Kitabı oxu: «Последнее дело лейтенанта Ворониной», səhifə 2

На Луне

Оттолкнувшись одной ногой от поверхности, Бао взмыл ввысь и совершил гигантский десятиметровый прыжок, побив с первой попытки все земные рекорды в лёгкой атлетике. Приземлившись снова на обе ноги, он взвил густое облако коричневой пыли вокруг себя и оно, как в грязном аквариуме с рыбками, стало медленно опускаться вниз.

– Здесь видимо очень давно не убирались, – сказал он вслух.

Ответа не прозвучало. Попрыгав ещё немного как кенгуру, он остановился, поражённый открывшимся перед ним видом. Лунная поверхность была усыпана булыжниками различной величины, наполовину утонувшими в толстом слое лунной породы. Слева от него красовалась в темноте двухнедельной ночи своим неповторимым рисунком океанов и континентов, появившаяся из-за горизонта, планета Земля. На данный момент была видна только половина земного шара. Другая половина была скрыта горизонтом Луны и как будто утонула в чёрном космическом болоте. Справа вырисовывался небольшой горный массив, очертания которого расплывались в темноте ночи. Вокруг пульсировали холодным светом миллиарды далёких звёзд.

Бао подумал, что если бы он был художником, то обязательно запечатлел бы этот неповторимый вид на холсте. Открывшаяся панорама потрясла его и он чувствовал себя наполовину богом, наблюдая за родной ему планетой с такого большого расстояния. Был здесь Нил Армстронг или нет, было до сих пор неясно. Но он, Бао, шагал, точнее говоря прыгал, уверенно по лунному проспекту, на который действительно не ступала нога человека, в том числе и легендарного Нила. Если бы у него был фломастер, он бы написал что-нибудь неординарное на первом попавшемся камне. «Здесь был Бао». Или лучше – «Бао был здесь.»

«А может быть сотрудники американской NASA наблюдают за мной в супер-телескоп?» – пронеслось у него в голове.

Бао начал скакать, как это делают девушки из группы поддержки американской футбольной команды, в прыжке махая руками и расставляя ноги на ширину плеч. Ему показалось, что он выглядел не хуже молодых спортсменок, однако рядом не было никого, кто-бы мог это оценить. Разве что, NASA. Кроме того, подняв снова столб пыли, он понял, что это была довольно идиотская идея. Однако и это не могло изменить его превосходного настроения.

Внезапно слева в поле его зрения попало нечто, явно не вписывающееся в картину лунного пейзажа. Это нечто скорее всего принадлежало к категории космических аппаратов, правда этот был до неузнаваемости изуродован, наверное, в результате какой-то аварии. Корпус имел повреждения со всех сторон, как будто им играли в футбол, а под конец отдали на съедение гигантскому лунному динозавру.

«Стоп. На Луне нет жизни, а соответственно и динозавров», – пролетело у Бао в голове.

Эта мысль показалась ему абсолютно инородной, как будто происходила из другого мозга. Не его мозга. Аппарат стоял в позе субъекта, часто употребляющего алкоголь больше положенной нормы, а именно, сильно накренившись, готовый вот-вот упасть. Вероятно, потому что из трёх амортизаторных стоек уцелела только одна. Бао сумел различить в сером нагромождении трап, люк…

«Да это же мой корабль…»

Очередная инородная мысль, пулей прожужжавшая в его голове, поставила вопрос, на который он не знал ответа:

«Как он, Бао, сюда попал?»

Неожиданно на него напала адская головная боль и моментально отпало всякое желание думать и рассуждать. Ноги отказывались его держать и он попытался опуститься на колени, но потерял равновесие и завалился на бок. Глаза стали закрываться, черепная коробка заполнилась темной пустотой и боль постепенно отпустила.

Во сне он увидел орбитальную станцию, зависшую на окололунной орбите и блистающую в чёрной пустоте безупречно белым цветом. Чен занимает место за пультом управления и облачён почему-то в белое спортивное кимоно, как будто находится в спортивном зале, а не на космическом корабле. Его взгляд сосредоточен на приборах управления и он ничего не знает о предстоящей аварии.

Всё вокруг погружается в темноту и он снова видит Чена, но на этот раз безнадёжно болтающего руками и ногами в открытом космосе. Это выглядит примерно так, как это делают девушки из группы поддержки… Сознание Бао наполняется чувством сожаления и печали. За стеклом шлема можно различить обезумевший от осознания неизбежной гибели взгляд командира. Никто не в состоянии ему помочь. Его несёт всё дальше и дальше в чёрную пустоту космоса.

Чен исчезает и Бао видит себя снова маленьким мальчиком в тот день, когда они прощались с дедом. Умирающий Ву с закрытыми глазами лежит в полумраке задрапированных окон в своей спальне. На прикроватной тумбочке тускло горят восковые свечи и своим специфическим ароматом изгоняют запах неминуемо приближающейся смерти. Ву тяжело дышит, как будто ему не хватает воздуха. Вокруг кровати стоят с серьёзными лицами его дети и внуки. Никто не плачет. Дед по жизни не терпел сентиментальных чувств и все безмолвно провожают его в последний путь.

Наполовину приоткрыв глаза, он спрашивает:

– Кто вы? Что вам здесь нужно?

Все молчат, в растерянности переглядываясь между собой.

– Здесь твои дети и внуки, отец, – отвечает старший сын.

– Я хочу, чтобы Бао остался со мной. Остальные, уходите.

Все выходят, не смея перечить умирающему. Бао остаётся один наедине с дедом.

– Я выбрал тебя, мой внук. Прими меня и не сопротивляйся.

Видение детских лет растворяется в темноте лунной ночи, но дед Ву остаётся всё-ещё перед ним. Небольшого роста, со сверкающим взглядом и очертаниями, расплывающимися в темноте, он стоит сгорбившись, широко расставив ноги и сложив руки на груди. Лысый череп закрывает взошедшую над горизонтом голубую планету. На его лице, покрытом сеткой чёрных и сильно вздутых вен, сияет холодная, нагоняющая жуть улыбка. Он одет в чёрное кимоно, выполненное в древнем стиле и обрамлённое белыми полосами. Оно полностью закрывает его тело, оставив открытыми только страшные костлявые руки с длинными уродливыми пальцами.

– Мне очень жаль, Бао, но твоё время прошло, – говорит он безучастно.

Однако Бао ясно, что ему его нисколько не жаль. Деда нисколько не волнует дальнейшая судьба внука. Он восстал из мёртвых и всё человеческое теперь чуждо этому страшному существу. Может быть он сам себя и считает старым Ву, однако это не тот Ву, которого знал Бао.

Дед отворачивается от него и устремляет свой взор к Земле. Он что-то, словно проклятие, бормочет про себя и указывает одной рукой в сторону планеты.

– А как же я? – спрашивает Бао.

– Пока я с тобой, ты можешь тоже существовать, – говорит он не поворачиваясь.

Внезапный шорох помех в наушниках шлема вывел Бао из затуманенного состояния. Центр по управлению полётом в Пекине пытался выйти с ним на связь.

Бар Омега

Над стойкой бара горело искусственное освещение в форме чёрных шнуров с висящими внизу заострёнными лампами. Шнуры располагались в одну линию и каждый имел свою определённую длину.

«Будь это мой бар, я бы повесил лампы на одном уровне», – подумал Павел.

За его плечами уже лежала служба в Вооружённых силах и традиция заправки солдатских кроватей строго по линейке преследовала Павла по пятам. Лампы должны висеть на одном уровне, пивные бокалы должны стоять строго в ряд. Иначе будет беспорядок. Беспорядок Павел не любил.

Но бар не принадлежал ему. Он принадлежал одному реально крутому корешу, которого Павел видел только, когда тот проверял отчётность или приходил с другими такими же реально крутыми корешами культурно дегустировать алкогольные напитки. А посему, все лампы висели на различных уровнях. Тёплый жёлтый свет падал на барную стойку, за которой он стоял, и на две половинки пивной бочки, служащими теперь только декорацией и висящими на стене из коричневого кирпича слева от него.

Был полдень, бар недавно открылся и был пуст за исключением молодой парочки, воркующей за маленьким уютным столиком в углу и попивающей лёгкие коктейли через прозрачные стеклянные трубочки, и алконарика неопределённого возраста, одиноко гипнотизирующего рюмку водки. Других посетителей не было и Павел скучающе посматривал на висящий сверху в углу плоский телевизор, с которого пела неизвестная ему иностранная группа, музыка которой больше напоминала совокупность шума работающей бензопилы и виброплиты для утрамбовки песка.

В этот момент дверь бара хлопнула и в помещение вошла блондинка лет тридцати невысокого роста с короткой стрижкой, одетая в короткую кожаную куртку светло-коричневого цвета и обесцвеченные голубые джинсы. Окинув зал внимательным взглядом и обнаружив в нём Павла, она двинулась прямиком к барной стойке. С первого взгляда девушка показалась Павлу довольно симпатичной. Она не выглядела тихоней и полностью отличалась от современных прилизанных Барби с надутыми, как вареники, губами. Маленький шрамик над правой бровью придавал взгляду её карих глаз слегка задиристый оттенок и одна слегка приподнятая бровь демонстрировала на лице скрытую усмешку.

– Добрый день, – поздоровался первым Павел. – Что желает леди?

– Добрый день. Леди имеет несколько вопросов и была бы очень благодарна если … – при этом её взгляд упал на его бирку с именем, – Павел на них ответит.

Произнеся это, она, не отрывая от него свой внимательный взгляд, достала из заднего кармана джинс корочки красного цвета и, открыв их, изобличила себя, как лейтенант полиции.

– Меня зовут Ольга Воронина. Я хотела бы расспросить вас о вчерашнем вечере. Вы были вчера за стойкой?

Загипнотизированный предъявленным удостоверением МВД, Павел быстро пролистал в голове список возможных нарушений со своей стороны и не нашёл ничего, чтобы заинтересовало полицию. Ну, разве что припарковался на прошлой неделе в неположенном месте…

– Да, – ответил он, быстро переборов лёгкое замешательство.

Лейтенант достала из нагрудного кармана куртки водительские права и поднесла их ближе, чтобы он мог разглядеть фотографию.

– Видели вы вчера этого молодого человека в баре?

– Нет. К сожалению не видел, – произнёс он после короткого раздумья.

– Прошёл вчерашний вечер спокойно, без каких-либо инцидентов?

– В общем и целом, да.

– Был кто-то очень навеселе?

– Люди сюда за этим и приходят, – сказал Павел улыбнувшись и затем слегка поразмыслив добавил, – ну разве что, «очень навеселе» … была одна группа молодых людей. В их компании были две девушки. Одна залезла на стол и собиралась танцевать на нём. Я уже думал позвать охрану… но всё уладилось само собой.

– Само собой? – не поняла лейтенант.

– Она чуть не упала со стола. Её успели подхватить. Могу я вас спросить, Ольга, что именно произошло?

– Да. Можете, – произнесла она задумавшись.

Прошло несколько секунд и Павел подумал, что это была с её стороны шутка и она не собирается отвечать.

– Этого молодого человека на фотографии избили до полусмерти. На парковке, недалеко отсюда. Вам знакомы кто-нибудь из той компании, где была танцующая на столе девушка?

– Я видел их не в первый раз, но кто они, не знаю. Мне кажется, одного из них звали Гоша. Так называли его друзья. Девушек я тоже уже видел. С одной из них я как-то разговаривал. Её зовут Алёна.

– Не говорила Алёна что-нибудь о себе?

– Кажется, она работает в супермаркете на Свердловском проспекте.

– Как она выглядит?

– Ох, узнать её очень просто. Она очень любит чёрный цвет и выглядит, как сатанисты. Возможно, она к ним и принадлежит. Я не спрашивал.

В бар вошли очередные посетители и взгляд Павла прыгнул коротко в их направлении.

– Спасибо, Павел, – произнесла лейтенант, – вы мне очень помогли.

– Не за что. Заходите просто так. Поболтаем, – вырвалось у него экспромтом.

«Интересно, как это, быть знакомым с девушкой, лейтенантом полиции», – произнёс его взгляд.

– Может быть, – ответила Ольга, мило улыбнувшись, и направилась к выходу.

Проспект Свердловского был в получасе езды от бара «Омега» и лейтенант Воронина решила найти любительницу чёрного цвета, Алёну, хотя уверенности, что именно эта группа молодых людей участвовала в избиении, было пока никакой.

«Нужно рассуждать логически», – раздумывала Воронина за рулём автомобиля, снова застряв на очередном светофоре.

«Уже двое утверждают, что пострадавшего не видели в баре. От него не пахло алкоголем. Это значит, что версия, по которой всё началось в баре, скорее всего ведёт меня в тупик. Вероятнее всего, он был простым прохожим, который оказался в неправильное время в неправильном месте. Однако, должен был быть какой-то конфликт? На ограбление не похоже. Небольшая сумма наличных и часы не были похищены. Может за это и побили, что ничего особенного он не имел».

Ворониной опять вспомнилось, что молодой сержант называл её по имени и отчеству и улыбнулась. Она была всего лет на пять-десять старше него и не привыкла к такому обращению среди коллег. В основном все называли её просто по имени. «Ольга Павловна, какие у вас версии?» – проговорил в её голове образ молодого сержанта Серёги.

«Никаких, – созналась она удручённо, – я думаю, всё произошло совершенно случайно и найти этих молодчиков будет трудно».

«А как вам, версия террористического акта? Это сейчас модно, – продолжал настырный Серёга, – Секир-башка, голова с плеч и одним неверным меньше».

«Голова пострадавшего была на месте. Какую чушь ты несёшь?»

«А как вам, бармен? Подозрительный тип. Волосы собраны сзади в пучок. Весь такой ухоженный. Татуировки на руках. Мужчинам с длинными волосами нельзя доверять. Это ещё моя бабушка говорила».

«Заглохни, Серёга».

Воронина остановила машину на парковке супермаркета «Планета Холидэй», который к счастью был единственным на проспекте Свердловского, выключила мотор и, хлопнув дверью автомобиля, направилась ко входу в магазин. Подойдя к кассирше в жилетке тёмно-зелёного цвета, которая только что попрощалась с очередным покупателем, она спросила:

– Извините, в вашей смене работает Алёна?

Женщина посмотрела косо на Воронину и, не говоря ни слова, набрала короткий номер в телефоне и прогремела в трубку:

– Маруся, позови Алёнку. Её здесь спрашивают.

– Спасибо, – сказала лейтенант.

Однако кассирша уже переключилась на следующего покупателя и «пожалуйста» не последовало. Вместо «пожалуйста» через пять минут появилась девушка, которая абсолютно подходила под описание бармена Павла. Длинные чёрные распущенные волосы, чёрной тушью подведённые глаза, чёрная помада на губах и, конечно же, чёрным лаком покрытые ногти.

«Было бы, наверное, глупо спросить Алёну какой у неё любимый цвет», – подумала Воронина.

Алёна растерянно озиралась по сторонам, ища знакомое лицо, которое вызвало её к кассам. Лейтенант махнула ей рукой и пошла навстречу.

– Это вы вызвали меня? – спросила она неуверенно.

– Лейтенант полиции Воронина, – представилась Ольга и продемонстрировала свой волшебный документ красного цвета.

На Алёну он не произвёл своего магического действия, как это было с барменом из «Омеги», вероятно потому что это был не её цвет.

– Что я такого сделала? – проговорила она вызывающе.

На её возглас несколько покупателей, мирно везущих свои тележки, обернулись и остановились в ожидании развития незапланированного шоу. Скучающие лица моментально взбодрились, а одна пожилая дама даже заранее вооружилась смартфоном.

– Мне нужно задать вам пару вопросов. Не более. Есть здесь более пригодное для разговора помещение? – спросила лейтенант, зарегистрировав повышенное внимание со всех сторон.

Они двинулись в сторону склада и весь путь до него девушка понуро молчала, как будто чувствовала за собой какую-то вину.

– Вы были вчера в баре «Омега»? – спросила Воронина, когда они оказались в служебном помещении.

– Да, была. А что, это запрещено?

– Нет. Не запрещено, – ответила Ольга сдержанно.

Она снова достала водительское удостоверение потерпевшего и поднесла его к лицу Алёны.

– Вы видели этого мужчину в баре?

– Нет. В баре не видела, – произнесла Алёна с упавшим тоном в голосе.

– А где вы его видели?

Выражение лица молодой девушки внезапно изменилось и из возмущённой нигилистки она превратилась в великовозрастного ребёнка. Слёзы потекли по её щекам и размыли толстым слоем нанесённую под глазами тушь, нарисовав две чёрные линии на бледной коже.

– Они начали к нам приставать и ударили меня, – начала она бессвязно и сквозь слёзы.

– Кто они?

– Мы познакомились с ними в баре. Потом они пошли нас провожать и…

– Ты была не одна?

Ольга нашарила в грудном кармане куртки пакетик с бумажными платками, вытащила один и протянула его плачущей девушке. Та, ещё больше размазав тушь под глазами, громко высморкалась и ответила:

– Я была с Гизелкой. Это моя подруга.

– Так что с этим мужчиной? – спросила Ольга нетерпеливо, снова поднеся к лицу Алёны водительское удостоверение.

– Сергей хотел запихать нас в машину, но мы отказались. И тут пришёл он, – проговорила Алёна, указав взглядом на фото в удостоверении.

– Так он хотел за вас заступиться?

– Да… они начали его бить, а мы убежали.

Лейтенант Воронина не ожидала от этого разговора ни малейшей пользы и была удивлена, что так быстро нашла свидетеля, который действительно видел избиение молодого мужчины.

– Вы сказали, что познакомились в баре. Вы знаете, как их зовут?

– Сергей и Гоша. Их я помню точно. Одного, кажется, звали Миша. Одно имя я не поняла… Смерд? Имя какое-то странное, может иностранец? А что с этим мужчиной?

– Его зовут Роберт Фадеев. Сейчас он находится в реанимации. Без сознания.

Смерд

Рябь пробежала по поверхности Ленивого озера. Почему оно было названо ленивым, было Смерду загадкой.

«Народ приезжает сюда активно отдыхать, а не давится большим куском сочной пиццы перед телевизором, – подумал он. – Однако понятие „отдыхать“ означает не работать. „Не работать“ означает лениться. Ну, тогда всё сходиться».

Слева от него торчало большое корявое дерево, изогнутое в сторону озера. Его странная форма напоминала Смерду уродливого пловца, приготовившегося прыгнуть с тумбы в бассейн. Корявое дерево, небо и, казалось, вся вселенная отражались в мутной воде, создавая иллюзию перевёрнутого мира. Берег, скудно поросший мелкой травой, уходил круто вниз и озеро, начинающееся буквально перед его кроссовками защитного цвета отечественного производителя «Атака», было достаточно глубоко и там должен был кто-то водиться. Ну хоть кто-нибудь.

Он закинул удочку ещё раз. Сегодня был определенно не его день. Никакого клёва. Друг Гоша посоветовал поехать именно на это озеро. Жору он знал давно. Они выросли в одном дворе и играли зимой в хоккей. Став постарше, они вместе работали на компрессорном заводе, пока Смерда не призвали в армию. Жора постоянно носил камуфляжные штаны, но Смерд не понимал этого веяния моды и считал глупой бравадой. Ему самому пришлось в своё время одевать камуфляж, но там он был действительно необходим и увеличивал твои шансы выжить. На гражданке он находил это ребячеством.

На Крючковском озере, которое лежало ближе к городу, рассказывал Жора, вот уже лет десять, как рыба исчезла. Однако и здесь глупые подводные жители не хотели глотать наживку.

– Кинул слишком много прикормки? – спросил он вслух.

Никто не ответил. Лишь корявое дерево проскрипело что-то невнятное, шурша зелёной листвой.

– Глупая рыба под водой не хочет жрать мою приманку! – снова сказал он вслух. Точнее говоря, прокричал.

Как в ответ на его крик, в голове предстал образ жирного окуня с большим, как ирокез у панка, резным плавником и толстыми губами. Окунь с издевкой посматривал на него, как будто обладал даром телепатии и считывал все его мысли. Рыба посмотрела на него ещё пару секунд, после чего перевалилась на другой бок, потеряв к нему всякий интерес.

Небо затянуло серыми облаками.

«Наверное будет дождь», – подумал Смерд.

«Прогноз погоды обещал сегодня солнечный день, но похоже ни чему на этом свете больше нельзя верить, включая то, что здесь водится рыба».

После того как его отец, утверждавший, что они всегда будут вместе, покинул семью, «никому не верить» стало кредо его жизни. Смерд не верил никому. Прогнозу погоды в первую очередь.

Смерд не верил никому… кроме Сереги Снегерёва, которого он знал с детства. Они выросли в одном дворе, учились в одной школе, были влюблены в одну и туже девочку с голубыми глазами по имени Света. Света выбрала Сержа, однако их пути со Смердом не разошлись в противоположные стороны, а продолжали идти параллельно, как рельсы железной дороги. Тяжелые стальные рельсы, которым были не страшны любые повороты жизни.

Вот уже пять минут Смерд гипнотизировал поплавок в надежде утопить его взглядом, но красный пластмассовый конус игнорировал поток его негативной энергии и не собирался погружаться. Этот день грозил испортиться окончательно.

Невдалеке рыбачил незнакомый подросток лет десяти. Его удочка с удовольствием изогнулась в очередной раз под тяжестью пойманной добычи и на поверхности воды появилась трепещущая хвостом рыба. Мальчик умело вытянул крючок из рыбьего рта и опустил свой улов в сетчатый садок, наполовину погруженный в воду. Внезапно юноша почувствовал чьё-то присутствие за спиной и, обернувшись, увидел незнакомого мужчину, рыбачившего до сих пор поодаль от него. На нём были зелёные хэбэшные штаны и лёгкая джинсовая куртка серого цвета. Холодный неприветливый взгляд исподлобья окинул его с ног до головы.

– Ты, вали отсюда, – коротко произнёс мужик.

Мальчик вырос в посёлке, примыкающем к Ленивому озеру, и ему ещё не встречались такие наглые типы, прикатившие сюда из города ловить рыбу из его озера и приказывающие ему оставить его законное место.

– Да пошел ты, – только успел сказать он и уже летел в направлении того места, откуда только что вытянул рыбу. Смерд бил быстро и сильно. Он никогда не был слабаком, а после армии стал абсолютным интеллигентом со стальными бицепсами. Смерд вообще-то не обижал детей, но подобные речи не мог оставить безнаказанными.

Не обращая внимания на рыдающего пацана, полностью промокшего и кое-как выбравшегося на берег, Смерд закинул удочку снова. Подул легкий ветерок. Сухие пожелтевшие листья плавно, как парашютисты-десантники, приземлились на поверхности воды. Поплавок дернулся и ушел под воду. Смерд осторожно потянул удочку. Блестя чешуей, на поверхности воды появилась рыба. Это был… окунь. Он не был таким жирным, как Смерд его представлял, и наглый взгляд явно не имел места. Скорее это был взгляд боли, страха и большей частью удивления. Удивления, что всё так неожиданно изменилось в его жизни, причём в худшую сторону. Подобный взгляд Смерд наблюдал уже много раз и не только у рыб. День был спасен. Смерд был счастлив.

За первым окунем появился второй и третий. Место казалось как будто заколдованным. Глупая рыба шла, словно притянутая магической силой на его наживку, заглатывала острый крючок и своевременно сигнализировала Смерду поплавком, что добыча готова к подъёму.

За его спиной зашуршали листья.

– Это он? – спросил мужской голос.

На берегу стоял мужчина лет сорока с красным от ярости лицом. Короткие волосы приклеились к вспотевшему лбу. Он слегка запыхался и выглядел не опаснее окуня, который уже бултыхался в пакете у Смерда. Из-за спины мужчины выглядывал невоспитанный подросток, имевший дерзость повысить на него голос.

– Да я тебя … – начал папаша, сделав шаг вперед. Свою речь, несшую скорее всего небольшое количество информации о том, чем будет закончен инцидент, он не довел до конца. Смерд бил сильно и быстро. Нет. Быстро и сильно. Так его научила улица, на которой он вырос, и армия, которой он подарил два года своей жизни. Бить нужно быстро и без жалости, иначе жалеть придется себя самого. Это умозаключение абсорбировалось из высказываний Брюса Ли, Джеки Чан и всей тибетско-монашеской компании. Конечно, с учетом плохого перевода с китайского. Сказал как-то Серж. Смерд был с ним полностью согласен, хотя и нашел это очень забавным.

Мужчина согнулся и упал на колено. Удар пришелся в солнечное сплетение и слова застряли в его, явно ожиревших легких. Удар ногой встретил его в висок и мужчина, завалившись на бок, распластался на траве, раскинув руки в разные стороны.

«Если бы здесь был снег, он мог бы помахать руками и сделать снежного ангела, – подумал Смерд с усмешкой. – Ну, или хотя бы травяного ангела за неимением снега».

Однако мужчина был не в состоянии махать руками. Он не двигался вообще. Зазвонивший внезапно телефон в кармане джинс Смерда прозвучал как гонг рефери и прервал его мысли об ангелах.

– На проводе.

– Привет Смердяра.

– А, это ты, Серж. Как дела?

– Дела в порядке. Между прочим, Кузнец остался довольным, как ты поговорил с его клиентом.

– Всё сделали, как он просил.

– Есть похожая работа. Как ты на это смотришь?

– Сегодня я ловлю рыбу.

– Это можно сделать завтра. Подходит?

– Окей. Завтра, так завтра.

– Хорошо. Я заеду за тобой. Передай привет рыбе.

– Сделаю, Серж. Пока.

На небо наползла тёмная туча и первые робкие капли незапланированного дождя нарушили ровную гладь Ленивого озера. Небесная влага разбудила мужчину на лужайке и он стал подавать первые признаки жизни.

– Пациент будет жить, – произнес Смерд вслух и начал сматывать удочку.