Kitabı oxu: «Хранители созвездий. Повесть, сказка»

Şrift:

ISBN 978-5-4485-4457-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Все события и персонажи вымышлены, любые совпадения с реальными людьми случайны.

Хранители созвездий

Мы от старых снов бежали,
Мы искали замок света…
Петр Драверт. В полынной степи

Предисловие

Вдруг из моей прихожей стали доноситься сильные удары в дверь. Я тут же выглядываю в дверной проем между гостиной и прихожей и успеваю заметить, как входная дверь висит на одной петле. Еще один сильный удар – и дверь побежденной падает на пол. Через входной проем в квартиру входят четверо мужчин в черных костюмах, у двух из них в руках по пистолету. Мне тут же заводят руки за спину, я чувствую, как щелкают наручники на моих запястьях.

– Анна Соколова? Я Николай Новиков, Вам придется проехать с нами.

Глава 1

Заходите, заходите! Прошу вас, располагайтесь в моем скромном жилище. У меня здесь слишком тесно, так что, проходя по узкой дорожке между высоченных стопок книг, вам придется втягивать живот. Готовы? Нет, неверно, мы с вами не в библиотеке. Это моя квартира. Осторожнее, не заденьте торшер справа от вас! Не то чтобы я была зациклена на порядке, но если этот торшер рухнет, то рухнут и книги. Как же я смогу потом пробираться из одной комнаты в другую?

Пожалуй, мне даже нечего вам показать, чтобы было чем похвастаться. В моей квартире всего две комнаты, не считая ванной и кухни. В гостиной у меня стоит обычный трехместный диван. В углу комнаты широкая тумба, на которой стоит маленький телевизор и проигрыватель. Сама же тумба под завязку забита книгами. Телевизор выключен, а из проигрывателя доносится мелодичный голос Анны Герман. В гостиной два маленьких окна, между ними располагается кофейный столик. На нем очень много фотографий в рамках, стопка книг, две больших свечи в виде пухлых бочонков и настольная лампа. Столик стоит на четырех ножках, между которыми могло быть свободное место, но и там я держу книги. На подоконниках по горшку с цветком. Рядом со вторым окном возле сплошной стены установлена ниша с неимоверным количеством полок. Я думаю, вы уже знаете, чем они заняты, – книгами, конечно. На полу возле ниши лежат самые большие книги, которые не входят ни на одну из полок. Ну а на самом полу у меня старый ковер, который вы можете найти у любой старушки. Мой, кстати, достался мне как раз от бабушки.

Вторая комната – маленькая спальня, где сплю я и мои книги. Платяной шкаф, кровать, кресло, занятый книгами столик и стопки книг, расположенные по всем оставшимся местам и тянущиеся едва ли не до самого потолка. Я живу здесь около шести лет и ни разу за все время я не приводила сюда ни одного человека. Никаких мужчин или друзей. Другой человек в моей квартире был бы только лишним и раздражающим фактором, который не вписывался бы в окружающую обстановку и атмосферу. Так что здешние мои друзья, именно в стенах квартиры, – это книги, а их у меня очень много. Можно ли сказать, что я богата друзьями?..

Вообще я во многом кажусь странной. Я отношусь к тому типу женщин, которые не тратят время на моду, на тщательный уход за собой и все такое прочее. Например, на мне сейчас лосины и водолазка под горлышко, с длинными рукавами. Я бы могла сказать, что мне наплевать, что обо мне думают, но это, скорее всего, не совсем так. Я не подкрашиваю глаза. Не потому, что ни разу не красилась или якобы ненавижу косметику, просто это не мое. Когда мои глаза накрашены, я перестаю ощущать себя настоящей, и тогда я начинаю вести себя, как бык на ринге. Единственная искусственность во мне – цвет волос. Я крашеная блондинка. Но лишь потому, что я ощущаю себя комфортно в этом образе. И пускай я отклоняюсь от своих жестких принципов – я не до конца натуральная, но я настоящая, потому что чувствую себя такой. У меня нет фигуры. У кого-то она есть, а у меня нет вовсе. Я смахиваю на анорексичку, но это не так. Я не голодаю, мне комфортно со своим весом и что более проблематично – я не могу его изменить, так что я давно наплевала и на это. У меня нет выдающейся и сексуальной попы, грудь и вовсе 1-го размера – я вряд ли вызываю желание у мужчин. Я плоская обесцвеченная доска – вот кто я.

Я отношусь к той несчастной породе людей, которая не мечтает о приключениях, о летающих пони, белоснежном единороге или птице феникс, возрождающейся из пепла. Не мечтать об этом было бы полбеды, а вся беда в том, что приключения сами настигают таких людей. И всегда врасплох, переворачивая все с ног на голову и бесповоротно меняя предыдущий склад ума и образ жизни. Так что я хочу поделиться с вами своим приключением. Неслыханным, возмутительным, не имеющим ничего общего со здравым смыслом и привычной картиной реального мира. Я расскажу вам о своем открытии: знайте теперь и вы, что в мифах течет жизнь.

У меня практически всегда была размеренная жизнь, полная порядка и неизменного темпа. Даже в подростковом возрасте я была лишь в меру буйной и несносной. Я не уходила из дома под эмоциональным натиском чувств. Да мне и некуда было уходить. Я не уезжала с друзьями на ночь или на несколько дней, весело проводя время. Все всегда было скромно. Я жила вполне спокойно, занималась своими делами, учебой, потом своей работой, потакала своим интересам и порой занималась ерундой. Но все полетело в тартарары в тот самый день, когда я зашла в небольшую книжную лавку неподалеку от дома.

В обычных магазинах книги продаются, а здесь их дают в прокат за небольшие деньги. Например, если вы не можете найти какую-либо книгу в библиотеке или Интернете, а покупка для вас означает большой удар по бюджету, то можно было взять ее в прокат. Это был тот же книжный магазин, но, видимо, для бедных. Не могу сказать, что я сильно нуждалась в деньгах и потому зашла сюда, – нет. Все немного проще. Я заканчивала кандидатскую, но мне не хватало литературы, а книги здешнего магазинчика отличаются от тех, что находятся в больших книжных, так что я пришла сюда за спасением и разнообразием. Лавчонка находится внутри старой девятиэтажки. Внутри все обветшалое и серое, а пахнет сыростью. Зато я обнаружила на стойке рядом с кассой каталог со здешними книгами. Ну как каталог… Это был просто длинный список на тетрадных листках. Я взялась за него, начала листать. В эту же минуту к кассе подошел паренек, который встал по другую сторону стойки. Наверное, подрабатывает здесь кассиром.

– Вам помочь? – спрашивает он.

– Не подскажете, у Вас есть что-нибудь про Вселенную? Учебные пособия или научные работы?

Он не растерялся, забрал у меня каталог и стал быстро перелистывать страницы. Наконец он остановился на одном из разворотов и стал пробегать глазами по списку.

– Вот, – ткнул юноша пальцем в одну из верхних строчек. – «Эволюция и жизнь Вселенной».

– Надеюсь, это не художественная литература? Сейчас каких только названий не услышишь… – полушутливо бормочу я и склоняюсь к списку.

– Нет, – смеется паренек. – Это учебное пособие.

– Отлично. Тогда я возьму его.

Но продавец шумно выдохнул и с досадой проговорил:

– К сожалению, книга на руках. Но я могу записать Вас следующей. Как только мы получим ее обратно – Вам сообщат.

Я недовольно морщусь.

– Долго ждать?

– Нет. Ее взяли позавчера всего на несколько дней.

Я облегченно выдыхаю:

– Замечательно. Тогда да, запишите – Анна Соколова.

Я продиктовала ему номер мобильного и домашнего телефонов, которые паренек вбил в память старенького компьютера, и вышла из той лавки с убеждением, что мне очень повезло.

Не могу сказать, что я поддерживала политику своего государства и во всем соглашалась с ней. Но свое мнение я держала при себе, смирившись с общей картиной происходящего, как и большинство. Если бы я вдруг решила пойти против правительства, то выглядела бы муравьем, который требует, чтобы великан относился к нему более снисходительно. Я говорю это вам к тому, чтобы вы поняли: я законопослушная гражданка, которая вовремя оплачивает счета и налоги. Я ни разу не была задержанной за что-либо, за мной не числилось никаких правонарушений. В общем, ко мне не за что было прицепиться. Так что сегодняшний день я считала обычным в своей жизни.

После книжной лавки я зашла в продуктовый, а потом вернулась в квартиру привычным маршрутом. На тот момент было около пяти часов после полудня. Я приготовила ужин, подкрепилась и стала разбирать новую партию книг. За этим делом время всегда летело стремительно. Помнится, я никогда не замечала, как пролетает очередной час. Когда я снова поднимаю глаза на настенные часы, то замечаю, что уже почти девять вечера. С глубоким стоном я откидываюсь на спинку дивана и оглядываю свою гостиную. Я одна, но в компании своих книг. В моменты, как сейчас, когда мне становится тоскливо, я пытаюсь представить в своей квартире сожителя. Это всегда действует безотказно – меня начинает трясти и подташнивать. Квартира для меня – священное место, целостность которого нарушит даже простое присутствие другого человека.

Вы должны понять одну вещь: когда я говорю, что в моей квартире не было никогда другого человека, – это не значит, что в моей квартире не раздавался писк дверного звонка или что я никогда не разговаривала с кем-то через порог и не открывала никому дверь. Безусловно, не это. Я открывала дверь тем, кто в нее звонил, но разговаривала только через порог. Грузчики, сантехники и специалисты коммунальных служб, – все это были исключения, которых приходилось впускать. Все-таки я была не до такой степени странной. Но уж точно никогда, никогда мою дверь не сносили с петель, как это сделали сегодня. Не пищал даже дверной звонок, первыми стали доноситься сильные удары в дверь, а после – треск.

Я тут же выглядываю в прихожую и успеваю заметить, как входная дверь висит на одной петле. Еще один сильный удар – и дверь побежденной падает на пол. Я в ступоре и полном недоумении. По идее, я должна бы кричать, но почему-то стою возле стопки книг в гостиной и не могу даже элементарно пошевелиться. Через входной проем в квартиру входят четверо мужчин в черных костюмах, у двух из них в руках по пистолету. Другие мужчины, видимо, чином выше. Хотя бы потому, что они неспешно идут следом за этими вышибалами. В глаза бросается только мужчина с лысиной и в очках и второй, который моложе своего коллеги и более симпатичный. Этот факт почему-то меня немного успокаивает, иначе я бы была еще больше перепуганной. Первые двое, с пистолетами, достигают своей цели, то есть меня.

Мне заводят руки за спину, я чувствую, как щелкают наручники на моих запястьях.

Почему, черт возьми, я не реагирую?!

– Анна Соколова? Я Николай Новиков, Вам придется проехать с нами.

Я понимаю, что это не полиция. От этого меня настигает еще большее недоумение. Я должна бы потребовать объяснений, поинтересоваться, на каком основании меня задерживают и какого черта на меня надели эти наручники!

Но я молчу. Я все так же не могу ни пошевелиться, ни что-либо произнести.

Новиков кивает своим двум подчиненным – и меня выводят из квартиры.

Глава 2

Пока меня везли непонятно куда, я успела перебрать в голове все возможные причины моего задержания. От собственных маленьких грешков до родительских. Но я не нашла ничего. Ничего, за что можно было зацепиться. А может, я просто мало знаю? Мои родители были экологами во втором поколении. Я пошла по их стопам, но не могу назвать это своим призванием. Я учусь на этом направлении только потому, что в дальнейшем я буду гораздо меньше ограничена в своих возможностях. К тому же лишних знаний не бывает. Не то чтобы я совсем ушла в другую сторону от экологии… Возможно, мои интересы просто глобализировались. Но об этом позже.

Я сижу в комнате из серых кирпичей, с одним зеркальным окном в одной стене и дверью в другой. Подо мной железный стул с высокими подлокотниками, но локти мои опираются о такой же железный стол. На нем стоит черного цвета чашка с уже остывшим чаем. И я, наверное, в тысячный раз слышу вопрос от сидящего рядом мужчины средних лет с лысиной на макушке и очками на носу:

– Где книга?

Я смотрюсь в то самое зеркальное окно, в котором вижу собственное отражение. На лице выражение абсолютного безразличия. Но я не могу точно сказать, что я сейчас чувствую. Словно что-то в моей голове установило некий блок на мою эмоциональную сторону. С вами никогда не бывало такого, когда ты не понимаешь, где ты, что ты и что вокруг происходит? Но помимо этого непонимания, мне к тому же безразлично. Я не знаю, что от меня требуют и меня это не особо волнует, поэтому я молчу уже битый час в этой плесневелой серой комнате. Вместо какого-то анализа всей ситуации я анализирую собственное поведение. Меня все же волнует, почему я не бьюсь в истерике, не плачу и не оправдываюсь, не повторяю, что я ничего не нарушила и не сделала? Может, это особая стадия шока – поэтому я так себя веду?

– Она что, немая? – обращается этот лысый к зеркальному окну.

– Нет, – отчетливо говорю я. – Не немая.

– Наконец-то! – взмаливается он. – Где она?

– Кто?

И тут он со всей силы заряжает кулаком по столу, мои руки подпрыгивают, а вместе с ними и черная чашка, которая тут же отскакивает в сторону и звонко бьется о бетонный пол.

– Проклятье, – сквозь зубы произносит этот лысый индюк Новиков.

– Слушай, – продолжает он, – если ты вдруг решила поиграть с нами в кошки-мышки, то ты не с теми связалась. Я не собираюсь тратить на тебя еще столько же времени.

И эти слова оседают в моей чаше терпения последней каплей:

– Нет, это Вы послушайте: думаете, эффектно вломились в мою квартиру, нацепили на меня наручники, заперли в каком-то бункере – и все, я перескажу Вам всю родословную?

– Что?..

– Помолчи! – вспыхнув, перебиваю его я. – Я, может, женщина легко пугаемая, но уж чего я не потерплю – это мужской глупости. И тем более на профессиональной основе! На кого ты работаешь? На ФСБ? Тебя что, не обучали тому, что прежде чем подвергать человека допросу, его следовало бы хотя бы частично ввести в курс дела, иначе что вы пытаетесь разузнать? Я работала в библиотеке в свое время, а сейчас в моей квартире около тысячи книг, так о какой из них ты спрашиваешь, потрудись объяснить мне?! И раз уж на то пошло, то объясни и то, каким образом я оказалась в вашей юрисдикции? Вам мало собственной работы?

У Новикова раздуваются ноздри, он молча смотрит на меня, пока дверь напротив меня не распахивается. Внутрь заходит тот самый второй, который вместе с Новиковым строил из себя важное лицо во время штурма моей квартиры.

– Николай Родионович, – зовет он, и лысый нехотя поворачивается в его сторону. – Можно Вас на минуту?

– Я еще с тобой не закончил, – тихо и злобно бросает мне Новиков.

Он поднимается со стула, и они отходят в сторону, ближе к зеркальному окну. Я продолжаю слышать их громкий шепот, который они то ли намеренно, то ли необдуманно не скрывают.

– Мы думаем, что она здесь ни при чем, – говорит молодой агент.

– С чего вы взяли?

– Все датчики ни на секунду не отклонились от нормы.

– Она могла легко обвести ваши приборы вокруг пальца, – шипит Новиков.

– Это не исключается, – кивает агент. – Но кое в чем она права: почему Вы не объясните ей, что нам нужно?

Новиков стоял ко мне спиной, но я почувствовала, как всем телом он затвердел от этого вопроса.

– Если бы я объяснил, было бы больше вероятности, что она нам ничего не расскажет. Должен работать эффект внезапности, – чуть ли не сквозь зубы проговорил Новиков.

– При всем уважении, Николай Родионович, эффект внезапности мы проявили взломом входной двери.

– Ты что, собираешься оспорить мои способы?

– Конечно нет. Просто меня обучали различным подходам на допросе, а Вы используете только один.

– Послушай, сынок, – начинает Новиков, – ты здесь без году неделя, а я проработал на ФСБ пятнадцать лет, так что делай так, как я говорю. Ты уже не на обучении, а на настоящем задании.

Значит, я оказалась права в своих догадках, – это ФСБ-шники. Моего страха уже давно как не бывало, теперь меня распирает от злости и ненависти к ним.

Молодой агент коротко кивает. Меня радует хотя бы то, что он не выглядит трусом. И, видимо, не боится выступить против своего начальника. Но какая разница – он все равно подчинится, а я все равно останусь сидеть здесь, пока они не высосут из меня всю информацию. Только какую – понятия не имею. Я дико хочу уйти отсюда. Отвратительно, скажу я вам, чувствовать себя загнанной в угол, когда я по жизни свободолюбивая. Я привыкла, что мое личное пространство никто не нарушает своим резким вторжением. Все, злость сходит на убыль. Теперь я чувствую свою беспомощность. Во мне просыпается запоздалая реакция – глаза жжет, я вот-вот зареву.

Но меня отвлекает какой-то шум за дверью. Два агента-пингвина тоже прислушиваются. Через мгновение раздается один глухой удар в зеркальное окно. Больше ничего не доносится. Скорее всего, в той комнате неплохая изоляция. Тишина давит на уши, я слышу только размеренное дыхание нас троих. Мне страшно. Что там происходит? А если это террористы? Я думала, что на такие объекты не так-то просто попасть! Как я ошибалась.

Новиков выразительно смотрит на своего подчиненного. Кажется, у них бессловесный контакт. Меня удивляет то, что молодой агент все понимает, так как он кивает Новикову, достает пистолет из кобуры, спрятанной под пиджаком, и бесшумно направляется в сторону двери. Новиков тоже достает пистолет и встает рядом со столом, заслоняя меня собой. Ну надо же, меня все-таки защищают! От всего происходящего я готова предаться глубокой истерике, но я сдерживаюсь.

ФСБ-шник открывает дверь, тут же наставляет пистолет в коридор, но я никого не вижу. Тогда агент медленно выходит из комнаты, осматривая оба прохода – левый и правый. Он оглядывается на нас и скрывается за углом. Я остаюсь в комнате с Новиковым. Из коридора ничего не доносится. Абсолютная тишина.

– Что там? – не выдержав, обращаюсь я к спине Новикова – что поделать, если она перед глазами.

Но он молчит.

А время все тянется.

– Мы так и будем торчать здесь? – с недовольством спрашиваю я.

– Ты – да, – отвечает он и бросает на меня через плечо свой взгляд начальника, которому нельзя перечить.

Он направляется к двери, скрывается за углом. И не возвращается.

Восхитительно. Теперь я одна. Без оружия. Эмоциональная, импульсивная, беспомощная женщина. Меня легче всего будет прикончить.

Вскоре я слышу легкие шаги. На шаги ФСБ-шников не похожи, – я вжимаюсь в железный стул под собой. В ушах начинает звенеть от волнения. И тут же в проеме распахнутой двери появляется мальчик. Мои глаза готовы вылезти из орбит.

– Ты в наручниках? – спрашивает он.

Я мотаю головой.

– Тогда пошли. Скорее!

Это что, шутка?

– Ну же!

Я поднимаюсь на ноги и неуверенно иду к нему, мальчишка тут же пускается бежать по проходу. Я в ускоренном темпе иду за ним, но останавливаюсь возле следующей открытой двери. Это как раз дверь в ту самую комнатушку, которая была за зеркальным окном. Мне бросаются в глаза чьи-то ноги на полу, остальное тело скрывает кромешная темнота. Их что, убили?..

Меня охватывает паника, кто-то берет меня за руку – и я вскрикиваю.

– Идем же! Нам надо торопиться! – твердит мне тот самый мальчик.

Пока мы бежим, я нахожусь в каком-то пространственном потрясении. Я не замечаю, как мы пробегаем лабиринт из множества коридоров, почти не замечаю лежащих повсюду сотрудников. Я не замечаю, как мы минуем блок с охраной и как оказываемся на улице. К нам тут же подбегают еще четверо мальчишек. И все они примерно одного возраста и роста. Мы бежим к здоровенному и, по всей видимости, военному вертолету, который стоит посреди большой и пустой площади. Я замечаю, как на территорию пробирается охрана, полиция и ФСБ-шники.

Поток свежего воздуха бросился мне в лицо. Сейчас глубокая ночь, я успеваю заметить, как необычно ярко сегодня светят звезды, но меня тут же сбивают с мыслей и заталкивают в вертолет. Дверцы есть только со стороны пилота, с нашей – ни одной, только сквозной проем. Я сажусь, со мной тот самый мальчишка, который меня и вывел из этого здания. Остальные кто куда: кто-то садится прямо в проеме, кто-то стоит, внимательно наблюдая за подбегающей охраной. Мы взлетаем, и я пускаюсь в расспросы:

– Что здесь происходит? – кричу я. – Меня спасает какой-то мальчишка лет десяти от силы, который, по-видимому, работает с такими же детишками. Вы кто? Армия школьников? А главный у вас, наверное, все еще в ползунках?

– Может, вколоть ей успокоительное? – сквозь рев вертолета громко спрашивает мальчишка, который все еще наблюдает за ситуацией под нами.

Мальчик, сидящий рядом со мной, мотает головой. И я замолкаю. Я в любом случае сейчас мало что услышу.

Pulsuz fraqment bitdi.