Kitabı oxu: «Загадка двух жертв»

Şrift:

Пролог

21 июня 1968 г., пятница

Бывший Озерский район, дер. Старый Погорелец

Девчонка была красивой. Очень красивой и довольно юной – лет семнадцати-двадцати. Пышные каштановые локоны, падающая на глаза челка, стройненькая фигурка и хорошо заметная под коротким платьицем грудь. Очень похожа на какую-то киноактрису… артистку, как здесь, в деревнях, говорят…

– Оп! – Идущий чуть впереди молодой человек лет под тридцать, перепрыгнув ручей, обернулся, протянул руку: – Давай! Помогу.

– Ну-у… я б сама бы…

Тем не менее руку юная красотка все же подала… И сразу же ощутила внезапно пробежавшую по всему телу дрожь, как бывало иногда, когда обнималась с парнями на танцах.

– А вы, значит, тренер?

– Ну да, – не выпуская руки девушки, молодой человек улыбнулся.

Улыбка у него была широкая и обаятельная, хотя, быть может, слегка застенчивая…

– Тренер, да… Дмитрий Сергеевич Иванов… Знаменитая фамилия!

– Ну да, – девушка рассмеялась и освободила руку.

В глазах ее, больших, серых, блестящих, запрыгали золотистые огоньки… Или это просто отражалось солнце?

С погодой нынче повезло – еще на той неделе холодало и постоянно шли дожди, по-осеннему промозглые и нудные, а вот третьего дня вдруг стало тепло, солнечно. Ну да – лето же!

Ах, красотка! Молодой человек прищурился…

Обыкновенное лицо его вряд ли можно было назвать красивым, уж не Жан Маре, точно! Однако не такой уж и урод… если взглянуть поближе… Ну да, ростом не очень вышел, зато плечи широкие, и вообще – жилист, крепок и, наверное, силен. А лицо… что ж лицо… Обычное лицо, можно сказать – без особых примет. Зато прическа модная – аккурат под битлов!

– А что, тренерам с такими волосами можно? – усмехнулась девушка…

Несомненно, она осознавала уже всю свою власть над парнями… И даже над этим вот, вполне себе взрослым, товарищем – тренером ДЮСШ из самого Тянска!

– С такими-то волосами? – Дмитрий Сергеевич расхохотался. – Ах, Танечка! Да почему же нет? Не старые, слава богу, времена… да и Тянск все же хоть и не Ленинград или, там, Москва, так ведь и не деревня!

– Да уж, не наш Озерск, точно! – соглашаясь, кивнула Таня, сворачивая вслед за своим спутником на лесную тропу, и пожаловалась: – Эх! Вот вроде бы у нас тоже ведь город… Что вы смеетесь? Да, город! Пусть и народу немного… А раньше вообще райцентр был! Ну, до укрупнения…

– Да знаю я, знаю, – успокаивающе улыбнулся тренер. – Ты рассказывай, рассказывай, Танечка! Очень интересно слушать.

– Так я и рассказываю…

Девушка зарделась, опустила пушистые ресницы, застеснялась чисто по-деревенски, правда только на миг… Очень ей было лестно, что такой вот вполне уже взрослый самостоятельный мужчина, тем более тренер, проявляет к ней искренний и вполне доброжелательный интерес… и так вот внимательно слушает.

– Так, короче, выйдешь из дома – а на улице бабки сидят! И шипят, и шипят тебе в спину… Даже и плюнут иногда!

– Да ну!

– Честное-пречестное слово! – вздернув очаровательный носик, поклялась Таня. – Вот ни капельки не вру!

– Да верю я, верю. – Дмитрий Сергеевич махнул рукой. – И что же им так не нравится? Постой! Не отвечай. Сам попробую догадаться… Мм-м…

Чуть отойдя, он искоса посмотрел на девушку, оценив и старенькие сандалии, и светло-голубые носочки явно из местного сельпо, и дешевое ситцевое платьице, слишком короткое для ее возраста, открывающее стройные, уже успевшие загореть ножки. Никакой комбинации под платьицем, похоже, не было… Так жарко же, да…

– Что вы так смотрите?

– Думаю, как сказать…

– Так и говорите, как думаете!

– Ну-у, наверное, старушкам юбки твои и платья не нравятся. Короткие слишком!

– В точку! – засмеялась Таня. – Еще и прическа моя бесит. Не знаю почему. Косички-то я с детства ненавижу!

– Прическа у тебя клевая!

– Спасибо… Это в Озерске они такие… А в Погорельце еще хуже. Мать к тетке отправляет – с огородом помочь. Вот я и помогаю. Ну, выйду в огород полоть в шортах. Да, они короткие, так ведь я не голая же! И даже не в купальнике… А тетка мамане нажалуется – та за вожжи… Если трезвая. Пьяной-то ей все равно, в чем я.

– Поня-атно, – тренер покачал головой. – В этаком разе меня деревенские старушки тоже вряд ли воспримут.

– Да вы ж городской – за версту видать! Вон как одеты.

– Да обычно одет.

– Для города – обычно. А у нас – просто шик! – Прищурившись, девушка оценивающе оглядела своего спутника так, что тот даже поежился.

Действительно, вполне обычно одет, как все выбравшиеся в деревню горожане. Синяя, на молнии олимпийка, поверх нее – светлый двубортный пиджак, какие в деревнях только по большим праздникам надевают, в обычное время обходясь фуфаечкой либо старой рабочей робой… Синие спортивные штаны – именно штаны, а не треники с пузырями на коленках – кеды… китайские, «Два мяча», – тоже попробуй купи! За спиною, как полагается, рюкзак. Настоящий, брезентовый, а не котомка из картофельного мешка с пришитыми вместо лямок старыми чулками.

– Да, прост шик! – вздохнув, повторила Таня. – Эх, пойду работать – тоже буду себе все покупать!

– А ты поступать никуда не хочешь? А то бы в училище или даже в техникум, в Тянск…

Сорвав по пути березовую веточку – отмахиваться от невесть откуда вдруг взявшихся комаров, – девушка с грустным видом хлопнула ресницами:

– В училище? Хм… А техникум… Скажете тоже! Это ж в Тянск ехать, в общежитии жить… У матери денег таких нету! Так что одна мне дорога – на ферму, скотницей… – Татьяна зло сверкнула глазами. – Ну а что? Да, на утреннюю дойку вставать рано… Зато – зарплата! Платье себе куплю новое, юбку, туфли-лодочки… часики «Заря», знаете, плоские такие…

– Что ж, и на ферме должен кто-то работать…

Поднырнув под ветку раскидистой липы, Дмитрий Сергеевич усмехнулся и неожиданно спросил:

– Таня, а ты какую музыку любишь?

– Разную, – пожала плечами девушка. – Ту, что в клубе у нас крутят. Ну, там «Черный кот», Магомаева, Пьеху… да всякую…

– А я вот – джаз уважаю. «Серенада солнечной долины»… Верно, слыхала? Чат-тануга чу-чу! – закрыв ноздри пальцами, тренер изобразил пыхтение паровоза.

– Ого!

Таня громко расхохоталась и хлопнула в ладоши:

– Здорово у вас получается! Смешно.

– Еще битлов люблю.

– По вам видно… О, пришли, кажется.

За деревьями показались серые, покосившиеся от времени избы с провалившимися, крытыми дранкою крышами и черными глазницами окон. Старый Погорелец, заброшенная не так уж и давно деревня, была признана бесперспективной еще в хрущевские времена, когда грезили агрогородами. Километрах в трех от Старого Погорельца, у грунтовой дороги на Озерск, располагался Новый Погорелец – деревня не сказать чтоб многолюдная, но вполне себе жилая. Туда даже ходили автобусы. Целых два раза в день!

– Вон ваша заброшка! – остановившись, Татьяна указала рукой. – Тут вам и рыбалка, и отдых. А избу можете любую занимать, которая не слишком разваленная… Ну а мне дальше. Тетка, поди, вся уж изошла! Погодите, все сейчас выскажет, мол, вместо того чтоб грядки полоть, на речку сбежала. Как будто я туда на целый день ушла! Всего-то на полчасика…

– Что ж, рад был познакомиться! – Сняв рюкзак, Дмитрий Сергеевич поставил его в траву и, галантно поклонившись, поцеловал девушке руку.

– И я, – зарделась девушка. – Ну, побегу я…

– Постой… Таня, а ты к нам, в спортшколу, не хочешь?

– В спортшколу? – Девушка откровенно удивилась. – Но там же…

– А что? Данные у тебя вроде есть… Как раз для тенниса! А у нас там все бесплатно.

– Даже не знаю.

– Ты это… Ты вот что… – подхватив рюкзак, вдруг засуетился тренер. – Давай так – если вдруг захочешь, позвонишь, я тебе телефон оставлю. Хорошо?

– Ну-у… давайте.

– И это… вот еще что… Мне бы тебя осмотреть надо. Ну, чтоб знать – точно ли подойдешь. Как у тебя мускулы работают, связки. Вон там, за домом, наверное, можно. Ты просто выполнишь упражнения, какие я скажу. Недолго… А там… Всякое ведь может случиться… Вдруг да захочешь? Все-таки лишний шанс…

– Упражнения… – Щурясь от солнца, Таня задумчиво покусала губу…

– Да-да, много времени не займет. Девушка ты спортивная… – не отставал Дмитрий Сергеевич. – Кстати, на какую-то артистку похожа… Знаешь, недавно картину показывали – «Их знали только в лицо». Видела?

– Кажись, да. Это про немцев же?

– Ну да… так там… На Ирину Мирошниченко – вот!..

Оба зашли за избу. Совсем рядом шумела ветвями береза, а здесь даже ветер не чувствовался. Тихо было, солнышко припекало и вкусно пахло свежескошенной травой.

– Наших, деревенских, покос… Ветровых… – вдруг улыбнулась Таня. – Они корову держат. Тетка тоже раньше держала, пока… Ну, какие упражнения-то?

– А вот сейчас покажу! – скинув рюкзак, обрадовался тренер. – Только… платье бы снять надо…

– Чего?

– Ну должен же я видеть, как твои мускулы работают! Ну что ты, Танечка? На речке же не стеснялась… И купальник твой я уже видел!

Молодой человек чуть помолчал, хитровато улыбнулся и вдруг предложил немножко выпить – для храбрости.

– Ну, то, что на пляже, допьем…

И вытащил из рюкзака початую бутылку.

– Опять из горла? Ну давайте…

Сделав пару глотков, девушка живенько скинула платье, оставшись в самодельном купальнике, в коем, собственно, совсем недавно и загорала – спортивные, черные с белыми лампасами трусы с подшитым, чтоб не закрывался пупок, верхом и бежевый лифчик, не раз уже ушитый и перешитый. Что поделать, небольших размеров в продаже практически не было – все больше чехлы для танков!

– Нагнись… Теперь выпрямись… немного пройдись… Во-от, так… Выше колени, выше! – Дмитрий Сергеевич сглотнул слюну. – А мостик сможешь?

– Мостик? Да легко!

Таня изогнулась назад, ничуть не стесняясь своего импровизированного «купальника». А впрочем, действительно, на речке-то не стеснялась, с чего бы здесь стесняться?

– Осторожно, тут камень… Я поддержу…

Тренер поспешно подставил руку под спину изогнувшейся девушки, погладил по животу… наклонился… и вдруг порывисто поцеловал в губы…

Девушка тут же выпрямилась, усмехнулась… вовсе не тревожно, а, как показалось Дмитрию, призывно.

– Давай с тобой… ну, это… Ну-у-у…

Не в силах совладать с собой, молодой человек грубо сорвал с девушки лифчик. Не видя, не понимая и вовсе не собираясь понимать того, что больше, чем на поцелуи и обнимашки, его новая знакомая и не рассчитывала. По крайней мере, в этот раз – для первого знакомство такие отношения уж слишком…

– Дмитрий Серг… Дмитрий! Не надо… Э-эй!

Какое там! Облапав девушку, тренер вновь принялся целовать ее липкими от страсти губами, погладил, схватил грудь… И тут же получил смачную пощечину! Звонкую такую! И, главное, обидную. Очень! Ну сама же вроде согласилась на все, разделась… и вот…

– Что, не нравлюсь?

– Не нравишься! И вино – мерзкое!

– Ах мерзкое? Чего ж тогда пила?

Схватив бутылку, Дмитрий Сергеевич с раздражением грохнул ее о первый попавшийся камень. Только осколки полетели.

– Я сейчас закричу! – испуганно выкрикнула Таня.

А вот это она сказала зря!

Распаляясь все больше, молодой человек грубо схватил девушку за плечо и, уклоняясь от новой пощечины, ударил девушку кулаком по лицу. Сильно, с размахом!

Вскрикнув, несчастная повалилась наземь, в траву, да так неловко, что ударилась затылком о камень. Она вытянулась… и застыла…

– Эй! Эй! Вставай! – Встревожившись, тренер бросился к телу. – Поднимайся же! Черт…

Вокруг камня растеклась лужа крови, серые глаза девушки неподвижно смотрели в небо.

– Черт! – испуганно оглядываясь, прошептал Дмитрий. – Черт! Черт! Черт! Но… я не хотел же! Не хотел! Ты же сама… сама все… Эх-х…

Бросившись к рюкзаку, молодой человек вытащил темно-зеленую армейскую фляжку, глотнул из нее. Нужно было что-то делать, но что? Ясно же – нельзя здесь оставлять труп. Надо его спрятать! В какую-нибудь заброшенную избу. Ага! А если вдруг рыбаки найдут? Или, того хуже, охотники с собаками? Найдут, сообщат в милицию. Те станут искать, заведут дело… эх-х…

Если б куда подальше… Да вон же река синеет, журчит! За кусточками, рядом… Как говорится, все концы в воду.

Прияв решение, Дмитрий действовал четко и быстро. Сбросил пиджак, снял олимпийку и майку, чтобы не испачкать в крови, и, подхватив мертвое тело, проворно потащил его к речке… оказавшейся мелкой, с холодной прозрачной водой и каменистым дном. Меж камнями плавали серебристые рыбки.

Пожалуй, тут не притопишь. Разве что спрятать в камышах… и… А что там такое? Плот?! Точно – плот!

Хмыкнув, убийца положил тело в траву, осмотрелся и подошел к спрятанному в камышах плоту. Плавсредство казалось вполне надежным. Крепкие, соединенные строительными скобами бревна, даже небольшой бортик из досок с вырезанной на нем надписью «Кон-Тики». Так назывался бальсовый плот знаменитого норвежского путешественника Тура Хейердала, на котором тот…

Черт! Что это?

Дмитрий напрягся, услыхав донесшиеся с того берега голоса. Рыбаки! Или косари с покоса возвращаются. Хорошо, труп не виден в траве. А самому надо бы спрятаться.

Поспешно нырнув в камыши, убийца затаился рядом с плотом.

С того берега донеслись голоса:

– «Свадьба в Малиновке» сегодня, пойдем?

– Да я видела.

– И что? Кино-то хорошее!

– Ну да.

– Так идем? Чего еще делать-то?

– Ну-у, идем.

– Вот и правильно, Верунь! И с чего это я в тебя такой влюбленный?

– Девчата! В старой деревне перекусим? Все одно мимо идти…

– Хорошо!

Послышался смех. Показавшиеся за кустами молодые люди с косами на плечах прошли мимо.

В старой деревне… Не в этой ли?

Выбравшись из камышей, Дмитрий метнулся к избе, забрал рюкзак и одежду, скромное ситцевое платьице, туфли, шитый-перешитый лифчик. Книжка в авоське… Надо же – Мопассан! Похоже, библиотечная.

Проворно сложив все эти предметы в рюкзак, ненадолго задумался… Что теперь? Оставить труп здесь и как можно быстрей уносить ноги? На этом вот плоту…

Покусав тонкие губы, убийца напряженно осмотрелся. Ближе к излучине река расширялась, и, в принципе, можно было… А почему бы и нет? Убитую здесь оставлять нельзя! Вон, стога рядом, покос… Враз найдут! Да и, как назло, везде мелко, не утопишь.

Так затащить на плот, накрыть пиджаком – за бортиками ее и не видно будет с берега. А по пути притопить где-нибудь в омуте.

Дмитрий так и сделал – он вообще никогда не откладывал дела в долгий ящик, тем более сейчас нужно было спешить! Слава богу, и шест нашелся рядом с плотом, здесь же, в камышах.

Что ж, «Кон-Тики» так «Кон-Тики»! Вперед!

Не прошло и пары минут, как отваливший от берега плот уже выплывал за излучину, на простор. Орудовать шестом убийца быстро приноровился, не такое оказалось и трудное дело, тем более для сильного молодого мужчины! Плыть далеко Дмитрий вовсе не собирался и минут через десять, углядев старые провалившиеся мостки, направил плот к берегу.

Вокруг было безлюдно и тихо. Под мостками плескала волна, проносились над водою синие стремительные стрекозы, а где-то далеко в лесу уныло куковала кукушка.

Раздевшись, молодой человек ненадолго задумался. Что-то придумав, закусил губу и, цинично хмыкнув, вытащил из рюкзака перочинный нож. Перевернул мертвую девушку на живот и вырезал на ее спине… разлапистую пятиконечную звезду! Уж как получилось…

Ухмыльнулся, столкнул труп в воду и привалил, как сумел, камнями. Затем тщательно смыл прилипшую к рукам кровь. Плот тем временем отнесло от мостков и потащило вниз по теченью к излучине…

Плыви, плыви, «Кон-Тики!», Ты свою задачу выполнил.

Одеваясь, убийца улыбнулся, услышав донесшийся из-за леса шум проходящего поезда…

23 июня 1968 г., понедельник

Бывший Озерский район, недалеко от ж/д станции «Погорельцы»

Начиналось утро. То самое время, когда природа еще не совсем проснулась, даже птицы еще не начали петь, а солнышко лишь угадывалось в зыбкой белесой дымке за дальним лесом. Стелившийся над рекой туман быстро, почти на глазах, таял, и вот уже лишь его остатки дрожащим овсяным киселем растеклись, затаились по берегам, в густых зарослях камышей, осоки и рогоза.

Двое подростков с удочками сидели на старых мостках, напряженно глядя на поплавки. Вот у одного поплавок дернулся…

– Оп-па! – Радостно вскочив, парнишка резко потянул удочку.

На крючке бился, сверкал серебром довольно крупный окунь. Рыба хоть и костлявая, но если закоптить или завялить – самое то.

– Гляди, гляди, Вася! Крупный какой!

Тряхнув густой челкой, рыбачок уже вытянул руку, чтобы схватить добычу… Однако, увы, сорвавшись с крючка, окунь с плеском скрылся в воде.

– Черт! – разочарованно выругался подросток. – Сорвалось, эх-х…

И дальше добавил еще пару соленых слов.

– Да не ругайся ты, чудо! – усмехнулся напарник. – Сорвалось у него… А что ты так дернул-то?

– Да не дергал я!

– Х-ха! Не дергал. Осторожней бы потянул, и… Ну видел же – окушок-то немаленький! Эх, Миха, Миха…

– Да уж, немаленький… был… Ладно, черт с ним! Еще поймаем.

Взяв из консервной банки червя, Миха несколько суетливо насадил его на крючок и снова закинул удочку.

– А поплевать-то забыл! – хмыкнул Василий. – Эх ты!

– Ну забыл! Так что теперь, червя обратно вытаскивать?

– Тихо ты! Тс-с!

Теперь клюнуло у Василия. Осанистый, крепкий, с круглой головой и чуть оттопыренными ушами, всегда молчаливый и незаметный, он выглядел не то чтобы старше своего суетливого приятеля, но куда более опытным и упертым точно!

Обоим парням было лет по пятнадцать, и учились они в одном классе – восьмом «Б», который как раз сейчас и оканчивали. В девятый же вовсе не собирались, да и к экзаменам готовились как-то не очень – вот на рыбалочку сорвались! Обычные сельские пацаны, без всяких там понтов и выкрутасов. Одеты одинаково, как все: треники, кирзовые сапоги, ватники – ночи-то еще стояли прохладные.

– Оп! – Плавно потянув удочку, Василий снял с крючка средних размеров уклейку, кинул в ведро. – На уху!

– Что, может, блесну побросаем? – завидуя другу, шепотом предложил Миха.

– Сначала крючки проверим. – Напарник покусал губу и, сняв кепку, пригладил короткие жесткие волосы. Собственно, там и приглаживать-то было нечего – Василий всегда стригся коротко, не как некоторые стиляги, которые и рыбу-то ловить толком не умеют.

– Крючки, это да! – Миха живенько скинул ватник и, сняв сапоги, закатал треники до колен. – Я про них и забыл.

– Забыл он. Сейчас солнышко выйдет и глянем… Слышь, Миха. – Василий вдруг напрягся и, искоса взглянув на приятеля, шмыгнул носом. – Как думаешь, нас в училище-то возьмут?

– Нас да не возьмут?! – Возмущенно вскрикнув, Михаил вскочил. – Ну ты и спросил! А кого тогда брать-то? Мымаренка? Или Юрку Рыща? Которые в милиции на учете… Постой, Вася… ты думаешь, что мы экзамены не сдадим?

– Ты-то сдашь… А у меня, сам знаешь, математика… Боюсь! – тряхнув головой, честно признался Василий. – Вдруг да на второй год оставят?

– В восьмом-то классе? Вряд ли!

– Так в училище-то, говорят, перебор! – подкатывая треники, опасливо протянул Василий.

Вот всем был хорош парень – и хозяйственный, и домовитый, и грибник, и рыбак, и в технике разбирается… А вот учеба ну никак не давалась!

– Да, перебор! Помнишь, как в позапрошлом году было?

– В позапрошлом году, Васенька, сразу два выпуска было! – тряхнув челкой, засмеялся Миха. – Восьмой и девятый! Потому что с одиннадцатилетки обратно на десятилетку переходили. Забыл?

– Помню… Может, и не будет перебора…

– Да не трясись ты! Уж в наше-то училище поступим. Стипендию от совхоза будем получать… А потом – ух! Тракторист-машинист широкого профиля – это тебе не на ферме коровам хвосты крутить!

Мишка, при всей его суетливости, все же был парнем неглупым, и Вася этот факт признавал.

– Ну, коли так говоришь… Эх, сдать бы экзамены!

– Сдади-им! Кто нас с тобой в школе-то держать будет, а? Мы же с тобой не отличники, как Колька Ващенков!

– Ну-у, Колька… – снова протянул Василий. – Он мне с математикой помогал…

– Колька в девятый класс пойдет. А потом – в медицинский институт, будет на врача учиться. Как матушка его, Валентина Кирилловна, врачом станет.

– Валентина Кирилловна – человек хороший!

– Хороший. Кто б спорил? О! – Мишка вдруг встрепенулся. – Надо у нее про медицинскую справку спросить, в училище. Ну, через Кольку.

– Спроси… О, солнце-то! Ну пошли, крючочки наши глянем… – Вася сноровисто спрыгнул в воду. – Может, что и есть! Я от мостков налево, ты – направо, к излучине.

– Ага… Ой! А водичка-то теплая! С ночи холоднее была…

– Так оно понятно – нагрелась.

Разделившись, мальчишки медленно пошли по отмели вдоль обрывистого берега, густо заросшего ивняком и кустами черной смородины. Проверяли поставленные еще с вечера крючки, привязанные к палке леской.

– Оба-а! Тут и чужие еще! – оглянулся Василий. – Наверное, погорельские… Смотри не попутай!

А ведь бывало, что и не путали – некоторые варнаки специально приходили на реку пораньше да собирали рыбу с чужих крючков, типа – «кто первый встал, того и тапки». Обычно этим грешили приезжие, городские. Таких, если узнавали, что они так поступали, били всей деревней – и поделом.

– Да что я, совсем, что ли! – Мишка, между прочим, обиделся и на какое-то время замолк, пока снова не вскрикнул – но так взволнованно, резко!

– Ва-ась!

– Чего так орешь-то?

– Тут в камышах, это… Женщина! Голая… почти…

– Русалка, что ли?

– Сам ты русалка! Утопленница! Да подойди ж, глянь!

– Утопленница?

Услыхав такое, Василий без раздумий бросил крючки и поспешил к приятелю.

Утопленников парни не боялись, уже приходилось их видеть. Рыбаки в деревнях тонули часто, обычно – ранней весной и по пьяни.

Это же… Утопленница лежала лицом вниз, неестественно белая, со спутавшимися волосами…

– Какая ж это женщина? Девчонка! – Глянув, Василий покачал головой и вдруг нагнулся… вздрогнул…

– Что это у нее на спине? Видишь?