Kitabı oxu: «Небом надиктованные рифмы. Сборник четверостиший»

© Андрей Татур, 2025

ISBN 978-5-0064-4411-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

 
           …и тех, кто клялся на крови —
           я помню всех по именам,
           они пускали пузыри,
           лишь начиналась глубина.
 

 
                  Наперекор судьбе,
                  всем дорогим рискуя,
                  я напишу о тебе,
                  если найду такую.
 

 
             Хочешь спрятаться очень
             от суеты, что гложет.
             Спишешь свою осень —
             спишешь себя тоже.
 

 
   Её любить – дороже самому
   и, кажется порой, не хватит силы…
   Она – не объяснимая уму…
   необъяснимо, но меня пленила.
 

 
   Сегодня похвалят, а завтра сплюнут —
   миг сомнительной славы…
   Помни – удача играет на струнах
   всегда и везде для забавы.
 

 
   Мы помним беды, оттого стареем,
   и чтоб картину полностью понять —
   секреты вечной юности виднее
   в умении плохое забывать.
 

 
            И дремлют безлюдные улицы,
            и шепчут деревья листвой…
            внезапно мне в сумерках чудится
            выцветший образ твой.
 

 
В зеркало смотрюсь, а в сердце холод —
опечален, истину открыв —
раньше был я и красив, и молод,
а теперь я только лишь красив…
 

 
Мне бы закончить так, чтоб однажды
мелом не обвели на асфальте —
жизнь прожить не получится дважды,
а одной, как обычно, не хватит.
 

 
     Тучи чёрные вновь взбесились,
     день закончился вкривь и вкось…
     Да любой под дождём бессилен.
     Мы бессильны. Тем паче врозь.
 

 
      Совсем не выходят из головы
      мысли о том (впились как будто),
      что самое важное в жизни, увы,
      длится лишь считанные минуты.
 

 
          А ты, как всегда, скандалишь,
          взлетаешь, пикируешь вниз…
          Однажды в таком запале
          не схватишься за карниз.
 

 
     Плетусь по улице… сквозь и мимо
     несутся беспечно машины, люди —
     финиш на старте другого мира,
     между неясными «было» и «будет».
 

Раскрыла ночь свои ладони будто книгу,

и тихо падает на спящий город снег.

Играет старый патефон сюиту Грига,

вздыхает время, останавливая бег…

 
   Опять совсем не то, что в гороскопе,
   одни расстройства, кругом голова,
   теряются в шальном калейдоскопе,
   слова и люди, люди и слова…
 

 
     На кого не погляди, у всех —
     понедельник, впрыснутый под кожу,
     и уже давно не до утех —
     прошлое не делает моложе.
 

 
          Надоело от прошлого бегать,
          жду я лишь одного – снега…
          знаю, стану другим – смелым,
          как окрасится мир белым.
 

вот так живём – от «каюсь» и до «каюсь»

и, у порога церкви спотыкаясь,

у Бога просим Рая для души…

а за порогом вновь и вновь грешим.

 
          Каждому есть что рассказать,
          но не у каждого есть кому;
          люди молча смотрят в глаза
          отражению своему.
 

 
          И давно смыты напрочь следы,
          шторм ушёл по своим делам…
          а заношенные до дыр
          волны выброшены, как хлам.
 

 
          что такое, чего грустишь?
          подойди и присядь рядом,
          если Бог нас с тобою простит,
          ничего больше нам не надо.
 

 
          Чем бы ни грезил ночами,
          что б ни менял местами,
          как не начни сначала,
          жизнь длиннее не станет.
 

 
              Знаешь, хоть я и понял —
              врёшь много лет подряд, —
              но сердце в твоих ладонях
              тает, как шоколад.
 

 
     Вечно пытаясь всем угодить,
     теряешься сам в пути;
     после, не в силах спокойно жить,
     не можешь себя найти.
 

 
         Опять пронзительная тишина
         настигла в полночь, обезоружив,
         и я никак не могу понять – она
         внутри меня или снаружи?
 

 
        Ты меня прости, не держи обид.
        Я себя терзал, резал, зло дыша…
        Почему тогда у тебя болит?
        Почему в крови у тебя душа?
 

 
Из сегодня в завтра – тихий шелест,