Kitabı oxu: «Шанс на выживание»

Şrift:

Дизайнер обложки Анастасия Васильевна Привалова

ISBN 978-5-0067-2322-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Шанс на выживание»

«Данная книга является

художественным произведением, не пропагандирует и не призывает к употреблению наркотиков, алкоголя и сигарет. Книга содержит изобразительные описания противоправных действий, но такие описания являются художественным, образным, и творческим замыслом, не являются призывом к совершению запрещенных действий. Автор осуждает употребление наркотиков, алкоголя и сигарет».

Глава 1

Изабелле снились странные сны уже, который день, а точнее пятый. Там она находилась на кладбище, совершенно одна у гроба своей бабушки. Мрачный, бордовый гроб стоял на невидимой подставке или вовсе висел в воздухе. Внутри в черном, бархатном убранстве лежала бледная, мертвая, упитанная старушка. Ее седые, длинные, вьющийся волосы смиренно лежали по бокам. Фигура бабушки, облаченная в черное готическое платье, украшенное белым, кружевным воротничком, неподвижно устроилась на мягком ложе навечно. Морщинистое, бледное лицо отражало то безмятежное, нескончаемое блаженство вечного успокоения. Увлажненные, тонкие, накрашенные черной помадой губы выглядели весьма молодо и чувственно. Это естественно поразило молодую наблюдательницу. Еще ее поразили длинные, черные ресницы и аккуратная, черная, идеально вычерченная стрелка, на верхнем веке сочетаемая с весьма профессиональным макияжем глаз.

Ее бабушка всегда отличалась щепетильным отношением к своей внешности. Изабелла последний раз видела родственницу, когда в очередной раз поехала к ней на летние каникулы. Тогда ей только исполнилось двенадцать. Она никогда не видела родственницу без мрачного, роскошного макияжа и не помнит ее без странного готического платья. Однако сама бабушка характером не соответствовала своему внешнему виду. Изабелла помнит ее весьма жизнерадостной, миролюбивой тетенькой. Она дружила с соседями, была доброй и заботливой женщиной, даже старалась устроить свою личную жизнь и родить долгожданного ребенка. Хотя той уже было сорок с копейками.

Изабелла прекратила видеться с любимой бабушкой после того, как умер ее очередной сожитель, и бабка потеряла ребенка. Уже на поздних сроках родилась мертвая девочка. Потом мама не возила ее к родственнице и отмахивалась от ее расспросов фразой, что бабушка уже стала другой и больше не хочет никого видеть. Через время Изабелла прекратила всяческие расспросы и спустя пару, тройку лет приятные воспоминания о ней и вовсе стерлись из памяти.

Отныне начались обычные подростковые будни. Изабелла, к сожалению, из застенчивой, смиреной отличницы превратилась в неуправляемую оторву. Уже с пятнадцати лет она могла заявиться домой выпившей, с очередной татуировкой или пирсингом. С тех пор прошло много лет, утекло много воды и… пива. Более того, оно все еще течет по пищеводу и проваливается в желудок почти ежедневно. Роскошная брюнетка с длинной, оборванной челкой практически закрывающей ее темные, пронзительные глаза и тем более ее кустистые черные брови так и осталась верна своим вредным привычкам. Но, тем не менее, все еще не утонула в них с головой.

После очередного такого ночного кошмара с участием своей бабки Изабелла подрывалась с постели, шагала к холодильнику и вынимала из его недр бутылочку элитного пивного напитка в стекле. И сегодня попивая его, разлегшись в блестящем, черном, кожаном кресле с высокой спинкой она размеренно раздумывала о будущем шедевре, который буквально через полчаса будет набивать на очередном женском, податливом теле в своем собственном салоне. Ей очень нравилась своя работа, особенно, когда клиент давал ей на растерзания немалую часть кожи. Она приносила людям боль за их же деньги. В конечном счете, оставались довольны все, в конечном счете, Изабелла украсила мир очередным шедевром и счастливым его обладателем. Многочасовые тренировки в этом искусстве не прошли зря. Изабелла, проживая в многомиллионном мегаполисе, славилась истинным профессионалом своего дела. Еще она славилась замкнутостью, мрачностью и не многословием. Однако дефицита в клиентах у нее никогда не было, и мастер мог с утра до вечера творить, не проронив и слова без надобности.

На дне зеленоватой бутылки еще колыхалась крепленная, пенистая жидкость. Тонкие, длинные пальцы с аккуратным, свеженьким маникюром мягко опустили бутылку на пол. Из – под рукавов черной, длинной водолазки высунулось изящное, тоненькое запястье и его молочная кожа продолжала появляться пока стекло с остатками пива уверенно не приземлилась на пол около одной из ножек массивного, кожаного кресла. После этого рука медленно спряталась обратно в длинном, черном рукаве. Изабелла тяжко вздохнула, взгляд неторопливо высунулся из – под челки и зрачки устремились в бок, равнодушно разглядывая стеклянную входную дверь. Еще задолго до того, как клиентка появилась на пороге ее тату салона, Изабелла разглядела стройную, знакомую тушку вдалеке. Да, у нее было отменное зрения и наблюдательность. Как без этого в ее творческой, но такой ответственной деятельности?

Виолетта, ее постоянная посетительница, но вскоре это должно было закончиться, потому что чистая кожа имеет свойства заканчиваться.… Как раз сегодня и был тот день. День, когда на недавно полысевшем черепе молодой девушке совсем скоро вальяжно расстелится профиль кенгуру. Клиентка уже достаточно резво сняла свой длинный, кожаный плащ и повесила на вешалку с левой стороны. Прошла вперед и с ехидной полуулыбкой взглянула на мастера. Изабелла из – под лобья встретила взгляд клиентки и тяжело поднялась с места, размеренно подготавливая свое место работы.

– Привет, – появился женский голос от недавно вошедшей девушки.

– Привет, – мягко поздоровалась и Изабелла, убедившись, что к активной работе все готово. – Сейчас примерим эскизы и приступим.

Мастер приблизился к эскизам, разложенным на столе, и внимательно присмотрелся к ним. Вскоре все заготовки были продемонстрированы клиентке, и пару минут ушло на то, чтоб уладить все оставшейся детали предстоявшей работы. Потом Виолетта заняла удобную позицию в кресле, в полулежащем положении, и Изабелла неторопливо протерла лысину ватным диском с дезинфицирующим раствором.

– Обесбол делать? – сухо поинтересовался мастер.

– Начинай бить, – задумчиво поморщившись, ответила Виолетта. – И потом посмотрим.

И Изабелла начала бить. Острая, тоненькая иголочка почти безболезненно вонзилась в кожу девушки. Сразу же выступили краски, перемешанные с кровью, которые тут же были стерты ватным тампоном. Мастер снова и снова беспощадно травмировал кожу, все, протирал и протирал очередным тампоном попорченное место.

Клиентка не попросила обезболивающего, она героически выдерживала слабую, но стабильную на протяжении всей процедуры боль. Изабелла ни капельки не удивилась, потому что постоянные клиенты привыкли к такой пытке, некоторые и вовсе перестают ощущать или воспринимать небольшой дискомфорт в ее кабинете. Более того, эти люди и идут к ней снова и снова, чтоб она причинила им боль. Ведь после наступит облегчения, забудутся все неприятные ощущения, и станет возможным каждый день лицезреть красивую картинку на своем теле.

Когда татуировка уже легла на череп и впиталась в кожу навечно, Изабелла протерла дезинфектором свое творения в последний раз и наклеила специальную пленку.

– Ну, все, – выдохнула с некоторым облегчением татуировщика и еще раз провела рукой по гладкой поверхности пленки, убедившись, что она прилипла, как следует.

Виолетта приподнялась и сладко зевнула, прикрыв рот рукой.

– Прости, не выспалась, – с вымученной улыбкой бросила клиентка. – Целую ночь, какая – то бабка снилась в гробу.

Изабелла недоверчиво взглянула на Виолетту, ненадолго задержав взгляд на ее честном, тронутом тенью едва прикрытого страха лице. На мгновения ей передалась часть того ужаса и отчаянья, что девушка старалась прикрыть. Изабелла вспомнила свои сны и задумалась, неосознанно припоминая свои перенесенные неоднократно чувства. Она была не из пугливых и впечатлительных, поэтому утопив утреннюю, неприятную дымку в душе в небольшой порции алкоголя, могла и вовсе позабыть о своих нелицеприятных снах. Тем более что ее работа требовала все ее внимания и силы. Рутина отодвигала в сторону лишние мысли. Непогашенная ипотека, непомерные затраты на салон казалась ей реальным кошмаром наяву, который требовал ежедневных усилий, чтоб полностью не утопить ее в долгах.

– Я покажусь, конечно, совсем чокнутой, но вынуждена тебе передать, что твоя бабка ждет тебя, – неожиданно с виноватой улыбкой выговорилась Виолетта и, услышав мельком это сообщения, Изабелла вышла из ступора, который почему – то ее настиг.

– Хорошо, – задумчиво отрезала она, почему – то резко поймав себя на мысли, что завтра с утра она непременно двинется в сторону жилища ее бабушки. Мельком в ее душе пробились зачатки зарождающейся тревоги и сомнений. Странный разговор вдруг превратился в весьма будничный и даже логичный.

Виолетта залипла в телефон и через мгновения слегка дрожащим голосом констатировала факт:

– Я перекинула оплату за татуировку. Спасибо, я пошла.

Изабелла вышла из очередного ступора и, взглянув черными, словно угольками глазами на постоянную клиентку, остановила на ней испуганный, слегка отстраненный взор. Рука Виолетты, в которой лежал телефон, и которая стала заложником неадекватного мастера, заныла от тупой боли. Ее все еще стискивали худые, но сильные и цепкие ладони Изабеллы.

– Поедем со мной, завтра? – вдруг хрипло и требовательно поинтересовалась похитительница руки. А черные глаза стали более осознанными и участливыми. Рука Виолетты, наконец, освободилась от болезненной хватки, и та, поморщившись, ласково погладила ее другой рукой. – Извини, – искренне попросила Изабелла. – Просто… – она осеклась, но поняв, что ситуация и так хуже некуда и сделать ее более неадекватной невозможно, продолжила: – …мне тоже снилась моя бабушка в гробу. Стало не по себе от такого. Может она умерла и мне просто не сообщили?

– Конечно, – с энтузиазмом согласилась Виолетта и ее лицо неожиданно просияло. Тогда Изабелла полностью уверилась, что они коллективно сошли с ума. Недавно она находила на эту тему шорт-с в ютубе. – Обожаю все мистическое. А если и правда к нам пришла покойница? – продолжала возбужденно предполагать девушка.

Изабелла сдвинулась с места, ей снова захотелось пива, но теперь она не могла себе его позволить, ведь завтра ожидалась долгая дорога. Устремив глаза в пол, она медленно приходила к мысли, что у нее сегодня еще несколько клиентов, поэтому решила выпить кофе и позалипать в ютубе, чтоб успокоиться. Ей требовалась выдворить свою будущую попутчицу, иначе хоть отчасти прийти в себя не представлялось реальным.

– Завтра в семь выезжаем, – отстраненно выплюнула несколько слов Изабелла.

Затем уверенно подошла к вешалке, сняла плащ гостьи и растянула на вытянутых руках перед собой, приглашая ей залезть в свою одежду и покинуть кабинет ее салона немедленно. Виолетта поняла намек и, воспользовавшись любезностью мастера, засунула руки в свой плащ. Уже у входа, она кротко переспросила:

– На твоей машине поедем?

– Да, – охотно ответила Изабелла. – И… это не близко, – предупредила мягко она, надеясь, что Виолетта вдруг отыщет у себя кучу дел, ведь Изабелла уже успела пожалеть, что так скоропостижно обзавелась попутчицей, которую она едва знает. Ей отлично были известны все татуировки на ее теле, потому что сама их и набивала. Внутреннее же содержания постоянной клиентки ей никогда не было интересно. Изабелла даже о своем не до конца знала и старалась глушить в моменте хоть одну нежелательную эмоцию алкоголем. Как ни странно, но она любила совершенно безмолвный эмоциональный интеллект. Она всегда была прожженным реалистом и гордилась этим, потому что так могла состоять в гармонии с самой собой. Так называемый «безмолвный эмоциональный интеллект» незримо затрагивал и ее привязанности, поэтому Изабелла давно не имела подруг, а бойфренда тем более. Имея только работу и свое тело, она уже чувствовала себя полноценной и относительно счастливой.

– На завтра у меня нет никаких дел, – ответила, сделав вид, что не поняла никаких скрытых намеков Виолетта. – Я никогда не прощу себя, если упущу возможность столкнуться с таким мощным духом.

Изабелла слабо улыбнулась слепой вере, в какой – либо мистицизм в реальной жизни, но Виолетта быстро удалилась наружу, не заметив скептической реакции собеседницы. Недавно пережитое замешательства мастера улетучилось, как только любительница всего мистического скрылась с глаз долой. Горячий кофе успокоил Изабеллу и привел в чувства. После того, как в ее кровь хлынул адреналин, она сразу превратилась в безусловного реалиста и скептика. Ни в какого сильного духа бабушки все еще не верилось и они убедятся в этом совсем скоро. Как только приедут к бабушке в деревню и обнаружат ее в полном уме и здравии.

Ее слегка тряхнуло на эмоциональном уровне, когда девушка, обслуживая очередного клиента, задумалась, что ответит родственнице, на то почему же столько лет не навещала ее. Раздумывая о завтрашней поездке, как о путешествии к дальней родственнице, которая вероятно ее любила и ждала все эти годы, она не раз ловила себя на мысли, как сильно хочет ее увидеть, узнать, что все хорошо и возможно наладить отношения с ней. С другой стороны было безумно стыдно, страшно, неловко, ведь близкий человек, который не позволял ей ехать к бабушке и уверял, что та ее видеть не хочет, давно погребен в земле. Да, ее мама не сможет подтвердить свои слова и хоть частично отбелить внучку. Восемь лет назад ее не стало, тогда еще Изабелла была несовершеннолетняя.

С трудом дождавшись конца рабочего дня, она, без сил полулежа, разлеглась на кровати, уставившись в ноутбук. Он вяло загрузился, на экране появилась лаконичная, фирменная заставка. В комнате заметно потемнело, потому что поздняя осень вынуждала природу окунуться в ночь довольно рано. Лицо Изабеллы освещалась тусклым светом из монитора техники, лежащей на животе. Черные, пронзительные глаза внимательно с нескрываемым любопытством и плохо скрываемой грустью детально рассматривали старые снимки. Сердце щемило от эмоций. Лицо жизнерадостной, полной жизни и задора бабушки с фотографии, словно отпечаталось на подкорке мозга. Весь вечер ее глаза видели только его. Оно не физически проявлялось перед ней, а лишь в голове. Духовно она засыпала с ее невидимым фантомом. Хмурое выражения лица не могло передать всю глубину ее стыда и отчаянья. Целый вечер Изабелла спрашивала у себя: почему она не съездила к бабушке, по которой тогда частенько скучала, после смерти матери?

Она может ответить на этот вопрос, но понять и простить того подростка не получалась. Дела в том, что бабушка не появилась сама лично на похоронах ее родного ребенка, ее матери, и потом… тоже не появилась. И если предположить, что они сильно поссорились, то узнав о смерти «препятствия» к их общению бабушка могла и навестить внучку? Пять лет назад, несомненно, Изабелла вспомнила о бабушке и готовилась, что она ну вот с минуту на минуту появится на пороге. Теперь же крайне глупо было обижаться на покойную дочь? Надо же хотя бы проводить ее в последний путь, позабыв все обиды и непонимания в миг, когда понимаешь, что уже не на кого сердиться? Ведь, правда, же, покойник прощен по умолчанию?

Пять лет назад именно обстоятельства, что родная мать не появилась на похоронах собственной дочери из – за обид при жизни лишний раз доказало, что мама была права. Бабушка изменилась, и не в лучшую сторону. Теперь к стыду прибавилась и обида. А вернее, вспомнилась. После смерти мамы Изабелла не забывала о предательстве бабушки где – то в течение года. Потом рутина охватила все ее сознания и отодвинула в сторону все лишние и даже токсичное. Силы ей нужны были выживать. У матери она была единственной дочерью. Естественно она попала сначала в детдом. Абсолютно все заметили в ней чужую… и не приняли в свою большую семью. Она часто сбегала, много алкоголя, много непонятных, сомнительных компаний, пока ее «друзья» не пошли дальше. Изабелла отреклась от этого деструктивного образа жизни, когда перед ней появились наркотики, причина смертельной аварии матери. Она тогда отказалась, сославшись на плохое состояния, после очередной пьянки. Друзья побоялись настаивать, ведь и так худой, маленький, бледный подросток выглядел изношенно и практически безжизненно.

В этом городе у нее осталась лишь старенькая машина. В тот вечер в ее слабенькой, трясущейся руке оказались ключи от транспорта. И с притона она уехала на машине вперед, куда глаза глядят. Она решительно пообещала себе, что не вернется, если ее не остановят сотрудники дпс и не возвратят обратно. Изабелла уверена, что именно дух матери освободил ей дорогу. Иначе она не может поверить в то, что ей удалось отъехать на тысячи километров и ни разу не попасться на глаза правоохранителям. Шестнадцатилетняя девушка оказалась на довольно приличном расстоянии от родной гавани. У нее закончился бензин, деньги. Машина заглохла практически в Москве. Просидев несколько часов в ней и продумывая дальнейшие действия своим подростковым, голодным, прибывавшим в сильнейшей интоксикации мозгом Изабелла наконец бросила свое единственное авто и на попутках добралась до Москвы.

Оказавшись в центре столицы, она пошла, искать тату салон, потому что еще на своей родине занималась именно этим мастерством. Невозможно было описать лицо мастера, когда к нему заявилась несовершеннолетняя, истощенная, дрожащая девушка и сказала, что может набить, что угодно. А если он ее прогонит, тогда она умрет. Еще она показала фотографии своих работ и неплохо раскрученный блог на эту тему. Детдомовский, крупный мужичек с шикарной, поблескивающей при свете лампы бородой ответил неопределенно, но разрешил переночевать в салоне. В первый же день он дал ей выполнить работу. Через несколько дней, тот сообщил, что ему необходимо срочно лечь в больницу и ее появления для него весьма кстати. Салон не закрылся на время благодаря ее усиленной и ответственной работе, пока через несколько недель она не узнала, что тот мастер и есть владелец этого приличного салона, и он… умер. Тот мужичек унаследовал свой салон ей, и теперь Изабелла сможет стать полноправной хозяйкой своего собственного татусалона, ведь юрист сообщил ей, что у Геннадия, так знали упокоившегося, не было не одного ближайшего родственника.

Это полностью перевернула ее жизнь с ног на голову и, достигнув восемнадцатилетия, Изабелла стала полностью устоявшейся, независимой личностью, которая еще взяла себе квартиру в ипотеку и отныне прекратила ночевать в салоне. А тату салон так и продолжил освещаться яркой и звучной вывеской – названием «Тату у Гены».

Глава 2

Изабелла встала очень рано, быстренько привела себя в порядок и заправила машину. Уже в пол седьмого она была в тату салоне, терпеливо ожидая приезда своей попутчицы. Переспав с этими мыслями, а точнее о запланированной поездке, Изабелла полностью уверилась, что поступила правильно, позвав с собой кого – то. Она, несомненно, будет себя чувствовать увереннее и спокойней, если не останется одна с родственницей, которая стала для нее более чужой, чем клиентка, которая доверялась ей множество раз на протяжении нескольких лет. Ближе человека у нее не было, потому что она круглыми сутками пропадала на работе.

Образ бабушки все еще стоял перед глазами. Еще мозг подкидывал идеи, как она могла измениться, как могла постареть. Ей стало страшно, что старушка ее не узнает или вовсе испугается. С их последней встречи прошло восемь лет. Ее единственная родственница может просто напросто заболеть деменцией или с абсолютно трезвой головой прогнать внучку, не желая никого видеть. Не хотелось все проживать одной. Страх был сильнее стыда. Страх снова остаться одной. Изабелла неосознанно страшилась почувствовать себя снова брошенной самыми родными на произвол судьбы. Страшилась стремительно скатиться обратно на дно и погибнуть примерно, как мать.

Виолетта ответственно появилась даже раньше положенного времени. Осеняя погода не обещала сегодня радовать солнечными лучами, наоборот, целый день ожидалась беспробудная серость. Изабелла обожала такую погоду, но не в этот день. Облачность словно осела на душе, добавляя тревоги и какой – то безнадеги в их дальнейшее путешествие.

Попутчица коротко поздоровалась, Изабелла тоже буркнула ответное приветствие. После они сели в машину и двинулись в путь. Тяжелые серые облака спускались все ниже, становились темнее. Эта погода снова и снова возвращала Изабеллу в тот злосчастный день, когда она замершая, мокрая и голодная появилась на пороге у мастера Геннадия. Ее атрофичная, подростковая фигурка не позволила великовозрастному дядьке, который тогда еще серьезно болел, прогнать незнакомку и этим скорей всего обеспечить ей скоропостижную смерть где – то поблизости. Изабелла не верила ни капельки, что ее оставят, как котенка, прибившегося к первому попавшемуся человеку. Она не плакала, она не умоляла, а всего лишь дрожащими губами уверенно шептала:

– Мне некуда идти. Я умею бить тату.

– Сиротка? – поинтересовался у нее басистый, мужской голос Геннадия.

Он тогда не выглядел смертельно больным. Наоборот, его коренастая, двухметровая фигура в сочетании с длинной, лохматой бородой напомнила ей деда Мороза. Именно такие дяденьки отлично сойдут за этого мифического существа, если нарядятся на новогодние праздники в соответствующий костюм. Именно этот дяденька без лишних вопросов спас ей жизнь. Она часто его вспоминала и мысленно в тысячный раз благодарила за понимания и сочувствие, за человечность. Тогда Изабелла уже не считала себя человеком. Она считала себя чудовищем, потребляющим долгие годы все яды мира и плевав на всякие нормы приличия и морали. И вполне отчетливо понимая, что реабилитироваться ей все ровно никогда не получится, потому что… она и не хочет.

Смерть матери вмиг воспроизвела существенный крен в ее внутреннем состоянии. А именно причина ее смерти, ведь тогда Изабелла осознала, что наркотики заставили бросить ее, свою единственную родную душу. Душу, которая еще не приспособлена выживать в одиночку. Тогда это осознания стерло ее ментальное состояния в прах. Оболочка начала стремительное самоуничтожения. Прошло уже много лет, а Изабелла даже не попыталась восстановить свои внутреннее руины, потому что очень была занята внешним фасадом.

– Сколько лет ты не виделась с бабушкой? – вдруг вывел ее из размышлений тихий вопрос Виоллеты обращенный к ней.

Изабелла резко вышла из своих мыслей и посмотрела более осмысленно вперед. Все это время она вела машину лишь на автомате. Но все по всем правилам и точно по маршруту. Сейчас же она потерянно разглядывала виды через лобовое стекло. Вдруг стал накрапывать маленький дождик, грозящий перейти в продолжительный ливень.

– Восемь лет, – коротко ответила Изабелла сдавленным голосом. На мгновения ее взгляд выглянул в зеркало дальнего вида. Глаза сузились, и она смогла прочесть четко вычерченное облаками слово на горизонте «Возвращайся». Нога неосознанно уперлась на тормоз, она едва успела вывернуть руль к обочине. Последующая машина громко засигналила и пролетела мимо.

– Что случилось!? – заголосила дрожащим от пережитого шока голосом Виолетта.

Изабелла не обратив и долю внимания на попутчицу, ускоренно выскочила с машины и вгляделась в небо позади. Сузив черные глаза, обрамленные шикарным веером длинных ресниц, она продолжала безмолвно разглядывать пасмурное небо. Кустистые, черные брови значительно опустились, лицо выражало непонимания, и даже легкий шок. Недавно замеченного слова на горизонте не наблюдалось, но оно все еще стояло перед глазами, как воспоминания уже прошедших событий. Из машины вскоре вышла и Виолетта с другой стороны, она, приблизившись до Изабеллы, оперлась задом на бампер старенькой иномарки и тяжело выдохнула воздух. Ее глаза тоже смотрели на пасмурное небо, рука неосознанно залезла в карман плаща и вытащила пачку тонких сигарет со вкусом зеленного яблока. Одна сигарета оказалась во рту, костлявые синие, раскрашенные руки ловко справились и с зажигалкой. Виолетта затянулась, лицо ее расслабилась, когда дым размеренно заструился вверх, в пасмурное небо. Слабый дождь падал на профиль кенгуру на лысине, омывал его, затем влага опускалась на нарисованные брови девушки.

Изабелла пару минут продолжала искать буквы на небе, медленно осознавая тщетность поисков. Сырость опускалась на волнистый, черный хвост девушки и скатывалась в малюсенькие, прозрачные шарики. Она обернулась к Виолетте, остро захотев последовать ее примеру и выкурить сигарету. Через пару шагов она оказалась рядом с ней и тоже подкурила сигарету, в последующем с блаженством затянувшись.

– Ненавижу сигареты с фруктовыми вкусами, – спокойно выдохнула Изабелла слова вместе с сигаретным дымом. – Ничего против не имею, можешь курить, что хочешь, но это отвратительно.

Виолетта бросила окурок на землю и затушила острым носом сапог. Затем серьезно ответила:

– Поведу я, садись.

– Я сомневаюсь, что мне надо ехать дальше, – слегка растерявшись, заявила Изабелла.

После этого она еще раз развернулась вперед и устремила сосредоточенный взор на пасмурное небо. Виолетта выпрямилась и, спрятав руки в карманах плаща, печально бросила:

– Не думаю, что тебя это спасет.

– В смысле? – резко обернувшись, спросила Изабелла.

– Белла, я тебя знаю много лет и я верю, что твоя бабка неспроста так хочет тебя достать, – с грустью ответила она. Они посмотрели друг другу в глаза, и Изабелла вдруг заметила искреннюю обеспокоенность в глазах попутчицы. – Тебя нужно спасать. Ты же совсем не стремишься жить, с каждым приходом к тебе я видела, что твое состояния ухудшается.

Изабелла негромко хохотнула, хотя лицо не выражало веселья вовсе. Напротив грустные, черные глаза стали более задумчивее, чем всегда. Ее фигура, словно спасаясь от чего – то неведомого быстро скрылась в машине. Оказавшись на водительском месте. Изабелла уверенно повернулась ключ зажигания и дождалась пока Виолетта не присоединиться. Когда они обе оказались в машине, Изабелла начала движения, мягко выехав на трассу.

– А у тебя есть муж, дети? – с наигранной заинтересованностью поинтересовалась Изабелла у попутчицы, не отвлекаясь от лицезрением впереди дороги.

– Нет, – равнодушно ответила ей Виолетта. – Я к этому не стремлюсь.

– Значит, ты тоже должна подумать, что с тобой не так, – резко высказалась Изабелла.

Ей никто не ответил, вдруг тишина замерла в пределах железной, автомобильной коробки. Она неожиданно проявилась, словно очередной попутчик Изабеллы, попутчик, который решил прекратить разгорающийся конфликт между девушками. Капли дождя стали крупней и чаще забарабанили по лобовому стеклу, крыше, корпусу машины. Стало совсем темно, хотя день только зарождался. Шел девятый час дня, они плелись за машинами, которые снизили скорость на максимум, пробираясь сквозь неугомонную стену проливного дождя. А в машине было тепло, сухо и тихо. Они, несмотря на все предупреждения, двигались на встречу с неизвестностью. Как еще можно назвать старушку, которая много лет назад была ей родней родной матери, но теперь стала жутко чужой?

В конце их путешествия, в отдаленной, практически заброшенной деревне не было дождя. Зато сильный, пронизывающий ветер залез под тоненькую курточку Изабеллы и заставил ее съежиться, обнять саму себя покрепче. Однако не только ветер заставил ее кости дрожать. Родные, до боли места предстали перед ней постаревшими и убогими. Как только она подъехала к деревне, почувствовала дискомфорт. И не только от бедности и захудалости деревни, сама атмосфера в этих местах показалась ей тяжелой и гнетущей. Мрачные, убогие домики, будто уже давно поникли и смиренно ждали, когда полностью сровняться с землей. Земля почернела, деревья облысели. Почерневшая листва под ногами говорила о недавней нарядности деревьев, но довольно скоро даже для поздней осени они скинули свои наряды, словно не в силах держать на своих плечах хоть грамма лишнего веса.

Изабелла мягко подъехала к домику из детства по сухой, разбитой множеством другого транспорта земле. Не решаясь выйти наружу, Изабелла в машине через лобовое стекло разглядывала большой, светлый дом со старыми деревянными вставными на окнах. Перед глазами замаячили воспоминания с детства, сердце слабо сжалось, дыхания вдруг оборвалось. Через мгновения Изабелла снова задышала, когда Виолетта взяла ее за руку, тогда девушка с трудом смогла вынырнуть из задумчивости. Медленно развернувшись к попутчице, Изабелла наткнулась на озабоченное, бледное лицо молодой девушки рядом. Вероятно, и Изабелла не радовала мимикой, потому что неожиданно осознала, что теперь в ловушке и все бессмысленно.

– Ты слышишь пение? – почему – то шепотом поинтересовалась Виолетта у нее.

Они одновременно повернули головы вперед.

Через лобовое стекло, они всматривались в крепенький, но старенький домик перед ними. У домика расстелился небольшой почерневший сад с засохшими кустами цветов. До ушей Изабеллы донеслось четкое, протяжное пение, напоминающее церковное. От этой песни по телу Изабеллы пробежали острые, холодные мурашки и больно ударили в ноги. Ей захотелось немедленно выбраться из машины и пройтись, чтоб избавиться от неприятного дискомфорта.

– Кажись, бабка все – таки померла, – обратно шепотом изложила свои доводы Виолетта. – Похоже на отпевания…

Не выдержав гнетущей, странной атмосферы Изабелла открыла дверь машины и высунулась наружу. Свежий, ледяной ветер заставил ее фигуру трястись, как осиновый лист на ветру.

– Господи, как же холодно! – неосознанно выплюнула Изабелла, стараясь провалиться в водолазку с головой.

Отсутствие шапки на голове в данный момент ей показалось испытанием на прочность ее иммунитета.

– Конечно, здесь же речка рядом, – сухо заметила Виолетта, когда тоже вышла из автомобиля и отошла на пару шагов, разглядывая небольшую речушку в десяти метрах от дома.

Изабелла удивленно подняла вверх брови, неторопливо шагая к воде. Ее черные глаза расширились, они наполнись едва скрываемым волнением. Виолетта пошла за ней следом, той казалось, совсем не было холодно. Шла она уверенно, почти вразвалочку, с любопытством оглядываясь по сторонам. Однако на лысой, расписной черепушке появилась гусиная кожа, а полы расстегнутого плаща яростно трепались на ветру все наровясь вернуть ее назад.