Kitabı oxu: «Любовь с первой страницы»

каждому, кто не боится мечтать

– у вас все получится!

Глава 1. Мелани «Медовый виски»

«Его губы со вкусом медового виски мягко касались моих. Он не пытался смять их, наброситься или искусать, нет, он узнавал меня, ласкал, трепетно любил и ждал, когда я ему отвечу».

– На этом все. «Американскую трагедию» Драйзера мы закончили.

Голос Оуэна вырвал меня из размышлений о шестой главе моей рукописи. Последние два года прошли за работой над черновиком современного любовного романа, и неделю назад мне удалось поставить точку. «Два языка любви» могли стать моим дебютом: трогательным, взбалмошным, романтическим, если бы я не писала в стол. Никто, кроме моей лучшей подруги Линн, не должен был узнать о моих скромных писательских начинаниях. Я писала не для того, чтобы стать успешной или обзавестись поклонниками по всему миру. Мне было необходимо выплескивать свои потаенные желания на бумагу и проживать их вместе с героями.

– Следующим предлагаю Джека Лондона, – сказал Коллум, сидевший по правую руку от Оуэна. Из-за толстых минусовых стекол в очках его глаза казались маленькими, как две черные пуговицы. – Как насчет «Мартина Идена»?

Я едва подавила обреченный вздох. Да, это был прекрасный роман, но черт побери, были ведь и другие книги! Например, книги о любви.

– Отличная идея, – кивнул Оуэн, и светлый локон упал на его лоб. – Одобряю.

Он хлопнул ладонями по коленям и привстал, тем самым завершая встречу.

Оуэн считал себя негласным хозяином нашего книжного клуба. В Диорлин было мало развлечений. Чтобы провести вечер в компании других людей, приходилось либо играть в бильярд и пить пиво в пабе у Давида, либо торчать у Оуэна. Думаю, идея с книжным клубом пришла ему в голову не потому, что он любил читать, а потому что таким образом мог завлечь посетителей, предпочитающих безалкогольные напитки.

Раз в неделю мы встречались у него, сдвигали деревянные столики, покрытые бело-синими клетчатыми скатертями в цвет шотландского флага, обсуждали книги и пили баснословно дорогой кофе за семь фунтов. Как постоянным участникам клуба он делал скидку в целых двадцать пенсов, но даже в этом случае я жалела, что нельзя было заказать воду из-под крана.

– А может, возьмем «Унесенных ветром»? – неожиданной для самой себя спросила я, оставаясь сидеть на стуле с бархатной обивкой. Вообще-то, за последние пять лет я научилась быть тише воды ниже травы, всячески пряча от остальных то, что творится у меня в голове, но иногда наружу все-таки прорывались мои истинные мысли. – Или «Поющие в терновнике»?

– Ты предлагаешь нам взять любовный роман? – поразилась Сьюзан, сухопарая блондинка с короткой стрижкой и выправкой генерала. Белая блузка висела на ней, как на вешалке. Под столом ее низкие каблучки недовольно отстукивали по деревянному полу.

Своей пренебрежительной интонацией она низводила даже признанную классику до низкопробного бульварного чтива, хотя, на мой субъективный взгляд, на каждую книгу был свой читатель и ни один жанр нельзя было исключать просто по определению.

– Я предлагаю взять историю, где есть религиозные запреты или даже война, но в центре сюжета находится любовь. Разве в этом есть что-то зазорное? Почему мы не можем позабыть о том болоте, в котором барахтаемся изо дня в день, и просто заново влюбиться вместе героями? Пропустить через себя все эти восхитительные события: первую встречу, первый взгляд, первое признание? Я искренне считаю, что любовные романы недооцениваются. В конце концов, даже «Анна Каренина» Льва Толстого, на минуточку известного мужчины-писателя, – это современный любовный роман.

Сидевшая напротив меня мисс Маккартни, одинокая пенсионерка с четырьмя котами, с надеждой посмотрела на меня. Она, видимо, боялась открыто встать на мою сторону, но очень хотела, чтобы я победила в этом споре. На прошлой неделе я продала ей все семь книг из нового цикла популярной писательницы Шэннон Лав, пообещав, что об этом никто не узнает. Читательницы обожали Шэннон за легкое и задорное повествование, а также за уйму постельных сцен.

– Читать про Скарлет, которая трижды выходила замуж ради денег, или про Анну, которая изменяла мужу с молодым офицером? – спросила Сьюзан. – Нет уж, спасибо, я посмотрела фильмы, мне хватило.

Я сжала пальцами ремешки моего рюкзака на коленях. Если присутствующие узнают, что внутри находилась моя рукопись, где герои не только признавались в любви, но и открыто придавались страсти, то они засмеют меня. Даже хуже – уничтожат! Если они не признают классические романы, признанные достоянием мировой литературы, что мне так вообще не выжить, если опубликоваться под своим именем.

– Мы могли бы взять «Джейн Эйр», – предприняла я ещё одну попытку.

Думаю, что заикаться о «Гордости и предубеждении» или, упаси боже, про Шэннон Лав, не имело смысла.

Повисла пауза.

– Лучше придерживаться первоначального плана Оуэна, – сказала Лоис, переглянувшись с хозяином кофейни.

Она работала в единственном цветочном магазине Диорлин и была беззаветно влюблена в Оуэна, всячески стараясь выслужиться перед ним, чтобы привлечь внимание. А это означало, что его мнение было для нее единственно верным.

Оуэн погладил её по спине и накрутил темные волосы, собранные в низкий хвост, на палец. Оуэн, у которого месяц назад родился второй ребенок! Неужели он думал, что никто этого не замечает? Как бы то ни было, все помалкивали. Первое правило нашего десятитысячного городка – женщин и мужчин тут судили по разным нравственным законам, и я, как никто другой, знала это.

– Отлично, можете расходиться, – улыбнулся Оуэн. – А нет, подождите. Через неделю я уеду в Глазго на пару дней, а какое заседание клуба без меня? – Он самодовольно засмеялся, Коллум и Лоис вторили ему, а мне захотелось их придушить. – Поэтому предлагаю перенести нашу встречу на послезавтра. Согласны?

Все разом кивнули, и я, после недолго колебания, тоже.

– Тогда решено. Встречаемся через два дня. Вопросы для обсуждения я подготовлю. Книгу купите на Амазон. К прочтению обязательные первые тридцать страниц. Все свободны.

Конечно, зачем покупать книги в моем книжном магазине, если есть Амазон? Я заскрипела зубами, но в этот раз промолчала, вспомнив о нашей негласной сделке: они принимают меня обратно в ряды добропорядочных диорлинцев, а я становлюсь милой бесхребетной монашкой.

Мы высыпали на тихую улицу, как горох из пакета. По пути домой я заскочила в аптеку. Окна напоминали мозаику, собранную из донышек зеленых бутылок и соединенных свинцовыми оправами. Перед входом стояли кадки с сиреневыми гортензиями. Над тяжелой массивной дверью в сером камне был вставлен один кирпич с объемными цифрами и буквами: «Построено в 1630 году». Внутри аптеки пахло лекарствами и апельсинами. За прилавком стояла Гертруда в белоснежном кителе. Темные волосы с седыми нитями спадали на плечи.

Я могла бы купить у нее касторку и подлить Оуэну в его обожаемый кофе за семь фунтов, а потом наблюдать, как он хватается за живот и бежит в туалет, чтобы провести там несколько часов. В его отсутствие мы могли бы почитать «Унесенные ветром» и обсудить одного из лучших книжных персонажей. Эх, Ретт Батлер… какой же ты харизматичный мужчина!

– Добрый вечер, Мелани. Ты как раз вовремя, я как раз закончила!

– Слава богу, – выдохнула я. – Дедушка не спал уже несколько дней.

– Ох, бедный… Ревматизм – бессердечный спутник старости, – грустно пробормотать Гертруда, вытаскивая белый бумажный пакетик из ящика под прилавком. – В этот раз я смеша двести грамм и увеличила дозировку. Если действие будет недостаточным, скажи мне.

– Спасибо.

Я расплатилась наличными. Так было проще контролировать все расходы. Спрятала пакетик в рюкзак и снова вышла на улицу. Белые кеды мягко ступали по блестящей брусчатке. Теплый ветерок развевал волосы. На часах семь вечера, а погода идеальная для лета в высокогорье. Сейчас бы встретиться с Линн, погулять, устроить пикник, искупаться в озере… Я быстро отринула эти мысли и ускорила шаг. Дома дожидался дедушка.

Пройдя до конца улицы, я свернула направо и оказалась перед книжным, который вот уже пять поколений принадлежал моей семье. На зеленой вывеске золотыми буквами было написано: «Книжный магазин». Когда мой прапрадедушка открыл его, в городе не было конкурентов и не нужно было задумываться над уникальным названием. Спустя сто лет ничего не изменилось. Стало даже хуже: с появлением интернета люди стали заказывать книги сразу на дом, и три книжных в соседних городках были вынуждены закрыться. Мы с дедушкой боролись за выживание, пока наши долги росли изо дня в день.

Я толкнула застекленную деревянную дверь и улыбнулась от одного только звона колокольчика над головой. Такой родной, ни с чем не сравнимый звук. В лучах закатного солнца, проникавшего внутрь магазина через большую витрину, танцевали пылинки. Высокие стеллажи превращали помещение в лабиринт. За прилавком сидел дедушка и рассматривал шахматную доску с партией, которую мы начали вчера.

– Я могу съесть твоего коня, – довольно объявил он.

Я прошла к нему. Деревянные полы приятно хрустели под ногами, а воздух пах книгами и историями, среди которых я выросла. Наклонилась и поцеловала дедушку в макушку. Седые волосы были мягкими и местами отливали былым золотом.

– Нет, не можешь. – Я указала пальцем на своего слона. – Если рискнешь, лишишься королевы через три хода.

Дедушка склонился над доской и поводил в воздухе пальцем, соединяя фигуры.

– Умно, – одобрительно хмыкнул он.

– У меня самый лучший учитель. – Я взяла дедушку под локоть. – Пойдем, я провожу тебя наверх.

Он поднялся, стиснув зубы, чтобы заглушить болезненный стон.

Я отодвинула тяжелую бархатную штору позади прилавка, и мы стали подниматься по лестнице, которая за ней притаилась. Каждая ступенька давалась дедушке с трудом. Мы не говорили об этом, но не за горами тот день, когда эта лестница станет для него неприступной. Про дом престарелых не могло идти и речи, но и снимать для него отдельную квартиру с лифтом или на первом этаже представлялось невозможным. У нас попросту не было денег.

На втором этаже находилась кухня, ванная комната и две спальни каждая размером с наперсток: дедушкина выходила во внутренний дворик, а моя – на проезжую часть. Когда-то эту комнату я делила с мамой, пока она не сбежала, устав растить нежеланную дочь.

– Ты уже поужинал?

– Аппетита нет, – проворчал дедушка.

Я знала, что это значит: боль в суставах была слишком сильной. Проводив его до спальни, достала из рюкзака пакетик с мазью.

– Если понадоблюсь, зови.

Дедушка похлопал меня по руке и отпустил. Я надеялась, что с мазью Гертруды ему удастся выспаться. Спустившись обратно в книжный, я села на высокий стул за прилавком, подвинула в сторону шахматную доску и вытащила из рюкзака потрепанную папку, которую не решалась оставить без присмотра в книжном. Если дедушка найдет рукопись, то я сгорю со стыда. Мои герои не падали на кровать и не просыпались в следующем абзаце на помятых простынях. В романе присутствовали подробные постельные сцены.

Я выудила шариковую ручку из рюкзака и открыла папку с распечатанной рукописью. Заниматься редактурой, видя весь текст целиком, было куда проще. На первой странице было описание Эрика – главного мужского персонажа. Мне хотелось создать идеального героя, в которого читательница влюбятся сразу, но почему-то, сколько я ни старалась, сколько ни переписывала, ничего не отзывалось.

«Его волосы цвета вороного крыла…» Мэл, зачеркни немедленно. Это же слишком избито! Тогда… цвета соли с перцем? Тоже плохо, может возникнуть впечатление, что Эрику сильно за пятьдесят. Черт. А если сделать блондином? Ну нет, герою это совершенно не подходит.

Я смотрела на страницу, испещренную аккуратным почерком, каракулями на полях, стрелками и сердечками и крутила ручку между пальцев. Даже если я и писала в стол, мне было важно отредактировать свою рукопись. И провести в компании Эрика парочку лишних часов. Я чувствовала себя в безопасности рядом со своим вымышленным персонажем.

Но неужели я так и застряну на первой странице? Может, перескочить и двинуться дальше? Нет, пора довести дело до ума и выбрать-таки цвет волос мужчине мечты.

Вечернюю тишину разорвал оглушительный рев. Я вздрогнула и чуть не свалилась с высокого стула. Прямо перед окном резко остановился огромный черный мотоцикл – явление настолько редкое в нашем городе, что я стала с огромным интересом разглядывать адскую штуковину и его водителя. Они оба были покрыты пылью дальней дороги.

Водитель откинул подставку, сместив вес мотоцикла на одну сторону, перекинул ногу через сиденье и встал в полный рост на тротуаре. Он был облачен в черные джинсы и черную куртку с объемными нашивками в районе плеч и локтей. Лицо скрывал черный шлем, но это точно был мужчина, судя по его телосложению.

Стоя к окну спиной, он стянул черные перчатки и обхватил руками шлем. Я задержала дыхание, со странным волнением предвкушая момент, когда увижу его лицо. В следующую секунду моему взору открылись короткие огненно-рыжие волосы. В лучах солнца они полыхали: настоящее пламя, прикоснись к нему и обожжешься.

Водитель взял шлем подмышку и повернулся. У него было красивое лицо с правильными пропорциями, высокий лоб и точеные скулы, покрытые рыжей щетиной. В легком прищуре глаз чувствовалась беззаботность и в то же время заинтересованность. Ему было лет двадцать пять, и он абсолютно точно приехал сюда издалека: ни в Диорлин, ни в его ближайших окрестностях не было настолько красивых мужчин. Я быстро опустила взгляд на свою рукопись. Нечего так пялиться.

Колокольчик над дверью книжного магазина зазвенел, и мне не нужно было гадать, кто зашел внутрь. Может, он потерялся в нашем высокогорье и хотел узнать дорогу? Послышался скрип деревянных половиц и приближающиеся уверенные шаги. Сквозь опущенные ресницы я посмотрела, как он идет к прилавку. Взгляд заскользил по широким плечам, плоскому животу, узким бедрам и длинным ногам. Очень длинным ногам в обтягивающих джинсах и в гигантских черных кедах. Что там говорили про большой размер ноги?

– Привет! – В голосе, теплом и обволакивающем, слышалась улыбка.

Я подняла голову, когда он остановился перед прилавком, и посмотрела ему в глаза. Они оказались цвета свежей травы после дождя: ярко-зеленые, чистые, сверкающие.

Парень заполнил собой все пространство. Книжные стеллажи будто сдвинулись, стены и потолок сжались, а в центре находился он в ореоле солнечного света.

Господи Иисусе, какой же он красивый! И именно поэтому он должен как можно скорее уйти отсюда.

– У вас же ещё открыто, да? – с сомнением спросил он, оглядываясь по сторонам.

– Мы открыты двадцать четыре на семь.

Большинство лавочек в Диорлин закрывались по будням ровно в восемнадцать ноль ноль. Владельцы и работники спешили домой, к своим семьям. Книги же для нас с дедушкой и были семьей. Ко всему прочему возможность заскочить и купить книгу практически в любое время дня и ночи помогала нам в неравной борьбе с Амазоном. Чего только не сделаешь, чтобы удержаться на плаву.

Парень расплылся в обольстительной улыбке, способной растопить лед в Антарктике и послужить причиной мирового потопа.

– Я звонил пару дней назад и просил отложить книгу «Лев, Колдунья и Платяной шкаф». Издание девяносто восьмого года. На имя Джейми Маккензи. У меня нет куар-кода или подтверждения о заказе. – Он задумчиво почесал подбородок. – Я говорил с хозяином книжного, Ричардом Уайтом. Можешь уточнить у него?

– О! Это мой дедушка!

Я вскочила со стула и принялась выдвигать под прилавком один ящик за другим, пытаясь вспомнить, куда дедушка положил книгу, за которую выторговал целых триста фунтов. По нынешним временам – и в нашем финансовом положении – целое состояние. Это было самое обычное издание, хоть и в очень хорошем состоянии, оно давно стояло у нас на полках, не привлекая внимания покупателей.

Пока я копошилась в верхнем ящике, Джейми положил черный шлем рядом с раскрытой папкой и оперся локтями на прилавок. Моя писанина оказалась у него прямо под носом! Паника прострелила тело насквозь. Я стремительно выпрямилась, захлопнула папку и прижала ее к груди. Живот скрутило от волнения, а на лбу мгновенно выступил пот.

– С тобой все в порядке? – нахмурился Джейми, снова выпрямившись. Соблазнительная улыбка пропала, взгляд метался между папкой и моим лицом. – Выглядишь так, будто вот-вот хлопнешься в обморок. Давай-ка ты присядешь?

Вообще-то, я поклялась больше никогда не слушать мужчин, но сердце так сильно колотилось в груди, что я опустилась на стул. Он был высоким, и до пола дотягивались только носочки моих белых кроссовок. Мы купили его, чтобы дедушка мог сидеть за прилавком, но с противоположной стороны это выглядело так, будто бы он стоял.

Джейми оглянулся по сторонам и еще сильнее нахмурился.

– У меня в кофре бутылка с водой. Подожди, я сейчас принесу.

Я все ещё была так сильно напугана, что не остановила его. А когда через минуту он впихнул мне в руки стеклянную бутылку, послушно выпила последнюю треть, даже не задумываясь о том, что ранее к этому горлышку прикасались его губы. Не такие пухлые, как у Оуэна, что казались женственными, и не слишком узкие, как у педанта Коллума. Такие идеальные мужские губы, которые могли целовать женщину, пока она не рассыплется сверкающим фейерверком.

Странным образом мне действительно стало лучше. Желудок успокоился, а легкое головокружение прошло. Может, причиной недомогания была не только паника, но и банальная усталость? Работа в книжном была несложной, но я не помнила, когда у меня был последний выходной.

Я подняла пустую бутылку и посмотрела сквозь стекло на Джейми.

– Извини. Я сейчас поднимусь на второй этаж и снова наполню бутылку. Только воды с газом у нас нет. Из-под крана пойдет?

– Сиди, – отмахнулся Джейми. – Как тебя зовут?

– Мелани Уайт.

– Приятно познакомиться, Мелани, а я Джейми Маккензи.

– Ты уже представился ранее.

– Нет, я сказал, что просил отложить книгу на имя Джейми Маккензи. Так-то я могу быть кем угодно. Например, Фредди Крюгером.

– Как хорошо, что ты – не он, – улыбнулась я.

– Ты что-то имеешь против широкополых шляп и красно-черных свитеров?

– Нет, только против мужчин, которые преследуют меня в кошмарах, – сказала я якобы в шутку, но про себя серьезно добавила: «Как, например, Кевин».

Джейми прищурился, внимательно вглядываясь в черты моего лица. Неужели он заметил, что за моим беззаботным тоном скрывалось что-то ещё? Надо срочно сменить тему разговора. Зачем он вообще пришел сюда? А, точно! Я быстро наклонилась, спрятала папку в рюкзак, открыла самую нижнюю полку под прилавком, в которую не успела заглянуть до этого, и, наконец, нашла искомую книгу. Голова моя при этом снова закружилась, и я схватилась за стул.

– Может, позвать твоего дедушку? – снова с беспокойством спросил Джейми. Черт, от его внимания ничего не ускользало. – Мне кажется, тебе нужна ванна со льдом и большая порция лимонного мороженого.

– Я больше люблю фисташковое, – пробормотала я, медленно распрямляясь. – Не стоит беспокоить дедушку по пустякам.

– Если он заставляет тебя работать круглые сутки, то моргни два раза. Я похищу тебя и увезу в Лондон.

– У меня прекрасный дедушка! – выпалила я, стремительно краснея и опять сменила тему. – «Хроники Нарнии» – не самый частый запрос среди парней.

– Это для сестренки, её любимая книга, – хмыкнул Джейми. – Оливия все детство просидела в шкафу, надеясь попасть в Нарнию и победить Белую Колдунью.

– Очень самоотверженно.

Я отвернулась к глиняной вазе слева от лестницы на второй этаж и начала выбирать из восьми рулонов подходящую упаковочную бумагу.

– Какой у нее любимый цвет? – спросила я не оборачиваясь.

– Разноцветный. Чем ярче, тем лучше.

Я вернулась к прилавку с рулоном золотой бумаги, отрезала кусок и принялась оборачивать книгу. Сделала сверху объемный веер из бумаги, добавила шарик бронзового цвета и завязала красную ленточку бантиком.

– Готово.

Я перевернула сверток, но отпускать не спешила. Неприятный холодок проскользнул вниз по спине. Вновь проснулось укрепившееся недоверие к мужчинам. Вдруг Джейми специально заговаривал мне зубы, чтобы не платить оговоренную сумму?

– Триста фунтов, – твердо сказала я.

Он без раздумий достал из нагрудного кармана куртки портмоне и положил на прилавок шесть пятидесяти фунтовых купюр. Глянул на броскую упаковку и добавил ещё двадцатку.

– Спасибо.

Он забрал книгу и шлем, подмигнул мне и покинул книжный магазин. Я провожала его взглядом до того момента, пока мотоцикл со львиным рыком не скрылся из виду, оставляя после себя зияющую пустоту. Книжный вдруг показался мне слишком темным и тихим. Что за чертовщина?