Kitabı oxu: «Зачет по любви»

Пролог

– Я не преподаватель, – в сотый уже, наверное, раз предупредил я. – Никогда никого ничему не учил, не умею этого делать и не понимаю, чего ты от меня хочешь. Я вообще считаю, что это хрень полная – учиться продюсированию, сидя в кабинете. Надо что-то делать, надо пробовать и…

– Вот! Как раз об этом ребятам и расскажешь, – непочтительно перебил меня Игорь и распахнул дверь аудитории. – Давай, звезда наша, делись опытом с молодежью. От одной лекции с тебя не убудет.

Игорь – он же Игорь Викторович Угаров, декан продюсерского факультета ВГИКа – дружески пихнул меня в спину, и уже через несколько секунд я, натянув на лицо профессиональную улыбку, стоял на месте лектора. Пока Игорь представлял меня, перечисляя многочисленные и никому не нужные регалии, я рассматривал своих слушателей. Девки. Блин, ну реально одни девки, только трое парней! А нет, вон тот с длинными волосами тоже пацан. И вон те двое еще, которые опоздали и пытаются сейчас незаметно просочиться по стеночке и сесть, не привлекая лишнего внимания декана. Но девок все равно больше.

Они восторженно смотрят, они призывно улыбаются, они сияют юными глазами, голыми коленками и смелыми декольте. Девочки, ну вы серьезно что ли? У меня сын вашего возраста. Даже старше вас. Вы, правда, думаете, что взрослого мужика можно удивить всем этим добром, которое вы мне сейчас с таким старанием демонстрируете? Мальчикам своим лучше покажите. А то они косятся на меня с таким видом, как будто я вас всех сейчас сгребу в охапку, утащу к себе в гарем и там буду продюсировать. По очереди.

Не к месту вспомнился старый пошлый анекдот «а вы точно продюсер?», и я еле удержался, чтобы не фыркнуть.

Игорь закончил меня восхвалять и смылся по своим деканским делам, а я поздоровался с ребятами и еще раз оглядел всех, прикидывая, о чем бы таком им рассказать. Поделиться каким-то забавными случаями из практики? Выяснить, понимают ли они, в чем состоит работа продюсера? А может быть, вообще не заморачиваться и просто ответить на их вопросы? Вот только, готов поспорить, почти все они будут не о работе, а о личной жизни. Ну нет, так не пойдет. Игорь у меня все-таки лекцию просил.

– Ребят, – начал я, – я не эксперт и не педагог, поэтому не ждите от меня какой-то теории или сильно умных мыслей. Я просто расскажу вам о том, что сам считаю важным в своей работе, окей?

Аудитория одобрительно загудела.

– В какой-то степени мы все продюсеры, – продолжил я, – потому что продюсерством по идее можно назвать решение любой задачи. Если вы хотя бы раз в своей жизни что-то придумывали, организовывали и устраивали, значит, у вас есть этот опыт. Пусть даже это была всего лишь дружеская вечеринка, а не большой кинопроект…

Я внезапно замолчал.

Девушка на последнем ряду меня не слушала. Она возилась где-то под партой, и я видел только ее круглую спину в полосатой кофте. Это ужасно отвлекало. Я не мог говорить, когда меня так нагло игнорировали.

Я деликатно кашлянул, надеясь, что она сообразит и исправится. Все вокруг тут же возмущенно зашипели, готовые по первому сигналу кинуться на нарушительницу моего спокойствия, но я поднял руку, жестом попросив их утихнуть.

Девушка завозилась еще активнее, но так и не вылезла из-под парты.

Это начинало бесить.

– У вас там какое-то важное дело? – любезно осведомился я, подходя ближе. – Если оно интереснее, чем моя лекция, то я вас с удовольствием отпущу.

– Нет! Черт, простите, я сейчас… – раздался приглушенный голос из-под парты. – Да что ж такое!

А потом спина резко дернулась, раздалось звонкое «блядь!», и встрепанная, раскрасневшаяся девушка наконец вынырнула из-под парты. Она осторожно потрогала свою голову, чуть поморщилась, как от боли, и невозмутимо пояснила:

– Волосами зацепилась! За какой-то болтик или что там такое торчало. Пришлось рвать с корнем. Простите! Продолжайте, пожалуйста.

Вот только я не мог. Ни продолжать, ни говорить, ни даже дышать. В груди все сжалось и больно-больно закололо, как только я ее увидел.

Длинные, светлые, чуть рыжеватые волосы, узкий овал лица, прозрачная, чуть присыпанная золотом веснушек кожа и огромные глаза. Серо-зеленые. Которые смотрели на меня с легким недоумением.

Но этого не может быть! Этого. Не. Может. Быть.

Только если у меня не галлюцинации.

– Что-то не так? – неуверенно спросила меня моя галлюцинация. И ее голос – совсем другой, непохожий, с легкой хрипотцой – вернул меня в реальность.

– Кто ты? – резко спросил я, забыв про всю сидевшую тут же группу. – Кто ты, твою мать, такая?

Глава 1. Как день начнешь…

Мое утро началось с того, что я шлепнула мужика по заднице. Незнакомого. В метро.

Но, честное слово, я не специально!

Просто поскользнулась на ступеньках эскалатора, попыталась удержаться, взмахнула руками и отвесила мужику впереди меня смачный шлепок по жопе.

Он повернулся с круглыми глазами и перекошенной рожей, явно готовый двинуть тому, кто покусился на его зад, но когда увидел меня, тут же заулыбался с очень польщенным видом. И хотя я сто раз извинилась и объяснила, что нечаянно, он, походу, не поверил и попытался всучить мне свой номер телефона.

Я не взяла.

Черт, ну, дядь, ты в зеркало давно смотрел? А паспорт свой видел? Тебе же сорокет, не меньше. Если б я выбирала, кого хлопать по жопе, я бы лучше выбрала вон того кудрявого парня с длинными ногами. Или вон того смуглого с подкачанной фигурой. Или блондинчика, который сидит напротив с мечтательной улыбкой. У него глаза очень красивые!

Вообще люблю красивых парней! И хотя уже обжигалась на этом сто раз, но сердцу не прикажешь. Оно у меня вредное и избирательное, делает стойку только на юных красавчиков. Благо в актерской среде, где я тусовалась последние два года, таких навалом.

Улыбнувшись кудрявому парню, который заинтересованно глянул в мою сторону (а поздно! поздно! надо было раньше!), я вышла на своей станции, а потом еще минут пятнадцать энергично шагала в такт музыке, гремевшей в наушниках, чтобы успеть добраться до ВГИКа вовремя.

Что же я делаю во ВГИКе? Интрига!

Я захожу в здание, потом сразу в лифт и нажимаю кнопку. Еду наверх. Проезжаю мимо пятого этажа, где находится актерский факультет. Нет, мне не сюда, хоть и очень хотелось. Раньше. Сейчас уже отпустило, слава богам. Нет у меня столько таланта, чтобы пробиться и стать лучшей из лучших. А на меньшее столичные театральные вузы не согласны.

Проезжаю и мимо шестого этажа. Для режиссера я еще слишком зеленая, туда вообще младше тридцати стараются не принимать, пока опыта не наберешься. Седьмой этаж – тоже мимо. Ну какой из меня кинооператор? Я даже селфи нормально делать не умею.

Восьмой – администрация. Ага, теплее.

И, наконец, девятый этаж. Бинго! Наш продюсерский факультет. Маленький, гордый и очень, очень клевый. Вот только иду я не в лекционную аудиторию и не в просмотровый зал, как мне бы хотелось. Я иду в деканат. Открываю дверь, переобуваюсь, убираю куртку в шкаф, включаю кофемашину и компьютер. Приятно познакомиться – я секретарша. Можно было бы сказать, что я абитуриентка, которой не хватило двух баллов, чтобы поступить на первый курс специальности «Продюсер кино и телевидения», но это бы звучало слишком жалко.

Поэтому так – секретарша.

– Лика, привет! – заглянула ко мне Олечка с кафедры продюсерского мастерства. – Нальешь кофе?

Я покорно отдала ей свою чашку, из которой еще не успела отпить ни глоточка. Кофемашина была только в деканате (декану красиво жить не запретишь!), и все ко мне бегали за порцией бодрости. Не прям все, конечно, а преподаватели. Ну и ассистенты, как Олечка.

– Спасибо, – она приняла чашку, машинально сделала глоток, обожглась, смешно высунула язык, как девчонка, и начала на него махать. – Уф, да что ж такое!

Я философски пожала плечами, ожидая, пока Олечка уйдет. Но она все еще топталась тут, заговорщицки блестя глазами. Ага, меня ждет порция факультетских сплетен. Ну давай, жги.

– Ты слышала, что сегодня у первого курса будет читать лекцию сам Кашнов? – выпалила она.

– Э, а Кашнов – это у нас кто?

– Креативный продюсер «Семерки».

– Нехило, – оценила я, очень стараясь, чтобы в моем голосе не слишком сильно звучала зависть. – И каким ветром его к нам занесло?

– Они вроде с нашим Игорем Викторовичем дружат. Блин, Лика, как думаешь, он потом зайдет к нам на кафедру?

– А зачем тебе?

– Ты что, этот Кашнов такой мужик! – Олечка плотоядно облизнула ярко накрашенные губы. – Мало того что богатый, так еще и неженат.

– Страшный? – предположила я.

– Сама ты страшная, – обиделась она. – Он как кинозвезда! Серьезно тебе говорю, я фотки видела. Фигура, морда – все при нем. Лик, а можно, если он к нам на кафедру не заглянет, я сама к тебе приду? Ну типа документы принести или копию сделать. Он же наверняка сюда зайдет вместе с деканом. А? Можно?

Я скептически посмотрела на подпрыгивающую от нетерпения Олечку. Как бы ей так сказать, чтобы не обидеть, что богатые красивые продюсеры западают на бедных невзрачных ассистенток только в тех самых фильмах, которые они продюсируют и потом удачно продают домохозяйкам. В жизни же такого не бывает. Точка.

– Не знаю, – уклончиво ответила я. – Сама знаешь, Игорь Викторович не любит, когда тут тусуются посторонние.

Олечка обиделась и ушла. Даже кофе не допила – оставила на столе. А кружку, видимо, за ней я должна мыть. Вот хрен ей в следующий раз, а не кофе! Пусть свой растворимый на кафедре фигачит.

Я села за комп, открыла рабочую почту, а сама все мыслями возвращалась к этому Кашнову. Живой продюсер – надо же! И не какой-нибудь фигни, а самого популярного канала, который выпускает всякие молодежные шоу и сериалы, тут же становящиеся хитами. Как было бы интересно его послушать!

Я тоскливо посмотрела на список студентов первого курса, который лежал у меня на столе под стеклом. Двадцать четыре счастливчика. Я была в списке двадцать пятой… То самое имя под чертой. Ну разве может настолько не повезти? Когда стали известны результаты, я сначала ревела дома у ноутбука, потом приехала во ВГИК, чтобы убедиться во всем своими глазами, и рыдала уже там. Причем так долго, что в итоге ко мне пришла Варвара Михайловна, завкафедрой, отвела меня в туалет, заставила умыться и сказала, что я умничка, очень ей понравилась и обязательно поступлю в следующем году. А потом добавила, что секретарь деканата уходит в декрет, и если я вдруг хочу…

Я хотела. И уже на следующий день принесла к ним в зубах свою трудовую. Хоть тушкой, хоть чучелком, но я планировала попасть на этот факультет. И попала.

Я снова вернулась к рабочим письмам, но ненадолго, потому что меня вдруг осенила гениальная идея. Повешу-ка я на деканат табличку «ушла на 15 минут» и побегу на лекцию Кашнова. Сяду там в уголочке тихонечко и послушаю его. Ну не будет же этот продюсер проверять, кто там к нему пришел, и сверять всех присутствующих со списком? Вот делать ему больше нечего.

Я улыбнулась, дико довольная собой, и с утроенной энергией замолотила по клавишам. Ну и пусть у меня дико скучная и неинтересная работа, зато уже через несколько часов я смогу послушать крутого спеца в той области, в которой сама надеюсь рано или поздно стать профи. И это, черт возьми, очень и очень вдохновляло!

***

Без десяти два, когда декан ушел встречать нашего дорогого гостя, я быстро налепила на дверь табличку и помчалась в лекционную. Заняла уютное место в уголочке, чтобы сильно не отсвечивать, и приняла важный вид. Настолько важный, что студенты-первокурсники, которых я знала еще по поступлению, даже не подумали, что меня здесь не должно быть. Типа раз секретарь деканата тут сидит, значит, это зачем-то надо. Может, протокол лекции будет вести или что-то такое.

Я себя хвалила за сообразительность ровно до тех пор, пока не услышала в коридоре бодрый голос нашего декана Игоря Викторовича. Вот как я не подумала, что он придет сюда вместе с этим Кашновым?! Это же логично. Черт, а ведь он мой начальник и вряд ли одобрит, что я на полтора часа сбежала с рабочего места. И даже не отпросилась. Так бы можно было соврать, что я с бумагами в отдел кадров ушуршала или еще куда-нибудь, а теперь я что скажу?

Решение пришло моментально, и я под насмешливыми взглядами тех, с кем могла бы учиться в одной группе, нырнула под парту и затихарилась там, как мышь под веником. Благо комплекция позволяла – я невысокая и худенькая, папа до сих пор говорит, что я мало каши ела.

Там я благополучно отсидела все время, пока Игорь Викторович задвигал прочувственную речь о том, какой крутой продюсер господин Кашнов и как нам бесконечно повезло. Когда у меня уже спина начала затекать, мой начальник наконец закончил свой энергичный спич, попрощался и хлопнул дверью.

«Отлично!» – подумала я и начала осторожно выбираться из своего укрытия. Задним ходом. Но как только попа и спина оказались на свободе и осталась только голова, я вдруг едва не вскрикнула от того, как больно потянуло волосы где-то сбоку от макушки. Попробовала еще раз – та же фигня. Кажется, я зацепилась. Сука, вот как назло!

Продюсер тем временем уже начал что-то говорить, голос у него, кстати, был очень красивый – такой низкий, раскатистый, с приятной мужской хрипотцой. Интересно, а ему ок будет, если я его под партой послушаю?

Внезапно он заткнулся на полуслове. Покашлял. Так нарочито, со смыслом.

Черт, это он мне, да?

Я с удвоенной силой попыталась распутать закрутившиеся вокруг какой-то острой металлической фигни волосы, но они – тонкие, длинные – затянулись в тугой узел. Учитывая, что я еще нифига не видела и действовала на ощупь, задача переходила в разряд нереальных. Может, попробовать просто оторвать спутавшиеся волосы? Или отрезать?

Тишину разорвал звук шагов. Наш лектор куда-то пошел…Мамочки, да он же прямо ко мне идет!

Подошел к моей парте и остановился.

Снизу мне были видны его ноги в идеально чистых черных кроссовках. С крокодильчиком. Зелененьким таким, симпатичным. У меня похожий был нарисован на шкафчике в детском саду. Господи, зачем я это помню?! Почему эта фигня именно сейчас лезет мне в голову?

– У вас там какое-то важное дело? – прогремел этот голос, явно раздраженный тем, что я срываю ему занятие. – Если оно интереснее, чем моя лекция, то я вас с удовольствием отпущу.

Черт, черт, черт…

Ладно, волосы не зубы – отрастут. Я рванулась изо всех сил, и от дикой боли, которая продрала меня от скальпа до самых пяток, у меня аж слезы из глаз брызнули. Блядь! Кажется, я целый клок волос себе выдрала.

Но пожалею я себя потом.

– Волосами зацепилась! – бодро отрапортовала я, вынырнув из своей тесной тюрьмы и глядя в лицо знаменитому продюсеру. Лицо, кстати сказать, было очень недовольным. – За какой-то болтик или что там такое торчало. Пришлось рвать с корнем. Простите! Продолжайте, пожалуйста.

Но он молчал. И уставился на меня так, будто призрак увидел. У него были странные глаза, желто-карие, как у тигра. Учитывая, что смотрел он не мигая, сходство с хищником становилось просто нереальным. И это его Олечка назвала красавчиком? Ну нет, он какой-то… грубый, мощный, жуткий. Особенно когда вот так надо мной возвышается. Вышибала в баре, а не продюсер, честное слово. Нахрена вообще продюсеру такие широкие плечи и накачанные руки? Бюджеты выбивать?

Кашнов все еще молчал. А я начала беспокоиться

– Что-то не так? – спросила я нервно.

– Кто ты? – вдруг рявкнул он с такой злостью и даже ненавистью, что я оторопела. – Кто ты, твою мать, такая?

– С-студентка… – заикаясь, проблеяла я, чувствуя, как меня трясет от страха. Натурально колотит, и к горлу подкатывают слезы. За что он так? Что я ему сделала?

Черт, я ведь не боюсь мужчин! И никогда не боялась. Ни пьяных мужиков, ни выебистых гопников, ни обдолбанных золотых мальчиков… Да я третий год живу в Москве одна! Я работала барменом, курьером, уборщицей, няней и даже таксистом. Ну разве может меня после этого кто-то напугать?!

Оказывается, может.

Сейчас я до трясучки боюсь этого огромного взрослого злого мужика. Он так кричит, так смотрит, так напирает, что мне хочется позорно расплакаться, как маленькой девочке.

– Студентка? – Кашнов подскочил к столу, на котором предусмотрительный Игорь Викторович оставил список группы.

– Фамилия какая у тебя? – прорычал он, хватая этот листок и пробегая его взглядом. – Ермакова? Лисовская? Беккер? Как твоя фамилия?

И тут я наконец поняла, почему этот Кашнов так злится. Он просто догадался, что я не учусь в этой группе! Видел, наверное, как я пряталась под столом и решил, что я нелегал – чья-то знакомая, которая пробралась на лекцию, не имея на это никаких прав. Бесплатно, так сказать, попыталась приобщиться к его невъебенной мудрости и еще более невъебенному опыту. Жалко ему, значит, разбазаривать ценную информацию на всяких побирушек типа меня. Ну и ладно, не очень-то и хотелось.

Как только мне стало понятно, почему Кашнов на меня орал, мой страх моментально прошел. Осталась только дикая обида и отвратительное чувство униженности, которое я не собиралась терпеть.

– Меня нет в списке, – громко сказала я и встала. – Потому что я не учусь в этой группе. И вообще не учусь во ВГИКе. Вижу, вас это очень напрягает, так что можете больше не орать, я свалю сама. Простите за беспокойство.

С этими словами я схватила сумку, выскочила из аудитории и помчалась так быстро, как будто Кашнов мог за мной погнаться. Вбежала в деканат, влетела в Игоря Викторовича, чуть не сбив его с ног, пробормотала неловкие извинения и уселась за свое рабочее место, наклонившись так, чтобы длинные волосы закрывали лицо. Так не было видно злых слез, которые горячими дорожками сбегали по щекам.

Как же отвратительно и унизительно все вышло! Очень надеюсь, что этот мерзкий Кашнов не придет на меня жаловаться. Если я вдобавок из-за него вылечу с работы, то премия лузер года точно будет моей. К гадалке не ходи.

Глава 2. Лучше, чем секс

Примерно через час дверь деканата открылась, но я даже поворачиваться не стала, каким-то шестым чувством угадав, что это наш психованный продюсер приперся. Наоборот еще сильнее занавесилась волосами и носом почти уткнулась в бумаги. Нет меня, работаю. Извольте идти нахер!

Но Кашнов (а это был точно он! Я украдкой подсмотрела!) мне даже слова не сказал, прошел мимо и скрылся в кабинете декана. Даже не постучался! И еще минут двадцать я слышала их приглушенные разговоры, стук дверцы шкафчика, где Игорь Викторович держал коньяк для важных посетителей, и звяканье бокалов. Обычно в таких случаях декан просит меня сообразить закуску, но в этот раз чего-то не позвал. Ну и ладно, мне же проще.

– Девочка моя! – провозгласил Игорь Викторович, выплывая из своего кабинета. Судя по благодушности тона, в декане плескалась как минимум пара рюмок коньяка. – Оказывается, произошло небольшое недоразумение, которое хотелось бы уладить! Наш гость…

– Я хотел бы извиниться перед вами, – Кашнов бесцеремонно прервал его и оттер плечом в сторону. Сделал пару шагов и встал прямо передо мной. Сейчас он был само очарование – бархатный голос с четко выверенными нотками сожаления, располагающая полуулыбка и манеры английского джентельмена.

– Ну извиняйтесь, – ляпнула я, чувствуя невыносимое облегчение от того, что меня, похоже, никто не собирается увольнять.

– Простите, – торжественно повторил Кашнов и покаянно склонил голову. – Я повел себя неподобающе: накричал на вас, поставил в неловкое положение. Поверьте, мне очень стыдно. Обычно я так себя не веду.

– Да ладно, – я смущенно засуетилась, подняла глаза и наткнулась на жадный взгляд золотисто-карих глаз, казавшийся чужеродным на этом вежливо-виноватом лице. Кашнов был безукоризненно сдержан, очень правильно рассыпался в извинениях, а сам при этом смотрел на меня, как умирающий от жажды мог бы смотреть на воду.

– Спасибо, что извинились. – Я отвела глаза, потому что выдержать такой взгляд было почти невозможно. – Наверное, я тоже виновата, пришла к вам на лекцию без разрешения…

Кашнов удивленно поднял бровь, но тут же принужденно рассмеялся коротким сухим смешком:

– О, вы подумали, что… Нет, дело не в этом, я просто, – Кашнов на мгновение запнулся, а потом уверенно продолжил: – Просто принял вас за одну журналистку, которая постоянно за мной гоняется и пытается раскопать мою личную жизнь. Поэтому так разозлился. Но теперь я понял свою ошибку и вижу, что вы очень милая приятная девушка. Игорю повезло с таким секретарем.

– Она умница, – закивал Игорь Викторович, глядя на меня с отеческой гордостью. Это настораживало. Неужели не будет никаких выговоров за то, что я тайком пробралась на лекцию к знаменитости и вдобавок умудрилась расстроить важного гостя? Что-то непохоже на моего начальника.

– Давайте по-нормальному познакомимся. Я Макс, – Кашнов протянул мне руку и открыто, как-то по-мальчишески улыбнулся, сразу став в сто раз симпатичнее. Жесткие суровые черты лица словно осветились внутренним светом, золотые глаза засияли, и сразу стало заметно, какие у него четкие, красиво обрисованные губы. А еще ямочка на правой щеке.

Кажется, я начала понимать, почему Олечка на него слюни пускала. Когда он не рычит, то очень даже ничего. Хоть и не в моем вкусе, конечно. Никогда не западала на папиков.

– А по отчеству? – невинно уточнила я, пожимая протянутую руку. Моя ладошка просто потерялась в его ладони – большой, горячей и твердой. Это было странное, но довольно приятное ощущение.

– Владимирович, – с едва заметным неудовольствием ответил он. – Но вы можете…

– Очень приятно, Максим Владимирович! А меня зовут Лика.

Он почему-то продолжал удерживать мои пальцы. Правда, как только я чуть потянула руку на себя, он тут же ее отпустил, но сам факт мне не очень понравился. Плюс я не понимала, почему он вообще возле меня топчется. Настолько совесть замучила? Ой ни за что не поверю.

– А давайте я приглашу вас на кофе, Лика, – доверительно проговорил он, наклонившись ко мне чуть ниже. – В качестве извинения. Заодно что-нибудь расскажу о своей работе. Раз вы пришли меня послушать, значит, вам это интересно?

Я аж рот приоткрыла. Во-первых, от того, как изящно опытный Максим Владимирович разводил меня на свидание, а во-вторых, от того, что ему в принципе пришло это в голову. Нафиг я ему сдалась? На телевидении что, кончились молодые девочки, согласные переспать с влиятельным продюсером? Не верю. Даже если там он всех уже перетрахал, пусть вернется в нашу группу, где читал лекцию, и кинет клич: к нему сразу очередь выстроится.

В общем, благодарю вас, Максим Владимирович, но секс вам придется поискать в другом месте. Тем более что я вас до сих пор немного побаиваюсь.

– Лика, так что, вы согласны?

– Нет, спасибо, – мило улыбнулась я. – Вы уже извинились на словах, мне этого достаточно. А теперь простите, я вернусь к работе. У меня дел очень много.

– Лика, – вдруг с угрозой в голосе проговорил декан, который все это время стоял и внимательно нас слушал, – Ты мне тут…

– Игорь, не надо, – бросил ему с досадой Максим Владимирович и отвернулся от меня. – Лучше скажи, как я теперь домой добираться должен после твоего коньяка. Я ж совсем забыл, что на машине.

– Без водителя?

– Без. Может, у тебя есть кто-нибудь, кто меня отвезти сможет? Аспирант или ассистент? Я денег на такси обратно дам, ну и так заплачу.

– Так Лика же! – радостно вскрикнул декан и указал на меня. – Она замечательный водитель, даже в такси работала. И меня недавно домой отвозила, когда я сам не мог за руль сесть.

Я заскрипела зубами.

Вот вы сука, Игорь Викторович. Я вам тогда, между прочим, по доброте душевной помогла, а вы меня сейчас вместо благодарности так явно подкладываете под своего друга, что аж противно.

– Игорь Викторович, но у меня работы много…

– Почему-то это не помешало тебе сбежать на лекцию к первому курсу, – отбрил меня он. – Так что отвезешь Максима Владимировича, и без разговоров. Это мое личное распоряжение, понятно?

Никакого следа от пьяной расслабленности в моем начальнике не осталось, он смотрел на меня властно и жестко, а а глазах ясно читалось: пиздец мне, если не соглашусь.

– Игорь, оставь ее в покое, – приказал вдруг Кашнов. – Видишь же, девочка так и не простила меня за сегодняшнее, и моя компания ей неприятна.

– Нет, что вы! – запротестовала я. Это уж как-то слишком он загнул.

– А если нет, то тогда помогите мне, Лика, – проникновенно попросил меня Кашнов. Золотистые глаза смотрели серьезно и внимательно. – Пожалуйста!

Черт. Кажется, варианта отказаться у меня уже просто нет.

– Хорошо, – буркнула я. – Подождите, я только переобуюсь.

– И вещи возьми, Лика, – с теплой отеческой улыбкой посоветовал Игорь Викторович. – Отвезешь нашего гостя и все, твой рабочий день на сегодня закончен.

***

На парковке, увидев, к какой тачке подходит Кашнов, я тут же встала на упор.

– Вы с ума сошли, да? Я не поведу эту машину.

– А что с ней не так? – удивился он, с почти отеческой гордостью проводя рукой по блестящему боку глянцево-зеленой тачки, которая на нашей парковке смотрелась как фламинго в сельском курятнике.

– С ней всё не так, – мрачно сообщила я. – Начиная с того, что это ауди рс 8 этого года выпуска и заканчивая тем, что она стоит, как крыло самолета. Если что-то с ней случится, я с вами не расплачусь, даже если продам себя по частям на органы.

– А почему с ней должно что-то случиться? – прищурился Кашнов, в его взгляде промелькнул интерес. Не такой, как до этого, а… человеческий, что ли. Как будто ему вдруг стало любопытно. – Игорь же говорил, что ты хороший водитель. Впрочем, о чем я говорю: когда бы столь юная леди научилась хорошо водить? Так и думал, что он приврал.

– Вот не надо тут! – вспылила я. – Меня, между прочим, папа с четырнадцати лет учил водить.

– Учил, но так и не научил? – усмехнулся он.

Внутри меня все вскипело и забурлило.

– Ключи! – рявкнула я, требовательно протягивая к нему руку.

Меня нельзя брать на слабо. У меня сразу падает планка, и я с радостным «похуй – пляшем!» несусь в очередную авантюру. Вот как сейчас.

Кашнов с неожиданно довольным видом достал из заднего кармана увесистый ключ зажигания с эмблемой из четырех колец и положил его на мою ладонь. Ключ был теплым, нагревшимся от его тела, и это меня чуть смутило, как будто в этом присутствовала какая-то интимность, которой между нами не было и не могло быть.

Я нажала на кнопку разблокировки и не смогла сдержать восторга, когда эта огромная красивущая машина приветственно мигнула мне фарами. Дверь себе я открыла сама, недовольно зыркнув на Кашнова, когда он попытался мне помочь, села в кожаное кресло и с неожиданной робостью огляделась. Ох какое же тут всё… Как в космическом корабле! И пахнет так вкусно.

– На чем училась водить? – с интересом спросил Кашнов, усаживаясь рядом со мной.

– На Ниве, – буркнула я.

Он уважительно присвистнул.

– Механика?

– А сами как думаете?

– Автомат водила?

– Я в такси работала, там все автоматы были. И хватит меня проверять, я же сказала, что справлюсь! Значит, справлюсь.

– Тшш, не кипятись, – примирительно улыбнулся Кашнов и даже приподнял обе ладони, как бы показывая, что сдается. – Знаю, что справишься. Разреши, я тебе просто покажу, что тут и как. Просто, чтобы сэкономить время.

– Да, конечно. Простите, – мне стало немного стыдно за то, что я себя так веду: огрызаюсь, отвечаю дерзко и вообще демонстрирую манеры помоечной кошки, а не секретаря уважаемого вуза. Но в свое оправдание могу сказать, что этот, блин, продюсер сам меня провоцирует! Говорит вроде бы серьезно, а в золотых глазах мерцает едва уловимая насмешка, и это так бесит, что просто не передать.

Кстати, объяснил он все очень четко и быстро, и как минимум за это я Кашнову была благодарна.

– Готова?

– Готова.

– Тогда поехали, Лика, – неожиданно подмигнул мне Кашнов, и я нажала на педальку.

И вот это простое движение разделило мою жизнь на до и после, потому что после того, как человек вел такую машину, он уже никогда не будет прежним.

Эта тачка была как дикий зверь, укрощенный и спрятанный под капот. Она рычала, но слушалась каждого поворота руля. И я просто влюбилась.

Я забыла, что рядом со мной сидит Кашнов, слушая его голос чисто как навигатор («поверни направо, а здесь с кольца второй съезд»), я забыла, что планировала ехать медленно и печально, как пожилая тетушка за покупками. Я забыла обо всем. Осталась только дорога, только эта восхитительная машина и дичайшее сожаление, что я не могу дать этой крошке столько свободы, сколько она заслуживает.

– Вау, – бормотала я себе под нос, – офигеть. Просто офигеть. Так вот ты какой – восьмиступенчатый автомат и полный привод. И адаптивная пневмоподвеска у нас тут, да? Детка, ты просто космос. Нет, нет, не разгоняемся, соблюдаем скоростной режим. Хотя тебе хочется, вижу. Но нельзя. Ох бог мой, как же ты входишь в повороты! О-хре-неть.

– Вот тут сворачиваем и едем туда, где шлагбаум, – влез в наш интим с машиной Кашнов.

– Ага, – мне аж плакать захотелось от того, что наша поездка почти закончилась. Быстро! Слишком быстро. Что ж, зато будет о чем вспомнить в конце жизни, потому что вряд ли я когда-то еще смогу поводить такую машину.

Шлагбаум открылся, как только я к нему подъехала, и осталось только поставить тачку на ее парковочное место. Вот тут среди соседей она, конечно, смотрелась как дома! Такого буйства немецкого автопрома, как на этой парковке, я давно не видела.

– Тебе понравилось, Лика? – Кашнов без всякого стеснения разглядывал меня. В уголках его темных, чувственно очерченных губ пряталась улыбка.

– Очень, – вздохнула я, не удержалась и ласково погладила руль. – Это в сто раз лучше, чем секс!

И только услышав раскатистый низкий смех Кашнова, я сообразила, что ляпнула.

– Черт, – покраснела я. – Простите, я не это хотела… я имела в виду…Да хватит вам смеяться!

– Не могу, – честно признался он. – Ты такая забавная!

– Тоже мне, нашли клоуна, – пробурчала я, пытаясь скрыть смущение. И вообще, почему он мне «тыкает»? В институте на «вы» говорил, все было так чинно и благородно, а тут как-то резко дистанция сократилась. Не нравится мне это.

– Ладно, Максим Владимирович, мне пора, – резко сказала я и потянулась за своим рюкзаком, который валялся на заднем сиденье. – До дома я вас доставила, дальше сами!

– Макс, – вдруг перебил он меня настойчиво. – Говори мне «Макс». У меня изжога начинается, когда я слышу от тебя «Максим Владимирович», так ко мне только в банке обращаются и в налоговой.

Я вздохнула. Как бы ему объяснить, а?

– Знаете, у моей соседки из квартиры напротив есть сын-подросток. Забавный такой, длинный, лохматый и челка зеленым выкрашена.