Рамуарат. Начало правления

Не зря учителя говорили мне, что видение будущего оставляет незаживающие раны. Впрочем, еще многое можно изменить и сделать вам, потомки. Для вас я и оставляю свои записки, чтобы, прочитав их, вы, вооруженные знанием прошлого, жили дальше и могли многое изменить в своей жизни и в жизни человечества.

Рассказ, помимо непосредственно происходящих на моих глазах событий, затронет еще многие темы, без которых он будет неполным. Все, что изложено в нем, равно как и многое другое, узнал я, опираясь на информацию и знания, оставленные капитанами ковчегов, прибывших в новый цикл уже после кардинальной перестройки материковых плит и не попавших под власть вездесущего Ноя и его помощников, а также от экзахов и элтов.

Многое из того, что досталось людям от представителей прошлой цивилизации, в мое время еще можно было увидеть и даже потрогать руками. Впрочем, как сами элты мне говорили, нам была передана лишь двадцатая часть того, чем они владели. Я говорил с элтами в записи. Реже, всего несколько раз, говорил с ними в прямом режиме через пространство и время. Воспоминания об этом до сих пор тревожат меня. Мне кажется и сейчас, что к концу жизни я сделал не все, что мог и на что они рассчитывали. Впрочем, элты никогда и никак не высказали даже намеком своих претензий или какого-то неудовольствия.

Элты были лучшими представителями Атлантиды, но себя никогда не относили к атлантам, считая их безвольными и полностью опустившимися существами. Закон элтов был передан им далекими предками еще с Большой Медведицы и соблюдался частью представителей всех предшествующих цивилизаций на Земле, пока они не теряли сами себя, становясь рабами и деградируя в силу тех или иных причин. Так было доведено до меня. В этом я и сам убедился, читая оставленную потомкам информацию. Для этого у меня было время. Есть оно и сейчас, в конце жизни, когда я по видению многих моих сыновей, внуков и соратников отошел от дел, чтобы отдохнуть от пережитого. Знали бы они, как мне тяжело и сколько еще нужно всего сделать.

Последние годы жизни самые важные и ответственные для меня. Они – повторение пройденного мной, но уже на новом этапе, когда ты более зрел сознанием, умом и разумом, чем во время, когда все начиналось. Тем не менее, груз совершенных ошибок, потерь, предательства ближайших тебе родственников и сподвижников, сковывает меня. Чтобы освободиться от него на время, я много размышляю в уединении и, оставшись наедине с собой, слушаю себя, степь и окружающую местность. Через какое-то время перед моим внутренним взором все отчетливее встают картины прожитой жизни.

Изображение иной раз так отчетливо, что иногда мне кажется, что я могу до него дотронуться рукой и, как только я это сделаю, оно оживет, и тысячи всадников на конях, пеших воинов и соплеменников заполнят степь от края до края. Воины поднимут вверх короткие мечи – архачены и степь содрогнется от их призыва, обращенного к Единому Солнцу Бытия и Существования, из которого в незапамятные времена вышло все живое.

Чувство подъема быстро проходит. Степь все также тиха. Почти нет ветра, а суховатый и терпкий воздух доносит до меня незабываемый аромат Родины. Я оглядываюсь вокруг. Недалеко протекает речка. В балке расположена хижина, в которую я направляюсь. Конь подо мной чуть фыркает и идет неспешной рысью. Животное чувствует запах водоема, где можно утолить жажду. Чуть позади, чтобы не мешать моим размышлениям, скачут два воина. Они пристально вглядываются в степь, осматриваясь по сторонам, нет ли кого-то чужого, но степь безмолвна. Вокруг на многие километры – никого, но это тоже может быть иллюзией. Никто лучше меня не знает, насколько коварны и искусны враги в исполнении своих замыслов. Воины не станут помехой, если меня захотят убрать. Сейчас я, привыкший все время быть начеку, не чувствую опасности, поэтому позволяю себе свободно объезжать окрестности, иногда удаляясь на расстояние дня пути на коне от поселения.

Я знаю, что Кирша – начальник моей личной стражи, постоянно держит наготове сотню воинов, а также два тирча (название летательного аппарата). Ему бесполезно что-то говорить. Кирша – прирожденный воин и свое дело в отношении меня будет выполнять неукоснительно. Он на сорок лет моложе меня, но его опыту правителя, равно как и полководца, может позавидовать любой хатран (высокопоставленный арий, чаще всего староста стоянки или вождь среднего звена, в управлении которого находится пять сотен воинов). Поэтому я чувствую себя в относительной безопасности.

Из всех моих подчиненных только Кирша и Гуршаг не только изъявили свое желание вернуться со мной на Родину, но и подтвердили его своими действиями. На них можно безоговорочно положиться, чего не скажешь о многих посвященных, правителях и высокопоставленных советниках при них, с которыми мне часто приходилось сталкиваться. После моей смерти, которая произойдет по моим предварительным расчетам примерно через год, они займут соответственно посты верховного правителя Аратты и главного полководца.

Кратко расскажу о предыстории ариев.

Потомки Ноя и всех примкнувших к нему капитанов ковчегов поделили мир после Потопа на несколько частей. В Америку ушли сразу семь кораблей во главе с Идом, Иегом, Тоном и другими капитанами. Там их потомки проживают до сих пор. Лично я и мой народ с ними не сталкивались, а вот потомки Ноя, Ирода, Навуха и их пособники, о которых речь пойдет чуть позже, жить нашим предкам и нам не давали постоянно. Они захватили себе самые лучшие земли на севере Африки, на южном и на восточном побережье Средиземного моря, в Малой Азии, на территории Аравийского полуострова, Иранского нагорья, Индостана и Китая. Ариям осталась северная часть Европы и все пространство от Альп и Карпат до Урала и Алтая.

Между потомками Ноя и первыми капитанами в Северной Африке развернулась кровопролитная война, которая началась около восьмисот лет тому назад и через двести лет завершилась тотальным разорением Сенбидана, государства, существовавшего там, унаследовавшего мощь Атласа, существовавшего около шести тысяч лет назад на этой территории. Смерть и запустение на долгие столетия воцарились на территории Сенбидана после применения сверхмощного оружия. Поток беженцев хлынул на юг Европы и на север, на восток и на северо-восток. Пришлось немного потесниться народам, населяющим наши земли. Впрочем, беженцы быстро ассимилировались и стали нам помогать.

Какое-то время на ариев не нападали. Владыки на юге были заняты восстановлением и обустройством своих владений, серьезно пострадавших после войны, которая после Сенбидана перекинулась дальше на восток. Мы также не нападали на них, так как наша земля и без того давала нам все, что нужно для проживания. Конечно, междоусобицы давали о себе знать, но они не были столь кровавыми, как сейчас, а вражда между вождями отдельных племен зачастую решалась миром на съездах архаков.

Те времена прошли. Куршаны на юге и на юго-востоке обрели силу, подчинив себе еще свободных жителей. Владея знаниями первых людей, они установили жесткую вертикаль власти и разделили всех подчиненных на две больших группы. Одна из них называлась видьи. В нее входили люди, которые владели знаниями и могли пользоваться достижениями и изобретениями, технологиями, доставшимися нам от представителей прошлой цивилизации.

Корабли-ковчеги, на которых люди прибыли в мир после Потопа, все, что было заготовлено на них, долгие тысячелетия служило для потомков надежным источником материалов любого вида. Сейчас я все более убеждаюсь в том, что со стороны эршанов (элтов) было, по всей видимости, ошибкой дать в руки людей такую силу и мощь. Впрочем, не исключаю, что я не вижу ситуации в целом.

Другая группа людей, которая была многочисленнее первой, называлась даэги. В переводе это слово означало – существа, довольствующиеся самым малым. Представителям этой группы не разрешалось пользоваться орудиями и предметами, изготовленными из живых сплавов по специальным технологиям. Зачастую даэги, а это почти семьдесят процентов всего населения Земли в наше время, влачили жалкое существование, редко доживая до шестидесяти лет. Такой порядок был установлен и постоянно усиливался в Африке и в Евразии, кроме земель, где обитали арии. Поэтому арии представляли угрозу все усиливающейся власти куршанов уже одним своим существованием. Попытки покорить их предпринимались постоянно от того времени, как первые люди поселись на землях Тэрии и Аратты.

Все с большим недовольством правители юга и востока смотрели на северные земли, где еще пока господствовала свобода, куда можно было уйти жителям с подконтрольной им территории. Так незаметно за последние столетия все четче обозначилось противостояние между жителями этих территорий и остальным миром. День за днем, год за годом наши враги подрывали единство союза племен, населяющих Аратту. Они сильны тем, что контролируют большую часть наследства первых людей, которое досталось им еще от Ноя и других капитанов ковчегов. Ко времени начала моего повествования вожди отдельных групп и племен, все больше смотрят на юг и на юго-восток, ориентируясь на куршанов, захвативших земли на южных берегах Черного и Средиземного морей, в Малой Азии, Иране, Ираке и дальше на юго-востоке – в Индии и на территории Китая. Конечно, не все так однозначно, но слова мои четко отображают сложившуюся действительность.

К началу событий, изменивших не только мою судьбу, но и будущее Аратты, я встретил уже пятьдесят девять весен и готовился встречать следующую весну. Тогда же я начал чувствовать всем сердцем и каждой клеточкой души, что для меня наступает время решительных действий. Что мне предстояло совершить, я точно не знал, только догадывался.

Если быть честным до конца, призвание, выбравшее меня, равно, как и я его, преследовало меня и раньше. О нем я ничего не знал, но случай, произошедший со мной, когда мне исполнилось пятьдесят пять лет, достоин того, чтобы о нем вкратце упомянуть, поскольку он приоткрывает завесу тайны, в предыдущие годы скрытой от меня. Я до недавнего времени был архаком, военным вождем, руководившим тысячей воинов. И особо ни о чем таком, тем более о миссии или о задаче, которую мне вскоре предстоит выполнить, не задумывался, ни малейшего представления не имея о том, для чего я рожден и что могу сделать.

Неведение, скажу я вам, потомки, исходя из собственного опыта, до определенного времени благотворно влияет на личность, но только до той поры, пока от тебя не начнут избавляться бывшие друзья или арии, которые, как тебе казалось, были еще недавно благосклонны к тебе. В данном случае речь пойдет о годаре Аратты – Оравате и верховном ураване или огаке – Аваране.

Огак в переводе – ведущая личность, достигшая высшего знания. Огаками становились только ведущие ураваны в возрасте преимущественно после шестидесяти лет. Эрас, мой друг и учитель, также был огаком, одним из двенадцати ураванов самой высокой ступени посвящения. Он не только заведовал наследством первых людей, имел допуск и разрешение свободно в любое время посещать любое святилище, но и по совместительству курировал производства металла, стратегический запас живых сплавов, оружейные производства на территории сразу нескольких племен. Его власть была не меньшей, чем власть вождя племени.

Возраст Эраса, когда мне исполнилось шестьдесят лет, приближался к сотне лет. В свои годы ураван (Эрас не любил, когда его называли огаком) выглядел лет на сорок пять. Этот среднего роста немного сухощавый мужчина обладал недюжинной физической силой, не говоря уже о силе духовной и лидерских качествах. Серовато-голубые глаза Эраса были чисты и прозрачны, как слеза ребенка. В них читались мудрость и знание. Обычно немногословный Эрас больше любил слушать, но его взгляд, пристальный и пронизывающий, казалось, тебя до костей, видел тебя таким, каким ты есть. Что-то скрывать или прятать от Эраса было бессмысленным делом. Его опасались даже Орават с Авараном, поскольку Эрас четко проводил свою линию, не елозил, не поддавался на угрозы или на подкуп и не хотел «дружить» с верхушкой элиты, пришедшей к власти в Аратте, когда мне исполнилось пятьдесят три года.

Я же тогда был наивен и не видел сути происходящего. Расценивал улыбки и спокойное отношение к себе, некоторую расположенность, которую, как мне казалось, питали ко мне Орават, Аваран и их помощники, за дружественность к себе. Я даже и в мыслях не предполагал и не догадывался, что уже тогда от меня захотели избавиться. Для осуществления своих намерений меня специально во главе келша направили на юго-западные рубежи Аратты в Барш (местность на севере Болгарии) под Иштру (укрепленное поселение). С одной стороны это было явным повышением моего положения. Я стал не только архаком во главе тысячи воинов, а вартовитом – предводителем сразу нескольких келшей. Под моим руководством тогда было три тысячи воинов, а это немалая сила.

Теперь я рассказал все перед тем, как начать основной рассказ. К нему я приступаю с радостью и, одновременно, с привкусом некоторой горечи. Если бы я знал в начале пути то, что знаю сейчас, многого можно было бы избежать. Арии не понесли бы тех потерь в битвах, в сражениях и походах, которые к нынешнему моменту ослабили их. Впрочем, все уже позади.

Как говорят просветленные арии: «Трудно начинать дело, но, когда начало положено, нужно, проявляя волю и силу, продолжить его. Ведь начало – всего лишь первый шаг, за которым неминуемо последуют второй и третий. Если ты будешь, прилагая усилия, делать все для того, чтобы последовательно пройти намеченный путь, то продолжение начатого дела станет для тебя естественным, а также само собой разумеющимся проживанием жизни. Тогда ты в силе доведешь его до завершения».

Глава 2
Под стенами Иштры

Нет стен, потомки, которые могли бы устоять перед смелыми и отважными арийскими воинами, нет башен, в которых можно было бы укрыться, чтобы тебя не достали арийские стрелы и копья. Нет стран, где можно было бы спрятаться от арийского меча, если Совет Аратты решит направить войско в эти земли. Я, Рамуарат, до возраста шестидесяти лет участвовал в трех больших сражениях и в пяти десятках самых разнообразных битв. Счет мелких столкновений с моим участием шел на сотни. Были, чего скрывать, и отступления, но поражений на моей памяти, когда ариев полностью разбивали так, что они теряли оружие, устилая телами землю, не было. Приходилось отходить, много маневрировать, совершать быстрые рейды, используя всевозможные способы ведения войны, чтобы одержать победу.

Я закалился в походах. Стал привычен к тому, чтобы терпеть холод и зной, мог долгое время обходиться без воды, ел лишь столько, сколько необходимо для того, чтобы энергия силы внутри меня правильно циркулировала и могла в нужный момент проявиться в действиях. Часто мой организм переносил сверхнагрузки во время сражений и походов. Но больше всего я заботился о том, чтобы сохранять ясность ума и сознания, а способность предвидеть события, почувствовать приближение неприятеля или любую другую опасность проявлялась у меня тогда, когда необходимость такого проявления была наиболее нужна. Без чутья и своевременного принятия решений, от которых зависят судьбы сотен и тысяч воинов, архак, пусть он и отлично сражается, богат другими талантами, не завоюет авторитет среди воинов. Тогда его переизберут на сходе. Так уже не раз бывало. Совет Аратты всего лишь подтверждал решение воинов…

Орават, желая показать дружественные намерения годару юго-западной ветки арийских племен, обитавших в среднем и нижнем течении Дуная, направил ему в помощь лучшие келши. И, надо сказать, помощь возымела действие. Объединенные силы ариев, совершив рейд на юг и перейдя Омрат, не только освободили тамошние земли от ставленника куршана Аманэи (территория нынешней Турции) Сациллы, но и закрепились на территории, которая, как считал Сацилла, принадлежала куршану Аманэи. Поселение Иштра было северным форпостом наших общих врагов. В нем и возле него противник имел значительные силы, до двух тысяч воинов, не считая наемников и прочего сброда, который за жалкую плату готов был принимать участие в кампании.

Я уже бывал несколько раз в тех местах в качестве воина под командой других архаков. Семью я с собой в поход не взял, даже взрослых сыновей, интуитивно догадываясь, что меня ожидает в Барше. Тэрая, моя жена, как не просилась со мной поехать, но после уговоров и доводов, приведенных мною, все-таки осталась дома в Дэтре, в поселении, где стоял наш вашег (шатер, по каркасу которого настилались специальные толстые покрывала, реже шкуры). Племя кавров, к которому принадлежал мой род, входило в арийский союз. Кавры занимали бескрайние степи слева от Илнарха (одно из давних названий Днепра) в его низовьях. Часть племени занимала территории еще дальше на восток от Илнарха, граничившие с территорией племени амнов, также входившим в арийский союз. Южнее, в Баргии (одно из прадавних названий Крыма), проживали преимущественно потомки баргов, которые именовали себя саклами.

Война шла с переменным успехом. Положение изменилось тогда, когда Врат – годар юго-западной ветви арийских племен, в связи с тем, что с севера на его владения напали геллы и анаберги, воинственные племена, населявшие Гелланию (Германия, часть нынешних Польши и Франции), увел войска. Вместе мы бы отбросили противника еще дальше на юг, одержав победу и взяв Иштру, но вместо этого ариям пришлось обороняться. Война выматывает силы, особенно, если ведется без перерыва. Мне исполнилось пятьдесят пять лет, когда противник перешел в наступление.

О той кампании нет нужды долго рассказывать. У меня часто складывалось впечатление, что все оборачивается против арийского присутствия в здешних местах. Противник каким-то непостижимым образом знал о наших действиях и перемещениях. Такое положение дел было явным признаком предательства на самом высоком уровне. Предателя я выявил. Им оказался один из архаков, предводитель келша, который предоставил под мое руководство лично Орават.

Предатель, конечно, в своей связи с Ораватом и Авараном не признался, но его предательство было налицо. В самый ответственный момент Варсав увел келш якобы по приказу Оравата, оставив меня во главе двух неполных келшей, насчитывавших не более полутора тысяч боеспособных воинов. Пришлось отбиваться от наседающего противника всеми возможными способами. Занятые позиции я не мог тогда сдать. Слишком много было пролито крови арийских воинов для того, чтобы удержать за местными племенами и ариями часть территории.

К тому же Сацилла жестоко бы расправился с племенами, оказывающими ариям поддержку, если мы бы отошли. Поэтому воины под моим руководством стояли до конца, отбивая непрестанные атаки противника, который не был скован отсутствием средств для ведения войны и в три раза превосходил нас по численности воинов.

Надо сказать, что Эрас трижды отсылал ко мне посланца, который предписывал мне немедленно отойти, но я не мог этого сделать, пока все союзные нам племена не покинули опасную зону. Только тогда я начал отступление, но было уже поздно. К нам в тыл зашли воины противника. Пришлось принять бой. Мне удалось вывести воинов из-под удара только лишь за счет хитрости, предвидения и трезвого расчета, хотя потери убитыми и ранеными составили треть войска. Хуже всего было то, что я не мог по нашему обычаю сжечь тела погибших воинов, что было оскорблением мертвых, остававшихся служить пищей для стай волков, диких собак и других хищников.

Наши противники не соблюдали правил ведения войны, редко кого брали в плен, издевались над пленными, в общем, вели себя хуже зверей, пытаясь запугать ариев. Излишне говорить, что мы также врагов не жалели. Быстрая смерть – вот что было наградой пленным врагам.

Если бы не предательство, арийские воины взяли бы Иштру и отбросили противника далеко на юг. Если бы Варсав не увел воинов, то мы бы, возможно, не понесли столь значительные потери. Слишком много, если бы…

В те времена я не верил в то, что годар и верховный огак – предатели, заинтересованные в том, чтобы арии потерпели поражение под Иштрой. Даже, имея на руках доказательства предательства высшего руководства Аратты, я не мог поверить в то, что Орават и Аваран изменники. Впрочем, как говорил Эрас: «Дело не в том, что ты веришь или нет, а в доказательствах, которых вполне хватает…». Я считал виноватым Варсава, который по моему видению обязан был ответить за поражение, но, как часто в таких случаях происходит, Варсав не доехал до Аратты. Внезапно, за день пути до одного из приграничных поселений, ему стало плохо, а к вечеру того же дня Варсав перестал дышать. Орават и Аваран ловко замели следы. Отвечать за предательство некому. Впрочем, смерть Варсава все-таки сослужила мне и ариям под моим руководством добрую службу.

Совет Аратты, на котором Эрас недвусмысленно намекнул архакам, что в нашем стане созрело предательство, почти единогласно высказался за то, чтобы келш, который должен был прийти к нам на помощь, возглавил Фарат. Он был на девять лет старше меня, являлся одним из лучших архаков и вартовитов.

Фарат отправил четыре сотни самых смелых и боевитых воинов на отдохнувших конях вперед, рассчитывая на то, что они помогут нам. Воинов вел Ариша, молодой и подающий надежды архак. Арише едва исполнилось двадцать три года, а ему уже доверили управление сотнями воинов. Помогал Арише более опытный Гартак, друг Фарата. Своевременное появление подкрепления спасло меня и часть воинов от неминуемой смерти.

Продолжу рассказ о событиях под Иштрой. Так получилось, что арии, отступая, были вынуждены обоз и раненых воинов отводить на север к Омрату. Я же во главе пяти сотен наиболее стойких воинов прикрывал отступление. Можно было доверить командование этим отрядом воинов любому другому сотнику или Мэрку, командиру еще одно келша, но я возглавил воинов, чтобы уменьшить потери.

Несколько дней боев и стычек были для нас удачными. Мы успешно отбивались от наседающего неприятеля, не давали ему отрезать нас от воды, так как без доступа к воде исход сражения был бы заранее предсказуем, а также наносили немалый урон врагам, точно стреляя из луков в цель на скаку. Я разрешил для отражения атак применять отравленные стрелы, чего ранее не делал. События разворачивались так, что без этой меры у нас были бы большие потери. А так противник, даже имея численное превосходство, не решался атаковать нас плотным строем. Конных воинов у врага было немного, а пешие – не всегда успевали за ариями, которые все без исключения восседали на лошадях. Животные устали от непрерывных нагрузок, но с этим ничего не поделаешь. Речь шла о жизни не только самой боеспособной части войска, но и о раненых.

Если бы Сацилла и Маратан, его первый помощник, добрались бы до обоза, пощады не было бы никому. Варды, как мы обобщенно называли воинов противника, жалости не знали. Арии не могли быть рабами в плену, предпочитали умереть, даже терпя мучения. Никто из гордых сынов бескрайних степей в неволе не выживал. Так что ценности для торговцев живым товаром арии не представляли. Оставалась возможность выкупа ариев соотечественниками, но это было достаточно затруднительным делом. Переговоры по выкупу пленных, как правило, затягивались. Терпения дождаться ответа нашим врагам не хватало, а пленных надо было содержать в пристойном виде. Неволю арии переносили крайне плохо и быстро умирали. Кроме того обмен или выкуп затруднялся большим расстоянием от Аратты до мест содержания пленников. Хотя, не скрою, случаи выкупа пленных или обмена случались и не один раз на моей памяти, но это больше были исключения из правила. Куршаны и их ставленники иногда не хотели серьезной конфронтации с ариями. Тогда, тем или иным образом отпуская ариев из плена, показывали свою готовность к некоторому примирению с нами.

Бывало также, что арии начинали на определенных условиях сотрудничать с нашими врагами. Куршаны ценили доблесть и отвагу арийских воинов. Чего скрывать, на службе у куршанов состояли бывшие арии самого высокого ранга, руководившие келшами. Тот же Сацилла вырос и воспитывался в одном из арийских племен, но потом попал в плен и выбрал жизнь и служение Вару Амире – куршану Аманэи. Были и другие примеры предательства, когда арии становились даже куршанами – единовластными правителями сразу нескольких областей.

Ариев, перешедших на сторону куршанов, называли варгами. Бывшие соотечественники считали их самыми злейшими врагами свободы. Пощады им не было, если варги попадали в руки ариев. Такие случаи были достаточно частыми. Особенно тогда, когда я стал годаром Аратты, что позволило арийским племенам не только существенно расширить ареал проживания, но и установить арийский порядок на огромной территории Обрасара. Каких-либо исключений или снисхождения предателям, тем более, если их переход осуществлялся добровольно и были соответствующие доказательства, не было и не могло быть. Единственное, что могли гарантировать предателям в таком случае, – быструю смерть, которая была им должным воздаянием.

К вашему сведению, потомки, арии в плен брали только тех воинов, которые себя не запятнали какими-либо проступками и честно выполняли воинский долг. Веждиты (ясновидящие), которых было немало среди ариев, указывали, кого в соответствии с неписаными законами чести оставлять в живых, а кого нет.

Правосудие по-арийски свершалось сразу же и на месте. Никто никому приговоров не зачитывал и защиту не заслушивал. Веждиты не ошибались. Бывали случаи, когда некоторые из них сомневались в вынесении приговора, тогда другие веждиты, которых среди воинов было примерно пятая часть, страховали и перепроверяли правдивость вынесенного приговора.

Ар-каас (быстрая смерть), – вот, что ожидало пленных, запятнавших себя в боях и нарушивших законы чести в ведении войны. Арии лишали жизни только тех, у кого не хватало смелости совершить самоубийство. Пленникам давали в руки короткий меч и отступали, ожидая действия. Зачастую пленники бросались на ариев, и сразу же падали, пронзенные стрелами или заколотые мечами. Иштиры знали, как совершить самоубийство быстро и безболезненно ножом или коротким мечом. Поэтому предпочитали добровольный уход из жизни, что соответствовало законам, принятым в их среде.

Твердо могу сказать одно: зря и без весомых причин арии ничьей крови и никогда не проливали. Вместе с тем отсутствие адекватного ответа на пролитую кровь ариев, свидетельствовало о слабости и упадке в их среде. Представители племени, позволяющие себе не отвечать равной мерой на оскорбление и поругание соплеменников, считались ингами – опущенными существами. С ними никто дела не имел, и не хотел иметь. Чаще всего инги становились изгоями.

Что же касается оставшихся в живых пленных, то после двух-трех лет принудительных работ, чаще всего этот срок сокращался до года, пленные воины становились мужьями арийских женщин, потерявших кормильцев в войне по обоюдному согласию или, что было реже, обменивались на ариев. В любом случае, если за ними не было серьезных нарушений воинских правил, а кодекс чести был в общих чертах соблюден, то пленники в дальнейшем могли не только стать полноценными ариями, но и занять ведущие посты вплоть до архака. Годарами бывшие пленники стать не могли, поскольку годар должен был избираться из ариев, которые родились и выросли в Аратте.

Многие бывшие пленники, проявившие себя, могли занимать высокие посты, быть советниками годара или предводителями келшей. Таких примеров становления пленников ариями в арийских племенах были даже не сотни, а тысячи. Случалось, что пленников даже после трех-четырех лет плена отпускали восвояси, но редко кто решался возвращаться на родину в неизвестность. Из Аратты было не так-то легко добраться до южных ее пределов. Впрочем, условия жизни в Аратте в наши времена выгодно отличались от многих стран мира. Такое мое утверждение не является преувеличением, поскольку я за свою долгую и полную приключений жизнь, большая часть которой прошла в походах, побывал почти что во всех странах нашего мира и мог сделать соответствующие выводы без каких-либо предубеждений.

Несколько слов скажу о решении споров между племенами, которые достаточно часто возникали. Как правило, такие споры решались поединками между ведущими и самыми сильными бойцами этих племен, иногда между архаками. После окончания поединка, в большинстве случаев независимо от его исхода, следовали общая трапеза и примирение, иногда даже братание. Трапеза обычно сменялась танцами, показательными выступлениями арийских воинов, стрельбой из лука на меткость и другими принятыми среди ариев забавами и состязаниями, в которых проявлялись сила, ловкость и мастерство. Именно такими проявлениями и гордились арийские воины, что мужчины, что женщины. В отношениях между мужчинами и женщинами соблюдалось примерное равенство во всем. При этом женщина и близко не считалась падшим существом или кем-то на него похожим. Таковы были арийские законы, пусть иногда суровые, но справедливые.

Так вот, Сацилла, будучи варгом, прекрасно знал все уловки и хитрости ариев, наши методы ведения войны, что облегчало решение сложной задачи, поставленной ему Варом Амирой. Маратан был младше его и не столь опытен в ловушках и тонкостях ведения войны, что делало его более уязвимым, поскольку горячность и спешка, неточность и несвоевременность принятия решений приводят в войне только к одному: к большим потерям и к проигрышу в кампании. Но в соединении с опытом и сноровкой Сациллы и более опытных советников Маратана его напористость очень мешала нам. Воинов Маратан зачастую не жалел, зная, что посылает их на смерть. Для него важен был результат: уничтожение арийского войска и моя смерть. Именно смерть, а не пленение.

Исиома, могущественный куршан Междуречья и окрестных земель, «старший брат» Вара Амиры, считавший себя предводителем куршанов, выступил заказчиком моего убийства. Ему я был нужен мертвым и бездыханным. Еще лучше, если бы мое тело попало бы к нему в руки. Тогда в отношении меня были бы проведены ритуалы и магическая работа, которые лишили бы дух, который я представлял, дальнейших воплощений или сделали их подконтрольными темной силе. Впрочем, вариант обычного убийства также вполне устраивал Исиому.

О том, что Исиома лично направил своих помощников из числа иштиров (гвардия куршана, лучшие воины, обучающиеся по особой программе с детства, аналог бессмертных в Персии) для того, чтобы они устранили меня, я узнал значительно позже. Впрочем, как вы понимаете, потомки, это знание не облегчило мою последующую жизнь.