Видящая

По серому зданию поползли слухи, что команда Захара нашла и работает с каким- то экстрасенсом. Ребята называли Элю при посторонних видящей. Отшучиваясь коллегам, что тетка такая древняя, что никуда не выезжает и по телефону не общается. Приходится к ней ездить. С чужими общаться отказывается, а Захар Иванович ей дальний родственник, о чем она ему сама и поведала.

Из тройки оперативников Женька был самым навязчивым и пронырливым. Он постоянно допрашивал Элю, пытаясь понять, как работает её дар. Как он включается, да ещё на нужном месте?!Сегодня после проведенной работы оперативник опять допытывался. Эля, обычно молчавшая на этот счет, решила все-таки приоткрыть «закулисье» своих способностей.

– Я не знаю, как это работает. -пожимала плечами девушка, пытаясь объяснить процесс видения. – Просто абстрагируюсь от внешнего мира, настраиваюсь на человека, в чьё прошлое хочу заглянуть или на определенное событие. Я художник, поэтому хорошо удерживаю зрительные образы. Цепляюсь за него и даже не знаю, как эти ощущения объяснить: как бы проваливаюсь в кратковременный сон или вхожу в транс, что ли. Вижу всё со стороны, словно я – наблюдатель. В 3-D картинке.

– Круто! Но как, как ты идёшь по следу нужного человека?!-не унимался Женька.

– Наверное, как собака берёт след по запаху, я беру след по зрительному образу. Ведь, если я не видела человека, я не могу следить за ним. Мне нужна картинка, чтобы получить картинку, -смеясь, закончила Эля.

–Это так интересно и необычно! -восторг Женьки был неиссякаемым.

–Да… поначалу…

– Слушай, а ведь ты можешь увидеть исторические события, битвы…Сможешь пролить свет на громкие преступления века! Сможешь увидеть, кто убил Кеннеди, Сталина! -распаляясь энтузиазмом, говорил Женя, – и даже находить клады! – Все уставились на Элю. Масштаб мыслительной деятельности Женьки поразил всех. Мужчины стали ждать ответ. Эля обвела всех взглядом, сделала паузу и … улыбнулась.

– Во – первых, я вам говорила, что, чем свежее событие, тем яснее я его вижу. Я пробовала заглянуть в своё прошлое 5-ти летней давности, даже 3-х летней. -Эля передёрнула плечами, мягко улыбнувшись. – Не получилось. Картинка была, как в тумане…А вы говорите- исторические события…– развела руки в стороны. – Видимо, всё имеет свои ограничения…

– С тебя и этого хватит, -Илья попытался отвесить шутливый подзатыльник Женьке, но тот отклонился, и ладонь вхолостую прошлась по воздуху.

Работа в угрозыске отвлекала Элю, забирая большую часть свободного времени. Она была своим «внештатным сотрудником». Утром-институт. Потом-подрисовки на улице и к вечеру-встречи с парнями из угрозыска. Захар Иванович попросил Элю «заглядывать» только при них, чтобы не упустить даже мелочи. Её «сеансы» постоянно восхищали парней. Сколько она не объясняла им, что всё банально и просто, видит, как 3D картинку в цвете, но без звука, причём может сама перемещаться под любым ракурсом, словно работает мышкой в компьютерной игре, рассказ всегда вызывал азарт в глазах оперативников. Потом Эля садилась и рисовала преступника. Портреты получались чёткими и достоверными. Чтобы получить координаты, девушке приходилось «следить в прошлом». Это не всегда было быстро, как с её первым делом. Тогда ей просто повезло. А тут виртуальная слежка могла затянуться на недели. Теперь смотреть надо было несколько раз, пока она убеждалась, что преступник заходит домой, а не на съёмную квартиру-однодневку или к случайному знакомому. И отследить его имя и фамилию тоже не всегда было легко. Пожалуй, это был самый трудный и длительный этап.

Благодаря своему дару, объективности и умению точно передавать черты лица, Эля очень быстро завоевала безграничное доверие мужчин. Встречались чаще в кафе. Иногда приходилось заходить в угрозыск. Чтобы поддерживать тайну с даром Элеоноры и, замаскировывая приходы в казённое здание, пришлось сказать, что она девушка Ильи -он на тот момент был свободен. Эля пыталась привести довод, что неизвестно, сколько она будет им помогать, за это время у Ильи может появиться настоящая подруга. Это не лучший вариант. Но девушка оказалась в меньшинстве, и Илья нисколько не возражал. Всегда немногословный, в противовес Женьке, он аргументированно доказал, что это для Эли – самый приемлемый выход. Пришлось принять и поддерживать этот обман.

За время помощи Эли карьера сыщиков «пошла в гору»: они стали лучшей командой оперативников- ни одного нераскрытого дела, время работы над преступлением сократилось (до разумных пределов), работали чисто и грамотно. Им стали поручать самые сложные запутанные дела. К ним за помощью и советом обращались коллеги. Элю и радовало, и тревожило это. И она не раз говорила об этом «тройке» сыщиков. «Что будет, когда я перестану «видеть»? У вас же показатели снизятся!» Мужчины отшучивались. Захар Иванович говорил, что успеет до пенсии доработать- ему чуть-чуть осталось. Илья шутил, что как только Эля его бросит- удача отвернётся от него в профессии. Он этим и будет оправдываться. Женька чесал макушку и говорил, что он тоже что-нибудь придумает. Эле с ними легко работалось и поначалу её это очень увлекало. Казалось, что она нашла нужное для себя дело- помогать своими способностями людям. Она, наконец-то, была полезна, как и говорила мама.… Научилась быстро получать искомое событие.

А в самом начале это было не так просто и очень неожиданно…

Эля очнулась на больничной койке. Всё тело тянуло, ныло, болело. Такое ощущение, что она побывала на дыбе. Она с трудом повернула голову и осмотрелась. Светлая палата, несколько коек, аппараты, проводки. И к ней тянулись прозрачные ниточки. Попробовала поднять руку и застонала. Тут же на соседней койке женщина участливо спросила: «Очнулась?» -и нажала на кнопку вызова медсестры.

Та прибежала, убедилась, что пациентка в сознании и убежала вновь. Через минуту в палату вошла уже в сопровождении доктора.

– Как вы себя чувствуете, Элеонора?

– Не знаю. Всё болит. Голова сильно кружится. – просипела Эля. Голос скрипел, как несмазанная дверь. Во всяком случае, так показалось Эле. – Что случилось?Я в больнице?– спросила очевидное Эля.

– Да, я ваш лечащий доктор. Валентин Юрьевич.-. А вы ничего не помните? – осторожно спросил он.

Лина слабо покачала головой. Закрыла глаза. Помолчала, вспоминая…

– Ехали на машине…громкий визг…

– Вы попали в аварию…

Эля посмотрела на доктора.

– Я помню, что я заснула на заднем сидении…Как мама с папой?

Доктор не отвечал. Казалось, он что-то в уме взвешивает.

– Можно мне увидеться с родителями? – девушка прикрыла глаза.

Последовавшая за вопросом вторичная пауза не понравилась своей мрачностью.

– Они не в больнице.

– Можно сообщить им, что я пришла в сознание? Кстати, сколько я пролежала? -голос по- прежнему казался скрипучим, чужим.

– Четверо суток. Вам очень повезло. Ноги перебиты, но кости оказались не раздроблены. Срастутся. И серьёзных травм головы нет…Многочисленные ушибы мягких тканей. Есть гематомы, но они незначительные…Я вам потом всё расскажу. Сейчас просто полежите. У вас будет много процедур. Но это всё позже. Он направился к выходу.

– А родители, когда меня навестят?

– Чуть позже.

– Ну, я же могу говорить и слушать…-возмутилась Эля.

– Чуть позже, – повторил Валентин Юрьевич, закрывая дверь.

На следующий день Эля узнала от соседки по койке, что помимо того, что у неё перелом ног и ключицы, ей переливали кровь, она была 2 дня в тяжёлом состоянии в реанимации, 2 дня назад её, как и соседку, перевезли в палату интенсивной терапии и к ней никого не пускали. Во всяком случае, соседка никого у постели не видела. Это было странно. Мама бы уже давно штурмовала двери её палаты…

Когда на очередном обходе врач спросил о её самочувствии, Эля не выдержала.

– Вы не пускаете родителей в палату намеренно?

Врач тяжело вздохнул.

– Они не могут прийти, Элеонора.

– Они тоже в больнице? Здесь? В другой? Можно мне мой телефон. Он со мной был, когда я была в машине. Я хочу им позвонить…

– Телефон? – как-то рассеянно спросил врач. – Я сейчас, – и вышел.

Эля ничего не понимала, к чему эта скрытность и секретность? Головокружение мешало сосредоточиться.

В коридоре послышался шум и уже у дверей -голоса. Один из них был голос Веры – её тёти, но так как разница в 8 лет делала их похожей на сестёр, то и обращение к друг другу у них было упрощенное.

– Вы не можете меня отсюда выгнать. Я единственный родной человек ей.

И дверь распахнулась, являя воинствующую тётку и ошарашенного недовольного врача, а позади женщину в белом халате. Зашли все трое.

– Меня не пускали к тебе, – недобро зыркнув на доктора, прошипела Вера. – Привет, Элечка.

– Привет, Вера, -девушка светло улыбнулась. – Приятно видеть тебя. Как…

– Как ты? – перебила тётка. -я понимаю, что всё болит. Потерпи, немножко, всё постепенно будет приходить в норму.

– Мне колют обезболивающие, так что терпимо …Как мам…

– Ты знаешь, я принесла тебе книги. Как только сможешь приподниматься -сможешь читать. Но и доктора должны разрешить.

– Хорошо, спасибо. Как род….

– И тебя спрашивали в институте. Хотели прийти сокурсники, но их не пускают. Может, чуть позже, когда ты будешь чувствовать себя намного лучше.

– Я поняла. Ты мне слово не даёшь сказать, – попыталась улыбнуться Эля. – Как мама с папой? Где они?

Вера почему-то посмотрела на врача, а тот на женщину в белом халате.

– Что? Что-то не так? – Эля с трудом сглотнула. Сначала пришла мысль, что если бы они были в больнице, то первой новостью Веры было бы о здоровье сестры и её мужа. А в коридоре она сказала, что единственный родной человек…Сердце пропустило удар…

– Что с родителями? Они живы? -она пристально смотрела в лицо тётки, ища ответ на вопрос. Чувствовала, что сердце останавливается, когда по щеке Веры побежала одна слеза, вторая и та неуверенно покачала головой. Воздух в легких резко закончился. Эля, как рыба хватала его ртом.

– Нет! Это не может быть правдой…-она покачала головой в одну сторону, другую. Комната стала раскачиваться вместе с ней. – Неправда!Так не должно быть! Нет! Позовите маму! -истерика медленно накрывала её. Захотелось кричать, визжать, вскочить с кровати и биться от бессилия…

Валентин Юрьевич, наблюдавший за Элей, громко крикнул: Света! – И тут же из-за спины доктора выбежала медсестра со шприцем.

– Давай. – приказал он, и та вколола укол.

– Не надо уколов, я не буду …, – и Эля медленно погрузилась в сон.

Выходила она из состояния сна тяжело….

Её ощущения сейчас и последующее ближайшее время складывалось из 4-х составных: Боль, Страх, Пустота, Холод. Причём холод был не только физическим. Он вымораживал всё внутри и забирался в душу, вводя в оцепенение. Ей было плохо и холодно…и опять плохо. Не помогали даже ежедневные длительные визиты тетки. А посещения сокурсников вообще выносила с трудом. Их жалостливые взгляды бесили. А еще было до боли горько осознавать, что у них всех есть родители, а у неё ….уже нет. Ей хотелось быстрее покинуть эту больницу, но возвращаться домой в пустую квартиру было страшно. Как она теперь будет? Одна…

Тогда в больнице почти перед выпиской Эля увидела сон, где были живы её родители. Это был странный сон. Без звука. Там были мама и папа. Там была и она. И она видела себя со стороны. Разве такое может быть во сне? Обычно в сновидениях она была главной участницей. А тут…Как зритель, смотришь немое кино и чувствуешь, переживаешь за героев сна. Вот родители собираются в эту роковую поездку. Эля видела, как она готовит вещи в своей комнате, закидывая их в лёгкую спортивную сумку, подтанцовывая под музыку. Она хорошо помнила, какая это была композиция. Вот она переместилась в комнату родителей. Как во сне это удалось, Эля не поняла. Те тоже паковали вещи, всё -таки на три дня своим ходом в Москву – надо было что-то взять. Хотя бы минимальное количество вещей. Родители о чём-то спорили. Эля не слышала. Но знала, о Вере. Спор потом перенесётся в машину, угрожая перерасти в скандал…. Мама хотела в поездку взять сестру, тем более, что место было, и Вера хотела. Отец был против. В машине он спорил с мамой, говоря, что всегда хотел поехать своей семьёй.