Повесть о любви и тьме

Мы — безымянные солдаты без мундиров, А вокруг — ужас и тьма кромешная.

С книгами звезды израильской и мировой литературы Амоса Оза у меня особые отношения: с первого знакомства четверть века назад, с "Моего Михаэля" знала, что он великий писатель, от которого стану держаться подальше, лишь иногда возвращаясь к толстоевски-тягучей прозе. Так и вышло, четвертая с тех пор книга и каждая следующая бралась скорее в силу дополнительных причин: "Фиму" аудиокнигой в исполнении Ефима Шифрина мне подарили; "Черный ящик" читала по командной игре. Всякий раз это было великолепно, но больно и горько. Даже когда смешно. Потому, когда Фантом анонсировал "Повесть о любви и тьме", предпочла не увидеть новости.

И благополучно не видела, пока ВИМБО не выпустило аудиоверсию, прочитанную Григорием Перелем, вот тут устоять стало невозможно. Часы, проведенные с этой книгой, не назову временем беззаботной радости, Оз жёсток и жесток к читателю не меньше. чем к себе - тем больше ценишь нежность, которая прорывается даже в самых тяжелых местах. Как-то ему удается это парадоксальное сочетание горькой нежности, радостной грусти, светлой тьмы, величия маленьких людей. Вслед за Шервудом Андерсоном, которого называет своим литературным учителем, Амос Оз создает собственный Уайнсбург, Огайо в Иерусалиме своего детства, и делает это блистательно.

"Повесть о любви и тьме" в сегодняшней терминологии автофикшен. Исповедальная автобиографическая проза с элементами семейной саги, романа взросления исторического и политического романов. Еврейский мальчик, рожденный в Иерусалиме до образования государства Израиль, единственный ребенок в семье репатриантов. Оба, отец и мама, были выходцами из куда более обеспеченной среды, и неизбежная у эмигрантов первого поколения потеря в материальном положении, снижение социального статуса болезненно ударили по ним. Отец - эрудит и полиглот, владевший более, чем десятью языками, напрасно мечтал об академической карьере. Умных и блестяще образованных в том сочетании места-времени было с избытком, а университет всего один. Утонченная остроумная красавица мама, рожденная блистать в богемных салонах, чистит и моет убогую квартирку, мелочно экономит на продуктах, все глубже погружаясь в черную бездну депрессии.

Самоубийство матери альфа и омега повествования, лейтмотив, к которому оно все время возвращается на своих кругах, в сути роман - реквием по ней, попытка осмыслить, преодолеть, изжить травму, нанесенную ее уходом двенадцатилетнему мальчишке. Ожидаемо болезненная проза, хотя местами бывает смешной, местами даже очень. Амос Оз большой мастер и останется в истории не только тем, что пнул под столом маленького Бенджамина Нетаньяху, который пытался связать шнурки его ботинок - о каковом факте с гордостью сообщает Вики. Впрочем, с этим эпизодом все не так однозначно, в романе рассказчик сомневается, был ли то Беня или его старший брат Йони.

Великая книга, а в исполнении Григория Переля почти тридцать часов мощных читательских впечатлений.

Книгу пронизывает исповедальная интонация. И это исповедь перед самим собой. Автор как будто вглядывается в прошлое своей семьи: в своё детство, историю дедов и бабушек с обеих сторон -, пытаясь глубже понять себя, причины трагедии матери, в контексте истории Израиля.

Очень понятно желание человека высказать накопленное за годы молчания (как признается сам автор). И понятно это хождение кругами, издалека, постепенное приближение к рассказу о незаживающей ране от потери матери в 12 лет.

Именно поэтому повествование соединяет в себе, казалось бы противоположное -  эмоциональность и обстоятельность,  пронзительность и отстранённость. В нем много деталей, подробностей быта, много людей, их портретов, мыслей и слов.

И именно поэтому читается роман неровно: то кажется затянутым и скучноватым, переполненным повторами (особенно первая половина), то    не отпускает от себя пронзительными страницами. Свободно, без ограничений звучат душа и память автора.

Хотя многое в толковании событий  и фигур 20 века не кажется мне близким, интересно было читать о жизни в кибуце, о том, как создавалось государство Израиль, о непримиримости арабов и евреев.

Всё это разнообразие оттенков характеров, чувств, отношений, прекрасные страницы о пробуждающейся сексуальности, о любви, о женщинах, созданные писателем, донес до нас, чувствуется, без потерь замечательный переводчик Радуцкий.

Прекрасный биографический роман. Для меня теперь - в одном ряду с "Ложится мгла на старые ступени" Чудакова (а это в моём представлении довольно высокая планка). Иерусалим и его обитатели конца 1940-х начала 1950-х годов.

Самое ввжное в книге -- зарождение Израиля как государства. Вот этого как буто нигде не прочитаешь. Особых литературных достоинств в книге нет,

мальчишка (автор) действительно был очень скверный. Причина самоубийства матери так и не раскрыта, но история эта подавляет.