Kitabı oxu: «Мирелла Мануш. Помогите, мой кот разговаривает»

Анна Барнс, Криcтина-Мари Белоу

Şrift:

Christin-Marie Below & Anne Barns

Mit Illustrationen von Anastasia Braun

Mirella Manusch – Hilfe, mein Kater kann sprechen!

Глава 1
Что за безумный сон?

Меня зовут Мирелла. Мирелла Мануш. И мне десять лет. Ну, почти.

В тот поздний вечер я лежала в кровати и никак не могла уснуть. Всё из-за поганого зуба, точнее, из-за верхнего левого клыка, который «шалил» уже несколько дней. Сегодня вечером он наконец-то прорезался сквозь десну, и я постоянно проходилась по нему языком. Больно! Дурацкий зуб!

На часах была половина двенадцатого, почти полночь. Со вздохом перевернувшись на бок, я посмотрела на освещающую спальню полную луну.

Пятнадцать минут спустя я не выдержала. Мама ведь оставила на раковине ту коричневую бутылочку с вонючей жижей на случай, если она мне понадобится. Это что-то вроде масла, помогает против боли, если втереть его в дёсны.

Я выползла из постели и включила маленький фонарик – он всегда лежит на прикроватном столике. В спальне всегда довольно светло. Зато в коридоре, ведущем к ванной, хоть глаз выколи. А до выключателя целых восемьдесят восемь метров. Ладно, меньше! Но метра три точно!

По-моему, темнота – это полный отстой. Хуже только ромашковый чай и комары!

«Мяу!»

Услышав тихое мяуканье своего кота, я вздохнула с облегчением. Пеппин заметил, что я не сплю, и важно зашагал ко мне по коридору.

– Здорово, что ты здесь! Я в ванную. Пойдём вместе?

Пеппин потёрся о мои ноги. Да-да, пусть он всего лишь кот, мне всё равно легче. Не придётся пробираться сквозь мрак в одиночку. Я бесстрашно пошла к выключателю. Под ногами только тихонько поскрипывал деревянный пол.

Раньше я жила внизу, в комнате рядом с родителями, а когда они перестроили чердак, переехала наверх. Теперь моя спальня гораздо больше. Обожаю её! Жаль только, что здесь так темно ночью.

В ванной я на всякий случай внимательно осмотрелась. Вдруг где-нибудь здесь прячется призрак. Да знаю, что всё это глупости. Кто вообще верит в привидения? Точно не я! И не Пеппин, который успел с комфортом устроиться на коврике.

– Мама разозлится, если тебя застукает тут, – предупредила я его.

Она терпеть не может кошачью шерсть в ванной. Увы, Пеппин не понимает человеческий язык и уже с удовольствием улёгся, вытянув лапы.

«Ну и ладно!»

С этими мыслями я взяла коричневый пузырёк и стала разглядывать этикетку.

– Гвоздичное масло, – прочитала я вслух и сняла крышку. – Фу-у!

Воняет хуже ромашкового чая!

Придвинувшись ближе к зеркалу над раковиной, я широко открыла рот и попыталась разглядеть несносный клык. Пока виден только крошечный кончик…

– Лучше поторопись и вырасти поскорее! – потребовала я и, поморщившись, нанесла наконец на десну немного масла.

Краем глаза я заметила, что подскочивший Пеппин смотался из ванной – ему запах, видимо, тоже не по душе. Я быстро поставила пузырёк обратно на раковину и побежала следом за котом. Пеппин поджидал меня у дверей моей спальни. Забравшись снова в постель, я хлопнула по матрасу со словами:

– Что ж, разрешаю сегодня поспать со мной.

Это мама тоже не одобрит, но я считаю, что в ночь, когда болит зуб, можно спокойно сделать исключение.

Запрыгнув на кровать, довольный Пеппин тут же свернулся калачиком рядом со мной. Я почесала его за ушком и пробормотала мамину утешительную присказку:

– Утя, утя, не болей, хвост у котика пышней. Котик хвостиком махнёт – и любая боль пройдёт.

Вот бы уснуть, а утром проснуться уже без боли… Я закрыла глаза и попыталась забыть о зубе. Но вдруг услышала тихий голос:

– Mon dieu! Бог мой! Что за глупый стишок?

Кто это?! От неожиданности я даже села в кровати.

– Мама?

– Она внизу, в спальне, глупышка. Крикни погромче.

– Пеппин? – в полной растерянности я посмотрела на кота и замотала головой. – Нет-нет, быть того не может!

– Чего быть не может, позволь спросить? И что за вонючая дрянь у тебя во рту? Фу, пахнет ужасно. Très terrible!

– Что?! Но…

– Это, кстати, по-французски. Означает «просто отвратительно».

– Какой бред, – я вытаращилась на Пеппина. Или кот только что говорил французские слова, или я совсем спятила.

– Ты не умеешь разговаривать. Мне мерещится! – залепетала я.

– Конечно, умею. Вообще, я владею только звериными наречиями. Для человеческих мой язык не приспособлен. Но, судя по всему, ты меня понимаешь. И правда, это полный бред, если выражаться твоими словами. Я тоже тебя понимаю. Ты говоришь по-кошачьи.

– Да-да, конечно, – я ущипнула себя за локоть. – Ай!

– Ты поранилась?

– Нет. Хочу проверить, не сплю ли.

– Не спишь, ma cheri, дорогуша. Во сне ты не разговариваешь. Иногда похрапываешь, да. Временами причмокиваешь, будто только что полакомилась вкуснейшей мышкой…

– Ты совсем, что ли? Я человек и не ем мышей.

А Пеппин – кот. Он мурлычет и мяукает. Невозможно, чтобы я его понимала! А он меня.

Да ладно! Это просто кто-то надо мной подшучивает! Мама? Нет, папа! Точно! Он ветеринар и уже вытворял нечто подобное. На прошлой неделе мы ходили в зоопарк, и папа, спрятавшись за птичьей клеткой, скрипучим голосом сказал, что я самая милая девочка на свете. На мгновение я правда поверила, что со мной говорит попугай.

– Папа? – я скользнула взглядом по спальне, но никого не увидела.

Где-то поблизости ухнула сова.

Я со вздохом посмотрела в окно. Наверное, я просто переутомилась.

– Разве эта полная луна не великолепна? – спросил вдруг кто-то. И этим «кем-то» был точно Пеппин.

Что за безумная ночка?!

Кот запрыгнул на подоконник.

– Кстати, давай кое-что обсудим! Мой ошейник просто ужасен. Да надо мной даже мыши смеются! Раз уж мне нужно в нём ходить, не подыщешь другой? Какого-нибудь красивого зелёного оттенка. А тебе этот розовый подходит, хотя, по-моему, выглядишь немного глупо. Впрочем, ты же девочка.

Я невольно коснулась своего розового локона в волосах. Как же долго я умоляла маму разрешить покрасить его!

– Мне нравится!

– Как знаешь. Делай со своей внешностью что тебе по душе, ma cheri. И всё же я ненавижу розовый. Я ведь кот, а не какая-то там киса. Ещё этот колокольчик! Нет, никуда не годится. Он же звенит на всю округу, когда я крадусь.

– Давай я сниму ошейник, если хочешь, – предложила я и указала на окно. – Открыть?

Прямо перед домом растёт дерево. Пеппин временами лежит на его ветках, подставив солнышку живот, и следит с него за птицами.

– Было бы славно… – Пеппин потёрся мордочкой о мою руку и помурлыкал. По-настоящему помурлыкал, как раньше.

– Хорошо! – я сняла с кота ошейник и открыла окно.

Пеппин прошествовал мимо меня.

– Merci! – мяукнул он. – Это «спасибо» по-французски.

– Да-да, конечно! – на автомате ответила я.

Французский, кошачий… Я просто сплю! Это точно.

– Au revoir, до свидания. Я на охоту!

Ещё несколько секунд я стояла перед окном и наблюдала, как кот ловко перепрыгивает с ветки на ветку и исчезает в саду под покровом ночи.

«До чего же безумный сон!» – подумала я, уже лёжа в кровати. Кот говорил по-французски, я общалась с ним на кошачьем языке. А ещё у меня лезет новый клык, который, к счастью, уже почти не болит.

Я наконец-то закрыла глаза, радуясь, что больше не слышу кошачьих голосов.

Глава 2
Похож на клык вампира

Утром меня щекотно разбудило солнце. Спросонья протерев глаза, я потянулась в постели и громко зевнула. Что за ночка! Что за безумнейший сон!

Я бросила взгляд на дерево за окном. Пеппин лежит на любимой ветке. Я встала и постучала по стеклу. Кот меня проигнорировал.

– Ну и пожалуйста, – буркнула я, мотнув головой.

И приснится же такое: будто Пеппин говорит на французском языке, да ещё хвастается этим!

– «Mon dieu, mon dieu!» – прогнусавила я, подражая Пеппину из сна. – «Это по-французски»…

Произнеся это, я задела клык, превращавший вчера мою жизнь в ад. Он отрос и больше не болел! Смотри-ка, вонючее масло и впрямь помогло!

В прекрасном настроении я пошла к двери. Суббота, погода отличная! Какое счастье, что день не будет испорчен зубной болью! Сегодня мы с моей лучшей подругой Кларой собирались обставлять домик на дереве, который построили у неё в саду.

Я как вкопанная замерла на пороге своей комнаты, уставясь под ноги. На полу лежала упитанная серая мышь. И не шевелилась.

– Бэ-э, ну что за гадость! Пеппин!!! – сердито крикнула я. – Фу. Отстой.

И тут я увидела его розовый ошейник, валяющийся на пледе рядом с дверью. Выходит, мне не привиделось? Во всяком случае, сном было далеко не всё? Я в самом деле сняла с Пеппина ошейник…

Подбежав к окну, я распахнула его и позвала сладким голосом:

– Пе-е-еппи-и-ин!

Кот даже ухом не повёл.

Я вспомнила о лакричных улитках, которые бабушка недавно принесла из лавки. Несколько штучек припрятаны в тайнике в ящике письменного стола…

– Пе-е-еппи-и-ин! – я помахала в воздухе наполовину скрученной лакричной улиткой.

Сработало! Кот ужасно любопытный – и чрезвычайно прожорливый. Через секунду он был тут как тут. Я захлопнула окно и прошептала:

– Ты понимаешь меня?

Знаю же, что это невозможно! Веду себя как дурочка… Но надо убедиться.

– Прости, но придётся снова надеть на тебя ошейник. Иначе люди не разберутся, кто твои хозяева, если ты потеряешься.

– Мяу!

Пеппин посмотрел на меня большими круглыми глазами.

Не разговаривает! Какое облегчение!

В коридоре послышался скрип деревянных половиц – мама идёт. На пороге она тоже остановилась и вскрикнула:

– Это ещё что?! Мышь? Пеппин!

Я только успела обернуться к маме, стоящей в дверях, как кот быстро вытянул лапу и схватил лакричную улитку.

– Вот подлюка! – выругнулась я, плюхнувшись на пол.

– Мирелла? – мама посмотрела сначала на меня, затем на Пеппина. – Что у вас тут происходит?

Я тыкнула пальцем в вора:

– Он! Он украл мою лакричную улитку! Добровольно я её не отдала бы.

Мне-то известно, что котам нельзя сладкое.

– Плохой мальчик! – покачала мама головой с укором, сделав строгое лицо. Но глаза у неё улыбались. – Как твой зуб, Мирелла?

– Больше не болит. Я ещё раз помазала его той вонючей штукой ночью. – Я потрогала клык большим пальцем. – Довольно острый. Смотри!

Наклонившись, мама заглянула в мой распахнутый рот и… вскрикнула:

– О боже! Нет, не может быть! Это невероятно…

– В чём дело? – Мне стало как-то не по себе. – Мама, что случилось? Всё в порядке?

– Да-да, дорогая, не бойся… Я просто удивилась, что зуб… так быстро растёт, – объяснила она, слегка запинаясь. – Всё хорошо.

Но вид у неё был точь-в-точь как у бабушки Гертруды, когда дедушка случайно поджёг садовый сарай.

Я вскочила и бросилась к гардеробу. На его дверце висело огромное зеркало. Широко открыв рот, я попыталась разглядеть новый клык. Обеспокоенная мама стояла за спиной.

– И правда довольно острый, – тихо произнесла она.

Я согласно замычала и уточнила:

– Он же ещё изменится?

– Нет, – отвечает мама. – Останется таким. Разве что доктор Крюгер…

Я замотала головой. В моём списке любимых вещей стоматолог шёл сразу после темноты и ромашкового чая. Он никогда не сверлил мне зубы, но от одной мысли об этом волосы у меня встают дыбом.

Мама махнула рукой:

– Пожалуй, дождёмся, когда он полностью вырастет.

– А мне нравится. Похож на клык вампира, – произнесла я.

– Именно! – мама со вздохом провела обеими руками по волосам. Она всегда так делает, когда о чём-то напряжённо размышляет.

Теперь мне стало по-настоящему не по себе. В животе забурчало. Но мама вроде не настаивала на походе к стоматологу.

– Возможно, нам следует… – пробормотала она.

В этот миг в окно стукнул крошечный камушек.

– Это Клара! – воскликнула я.

Едва я успела открыть окно, как в меня полетел второй камушек, который приземлился на пол.

– Ой! – внизу стояла Клара. – Я попала в тебя? Куда ты пропала? Уже половина десятого!

– Я сегодня отвратительно спала. Поднимешься?

– Ладно.

– Я впущу Клару, – ответила мама. – А на твой зуб посмотрим ещё раз позже.

Клара – моя самая-самая лучшая подруга. Она живёт в доме № 28, а я в доме № 20. Мы почти соседки. И одноклассницы. Сейчас летние каникулы, но осенью мы обе пойдём в четвёртый класс. Само собой, мы сидим за одной партой.

Клара обожает лакричные улитки, солёный попкорн и ненавидит мармеладных мишек с кислой шипучкой. Прямо как я. Когда у меня насморк – Клара тоже чихает. И сама частенько заражает меня своими болячками. Мы будто близнецы, настолько похожи. Только у Клары волосы светлые, а у меня цвета вороного крыла – за исключением новой розовой прядки, конечно.

Мама однажды сказала, что мы с Кларой – как день и ночь. С тех пор Клара – сестра-день, а я – сестра-ночь. Но различаемся мы только внешне, а во всём остальном совпадаем. Не удивлюсь, если у подруги вскоре тоже вырастет новый клык.

Клара тем временем уже вошла. Она быстро села на кровать, скрестив ноги.

– Рассказывай!

Сев рядом, я открыла рот, демонстрируя новый зуб.

– Вау! – Клара пододвинулась ближе. – Он настоящий?

– А то!

– Огонь! Похож на вампирский клык. Круто!

Я знала, что Клара это скажет. Она ведь моя близняшка.

– Тоже так думаю.

– Он вырос за ночь?

– Лез он уже давно, но вчера вечером прорезался…

И я в деталях описала Кларе зубную боль, вонючую мазь, не опустила и историю с Пеппином. Клара ведь лучшая подруга. Она должна знать обо мне всё.

– С ума сойти! – выпалила она, когда я закончила. – Представь, если бы ты реально понимала язык животных. Было бы та-а-ак круто!

– Не-а, только не это! – запротестовала я. – Пеппин бы всё время изводил меня своими высказываниями. Я кот, а не какая-то киса, ma cheri, дорогуша.

Клара захихикала, похрюкивая, будто поросёнок. Смех у неё был такой заразительный, что сдержаться невозможно, и я тоже прыснула.

Наконец мы успокоились, и Клара спросила:

– Ты как, в состоянии обставлять домик? Папа отдал нам два матраса. Положим их друг на друга, накинем сверху плед, и получится уютный диван. Ещё я раздобыла несколько подушек.

– Я в любом случае в деле.

– Супер! – Клара хлопнула в ладоши. – Будет здорово. Захотим переночевать в нашем собственном доме – просто положим матрасы рядом. Огромная кровать готова!

От этой идеи мне на секунду стало жутковато. Мы с Кларой. Совсем одни. Ночью. В домике на дереве.

– Для тебя поставим там ночник, – заверила подруга. – Что скажешь? И по-тихому переберёмся в мою комнату, если вдруг будет страшно.

– Отличный план. Но сначала мне надо одеться и позавтракать.

Желудок как по команде забурчал.

– Мама испекла блинчики. Хочешь?

– Конечно!

Глава 3
Вот те на!

– Красота! – довольно вздохнула Клара.

Как она права! Закинув руки за голову, я лежала на суперуютном диванчике из матрасов в нашем домике на дереве. До чего же хорошо!

Клара сидела на корточках на полу с кисточкой и голубой краской, рисуя на деревянной дощечке облака и надпись ВОЗДУШНЫЙ ЗАМОК. По части искусства Клара однозначно была талантливее меня.

– Потрясно! – констатировала я.

И уже в двадцатый раз – потому что это очень классно звучит – произнесла название, данное нами домику на дереве:

– Воздушный замок…

– Заночуем здесь сегодня? – Клара посмотрела на меня своими большими голубыми глазами. – В честь новоселья.

Я задумчиво замычала. Не будь я такой трусихой… К счастью, на ум быстро пришла отличная отговорка.

– Не-е-а, не получится. Завтра рано утром мы с папой едем в зоопарк. Мама не разрешит ночевать вне дома.

– Что ж, тогда на следующей неделе! – Клара встала и сунула чуть ли мне не под нос табличку. – Повесим? Краски почти высохли.

– Давай!

Мы приладили табличку над входом.

– Идеально… – протянула Клара.

– Идеальнее некуда! – подтвердила я. – Жаль, что дерево рядом с моим домом слишком высокое. Мы могли бы построить там ещё один домик и назвать его Воздушный замок номер два. Твой, конечно, останется номером один.

Клара на секунду задумалась, а потом заметила:

– Зато у тебя комната больше моей. В холод и дождик будем сидеть там.

– Договорились! – согласилась я.

Моя спальня, и правда, невероятно уютная. Переехав наверх, я получила разрешение самостоятельно её обставить, даже выбрать цвет стен. С левой стороны большая ниша, которую покрасили в розовый. Раньше там стоял шкаф, а теперь стоял мегамягкий диванчик, идеально вписавшийся в углубление. На розовую стену мы с мамой перевели специальную интерьерную татуировку – огромный белый одуванчик. И подпись: «Начинай каждый день с улыбки».

Перед кроватью лежал круглый пушистый коврик моего второго любимого цвета, фиолетового. Пеппину он очень нравился: кот частенько валялся на нём, загорая на полуденном солнышке. Напротив кровати – огромное окно с видом на сад. С другой стороны, рядом с дверью, стоит белый письменный стол с двумя большими ящичками. Сверху фото: мы с Кларой строим наш Воздушный замок. Это мой самый любимый снимок. Здесь же над столом полка, вся заставленная книгами.

Но самое классное, что есть в спальне, придумал папа. Рядом с изголовьем кровати он сделал выключатель. Нажимаешь – и на потолке зажигаются крошечные лампочки, прямо как те, что в гирляндах. В темноте, когда погашен свет, кажется, будто я сплю под открытым небом. Теперь я каждый вечер любуюсь самыми прекрасными звёздными небесами на свете.

Кажется, мы опять заболтались, позабыв про время! В половину седьмого вечера мы с мамой и папой ужинаем. В это время я уже должна сидеть за столом с чистыми руками. Хорошо, что от Клары до моего дома идти три минуты – или две, если бежать. Так что ровно в половину седьмого я, запыхавшаяся, распахнула входную дверь, при этом мельком заметив синий мотоцикл у нашего гаража. У нас гости. И я даже знаю, кто приехал!

– Дома! – крикнула я и, быстро помыв руки в маленькой гостевой ванной в коридоре, ворвалась на кухню. Мама стояла у плиты, помешивая что-то в кастрюле.

– А где тётя Элли?

– Здесь, моя сладкая!

У окна стояла тётя Элли, мамина сестра, которая младше её на несколько лет. Она просто невероятно классная. В носу у неё поблёскивает пирсинг. Она темноволосая, как мы с мамой, но всегда выглядит по-разному. Каждый раз приходит к нам в гости с новой причёской: сейчас волосы с одной стороны длинные, а с другой – коротко побриты. И с одеждой та же история. В последний раз мы виделись с тётей на Пасху, и одета она была супершикарно. Сегодня на ней джинсовые шорты с завязками и футболка с драными краями.

Тётя Элли распахнула руки:

– Иди-ка сюда, обниму тебя!

Я подпрыгнула, чтобы её обнять, и она со смехом подхватила меня.

Тётя Элли – моя любимая тётя. Впрочем… других у меня и нет. Но не сомневаюсь, даже если бы были, тётю Элли я любила бы больше всех. Папин брат дядя Тимо тоже довольно милый. Но тётя Элли однозначно круче.

– Розовая прядка – улёт, Мири, – одобрила тётя Элли, отпустив меня. И обратилась к маме: – А тебе бы не помешало немного подкраситься, Тиночка.

У тёти Элли была привычка сокращать все имена. Сама она Элиза, но предпочитает, чтобы её называли Элли. Маму зовут Кристина. В хорошем настроении тётя Элли величает её Тиночкой. И Тиной, когда они ругаются, что происходит редко. А я всегда – Мири.

Мама с улыбкой покачала головой:

– Этого ещё не хватало! Двух сумасшедших в семье хватает за глаза и за уши. – Она задумчиво посмотрела на нас. – До чего же вы похожи.

Тётя Элли приобняла меня:

– Ага!

– Давно ты вернулась? Раскопала что-нибудь интересное? – засыпала вопросами я.

Тётя часто в разъездах. Она археолог, исследует, как люди жили раньше. Путешествует по миру, копается в земле, ища старые черепки, инструменты или кости.

– Я приехала за полчаса до тебя. И нет, ничего значимого обнаружить не удалось. Но зато, как сообщила твоя мама, тебе есть что рассказать! – подмигивает тётя. – Показывай свой зубик. Правда острый?

– Р-р-р! – Я открыла рот.

Глаза тёти Элли округлились.

– Вот те на! – вырвалось у неё.

– Похож на вампирский клык, да? – с гордостью спросила я.

– Не просто похож, это и есть вампирский клык! – с благоговением и совершенно серьёзно ответила тётя Элли.

– Элиза! – одёрнула мама. – Что ты творишь! Мы ведь хотели спокойно обсудить всё с Миреллой.

Тётя Элли скорчила гримасу:

– Прости, я случайно.

Я смотрела то на неё, то на маму.

– Что вы хотели обсудить? – сердце забилось чаще. – Мне надо к зубному?

Мама покачала головой:

– Не переживай, – и показала на кастрюлю: – Предлагаю для начала поесть. Я приготовила рисовый пудинг, ты ведь его любишь.

Обычно ради пудинга я готова на всё. Но сейчас аппетита как не бывало. Что-то здесь было нечисто.

Мама улыбнулась, но как-то неискренне.

Сев за стол, я скрестила руки на груди и заявила:

– Вы ведёте себя странно. Пока не узнаю, в чём дело, есть не стану.

– Хорошо, – сдалась мама и строго посмотрелп на сестру. – Но говорить буду я, Элиза!

Та молча кивнула.

Теперь мы втроём сидели молча за кухонным столом.

– Мирелла… – начала мама. – Ты знаешь, дети часто похожи на родителей. У тебя чёрные волосы, как у меня, зелёные глаза, как у папы. Всё это ты, так сказать, взяла от нас… Но унаследовать можно не только физические черты, но и некоторые особенности. Иногда они передаются от бабушек с дедушками… или даже от прабабушек с прадедушками. К чему я веду… – мама вздохнула. – Мы думаем, что зуб ты получила от нашей с Элизой бабушки. То есть от своей прабабушки… Дракулины.

Мою прабабушку зовут Дракулина? Ну да, конечно! Раньше в разговорах упоминалась прабабушка Лина. Может, мама ещё намекнёт, что мой прадедушка – сам граф Дракула? Да они с тётей Элли меня разыгрывают! И делают это со вчерашнего вечера, никаких сомнений.

– Понятно, почему ты здесь, тётя Элли! – я тыкнула в неё пальцем. – Пробралась вчера в спальню и болтала со мной. А я, глупая, подумала, что общаюсь с Пеппином.

– Ты говорила с котом? – хором спросили мама с тётей.

– Вот те на! – снова сказала тётя Элли.

Она всегда так делает, когда удивлена или в шоке. Звучит не наигранно. Но больше я не дам себя провести.

– Вы меня разыграли. Долго тренировались? – допытывалась я.

– Клянусь всем, что мне свято, вчера ночью ты говорила не со мной, Мири, – тётя Элли перевела взгляд на маму. – Можно мне?

И, дождавшись маминого кивка, продолжила:

– Думаю, ты и правда общалась с котом. Раньше все женщины в нашей семье умели это делать. Теперь же это дано немногим.

– Ха, ну да, конечно! – хмыкнула я. – А папа у меня – Санта Клаус. Зимой он катается по небу на санях, запряжённых оленями, и раздаёт подарки.

– Твой отец – совершенно обычный человек без особых способностей, – успокоила тётя Элли. – А вот мы с тобой нет.

Щёлкнув языком, она открыла рот.

– Вот те-е-е на-а! – протянула я.

Во рту тёти сверкало два огромных острых вампирских клыка.

Мама придвинулась и взяла меня за руку:

– Не бойся, Мири. Они не опасны.

Бояться? Я и не боюсь! Только не тётю Элли.

– Прикольные, – похвалила я. – Как ты их сделала? Выглядят как настоящие.

– Они настоящие! Потрогай, – предложила тётя Элли, открывая рот ещё шире.

Я осторожно коснулась клыков, сначала правого, затем левого. Крепко приделаны.

– Улёт! – я провела языком по своему клыку. – Значит, у меня будет второй такой же?

– Не сомневаюсь, – усмехнулась тётя Элли. – Первый вампирский клык у меня вырос в двенадцать лет. А тебе всего девять, ты слишком маленькая.

– Почти десять, – поправила я. День рождения через два месяца. И тут до меня наконец дошло, что говорила тётя Элли. – Вампирский клык?!

Да она не шутит!

– Твоя прабабушка была настоящим вампиром, – пояснила тётя Элли.

Я посмотрела на маму. Тётя Элли частенько надо мной подшучивает, но мама – никогда.

– Всё верно, Мирелла, – мягко подтвердила она. – Наша мама – твоя бабушка – и я это не унаследовали. А Элли – да. И ты… кажется, тоже.

Клыки тёти Элли так и блестели. И мне в голову пришла жуткая мысль.

– Ты что же, пьёшь кровь? – ужаснулась я.

Она громко захохотала.

– Нет, не переживай. Но благодаря им я разговариваю с Игги, моим хорьком. У каждого вампира есть животное – защитник. Полагаю, у тебя это кот. Поэтому вчера вы друг с другом общались.

– Сегодня утром я перестала понимать кошачий язык, – немного разочарованно возразила я. – Наверное, я всё-таки не вампир?

Тётя подумала секунду и потом сказала:

– Ты одна из нас, это точно! Ты понимаешь кота только по ночам, потому что пока у тебя только один вампирский клык. После заката наши способности гораздо мощнее, чем при свете дня. Мы даже можем превращаться в летучих мышей.

Pulsuz fraqment bitdi.