находили. Пустующие склады проверяли, ветхие бараки рядом тоже. Но в каждую, же дыру не залезешь? Хотя машина это интересно…. Свой транспорт ему просто необходим. Главное, чтобы машина не в угоне была.

И так, новое кафе, в которое была приглашена Яна, называется «Ромашка». Стоит проверить.

Уже сидя в машине, он позвонил Вове.

– Давно не виделись.

– Давно. Чего надо?

– Съездишь до кафе «Ромашка», на Мостовой 10? Там Яна должна была встретиться с нашим героем.

– Съезжу. Результат я тебе и так скажу.

– Да, знаю. Но все равно. По соседним улицам посмотри, может, где видеокамеры имеются. Не в такси же он ее вез бездыханную. На своей тачке был, значит, где-то оставлял.

– Три месяца, Глеб. Это много.